побег

Когда-то доставкой детей к будущим родителям занимались мудрые вороны. Выбор места рождения был научно обоснован с учетом пожелания сторон. На беду, трендовые аисты оказались фотогеничней. Родину теперь не выбирают, но каждый правильный гражданин обязан ее любить. Хоть "Отечество" понятие зыбкое: сегодня есть, завтра проснулся – самое родное откушено, а ты балансируешь на косточке посреди огрызка.
Хорошо, что можно прокрасться в новые миры, полюбить другие леса, поля и реки. Нет, любить нельзя – любоваться и никогда не говорить "мое".

Марте повезло. Пусть на время, она смогла удрать от кровавых новостей, после которых каждый государев подданный должен благодарить верховную власть, что пока жив; от угрюмых лиц, перекошенных в ожидании очередной оплеухи; от войны и лжи, разъедающих душу. Из грустных будней Марта умчалась за тридевять земель – во Фракию, на родину Спартака. К кипарисам и виноградникам, к горным вершинам и трепетным ласточкам, к родникам и водопадам. В радость.

По пути Марта разглядывала лица, подслушивала, следила за повадками иноземцев. Никак не могла понять, почему эти люди научились жить хорошо, а ее соотечественники только получают по мордам. Может быть мутации виноваты? Чернобыль, опыты профессора Преображенского, впрыскивания ядовитой революционной крови и рыжий тараканище, поедатель детушек?
Очертив круг виновных, Марта забыла о судьбах народов. Ее ждали скитания по легендарным горам, бассейны с минералкой, горячие ветры, тропические ливни.

***

В жарком южном городе радует все – горы, птицы, пальмы и даже люди, от которых Марта устала за несколько последних лет. Правда, люди здесь другие – улыбчивые, беззаботные. Серый оттенок лиц и суровые взгляды присущи лишь почетным гражданам – памятникам в честь пламенных борцов. Их каменные, но трепетные сердца неспокойны, как у старушек под подъездами многоэтажек.
Гранитный Спартак ночами оживает. Некий гад пририсовал его пьедесталу свастику. Спартак не печалился – Гитлеру давно капут.
Памятник шествует к огромной пучеглазой голове Яне Сандански посплетничать о мировой революции, об Украине и про криптовалюты.  Как всегда, ссорятся, но у головы нет рук, поэтому меньше аргументов. Спартак, довольный, возвращается на испачканный фашистами постамент, замирает в картинной позе.
В этот момент просыпается Марта, шлепает босиком на балкон.
Еще горит последняя звезда, горы темно-сини, поскрипывает сверчок. Или просто в ухе звенит? Спят ласточки, граждане, город. Лишь собака из дворика внизу, задрав морду, виляет хвостом.
Окна квартиры выходят на восток. Марте, как и на родине, достаются восходы. Но в далекой печальной стране цвета хаки, солнце пробирается сквозь трубы, а здесь его тожественное явление из-за черно-синих складок бархатных гор похоже на выход виртуоза к публике перед долгожданным концертом.

Впервые Марта оказалась в горах совсем маленькой. Ее крохотный рюкзак был рассчитан на одну куклу. Папа пел для веселья: "Раз, два, тру-ля-ля, три пузатых немца". Рюкзак все равно слетал на тропинку, мама покорно несла его до привала. Скучное это дело – пятилетнему человеку идти целый день, спать без подушки, пить дымный чай.
Однажды все изменилось. Тропинка вывела на большую солнечную поляну, заполненную сотнями бабочек. Девочка замерла, затаив дыхание, ее не могли сдвинуть с места никакие волшебные силы. Может быть, именно тогда она поняла – настоящее чудо не так просто заполучить, но оно точно водится, пусть и в тридесятом царстве.

Марта выросла, полюбила бродить по горам. На родине одной разгуливать было опасно. В новой стране оказалась без попутчиков – кому охота вскакивать ни свет, ни заря, долго ехать, слоняться под яростным солнцем, разыскивая сомнительные чудеса, если любишь плавать и развлекаться на пляже? 
Одиночество понравилось – можно молчать, слушать, смотреть, витать в облаках, размышлять, идти или стоять, когда хочешь. Кусочек свободы, пусть эрзац, ограниченный во времени.

За пару недель Марта успела побывать во многих удивительных местах с чудными названиями. Возле села по имени Стоб медитировала над разноцветными пропастями, похожими на пасти гигантских рыб. В них остолбенели заколдованные гости старинной свадьбы. Дышала жаром горячих источников вулкана Кожух. Изучала в Илинденци современное искусство. Жаль, что его почти не осталось. Это рукописи не горят, а скульптуры, оказывается, выветриваются. Или удирают в поисках лучшей жизни.
Неприятности случались редко. Пару раз ее пугали собаки, стерегущие всякую живность, да еще, за одним из поселков, хромой дед с мотыгой через плечо увязался следом, что-то выкрикивая – пришлось удирать на всякий случай. Вот и все.
Озера и горные реки, хищные орлы и стремительные ящерки, облака, деревья, камни – картинки впечатывались в сознание, чтобы проявиться, когда будет грустно или зачем-то еще.
До отъезда осталось всего одно путешествие, о котором мечтала зимой, разглядывая фотки в интернете.

***

Греция совсем близко. Сегодня там дождь, поэтому боги Олимпа наверняка отдыхают – сон в непогоду сладок. Так что за Мартой никто не следит ни в подзорную трубу, ни в микроскоп. Зря, вот бы повеселились! Странница движется по крутой красно-желтой тропе со скоростью улитки. Спортсменка, называется.

Перед тропой Марта заглянула в тихий, безлюдный монастырь, послушно нацепила поверх шорт широченную юбку с поясом-резинкой и смешную косынку в горох. Само смирение.
Автобусы с туристами пока не приехали. Блуждала лишь горстка случайных зевак вроде нее, да парочка истинно верующих замерли в молитве возле древних икон. Непонятно, куда девались служители культа, даже свечки продавались сами по себе. Посетители старались ступать беззвучно, а Марта громко скрипнула ступенькой, забираясь на второй этаж ради снимка. Все вздрогнули, строго глянули вверх – хоть кланяйся.
Рассчитывала увидеть настоящих монахов, но они затаились в кельях.
 
Марте показалось, что если на минуту присядет, то сразу уснет или забудет прошлое, словно Герда в саду волшебницы.
Все же она тут лишняя. Так что пора снимать стильную юбчонку и в путь.
По прогнозу дождь должен добраться в эти края к ночи. Только шагнула за порог – зашелестели редкие капли, повод для сомнений. Но ввязалась, значит проскочит.

Из пункта «Р» в пункт «М» бредет одинокая путница. Что ждет ее впереди? Вдруг вон там, посреди кустов засел серый волк? Да, да! В этих краях однажды волки так озверели, что их пришлось травить всякой гадостью, которую ошибочно съели белоголовые орланы и померли, а волки целы – рыщут. Придется громко топать, притворяясь огромной и опасной.

Широкая дорога становится тропинкой - узкой полоской среди обрывов. Она ведет к гребню, похожему на желтого дракона. Огромное складчатое чудище навечно увязло толстыми лапами в зелени отвесных склонов.
Мерзенький внутренний голосишко предлагает вернуться. Дульки и дудки! Идут вперед бесстрашные надежные ноги, печатают следы верные кроссовки. Фотоаппарат щелкает, пряча в утробу пейзажи. Хочется ему снять всю эту сумасшедшую красотищу на видео, но не осилит, слабак.

 Много ли мест на Земле где так же волной накатывает радость видеть, вдыхать, жить? Да! Но Марта, вот она, здесь, хоть, кажется, что попала прямо в фильм или смотрит на картину и проткнет сейчас любопытным носом нарисованную ветку.
Янтарных драконов вокруг оказалась целая стая. Марта на главном. Похоже, он драконий царь – самый яркий и самый упитанный.
Цикады рвут тишину, тучи наползают, горы возвышаются. Никаких признаков человечества.  То, что надо!  Может быть, это совсем другой мир, из снов? Где лишь оттолкнешься от края обрыва и летишь.
Марта глянула в пропасть – бездна затягивала, хотелось шагнуть, но что-то держало. Страх и сомнение? Надежные якоря.
Перед глазами затрепетала белая бабочка. Марта отступила, присела на камень. Бабочка присоседилась рядом. Хорошо!

Снизу, с другой стороны хребта, вдруг выплыл типичный седой инопланетянин – увядшая тонкая шея плохо замаскирована деревянным ожерельем, в ушах скромные серьги, во лбу, скорее всего, невидимый третий глаз.
Синие шорты, неоновая футболка. Нет, все-таки землянин, только неформал. Планета родная, измерение без изменений. И ладно. Марта рада встречному дядьке, но не очень.
Эх, все разрушил этот пришелец, приземлил.
Культурно поинтересовалась:
-Здрасте, как тропа? Страшная?
Вот же турок, хоть совсем не турок. Лопочет по-сатурновски, машет головой, руками – твоямоя не понимайт. Удивительно. В других походах она уже болтала и с немцами, и с французами. Каждый говорил на своем языке, но понимали друг друга. Наверное.

Угораздило инопланетного землянина явиться в самом крутом месте, во всех отношениях.
Теперь что-то изменилось, сдулось, как шарик. Хоть и виды еще ого-го, но... Тропинка круто валится вниз. Обувь, изнуренная походами, плоховато держит. Местами Марта соскальзывает прямо в марсианскую пыль, смеется.
На Олимпе проснулись. Вместе с ней веселятся их святейшества. Хохочут раскатисто, во все небо.

Как только спустилась на дно узкого ущелья, стало темно и тоскливо. Заспешила вперед, прыгая с камня на камень мимо стволов и коряг.
Может быть, за ней крадется медведь? Или немедленно грянет ливень, наполнит высохшую речку, утащит потоком в Эгейское море?

Некстати вспомнила рассказ крымского грибника, который, как она, бродил по горам без компании и однажды в дождь сломал ногу, спускаясь с плато. Целую ночь полз за помощью, но не разлюбил гулять сам по себе.

Да ну, все будет хорошо! Медведи ведь к людям не пристают без дела, кого еще бояться? К тому же, с медвежьей королевой Артемидой Марта практически дружит. Несколько раз богиня помогала в пути: стоило хорошенько попросить, останавливала грозы. Может, Марта когда-то сама была медвежонком-оборотнем из царской свиты. Бродила по всяческим горам среди эдельвейсов и сосен, рычала на туристов, если мусор ленились убирать или костры жгли в жару.
Очень печальным осенним днем случилось несчастье: медвежонка поймали цыгане. Посадили на цепь, заставили плясать под бубен, нечаянно завезли за границу Европейского Союза. Как оказалась у аистов Родины – забыла, или еще не придумала.

Каждый путь всегда кончается, куда-нибудь приводит. Иногда в тупик, но не сегодня.
Раздвинулось ущелье, тропка переросла в дорогу.
Вот и первый дом с красной черепичной крышей. Лай собак, дымок, люди.

Крошечный городок, набитый туристами и сувенирными лавками, пройден в два шага.
Уселась возле трассы, ожидая маршрутку. Нате вам – топает по шоссе тот самый неоновый неформал, сделав круг, как лепесток семицветика.
Да, точно – опять сворачивает в город! Может, у него такая работа – быть встречным, чтобы никому не становилось промозгло. Ходит и ходит по кругу.
 А если он и есть монах вот с таким послушанием? Или, бери выше, самый настоящий ангел, только без знания иностранных языков.

Вдруг Марте захотелось снова наверх, в ту самую точку, где кружилась голова от радости и высоты. Она поняла, что обязательно вернется - досмотреть, насмотреться, насытиться. Еще за чем-то таким, чего никогда не бывает вдоволь.

До отъезда осталось совсем немного. Возвращаться домой? Марта загрустила.  Но август – время звездопада, а значит все можно изменить. От созвездия Персея к Земле летит Метеоритный поток, чтобы исполнить мечты романтиков.
Скоро небо заполнится падающими звездами и Марта отправится в горы, чтобы наколдовать всем счастья.

Когда Спартак взберется на пьедестал, а Яне Сандански сглотнет слюну и выпучит глаза, замерев до следующей полночи, с вершины дальнего холма у южного города в сторону гор Пирин уйдет, покачивая темными боками, медведица. Ведь звезды всегда исполняют то, что у них попросишь.