Кашпировский. Пусть говорят, но осторожно

Страсти неспроста кипели в зале -
Кашпировский вызван был «на казнь».
Говорили всё что знали, и не знали,
И всё больше в ком кипела неприязнь.

Вяло отбиваясь, он сидел – клевали люто,
Будто есть у них над чародеем власть.
И артистка с глупой речью в полминуты
За его счёт вдруг над залом «поднялась».

От дамы, что себя считает непорочной,
Досталось психотэрапэвту «на орехи».
Сама больных не лечит, это точно,
Зато в его деяньях видит все огрехи.

                *   *   *
Я на сеансы «мага» в ту пору не ходила,
Но как-то с сыном мы отправились в вояж…
Путь в Ленинград лежал – сей город милый.
Водитель, заблудившись, нам устроил «променаж».

Лишь к вечеру мы прибыли в «Царское село»,
Что ныне город Пушкин – там Поэт учился.
Хоть с ужином заблудшим не очень повезло,
Но «тэрапэвт» вдруг в телевизоре явился.

И вот покуда сын увлёкся заселеньем
(Нам фанзу обещали там, где Карамзин
Столь живо описал «России населенье»),
С экрана Кашпировского сеанс меня сморил.

И вот пока я в кресле утопала, как в нирване,
Кудесник на экране катал людей по сцене.
Всё действие «плыло» в загадочном дурмане.
Сей сон пятиминутный воистину бесценен.

А утром Ленинград уныло встретил нас -
Осенний холод, дождик хлещет нам по лицам.
Но сеанс магический здоровья дал запас.
Премилой показалась нам Севера столица.

Мы в ту неделю глянули немножко «Эрмитаж»,
А весь не обойти, как говорят, за месяц даже.
С Исакия узрели мы окрестностный пейзаж,
В соборе греясь, слушали истории пассажи.

Собор Казанский от дождя вовремя нас спас,
А на Дворцовой площади под солнцем мы узнали
Когда и кто поставил Александрийский столб для нас,
А Пётр Фальконе развеял напрочь все печали.

Хоть Пётр Первый, над скалою на коне,
Вознёсся грозно и страной своей гордится,
И всё ж упрёк заметен – показалось мне:
- «Зачем перенесли в Москву столицу?»

Я б многое Великому царю сказала о Москве,
Но все экскурсии по городу Петра казались кратки.
А ну-ка за шесть дней объехать, посмотреть -
Васильев остров, Петергоф играли будто в прятки.

В Москву осеннюю вернулись – сын-пилот
Умчался в Самарканд, где много солнца.
Я на диване прилегла, уставши от работ,
И телевизор приоткрыл мне магии оконце.

Кашпировский ворожил, действием команд,
В сон людей ввергал, и я, усталая, заснула.
Вслед за сыном полетела в далёкий Самарканд,
И весь, не приземляясь, сверху оглянула.

И благостно так стало моей душе усталой -
Над древним городом парила вольной птицей.
Базар восточный посещать в тот раз уже не стала.
Мне пять минут подарено – пора и возвратится.
 
И слышу голос: - «На счёт семь проснётесь вы…»
Мгновений семь ещё подарены мне магом.
И кто-то скажет: - «Мол объелась баба белены».
Но кто-то в снах летает, а кто-то ходит шагом.

Признаться так же славный Ленинград,
Что нынче в Петербург переименовали,
Когда-то облетала даже в снег, и в град,
А позже с сыном мы его ногами прошагали.

Москва – поток эмоций. Её пешком мы узнавали.
Свою ей доверяли мы и радость, и печаль.
И от Кремля в любой конец порой весь день шагали.
Всё было в молодость мою. Теперь не так, а жаль…

А в грёзах довелось бывать мне в странах дальних.
И в Лондоне случалось быть, да и в Стамбуле даже.
Всё виденное мне казалось ощутимым и реальным,
Но полных ощущений всех словами не расскажешь.

И вот путёвки сын достал в круиз по двум морям.
Из моря Чёрного корабль везёт нас в Средиземное.
И вот в ночи пролив Босфор! Что ж плыли мы не зря.
А там вдали искрит Стамбул, волшебной диадемою.

Стамбул мой сын-то исходил, когда летал пилотом.
Теперь Босфор мы осмотрели неспешно, с корабля.
Когда-то в снах сюда летала, без всяких самолётов.
Встречала там знакомых даже – как всё ж мала Земля.

Хоть были годы тяжкие – Союза нет уже, во всём разлад.
Казалось бы, не до поездок, но мы поплыли по святым местам,
И я молилась о родных народах, что дружбою совсем не дорожат.
Несчастья наши - радость сброду, разлад прошёлся по сердцам.

                нояб. 2017г.