Сон золотой?

«Господа, если к правде святой
Мир дорогу найти не сумеет,
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой»
                (Беранже)


     Фильм «Ирония судьбы», безусловно, по-своему, талантливое произведение. Мне он, правда, по большому счёту, не нравится. Но я не могу не признать, что очень приятно смотреть любимых артистов, что обаятельна Брыльска, неподражаема Ахеджакова, что на первый раз смешат пусть и примитивные шутки, типа «зачем вы меня роняете?», что фильм вместе с гениальной музыкой Таривердиева пленяет своей «домашностью», уводит каждого зрителя с шумных улиц в тихий круг чего-то очень личного, завораживающего, семейного. Но я не хотел бы продолжать вместе со многими петь панегирики. Фильм всё же, по-моему, пошловат.
      Лично меня (согласен, что для кого-то это может быть и несущественно) раздражают эти бесконечные «спасибо» и «извините» Лукашина (очень неумные и неуместные); вообще отдаёт дурным вкусом сельской самодеятельности избитый приём смешить зрителя ситуациями, в которые попадает подвыпивший (это уже оскомину набило); непонятно вообще, чем одна история взаимоотношений (Галя-Женя) не по форме, а по сути, в принципе отличается от другой (Надя — Женя)?; я не понимаю (и не признаю) претензию показать в этом фильме историю «подлинных чувств» в виде нескончаемых «поссорились-помирились» Лукашина и Нади — так и думаешь: когда уже кончатся эти «божественные длинноты»?
      Нескончаемы и эти возвращения Ипполита с его вспышками ревности; мне не верится, что такая очаровательная молодая женщина, образ которой создает красавица Брыльска, почему-то с безысходностью цепляется за героя Яковлева, как за последний шанс (мне в жизни не приходилось наблюдать подобного — скорее, наоборот); не обошлось без никчемных сетований на низкие зарплаты учителей и врачей (вообще уж неуместные прокламации в лирическом фильме); и напоследок буря в стакане воды: слащавое завершение фильма — приезд Нади из Ленинграда в Москву — никак не могу принять за апофеоз истинной любви: как антитеза занудливым причитаниям в тёплой благоустроенной квартирке двух сытых и накормленных (среди нищей и голодной страны) — мне вспоминаются слова поэта: «Любовь — это с простынь, бессонницей рваных, срываться, ревнуя к Копернику! Его! — а не мужа марьиванны считая своим соперником!».
     Так что в чём-то фильм «Ирония судьбы» есть обман, своего рода наркотик, который своей пеленой затуманивает нам на короткое время глаза, давая забыться от повседневной действительности. И нам это нравится… Уж, не знаю, хорошо ли это или плохо. Кино, как известно, должно нас брать! Оно должно нас вести! Но в то же время — и не уводить…