О романе Салтыкова-Щедрина Господа Головлёвы

                Россия, середина девятнадцатого века. Время описания событий – конец крепостного права. Это роман о неудавшейся семейной преемственности поколений. С первых строк хотелось бы настроить читателя на особый трагизм этого произведения. А особенность эта заключается в уходе из жизни молодого и среднего поколения Головлёвых. Властность хозяйки имения Арины Петровны порождает смирение домочадцев. Они стараются приспособиться к её воле, а если это не получается, уезжают в город. Недобившись ничего от жизни на стороне, возвращаются вновь в Головлёво и спиваются. Салтыков-Щедрин описывает нравственное и физическое угасание семьи помещицы Арины Петровны. «Держит она себя грозно; единолично и бесконтрольно управляет обширным головлёвским имением, живёт уединённо, расчётливо, почти скупо… а от детей требует, чтоб они были в таком у неё послушании, чтобы при каждом поступке спрашивали себя: что-то об этом маменька скажет?» У неё три сына и дочь, два внука, и две внучки. Её муж, Владимир Михайлович,  человек легкомысленный и пьяненький, никакого участия в управлении имениями не принимает. «Он вёл жизнь праздную и бездельную, чаще всего запирался у себя в кабинете, подражал пению скворцов, петухов и занимался сочинением, так называемых вольных стихов». Ослушаться «маменьку» в семье вряд ли кто бы осмелился… Хозяйство, она вела так, что «в течение сорокалетней супружеской жизни, успела удесятерить своё состояние». К детям своим она всегда относилась, как к некой данности определённых жизненных обстоятельств.  Но всё же каждому уже повзрослевшему своему дитя, она выделяла или село, или дом. «И с дочерью Арина Петровна поступила столь же решительно… Взяла и выбросила ей кусок. Она отделила ей капитал в пять тысяч и деревнюшку в тридцать душ…». 
                Оставалась им  всего-то малость – развить свой дарственный капитал от богатой матушки. А вот тут-то ничего и не выходило. Хоть трижды будь дворянином! Нет призвания и ничего-то дельного не получалось. И, как это водится у таких сильных личностей, как Арина Петровна, дети оказались – полной её противоположностью. Может, с детства надо было не подавлять их волю? Каждый из них только тратил то, что было им отпущено матерью, а затем возвращался в имение с пустыми руками. И, пожалуй, самым нерасточительным оказался её средний сын, Порфирий Владимирович. Это был набожный, любящий пофилософствовать, но ничего при этом не делающий человек. «С младенческих лет любил он приласкаться к милому другу маменьке, украдкой поцеловать её в плечико, а иногда и слегка понаушничать». За всё это получил от своего старшего брата Степана кличку «Иудушка».
                Необходимо отметить особенность повествования этого романа – это удивительные диалоги! Их очень много и читаются они с интересом. Салтыков–Щедрин очень хорошо передаёт нам разговорную русскую речь того времени. Именно в этих диалогах раскрывается нам сущность характера каждого из  героев этого романа. Вот, к примеру, Арина Петровна говорит сыну Порфирию, как она достигала своего богатства: «…А у меня, у самой-то – и всего ничего! И ну-тко, при таких-то средствах, какую махину выстроила! Четыре-то тысячи душ – их ведь не скроешь! И хотела бы в могилку с собой унести, да нельзя! Как ты думаешь, легко мне они, эти четыре тысячи душ, достались? Нет, друг мой любезный, так нелегко, так нелегко, что, бывало, ночью не спишь – всё тебе мерещится, как бы так дельце умненько обделать, чтоб до времени никто и пронюхать об нём не мог! Да чтобы кто-нибудь не перебил, да чтобы копеечки лишненькой не истратить!»
                Или напутственная речь Порфирия Владимировича, обращённая к Улитушке, которая должна тайно от его матери - Евстигнеюшки отвезти его незаконно рожденного сына в Москву. «Не всем в палатах жить да по балам прыгать – надо кому-нибудь и в избёночке курненькой пожить, за землицей-матушкой походить да похолить её! А счастье-то – ещё бабушка надвое сказала - где оно? Иной и в палатах в неженье живёт, да через золото слёзы льёт, а другой и в соломку зароется, хлебца с кваском покушает, а на душе-то у него рай! Так, что ли, я говорю? Чего лучше, как рай на душе!» С этими словами он собственноручно и распрощался со своим только что появившемся на свет сыном Володькой. Сказал всё правильно, но у самого-то на душе рая не было...
                Довольно часто Порфирий Владимирович критиковал близких. Себя только не видел со стороны. Всегда находил оправдание своим действиям. Возникала целая философия его поступков… Таким образом,  он потерял и своих двух сыновей, не участвуя, не интересуясь их внутренним миром. Деловой хозяйской хватки у Порфирия Владимировича не было. Он был пустослов - демагог. Говорил много, даже очень, но ничего никогда не делал. «В какую бы сторону ни шла его пустопорожняя фантазия, повсюду она встречала лишённое границ пространство… Даже погибель Володьки, Петьки, даже смерть Арины Петровны не затрудняли его праздномыслия».  «С ужасом представлял он себе, что может наступить минута, когда ему самому придётся распоряжаться, приказывать, надсматривать». Он уже и не мыслил своего существования в Головлёво без ключницы Евпраксеюшки, потому как в хозяйстве она была не заменима. Хотя и её тоже стал избегать. Ему уже никого не хотелось видеть, и ни с кем он не хотел разговаривать. В конце своей жизни он замкнулся, ушёл в себя. Стал попивать вначале с племянницей Аннинькой, помянуя умершую Любиньку, а потом уже пил и в одиночестве. Мы, конечно, можем сейчас этакого Иудушку критиковать, что вот он такой-сякой жил совсем не так, как следовало бы его положению. Но при всём этом, дорогие наши читатели, не надо забывать, что идеальных людей не бывает и мы с вами тоже «не белые, не пушистые». 
                К концу повествования романа в имении в живых осталась только внучка Арины Петровны Аннинька. И то она, полностью разочаровавшаяся в жизни, приехала в Головлёво, чтобы тоже умереть. Её сестра –близнец Любинька недавно покончила с собой и это обстоятельство тоже довлело над ней.С горя Аннинька окончательно спилась до горячки и в день смерти дяди Порфирия Владимировича «лежала в бессознательном положении». Как отмечает писатель «В течение нескольких поколений три характеристические черты проходили через историю этого семейства: праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой».
               
                Невольно у меня возник протест к Михаилу Евграфовичу. Не в такое уж  трагическое время он жил, чтобы вот так грустно писать о той жизни. Девять смертей в довольно небольшом романе! И умирают то в основном молодые! Это же не фронтовые записки! Время - то какое: ни тебе революций, ни переворотов, ни массовых репрессий! Экология-то была  какая! Живи и радуйся жизни! В начале романа ещё можно было прочитать и такое: «Сегодня рыжиков из Дубровина привезли две телеги – вот, брат, так рыжики! – в восхищении сообщает земскому Степан – старший сын Арины Петровны. Или – сегодня мать карасей в пруду наловить велела – ах, хороши старики! Больше чем в пол-аршина есть! Должно быть, мы всю эту неделю карасями питаться будем!» А, каково! Две телеги рыжиков да караси в тридцать пять сантиметров! А как же быть нам простым людям? У нас ведь нет этого ничего, да и  близко даже не было! И никто нас никогда не одаривал никакими капиталами, никакими угодьями! Но мы живём без всякой хандры и боремся за своё бытие! Да ещё как боремся, несмотря на удары судьбы!
                Вот прочёл роман, а слова, сказанные Иудушкой, не смотря на его «пустословие», всё ещё остаются со мной. И как сказал-то: «в Бога не верят,  бессмертия души не признают… а жрать хотят!» И подумалось мне: а ведь как это актуально и для нас, живущих сейчас в двадцать первом веке! Только бы жрать, только бы пить, да ещё сюда надо добавить жадность к деньгам, прелюбодеяние и похотливость!
                По прочтению этого романа у меня невольно возникла этакая крамольная мысль в отношении Салтыкова-Щедрина: «А надо ли было так безжалостно бичевать таких людей, как Порфирий Владимирович?!» Ведь его высказывания не такие уж "пустопорожние".   

Ноябрь 2017г.