Реквием коммунистам

 

  «Коммунисты – это люди
Особого склада. У них на
Первом месте Держава и ее
Человек, на втором, собственное
Благополучие…»
        Иван Шамякин, 1949г.


 Сегодня  100 лет, как под руководством 350 тысячной партии Большевиков угнетаемый класс захватил власть. Не только захватил власть, но и построил Государство,  в котором не было «рынка трудовых ресурсов» и эксплуатации человека человеком. За 74 года партия Большевиков выросла до 14523000 членов и стала именоваться Коммунистической партией СССР (КПСС). Как говорят, качество переросло в количество. И все же коммунисты были лучшей частью населения Союза. Начиная с первого класса, по сей день, мне приходилось общаться и работать с коммунистами. Трудовую деятельность начал кочегаром на зерносушилке, окончил – главным энергетиком.  Из сотен членов КПСС с которыми работал и жил, едва наберется десяток не достойных звания коммуниста.
В этот день позволю себе назвать имена и фамилии: от москвички, кочегара зерносушилка Валентны Мухиной до министра просвещения Михаила Минкевича. Разрушенная ст. Коммунары, 1946 год, нет даже начальной школы. Старый член ВКП(б) Пелагея Чехова в своем домишке создает школу. Ставит два ряда парт в комнате дома, а сама с дочерью ютится в крохотной кухоньке. С утра занимаются первоклашки и переростки третьего класса. После обеда вторые и четвертые классы.Когда кто- то из детей от недоедания падал в обморок, у нее всегда находилась крохотная краюшка хлеба, чуть посыпанная сахаром.

 С 1950 мы топаем 2 км ежедневно в среднюю школу Костюкович. Половина учителей бывшие  фронтовики, израненные, контуженые, в партию принимались в траншеях и землянках. Историк, Минай Киреев, всю войну отвоевал на «летающем танке», штурмовике ИЛ-2. Историю мы учили на зубок, без объяснения учителя. На уроках Минай Федорович, по нашим просьбам, рассказывал 
устройство самолета,  участие его  и однополчан в воздушных боях. Петр Осмоловский – физик от Бога, всю войну прослужил в артиллерийском противотанковом соединении. Имел пять ранений и контузии. Разведчик Алексей Косухин, наш физрук-военрук был кумиром всех
мальчишек школы. Он рассказывал, что в рукопашном бою пользовался винтовкой, как «дубиной». Он был прекрасным следопытом в лесу. Как не вспомнить не известного коммуниста, председателя колхоза «Парижская коммуна», на уборке картофеля накормившего нас, школяров, пышными белыми сайками со сливками.

В 15- 16 лет нас принимали летом на работу на хлебоприемный пункт кочегарами  зерносушилок. Главный инженер пункта Яков Куперман был нашим наставником  и защитником. Тонкости и секреты зерносушения пригодились, ох как пригодились на Целинных землях.

  Уже в 1954 году в СССР возникают проблемы с валовым сбором зерновых. Крестьяне с паспортами ринулись в города Союза, где жизненный уровень был значительно выше, и требовались рабочие руки. Поэтому в 1955 году объявляется освоение целинных земель Казахстана и начала строек в Сибири. Радио, газеты и журналы раскручивают эту инициативу ЦК КПСС по полной программе. Миллионы молодых добровольцев идут в Казахстан и Сибирь. Впереди коммунисты и комсомольцы. Школьный выпуск 1956 году. Школа бурлит романтикой. Родители в панике. Целые классы идут в райком комсомола за путевками.  Там остужают пыл романтиков одним аргументом: на целине  и в Сибири нужны специалисты. Нет специальности – приобрети, а затем бери путевку. У меня трудовая книжка, где запись: кочегар и мастер зерносушения.
Летом 1956 года целинные земли дали 15 млн. тонн зерна. Но принять республика такое количество зерна не смогла. Не было  как людских, так и технических ресурсов. Зерно собрали, сложили в степи под открытым небом.  Спасти зерно от самосгорания можно было только одним способом – сушкой. День на сборы. Наш специальный поезд в первых числах ноября, Брест – Караганда. На третьем вагоне надпись: «Северный Казахстан, г. Петропавловск». В Москве в вагон подсаживаются молодые ребята и девчата. Среди них две выпускницы зернового техникума Нина из Скиделя и Валя из Москвы. Обе кандидаты в члены партии. Морозной ночью нас встречает Петропавловск. Садят в автобусы и везут в управление хлебопродуктов. Висят таблички кто и на какие хлебоприемные пункты. Рано утром к нам примчался Иван Данилюк. В солдатской шинели, в шапке – ушанке и в валенках. Он директор хлебоприемного пункта, в сторону Омска, «Ганькино». Участник войны, майор, доброволец из Кишинева радостно обнимает лаборанток Нину и Валю и говорит: «Спасительницы вы мои, как нам вас не хватало. Сушим, как сушим, какая влажность – все на глазок». Валя Мухина огорошила директора словами: «А я не хочу быть лаборанткой, я хочу быть мастером зерносушения, пора поработаю кочегаром». Данилюк хохочет: «Доченька ты моя, всем хватит работы, всему научишься».
Едем по степи в летучке, мороз -30C. Девчата в кабине, директор с нами. Впереди дымящиеся барханы принимает за мелкие сопки.
- Нет ребята, это горит зерно в буртах, вот нам и спасать его, сушкой.
Поселок Ганькино. Несколько сибирских изб. Небольшой разъезд. Вдоль путей склады и здание хлебоприемного пункта. Ряд сушильных агрегатов. Над ними клубы белого пара. Русская баня, спецодежда: валенки, бушлаты, стяженные брюки, шапки - ушанки. В Ганькино «сухой закон»: ни пива, ни вина ни водки. Коммунист Иван Данилюк живет в общежитии с рабочими. Нас принимают на квартиры жители поселка. Смешная цена – 150 рулей за квартиру и питание. Работа в Ганькино оставило след на всю жизнь. Это был настоящий интернационал. Русские, белорусы, украинцы, немцы, поляки, казахи, татары, осетины – все трудились дружно, без каких – либо намеков на национальность. Среди нас были и бывшие репрессированные, после реабилитации.   Не было только ни одного уголовника. Данилюк уголовников и пьяниц просто физически и морально терпеть не мог. Душой коллектива была Валя Мухина. Веселушка, хохотушка, пожелала работать кочегаром на зерносушилке. Дочка московских ученых решила испытать себя на прочность. На смену приходила в белых лайковых перчатках, которые за смену становились черными.
Прошло полгода. Склады нашего хлебоприемного пункта были забиты. В Кокчетавской области сложилась критическое положение с сушкой зерна. Наступила летняя жара. Тысячи тонн зерна перелопачивали, чтобы предотвратить самосгорание. Не хватало мастеров зерносушения, электриков, слесарей. Поэтому я с группой моих товарищей, приказом Министерства сельского хозяйства Республики Казахстан был переведен на Кокчетавский элеватор. Кокчетавский элеватор представлял собой гигантский сушильно – очистительный комплекс с общей емкостью хранения 100 000 тонн зерна. С Маратом Казбековым мы попали из «рая» в «ад». Директором элеватора работал Ивлин, человек в высшей степени безнравственный, развратный и к тому же пьяница. Партийная организация была не многочисленна, а ее секретарь – человек угодливый и трусливый. В добавок на ж/д путях возле элеватора стоял пассажирский состав с амнистированными уголовниками, где вечерами возникали драки с поножовщиной. В памяти остались три коммуниста: главный энергетик элеватора Василий Борисов,  мой коллега, электрик, Клим Бутаков и главный инженер элеватора, Борис Либенсон. Наша комсомольская организация, которую возглавил Марат Казбек, все – таки нашла управу на директора Ивлина, и он был, вышвырнут с элеватора, после вмешательства Москвы. Василий Борисов, начавший войну полковым разведчиком и окончивший в Берлине пулеметчиком,  с простреленными легкими, он не мог жить в родной Москве, и поэтому с семьей жил в Казахстане.
В 1960 – м году я поступаю на работу техником Правительственной связи КГБ. Период, где мне удалось увидеть коммунистов, как технической службы, так и оперативной. Это были замечательные специалисты, верные друзья. В противовес западной пропаганде и современному российскому ворью, которые выставляют работников КГБ монстрами, убийцами и мучителями «свободолюбивых» диссидентов. Мои непосредственные начальники капитан Михаил Бабич, прошедший Отечественную войну от первого до последнего дня и закончил ее в Берлине, старший лейтенант, Николай Щербаков, наш главный инженер. Что отличало их? Это безукоризненная честность, высокий профессионализм и желание всегда придти на помощь в большом и малом. Об оперативниках и руководстве управления можно рассказывать много, но все они были коммунистами с большой буквы. В 1961 году я перешел на работу в учебный центр, которым руководил полковник, белорус, фронтовик, Петр Францев. Казалось бы, бывший директор школы, прошедший горнило войны, он никогда не срывался на грубость или матерщину.   Такие же были и его подчиненные, капитан Яков Поддубный, майор Сергей Погодин. В радиошколе, которой я руководил, в основном, инструктора были комсомольцы, но опорой педагогического состава были Иван Годованов. и Александр Попков.
 
  Все коммунисты целинного Кокчетава и сейчас стоят перед глазами. Владимир Нечипуренко токарь высшего класса, первый секретарь горкома партии бывший учитель физики Александр Дворников. Иван Медведев -  директор средней школы № 1, в 17 лет командовал партизанским отрядом в Барановичской зоне.  Иван Тихонович в школе организовал такое производственное обучение, что продукция, которая выпускалась на уроках, труда  хваталась торговлей в очередь. Молодые коммунисты монтажники Валерий Клименко, Геннадий Светличный, Александр Макарычев, Василий Беломоин днями и ночами монтировали оборудование  подпольного Телецентра. Каким простым и доступным был председатель облисполкома Герой социалистического труда Виктор Крюков.  С семьей жил в простом деревянном домике, дружил с семьёй электрика радио школы золотая Эпоха равенства и демократии! В столовой облисполкома хлеб на столах был бесплатный. По утрам и вечерам можно было видеть десятки студентов за чаем,  рядом с работниками облисполкома и  обкома. Что говорить о целинном крае Кокчетаве. В Горком партии Ленинграда, Смольный мог зайти любой коммунист предъявив партийный билет.

      Сейчас в России более четырех миллионов охранников! В те годы можно зайти было в  любую редакцию центрального издания: «Правды», «Труд», «Известия», «Литературки» свободно. Два дня я сидел в кабинете ответственного секретаря Виталия Моева и наблюдал, как верстается «Литературка».

     В западной части Союза народ был несколько другим,  в отличие от Восточной. У сибиряков и казахстанцев было более высокое чувство собственного достоинства. Провинился, лучше лишить премии, чем выговор. У западников за  проступок любой выговор, но денежку не тронь.

    И здесь, в Барановичах,  коммунисты были самой трудолюбивой частью трудовых коллективов.Партийные и  советские  руководители не были случайными людьми. Первый  секретарь горкома Юрия Аджимамедов поражал своей интеллигентностью, корректностью и внимательностью к людям. Таким же был и Председатель городского исполкома Александр Акуленко. Почти 30 лет я отработал на Текстильном объединении (БПХБО). Десятитысячный коллектив текстильщиков.  Партийная организация насчитывала 597 коммунистов. Директором объединения был коммунист Георгий Цапаев, фронтовик прошедшие войну 41 по 45. Прошёл путь не только солдата, но и производственника, от помощника мастера, до генерального директора. Очень трогательно и внимательно относился к участникам войны. Надо сказать, что этот период был для объединения звездным. Награды, премии, ордена сыпались как из рога изобилия. БПХБО в Союзе было высоте. Все было, но прошло. Этот сказочный период взлета СССР, 26 лет неустанно поливают грязью капиталистические блюдолизы, как в России, так в странах СНГ. Семьдесят семь миллионов коммунистов Китая продолжают дела КОММУНИСТОВ СССР. Вечная память ушедшим из жизни и слава ныне живым.