Праздник

  Тысячелетия прошли с тех пор. Когда-то в стране которая называется Египет жили люди, которые считали других людей богами, спустившимися с неба на землю. Им строили монументальные усыпальницы, которые впоследствии стали чудом света. Этих людей звали Фараоны. Они были в огромном почете и с великой пышностью праздновали многочисленные праздники.
  Однажды Фараон отправился в поездку по реке, что именуется нынче Нил. Жители окрестных мест иногда любовались этими процессиями, смотрели как блестит золото, как клубятся вихри благовонного дыма, как взлетают в воздух и опускаются опахала, носимые бесчисленными рабами.
  Когда Фараон уже выехал из храма, то двое детей, что играли на берегу реки, услышали шум и музыку, и решили пойти посмотреть на такое диво. Тем более, что в этот день других развлечений, кроме как кидать в реку мелкие камешки, да самим плескаться в воде под жарким солнцем у них не было. И вот когда они уже было приблизились ко входу в храм им преградила путь тесная толпа зевак. Тогда мальчик сказал девочке "Залезай ко мне на плечи и смотри на этот блеск! А потом я буду целыми днями слушать твои восторженные рассказы!". Девочка ловко забралась к нему на плечи и распрямилась в полный рост. И тут картина пышного праздника открылась перед ней во всем блеске. Она захватила её своим блеском, мысли и мечты неслись перед ней, приятный холодок поминутно пробегал по телу. Сколько блеска, сколько почета! Едет на праздник молодой Фараон. Когда он поравнялся с нею, то со своего высокого раззолоченого кресла, сквозь дым благовоний и мелькающие опахала рабов он вдруг заметил фигуру, которая была на две головы выше окружающих её людей. Он пригляделся и увидел глаза девочки, что во всю ширь смотрели на него. Еще мгновение и видение растворилось, носилки, увлекаемые рабами шли вперед и её глаза остались позади.
  Девочка и мальчик уже бежали на знакомый берег звонко смеясь, и перебивая друг друга задорными ужимками. А Фараон тем временем сел в лодку. Она медленно плыла и расплескивала о борта прохладною, искрящуюся на солнце воду. Молодому Фараону было жарко в его облачениях, трон нагрелся на солнце, ему было душно и тяжело. Ему хотелось плескаться со звонким смехом в воде или с шумом прыгать с нагнувшегося над водой дерева. Как только лодка выплыла из гавани и гребцы налегли на весла, он услышал тот шум, который во всех детях (а ведь Фараон был еще совсем ребенок), когда им нельзя окунуться в воду пробуждает завистливое желание купаться, это звук купающейся в воде детворы. Нет таких слов на свете, которые могли передать его негодование. Чувство досады подступало к горлу, слезы наворачивались на глаза, а ведь он не мог даже и пошевелиться, жрецы зорко следили за тем, чтобы все обряды были выполнены в точности и не сводили с него глаз, затуманенных пеленой равнодушного безразличия, того безразличия, что появляется в людях когда они много лет делают одну и ту же, им самим не понятную работу. А молодой Фараон хотел забыть про трон, про праздник, про Египет, про жрецов да и вообще про все на свете, он то вспоминал глаза той девочки погружаясь в неясные и неосуществимые мечты, то вдруг пробуждаясь слышал плеск купающейся детворы, и ему становилось еще досадней, еще сильнее манила его непринужденная детская свобода, которой он был лишен. Он чувствовал себя в ловушке, он не имел возможности отказаться от себя, от своего предназначения. Как-то безотчетно для самого себя он понимал, что эти дети, вволю наигравшись, побегут домой, поужинают и лягут спать, и проснувшись завтра снова побегут к воде, или пойдут гулять по городу, выдумывая себе тысячи игр и развлечений. А он будет сидеть в зале, окруженный сановниками и жрецами, слушать скучные и часто не ясные речи. Ловить на себе недружелюбные взгляды злых и мелочных завистников. Он уже не раз замечал как они перешептываются и искоса поглядывают на него. И ему становилось жутко и множество вопросов одолевало его. Он понимал, что может пасть жертвой интриги, что может быть убитым, у него не было друзей с которыми он мог найти беззаботное веселье, его родители были заняты только тем, чтобы поскорее воздвигнуть себе гробницу, выше и больше чем у его предшественников, они и не вспоминали о нем, его растили жрецы. Блестящая и ужасно утомительная жизнь рисовалась ему. Для детей блеск и почет не имеют значения, единственно важна для них на свете только вольная увлекательная игра.