Воевавшее Заполярье Глава 3. На самолёте по волнам

Предыдущая страница:  http://proza.ru/2017/11/07/1143



       Сегодня мало кто знает и помнит, как война прокатилась по волнам Карского моря и обожгла правым крылом север Тюменской области – Ямал. И, спустя десятилетия вскрываются новые детали, а за ними – подлинно трагическая и одновременно героическая история, участников которой уже нет с нами.
      
       8 августа 1944 года из Северодвинска вышел конвой БД-5 в составе транспортного судна «Марина Раскова» и трёх кораблей эскорта – тральщиков. Судну предстояло доставить груз и пассажиров на остров Диксон и в другие арктические порты. В трюмах транспорта находилось более шести тысяч тонн генерального груза: продовольствие, оборудование для арктических строек, техническое имущество. В каютах и твиндеке разместились более трёхсот пятидесяти пассажиров, направляющихся на полярные станции для смены зимовщиков и на Нордвикстрой. Многие полярники и строители собрались в Арктику семьями, и потому среди пассажиров находилось сто шестнадцать женщин и более двадцати детей.

       12 августа около 20 часов немецкая субмарина U-365 обнаружила и атаковала конвой БД-5. Торпедами потопила два тральщика. Транспортное судно «Марина Раскова» ещё долго держалась на плаву. Людей успели пересадить на различные плавсредства. От последнего взрыва судно переломилось и быстро затонуло 13 августа в 01 час 30 минут. Люди плавали на шлюпках, плотах и в кунгасе. Командой уцелевшего тральщика было подобрано 145 человек. В море на плавсредствах осталось около 130 человек, не считая погибших на двух кораблях сопровождения.

       Наступившая сразу же после описанной трагедии нелётная погода исключала всякую возможность проведения до 14 августа поисков разбросанных по морю шлюпок и кунгасов.
       Пятнадцатого августа к месту гибели парохода «Марина Раскова» вылетел с острова Диксон лётчик Станислав Сокол. Кроме него в поисках принял участие и тральщик Т-116. Несмотря на все старания, обнаружить ничего не удалось.
       Только 17 августа лётчик Е. Евдокимов обнаружил одну из шлюпок с парохода «Марина Раскова», в которой находилось 18 человек, и в том числе командир Т-114 Панасюк. Все спасённые были доставлены в губу Белужью.
       Вечером 17 августа экипаж под руководством М.И. Козлова вылетел на поиски. Десять часов пилил море галсами. Утро 18 августа, когда уже собирался возвращаться на берег, наткнулся на вельбот. Издали показалось – пустой. Прошли над ним – люди! Живые!
      Сели, подтащили вельбот. То, что лётчики в нём увидели, было ужасно. Двадцать пять человек, измождённых за неделю скитаний без пищи и воды, с опухшими, раздутыми ногами, руки окровавлены. «Пить! Пить!» - просили они. Был морс – всем дали по кружке.
       Приняв всех с вельбота на борт самолёта, их благополучно доставили на Диксон, где медики оказали им первую помощь. 19 августа лётчик Станислав Сокол спас ещё 11 человек.
       На следующий день оба лётчика снова вылетели на поиски. Станислав Сокол сумел найти кунгас с тридцатью семью людьми. Лётчик, несмотря на сильный ветер и высокие крутые волны, посадил самолёт, но попытки подойти к кунгасу самолётом не увенчались успехом.
       Лишь 23 августа после 7 часов 20 минут полёта Козлов обнаружил кунгас с людьми. Была направлена телеграмма: «Кунгас найден. Остались живые люди. Направляйте судно. Козлов». Судов в этом районе не было, и поэтому начальник штаба морских операций западного района Арктики попросил Козлова барражировать над кунгасом, чтобы не терять его из виду, и навести на кунгас спасательный корабль.
       Они и так уже кружили восемь часов. Восемь ужасных часов. Внизу, в бушующем море волны швыряли маленькое судёнышко, погибали люди. Вначале лётчики пытались сосчитать, сколько же осталось в живых, и не смогли: живые сидели среди мёртвых.
       Уйти от этого ужасного зрелища, набрать высоту или делать большие круги было нельзя. Туман прижимал их к штормовому морю: чуть в сторону – потеряют из вида кунгас. Найдут ли его на следующем заходе?
       – Ну, держитесь, держитесь, ребята, – повторял уже несколько минут Матвей Ильич, словно там внизу, в кунгасе, могли услышать его слова. – Мы ведь вас нашли.
       Матвей Ильич поймал себя на мысли, что этим он хочет уговорить себя.
       Две стихии – море и небо – ещё с тех пор, с Севастополя, сошлись в его жизни. Всю жизнь он пролетал над морем, над Ледовитым океаном – в море садился, с моря взлетал.
       И сейчас под ним – Карское море. И перед этим хаосом тяжёлых волн он чувствовал свою беспомощность. Матвей Ильич сначала считал, что главное они сделали – нашли людей с конвоя БД-5. Нашли уже тогда, когда никто не надеялся, - через одиннадцать дней, в шторм, в туман. Теперь оставалось только ждать судна и точно навести его на кунгас. Каждые полчаса радист давал пеленг. Их самолёт – теперь и маяк, без него судно не отыщет кунгас с людьми.
       – Матвей Ильич, – сказал радист, – сейчас был на связи Диксон.
       – Ну что? – ожил Козлов. – Когда хоть они придут?
       – Говорят, судно вернулось. В такой шторм они идти не могут.
       – Ясно…
       Девять долгих часов кружил самолёт над кунгасом. От Козлова поступила телеграмма примерно такого содержания: «Вынужден заканчивать барражирование над кунгасом. Запас горючего иссякает. Если отойду от кунгаса, он будет потерян. Люди погибнут. Жду ваших указаний. Козлов».
       Поколебавшись с минуту, начальник ответил: «Действуйте по своему усмотрению». От Козлова вскоре пришёл ответ. Видимо, он заранее был продуман. «Иду на посадку. Постараюсь принять людей. Шторм, взлететь не смогу. Буду двигаться по воде к острову Белому».
       Он знал: посадка в данных условиях – это самоубийство. Но бросить людей – убийство. И его экипаж прекрасно знал, что он скажет: «Будем готовиться к посадке».
       – Ясно, – ответил экипаж.
       Одно его нечёткое движение – и они бы погибли. Это он понимал. Если «Каталину» посадить на подошву волны, то самолёт тут же разобьёт о следующую волну, как о бетонную стену. Сажать надо только на гребень. Но всё вокруг ходуном ходит. Попробуй на гребень попади. Волны высотой в четыре метра.
       Он всё же повёл «Каталину» вниз.
       Удар. Будто кто-то стукнул кувалдой по днищу. «Каталину» подбросило. Потом ещё и ещё, с каждым разом тише и тише. Когда «Каталина» закачалась на волне, Матвей Ильич подумал: «Мо-сказать, повезло». Его «мо-сказать» многие помнили.
       Сесть-то сели, но волны заливают самолёт. А самое страшное – кунгас куда-то исчез. Вокруг – вода и туман. Волны то взмывают выше самолёта, то валятся вниз. Где же кунгас? Неужели потеряли?.. Наконец они увидели его в этой анархии шторма. Кунгас тяжёлый. На такой волне к нему не подойти. Столкнутся.
       Механик Николай Камирный – его бог силой не обидел – метров на двадцать швырнул трос. Попал. На кунгасе поймали, закрепили. И трос тут же натянулся как струна.
       Механик вместе со штурманом Леоновым спустили надувную лодку и двинулись к кунгасу, перебирая руками фал. За семь рейсов переправили всех живых. Их оказалось четырнадцать.
       Отвязали трос. Кунгас исчез в тумане.
       Лётчики совершили, казалось, невозможное: они не только посадили свой самолёт на волны штормового Карского моря, но и перенесли на руках в самолёт людей, в которых ещё оставались признаки жизни. На кунгасе нашли 14 человек живыми и более 25 трупов. Трупы лежали в два ряда на дне кунгаса, наполненного по колено водой. На трупах лежали и сидели оставшиеся в живых, из которых примерно шесть человек были способны с трудом передвигаться самостоятельно.
       По заявлению снятых людей и осмотру кунгаса было установлено, что пресной воды, а также каких-либо продуктов на кунгасе не было. Последний кусок сала был съеден за три дня до нашего прихода, а пресную воду по полкружки люди получали из анкера, оставленного лётчиком Станиславом Соколом 19 августа. Экипаж самолёта пошёл на большой риск, приняв на борт такое количество людей. О взлёте в воздух не приходилось и думать. Риск увеличивался ещё и тем, что на самолёт сообщили о появившейся в этом районе немецкой подводной лодке. Учтя всё это, Козлов принял беспримерное решение: рулить к ближайшему берегу – к острову Белый, до которого было миль 60.
       Стойки поплавков уходили под воду. В кабине всё намокло. От сырости обуглились электроды. Моторы начали чихать. Но выключать их было нельзя – волны развернут самолёт лагом к волне и затопят.
       Всех в самолёте уже мутит от качки. Хорошо, что Матвей Ильич не видел страданий тех, кто сейчас в салоне. Их уже тринадцать. Один не вынес всех потрясений. Тринадцать…
       В начале следующих суток показался маяк о.Белого, а затем гидросамолёт вошёл в пролив. Тем временем направленный командованием тральщик «Т-60» приблизился к самолёту, но на борт он принял 13 человек. Козлов же благополучно перелетел на Диксон: 33 часа напряжённейшего труда!
       Совершив успешную атаку конвоя БД-5, фашистские подлодки активизировали свои действия: в штаб флотилии стали поступать сведения об обнаружении их в различных районах Карского моря. Однако все попытки противника нарушить судоходство по Северному морскому пути оканчивались провалом. Всего в 1944 году на внутренних коммуникациях в Баренцевом, Белом и Карском морях североморцы провели свыше четырёхсот конвоев. После гибели «Марины Расковой» противнику не удалось потопить в Карском море ни одного транспортного судна.

На фото - Матвей Ильич Козлов



Продолжение: http://proza.ru/2017/11/07/1230