Дачницы

       Утро. Автобусная остановка. В ожидании дачного маршрута – человек двадцать. Подходит красивый и длинный, как сарай, битком набитый вагон на резиновых колесах. Распахнул все три двери, но в них трудно протолкнуться. И тут раздается жалобный стон: – Граждане, кто сколько может… – публика напряглась, – пройдите вперед! – Общий смех над шутником поднял настроение. А на переднем сидении древняя старушка всё вскакивает, вытягивает шею и оглядывается назад.
       – Ты чё, бабка, егозишь? – Это молодой человек, нависший над ней всем телом, держится за верхний поручень.
       – Да вот, старик в заднем проходе застрял… – Пассажиры опять негромко хохотнули.
       Вокруг знакомые,  добрые лица земляков. Живём в небольшом городке, а видимся, после ухода на пенсию, редко. Все весёлые, возбуждённые, в элегантных брючках с блёстками, откровенных кофточках, модных шляпках, – явная память о курортных денёчках во время прежних отпусков; в современных бейсболках; с легким макияжем…    Взгляд споткнулся - … «Сколько лет, сколько зим!» -  На меня смотрела с доброй улыбкой радости от встречи коллега по прежней работе. С трудом протискиваюсь к ней через лёгкий аромат приятных духов. Прежняя смущенная улыбка и лишь птичьи лапки мелких морщинок у глаз выдают возраст. Толпа так плотно прижала нас друг к другу, а перепрыгивая через «лежачих полицейских», автобус создавал горизонтальные толчки. Она шепнула мне на ухо: – Я, наверное, от тебя рожу. – Поздно. Надо было раньше думать об этом. Лет этак ...надцать. И мы оба рассмеялись, чем, несомненно, привлекли внимание окружающих.
       После взаимных дежурных вопросов «за жизнь» я спросил: - скажи, пожалуйста, твои подружки, нынешние старушки, всегда так нарядно одеваются для поездки на дачи?
       – Мы не хотим отдавать на съедение моли свою прежнюю роскошь. Моль не дождется от нас аплодисментов. Одним словом, донашиваем.
       – Я смотрю на пассажиров, и создается впечатление – этот автобус везёт группу туристов – пенсионерок на отдых.
       – А мы и есть туристы, – объясняет с улыбкой моя спутница. – Каждое утро спешим на автобус. А вечером, уставшие от «отдыха», еле плетёмся опять на остановку.
       – Труд на даче украшает человека, до неузнаваемости, – подкинул реплику в наш разговор стоящий впереди мужчина.
       И я вспомнил слова какого-то философа от земли: «Если человек владеет землёй, земля владеет человеком».
       Наше внимание привлекла сидящая в кресле молодящаяся дамочка. Она с лукавой улыбкой громко рассказывала своей соседке, явно работая на публику.
       – Я в субботу оставила внуков детям, а сама решила отдохнуть от них – осталась ночевать на даче. И что вы думаете? – заинтриговала она невольно слушателей вопросом. – Не могла уснуть… Всю ночь не давал покоя девичий истеричный смех. Вышла во двор. Белая ночь. Красота. Тишина. И опять чьи-то смешки со  стороны цветущей калины. Обошла тихонько вокруг куста – никого… Приподнимаю ветку, а там!.. Не поверите… тля заливается хохотом до икоты, – это ей муравьи своими усиками брюшки щекочут, а тля, не в силах воздержаться, непроизвольно, выпускает капельку. Муравьишки-шалунишки подхватывают капельку, – она, видимо, для них деликатес, и несут её в норку, кормить свою мамку, в просторечии её почему-то называют маткой. Показывали её по телевизору. Сама видела – глаза у неё большие, красные, а потом оказалось, что это была… пчела.
       Притихшие, было, с улыбкой слушавшие страшный детектив пассажиры разразились таким громовым раскатом хохота, что заглушили шум двигателя, а водитель, взглянув в зеркало заднего вида, невольно нажал на педаль тормоза. Публика повалилась то ли от смеха, то ли от толчка автобуса.
       – Нет, правда! – не унималась юмористка. – Я слыхала, что садовые муравьи уносят своих дойных коровок – тлю на зиму к себе в норки, а весной выносят их на свет божий и сажают на нежные верхушечные листики кустарников. – Но ее лекцию слушали уже в пол-уха. Так и выходили старушки на своих остановках с улыбкой на устах.
       Подкупает атмосфера общения дачниц. Из года в год складывалось сообщество огородников-садоводов – наших горожан из различных товариществ, объединённых совместными поездками на общественном транспорте. Многие за эти годы перезнакомились и встречаются как старые друзья уже не по работе, а по занятию возделывания земли. Обмениваются опытом, семенами, саженцами и просто бытовыми радостями, а подчас и горестями. Разговаривают громко, открыто, не таясь, зная, их поймут и не осудят за лишне сказанное слово.
       Смотрю я на женщин, своих попутчиц, с лаской, любовью и уважением. Все они романтичны, молоды душой и находятся в том великолепном возрасте, когда дети уже выросли, болезни ещё не наступили и есть возможность пожить для себя.
       Тут и моя остановка подоспела.  "Берёзка", 7-ой километр от города.  Кивком попрощались. По пути к даче я был ещё под впечатлением. Улыбался. Гневался. Рассуждал.
       Вот мои давние подружки, ныне старушки- хохотушки – пенсионерочки жили, работали, рожали и воспитывали детей в северном холодном краю. Дожили до прекрасного возраста, когда можно отдохнуть, заняться любимым делом и не надо спешить на работу. Им ничего не нужно от государства, кроме одного, чтобы цены на продукты не опережали добавки к пенсии. Они прекрасно помнят жизнь матерей, поднявших на своих плечах разрушенную войной страну, и в сравнении с той эпохой, какой-то там далёкий кризис, о котором кричат московские крикуны – им до лампочки.
       Во все времена Россию поднимала с колен русская баба. Не даст она и сейчас в обиду ни детей своих, ни внуков-правнуков. Пока жить можно – будет выращивать на своих грядках цветочки, доведут до ручки – посадит картошку. «Голод пережили – изобилие переживем», – шутят старушки. И добавляют: «Богато не жили, нечего и привыкать».
       Не обращайте внимания, дорогие мои старушки, на свои морщинки. Улыбнитесь в зеркало и увидите – это не морщинки, а следы прежних улыбок.
       Я сочувствую твоей увядающей красоте, самая добрая, трудолюбивая и красивая русская женщина.