Крылья воображения

Дети умеют фантазировать, придумывают свою собственную реальность так легко, как будто она всегда существовала на самом деле.
Девочка лет шести сидит в парке на лавочке и улыбается во весь рот скользящим по ее лицу солнечным пятнам. У девочки светло-русые волосы с легкими завитками, лучистые глазенки какого-то неопределенного цвета и нарядное желтое платьице. Она болтает ножками, кого-то ждет, но ждет безо всякой тревоги, зная, что мама сейчас придет, принесет мороженое, и все обязательно будет хорошо, потому что иначе и быть не может. Потому что Серафима "чудесная девочка", даже имя значит «огненный ангел». Ее ждет что-то замечательное и прекрасное в совсем недалеком и таком манящем будущем.

Это последнее лето перед школой. Наверное, с ребятами будет здорово поиграть. Серафима почти не ходила в садик и представляла себе довольно смутно отношения с будущими одноклассниками.
Может быть, поэтому отношения и складывались не особенно хорошо. Сима обособленно читала любимые сказки, играла одна со своими игрушками на переменах(электронику родители решительно не одобряли).
Так никто и не понял, когда появился Рарог.

--Нет, нет, Вы должны прийти именно сегодня, она закончила очередную работу, это нечто, уверяю. Талант проявился у нее с шести лет, и с каждым годом только набирает обороты, Вам обязательно нужно увидеть Рарога.

Психолог появился в комнате неожиданно, мягко ступая подошел к высокой бледной светловолосой девушке. Он попытался начать разговор мягко и непринужденно, но каждое слово приходилось словно клещами вытаскивать. Серафима ничего не хотела рассказывать ни о себе, ни о жизни в школе, ни о своем лучшем друге, которого мама и врачи жестоко называли воображаемым. Она сначала пыталась скрывать Рарога, но его образ неизменно вертелся в голове, даже когда друг исчезал. А он мог пропасть на день, на неделю, как-то даже на целый месяц куда-то запропастился. Но он неизменно возвращался, а так называемые "реальные люди" - нет. Влада, уехав, позвонила пару раз и совсем забыла о ее существовании, папа оставил семью и вовсе живет теперь заграницей.
Каким-то непонятным образом они оказались в небольшой олиной мастерской. Картины и рисунки мама тщательно датировала, и первые работы первоклассницы Серафимы были сделаны в сентябре. Это было очень сложное время, но рисунок был яркий, живой, потому что в нем ничего не напоминало школу. Большая огненно-рыжая птица косилась зеленым глазом на зрителя. Казалось, что автор действительно видел ее, расположение частей тела было весьма гармоничным. Таких работ в целом было больше сотни, для психолога выставка содержала самые яркие, необычные из них. Но на всех была изображена эта птица, где-то - на фоне гор, где-то - в полете или на плече у самой Симы. На рисунках начальной школы Рарог больше напоминал птенца, совсем недавно оперившегося, а на последней работе семнадцатилетней художницы грозная птица, казалось, жгла зрителя своими изумрудными глазами. Когда вместе с ней появлялась на работах сама девушка, девушка выглядела невзрачной и тусклой на фоне своего огненного друга. Были и элементы явного сюрреализма в картинах, но они добавляли шарм и казались крайне уместными.
Нежные акварели и работы маслом, размытая пастель и цветные карандаши, не было только нецветных рисунков. Все можно рассматривать долго и пристально, есть что-то завораживающее в подобранных оттенках и сочетаниях.
Психолог долго рассматривал изображения, такое не часто увидишь. Он что-то бормотал про Врубеля и его Демона.
Девушка не могла и сама рассказать, откуда появился Рарог, но точно знала, что сегодня вечером он появится снова, и с ним можно будет обо всем поговорить. Психолог слушает, но лишь притворяется, что слышит. А это недопустимо, если хочешь понять другого.
О птице знала только мама и этот бесцветный человек. Да, у всех есть свой цвет: этакая гамма волос, кожи, глаз, губ, ресниц, любимой одежды.
А этот бесцветный, и нет никакого повода ему доверять, он выслушал уже столько
чужих проблем, что ему не хватит понимания на ее маленькую большую тайну.
Психолог значительно покивал головой, окинул взглядом работы еще раз, сказал, что обязательно приведет знакомого художника посмотреть на работы и так же мягко и незаметно исчез, как и появился.
Серафима сидела на краю кровати, окно было раскрыто, с минуты на минуту...
Лютик появился резко, как вихрь ворвавшись в комнату и могло бы показаться, что его оперение сейчас устроит пожар, если бы сцена не повторялась ежедневно. Птица словно росла вместе с Симой, она ее учила очень многому, и много кого заменяла. Перед ней девушка чувствовала благоговение, которое нельзя выразить словами. Рарог одновременно был и жар-птицей, и Говоруном из "Девочки с Земли". Он чем-то напоминал и саму Серафиму. Не ту, которую приходилось лицезреть окружающим. Эту - видели только птица и краски, к которым неудержимо звало вдохновение. Цепкие когти захватили карниз точным движением, жестковатый, словно выточенный из золотой фольги хохолок чуть качнулся, он придавал своеобразное щегольство птице. Когда жар от крыльев и длинного витиеватого хвоста чуть успокоился в теплом свете лампы, Рарог начал разговор. Он рассказывал обо всем, что видел за день, о далеких землях и еще более далеких людях. И его нельзя не любить.
Яркие цвета, осмысленность происходящего, доверие и благородство - этого не было в "реальном мире". Но оно было здесь, сейчас, и на картинах. Потому что "воображаемый" друг стал единственным достойным объектом ее собственного искусства, которое всегда успокаивало, защищало и помогало сказать самой себе что-то очень важное.

Мама лежала в своей спальне и о чем-то крепко задумалась. Когда-то и у нее был друг. Верный, надежный, но, по словам ее собственных родителей, не менее выдуманный. Когда она перестала верить в него, он просто исчез. И только в самые сложные жизненные моменты приходил на помощь.
На цыпочках пройдя по коридору, Мама заглянула в комнату Серафимы. Она увидела короткий золотой сполох, но сделала вид, что ничего не заметила.
- Спокойной ночи, спи сладко, солнышко.
Два приятеля рассматривали довольно крупное изображение в резной рамке и что-то вполголоса обсуждали.
-Ты только посмотри, и как такое придумать можно? – спрашивал один
-Поразительно. Говорят, у художницы серьезное заболевание. Но картины прекрасны, как бы то ни было, и стоят внимания, - произнес собеседник, маленькими глотками потягивая кофе.
Здесь было много посетителей, видные деятели современной живописи тоже заинтересовались четвертой выставкой популярной художницы Серафимы Вересковой. Оказывается, богатый внутренний мир, который так часто приходилось скрывать, необычный друг, которого никто не видит, всем интересны, все хотят об этом знать. И ее искусство оценили. Искусство, которое передало лучше долгих разговоров и неловких объяснений самую суть ее души.
Автор работ скромно сидела с газетой, незаметно прислушиваясь к речи посетителей. И ее спасала эта газета: девушка очень заметно покраснела от лестных отзывов о работах. Вежливо поздоровавшись, к ней подсел высокий темноволосый юноша в очках и с большим черным вороном на плече. Серафима так выразительно на него посмотрела, что молодой человек заметно смутился и спросил :
-Вы ЕГО видите?
Художница чуть заметно кивнула головой.