Случайная встреча

В тот вечер Вадим возвращался домой позднее обычного – день рождения шефа отмечали в кафе шумно. Весело было даже тем, кто без особого желания принимал участие в подобного рода мероприятиях. Среди последних был он сам, но и тем не менее вынужденно находился там вместе со всеми, поднимал бокал исключительно с минеральной водичкой, поскольку с алкоголем распрощался навсегда, поняв однажды, что в его компании сбиться с пути куда как легче, чем вернуться обратно на правильную дорогу. Отсидев «первый» стол, ушёл не прощаясь, зная, что обид по этому поводу не возникнет – привыкли…

Взяв билет, вышел на платформу. До электрички оставалось около получаса. Над городом плыла ночь. Моросил дождь, тихо и почти незаметно, еле слышно перешёптываясь с раскрытым над головою зонтом. На перроне по причине позднего времени было почти пусто… Почти, если не считать женщины, сидевшей на одной из лавочек. Что-то в её облике вдруг показалось тревожно знакомым… Она сидела одна, низко склонив голову к коленям… Вадим молча подошёл и присел рядом. Ноль эмоций – даже не подняла голову. А его вдруг внезапно словно озарило:

— Вика! – окликнул по имени, не смея верить собственным глазам – Ты почему здесь?
Тишина, лишь ещё сильнее вжала голову в колени. Но это была она! Тут, как на грех, подошла его электричка. Раздумывать было некогда, молча подхватил на руки и вошёл в вагон. В полупустом вагоне свободных мест было предостаточно. Усадив её на одно из них, словно с куклы стащил мокрую курточку, и завернул в свою. Сел рядом и, крепко обняв за плечи, прислонил её к своему плечу:
— Ничего, целый час качаться – согреется! – подумал про себя, и вдруг вспомнил совсем другой конец августа… Их первую и, как оказалось, роковую для него встречу в центре ГУМа у фонтана…
Он тогда с друзьями, новоиспечёнными летёхами погранвойск, зачем-то зашли в магазин. Это были их последние денёчки совместного пребывания: все уже получили назначения и вскоре должны были отправиться в места прохождения службы. Так получилось, что он первым увидел молоденькую девушку, горько рыдавшую у этого самого фонтана. Снующему вокруг люду не было никакого дела до её горя… Не зря говорят, что Москва слезам не верит… Пусть так, но вот он просто не смог пройти равнодушно мимо… Никак…

— Что с вами случилось? – спросил он тогда.
— Украли… Сумочку из рук вырвали, а там деньги, документы…
— Понятно… Как вас зовут? Я – Вадим.
— Вика Коршунова.
— Ну, вот что, Вика Коршунова, пошли-ка в милицию. Сама-то откуда будешь?
— Из Омска. В институт приезжала поступать.
— Поступила?
— Нет… Вот хотела подарки купить, а тут… Хорошо, что билет в чемодане, в камере хранения…
— А поезд когда?
— Ночью…
Странная штука жизнь: с одним человеком век проживёшь бок-о-бок и не поймёшь, что он из себя представляет, а с другим и часа достаточно, чтобы утвердиться в мысли: моё!
На вокзале она дала ему свой омский адрес, обещая отвечать на письма и уехала… как оказалось в вечность…

За нахлынувшими воспоминаниями, Вадим чуть было не пропустил собственную станцию.
— Вика! Просыпайся, мы приехали!
— Куда? – испуганно распахнула та глаза – Вы кто? И вдруг узнала:
— Вадим?! Это ты? Где мы?
— Приехали мы ко мне! Поторапливайся, а то не успеем выйти. Всё остальное потом!


Вика

После ужина они сидели в небольшой гостиной в доме Вадима и молчали, не зная, как начать разговор.
— Как ты опять в Москве? И почему…
Она не дала договорить:
— Меня вышвырнули из дома, как паршивую собаку…
— Не понял…
— А тут и понимать нечего! – вздохнула Вика – Но это долгий разговор.
— А куда нам спешить? Вся жизнь впереди…
— Да уж… — невесело усмехнулась она – В тот самый первый раз я тоже так думала… Влюбилась…
— А почему же не ответила ни на одно письмо?
— А потому, что прочитала я их только весной, в марте… И то не сразу мама мне их показала…
— Почему? Что с тобой могло произойти в поезде? Ты же была вполне здорова, или нет?
— Здорова… Но и тем не менее… С тобою первым я об этом говорю… Если ты не забыл, поезд отправлялся ночью. Моё место в купе было на нижней полке. Кроме меня там были ещё два парня… Не знаю, как точнее выразиться… Подонки, короче говоря… Нет, вначале всё было вполне пристойно. Представились, застелили постели… А потом… Я, наверно, уже засыпала, когда вдруг почувствовала как один из них навалился всей тушей, приставив к горлу нож: «Пикнешь – до утра не доживёшь!» И началось… То один, то другой, то сразу оба… Короче, пришла в себя я только на пятые сутки в больничной палате далеко от дома без вещей, документов и с частичной потерей памяти… Гадкая штука эта амнезия, скажу я тебе…

Потрясённый Вадим, сжав челюсти, молчал. Не дождавшись от него ни звука, Виктория продолжила говорить:
— Более-менее начала осознавать кто я и что уже после Нового года в лечебнице для душевнобольных, куда меня поместили после нескольких попыток суицида. Память вернулась быстро: я вскоре вспомнила всё… Не хотелось жить… Вот почему и не говорила врачам омский адрес. Этих тварей, которые кроме насилия ещё и страшно избивали меня (всё тело сплошная гематома, пробита голова) сняли с поезда вместе со мной в наручниках – следователь приходил в палату, рассказывал, что упрятали их на долго. Но, мне-то от этого легче не стало… Что ты молчишь? Брезгуешь? Жалеешь уже, что привёз сюда? Уйду утром, не переживай…
— Не городи чепухи! Просто у меня нет слов… А потом?
— Потом приехала мама. Восстановили документы. 8 марта встречали дома, в Омске, вдвоём. Мы же с нею вдвоём жили… А в мае того же года она умерла – оторвался тромб…
— Ничего себе… — вдохнул Вадим.
— Да… Оставаться там не было сил. Продала квартиру и подалась в Москву, но уже не поездом, а самолётом! На поезда до сих пор не могу смотреть без внутренней дрожи… Именно поэтому я сидела на перроне – не смогла войти ни в один вагон… Вадь, а сумки при мне не было?
— Нет! А что в ней было? Опять, что ли, документы?
— Нет! На этот раз паспорт вот он, в куртке был… А что там я и сама не знаю… Тряпки какие-нибудь… Всё, что он счёл нужным затолкать в неё…
— А кто он?
— Муж… гражданский… Пятнадцать лет вместе, как оказалось, ничего не значащий пустяк… Стала ненужной, молодую замену нашёл! А я… меня просто вытолкал за ворота особняка…
— Особняка? Крутой, что ли?
— Когда познакомились, обыкновенным был… Потом дела пошли в гору. Дом купил, с работы меня уволил… В достатке жили… Детей только не могла я ему родить… Так что…
— Да, девочка моя, досталось тебе… — задумчиво произнёс Вадим – Ладно, начинай забывать! Было – прошло… Пойдём, я покажу тебе твою комнату…
— Но ты ничего так и не рассказал о себе…
— Завтра… Всё завтра…


Вадим

Отправив свою гостью отдыхать, Вадим вернулся на кухню. Машинально перемыл посуду, подмёл пол и сел к окну. Мысли шальным потоком возникали и уносились в только им ведомые дали. Не зная ни одной молитвы, он просил прощения неизвестно у кого за то, что когда-то осудил заочно и приговорил к забвению Вику за её равнодушное молчание, как тогда казалось… Незаметно для себя вдруг стал разговаривать вслух с самим собой, но не теперешним, а с тем молодым и ох каким скорым на оценки и выводы…
— Ох, девочка моя… — говорил он – Сколько же выпало на твою долю, через что же пришлось тебе пройти… Как же ты сумела не сломаться, устоять по таким натиском судьбы? А я… Кретин безмозглый… Нет, чтобы поискать… Хотя – одёрнул свою бичующую совесть – Где бы я искал-то? В Омске? Как выяснилось, она не так уж и долго там пробыла… Эх, да что теперь об этом? Просит рассказать о себе… А что рассказывать? Как мотался по гарнизонам? А потом попал под сокращение? А, может, о том, как чуть было не спился, не превратился в бомжа? Мало чести… Царство Небесное матушке за то, что не сдалась, боролась со мной за меня… Одумался вовремя… Или, может, о том, почему до сих пор один? Почему не впустил никого в своё сердце? А как бы я мог это сделать, когда оно, сердце-то, уехало вместе с нею той августовской ночью в бесконечно злую разлуку? Поверит ли она, что я только сегодня вновь ощутил его удары в груди там, на пустынном перроне? Не мастер я говорить-то…
— А и не надо! – вдруг услыхал за спиной – Не надо ничего говорить…
— Вика! Ты почему не спишь?
— Наверное, потому же, что и ты…
— Давно подслушиваешь?
— Слушаю… Слушаю, а не подслушиваю. Вадь, я не знаю, что нас ждёт завтра, но не гони меня сразу, пожалуйста! Позволь мне…
— Гони?! Да ты совсем не повзрослела… Хочешь, я расскажу тебе о том, что будет завтра?
— Хочу! – прошептала она, утонув в его объятиях.
— Завтра будет осень! Золотая и очень тихая, спокойная и наполненная нашей воскресающей любовью! Завтра… А почему, собственно говоря, завтра? Сегодня! Не хочу больше ждать – хочу быть счастливым и буду! Но всё это возможно лишь при условии, что ты будешь рядом… Согласна?
— Да! Я на всё согласна… Как же хорошо, что ты нашёлся… А то, что осень, а не весна… Подумаешь! Я теперь твёрдо знаю, что осень создана для счастья, нашего – твоего и моего!