День Могильщика

Сегодня по случаю профессионального праздника, Дня работника погребальной службы, Игорь Красавин закрыл свой магазин ритуальных товаров, приткнувшийся к забору кладбища «Марьина пуща», пораньше.

Впрочем, закрылся он только для покупателей, а для близких друзей в центре магазина был накрыт радующий мужскую душу праздничный стол.

День официально был рабочим, и клиентов на кладбище было многовато, словно все спешили упокоиться именно в этот день, особый для работников трудной, временами даже криминальной, но такой необходимой людям службы.

Не все смогли прийти, чтобы поднять бокал, точнее увесистый ребристый хрустальный стаканчик водки с Игорем, который хоть и числился простым завмагом, но человеком был весьма авторитетным, известным в определённых кругах как Гоша Бекетовский, и потому присматривал за всем кладбищем.

Стол ломился под тяжестью разнообразной закуски - от балыка и прозрачной рыбки до хрусткого солёного огурчика, а среди напитков солировали виски и ром, и в достаточном для такого серьёзного мероприятия количестве, которые пока пребывали в холодильнике в приятной прохладе, ожидая своей участи.

Игорь сидел во главе стола возле самой стены с экспозицией ритуальных товаров, где были развешаны кресты разной конфигурации, венки, ленты… А на полу под ними выстроились в ряд белые пластиковые вазоны для цветов самой разнообразной формы и величины.

Справа и сбоку от него сидел Эдик Точкин – главбух кладбища, сбоку слева - менеджер агентства ритуальных услуг Борис Быков, рядом с ним гость из Украины – залётный Юрий Каминский, ещё дальше настоятель храма-часовни Николая Угодника при кладбище отец Трифон. Наконец, справа, рядом с Точкиным, сидели могучие белоголовые и светлоглазые братья Толя и Коля Фомины, давно уже сменившие бейсбольные биты на мирные лопаты, и похожие как братья-близнецы.

- Сегодня у нас знаменательный день, начал свою торжественную речь Игорь Красавин – моложавый симпатичный мужчина с волосами цвета чёрный перец с солью – память о последнем сибирском сроке.

Наполнив стаканчики, он продолжил,
– Друзья, государство отметило наш трудовой вклад в ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы, локальных войн, массовых отстрелов предпринимателей, бойцов бригад и просто всех излишне совестливых людей в «лихие девяностые». Также правительство высоко оценило тот факт, что мы достойно проводили в последний путь миллионы всех тех, кто не смог или не захотел в силу своих консервативных отсталых взглядов пережить «шоковую терапию» тех же девяностых. И вот сегодня мы впервые празднуем наш день - День могильщика, то есть День работника погребального бизнеса. Однако сначала я хотел бы заслушать краткий отчёт о финансовых успехах нашей многотрудной и подчас суровой деятельности нашего главбуха. Давай, Эдик, по существу.

- За отчётный период, - начал привычно Эдик, узколицый чернявый мужчина средних лет с умным цепким взглядом карих глаз, – рост захороняемости составил восемнадцать процентов, что является выдающимся успехом в результате самоотверженного труда всего нашего трудового коллектива. - Эдик широко и искренне улыбался и вряд ли кто-нибудь незнакомый догадался бы, что в прошлом у него десятилетний срок за растрату в особо крупных размерах.

Смачно закусив балыком после первого тоста за трудовой героизм, Эдик продолжил,
- Данный результат, конечно, был бы недостижимым без наших уважаемых смежников.

Выпили и за смежников, веселье только начиналось и в глазах присутствующих разгоралось то привычное ожидание хмельной радости, когда стол ещё полон и глаза разбегаются по тарелкам с закуской. Игорь был гурманом и сервировал стол не хуже, чем в приличном ресторане. А на горячее завхоз Зоя приготовила чудесные пельмешки, к которым Красавин пристрастился за долгие годы проживания в тайге на чистом воздухе, куда он попал, впрочем, не по своей воле.
- Так, что там по смежникам? - напомнил Игорь, заметив, что все дружно налегли на крепкие напитки и закуску.

- Начнём с самых надёжных наших поставщиков клиентов, наркобизнеса, - продолжил Эдик, дожёвывая плотное кольцо московской колбасы. – Как вы все знаете, наркопредприниматели дают нам как короткие – смерть от передозировки, так и длинные деньги: инъекционные наркоманы редко доживает до среднего возраста. Их потолок – тридцать пять лет, что обеспечивает нам постоянный приток клиентов.
Полиция возбуждает дела только при факте убийства. А многие виды получения кайфа вообще легальны – вейпы, кальяны, куда заряжают лёгкие наркотики, и веселящий газ. Так что наркобизнес развивается стабильно и без особых потрясений.
- Губят столько людей православных, ироды! - не утерпел отец Трифон, запустив руку в густую чёрную бороду с необычным рыжеватым отливом и гневно сверкая тёмными глазами на широком лице.
- А самого-то за что сюда перевели? Напомни, гость не в курсе, - с хитрой усмешкой прищурил свой васильковый глаз Красавин.
- Да, бес попутал. Украл в Свято-Михайловском Соборе золотой нагрудный ритуальный крест. Но я не сидел, Игорь! Освободили сразу в суде по амнистии как многодетного отца. Воспитываю двенадцать детей! За себя и того парня, который всё никак не женится, - слова явно предназначались Борису Быкову.
- А мне ещё рано думать об этом, отец, - ухмыльнулся менеджер Борис, парень немного за тридцать с большими коровьими выпученными нагловатыми глазами на странно бледном лице. Однако, его большая голова – не менее шестьдесят второго размера - резко контрастировала с длинным костлявым телом.
- Ты только от Валентины посчитал, отец? - уже откровенно потешался Красавин.
-Да, эта дюжина от законной супруги моей. А если всех и от других считать, точно дали бы Государственную премию за решение демографической проблемы в стране.
- Вот, Боря, учись и наследуй пример патриота, болеющего сердцем за страну свою, - к удивлению уже хорошо подвыпивших присутствующих он был вполне серьёзен. - Так, что там дальше по смежникам, Эдик?
- Следом по эффективности традиционно идут пищевики. Благодаря работникам мясной отрасли и рекламы на телевидении, население почти полностью отказалось от самостоятельного приготовления мясных блюд, изготовленных из натурального мяса
- Как это? - удивлённо захлопал белесыми ресницами натуральный блондин с ярко синими глазами Анатолий Фомин – старший из двух братьев-погодков.
 - На телевидении без конца дают рекламу готовых мясных блюд, продаваемых в супермаркетах, а также благодаря сериалам. Так что женщины после работы запихивают в микроволновку магазинные котлетки без мяса и спешат усесться перед телевизором, чтобы не пропустить очередную серию мелодрамы, где соперницы в борьбе за сердце смазливого молодого бизнесмена портят друг дружке  холёные личики.
- Это точно, - горячо поддержал его Борис.- В этих котлетах одна перемолотая шкура, рога и копыта, а самый мясистый компонент – бычьи детородные органы. Так что хорошее мясо уходит в дорогие супермаркеты и рестораны, а народу предлагают бычьи…
- Кончай гадости говорить за столом! - Возмутился отец Трифон, не донеся до рта большой кусок балыка. - В такой светлый праздник – наш день.
- Это точно, не порть аппетит народу, Борька, - поспешил разрядить обстановку Игорь. – Не бойтесь, у нас на столе всё только натуральное – от фермера.
Дружно выпили за фермеров.
- Настоящий технологический  прорыв произошёл в молочной промышленности, продолжил Эдик.
- Да что может дать молочка кроме поноса? - не унимался пошловатый Борис.
- Может! - торжествующе ответил главбух. - В молочных продуктах натуральное молоко заменяют на техническое пальмовое масло
- И что это даёт? Онко? – деловито осведомился Борис.
- Все последствия пока неведомы, - неожиданно вмешался в разговор залётный – плотный чернявый и кареглазый мужчина лет сорока пяти. - Точно известно только то, что древесное масло не растворяется в организме и оседает на стенках кровеносных сосудов, что может провоцировать инсульты и инфаркты. Дело в том, что температура его плавления выше, чем тела, даже живого. Вот оно и не растворяется. В других странах данный продукт используется только для смазки железных деталей. Вам же не придёт в голову намазывать кусок хлеба к чаю вместо масла солидолом. Вот и они не дураки. А наши барыги и в кондитерку пальму добавляют, чтобы торты не плавились на солнце.
- Вот истинные губители народа нашего многострадального! - перекрестился отец Трифон. – А ты откуда это всё знаешь? Врач?
- Типа того. Судмедэксперт
- Да, кстати, совсем забыл вам представить нашего гостя из Украины Юрия Каминского. Рекомендовали, просили дать приют на время – сейчас в бегах числится, - спохватился Игорь.
- И за что? – опять удивился простоватый Толик. – Живого вскрыл?
- Да нет, погибшегого. Заключение сфальшивил немного. Девица-мажорка одна, Ольга Ахметшина, во дворе разворачивалась левой рукой под кайфом будучи и, конечно, с прилипшей к правому уху мобилкой. Короче, задавила мальца. Не заметила.
- Да уж, - мрачно констатировал Отец Трифон, - этим мажорам всё равно, кого давить – котов или людей. Для них трагедия только, если бампер при этом поцарапают. Ну, так что - отмазал папаша от полиции девицу?
- Короче, следователь и судья решили по полной раскрутить на бабки этого Ахметшина, папашу её. Он барыга крутой. Владеет десятком торговых центров, подпольными казино и борделями. По миллиону дал! Зелёных! Ну, а мне приказали показать алкоголь в крови не у дочки этой мажорки, а у погибшего шестилетнего пацана.
- Не фига себе! - не выдержал Коля Фомин.
- Всё сделал – куда деваться,выпрут с работы. Добавил в анализ его крови этиловой спирт. Но тут общественность шум подняла, журналисты на телевидении насели. Сделали повторный анализ крови и не обнаружили этилглюкуронида — маркера прижизненного употребления алкоголя. Да и переборщил я с дозой по ошибке – день рождения коллеги отмечали на работе мы как раз. Граммов двести в пересчёте на водку получилось. Он бы в лёжку лежал от такой дозы. Короче на родителей свалить не вышло – мол, напоили дитё – и решили меня крайним сделать – засадить в тюрьму. Жалко им, понимаешь, денежки-то отдавать этому самому Ахметшину. Вот и бегаю от полиции родной теперь.
- Да, дела… - протянул Игорь. - Ну что там по транспорту, Эдик?
- Транспорт тоже, как вы знаете, даёт короткие и длинные деньги. Соответственно, аварии, в том числе и от разрушения двигателя в дороге от этих самых добавок, и отравление воздуха выхлопными газами. Это раньше бензин разбавляли экологически чистой ослиной мочой, а сейчас такой дрянью бензин «бодяжат» - не выхлоп, а химическое оружие. Пацаны на заправках сами травятся.
- Расстрелять их мало! - неожиданно рассвирепел отец Трифон. – Нелюди!
- Ты лучше расскажи, куда украденный крест дел. Сдал в полицию или в музей? – Игорь прекрасно знал ответ, но решил немного пригасить обличительный пафос священника.
- Зачем сдавать? Показал антиквару – говорит, подделка это. Нет, золото настоящее, а вот изготовление неканоническое. Это молитовская братва додумалось своё золотишко в крест переплавить. Ну и пожертвовали на храм отцу Сосипату, чтобы отпустил им смертный грех. Так что я храм очистил от скверны, а золото это отдал страждущему ближнему.
- Это сынку своему на новую тачку? – засмеялся Игорь.
- А кто может быть ближе, чем родной сын!? – отец Трифон тоже хитро прищурился.
Все весело расхохотались.
- Ладно, Эдик, пора заканчивать официальную честь. Есть у смежников какие-то инновации? А то одно и то же из года в год.
- А как же! Распиарили экстремальные виды спорта и игры – ловля покемонов, квесты в недостроенных высотках ночью, - спешил порадовать шефа Точкин. - Балбесов у нас хватает! Лезут, чтобы шею себе свернуть. А у нас рост клиентской базы.

На этот раз отец Трифон благоразумно промолчал.

Опьяневшие от обильной выпивки и непривычности напитков – обычно пили водку -  работники погребального сервиса, несмотря на мощную закуску, нестройно затянули любимую в их кругу песню «Владимирский централ». Игорь скривился как от зубной боли.
- Ну и слух у вас! Сразу видно, что в сибирской тайге все уши медведи вам оттоптали, - и запел красивым баритоном. А за ним и народ потянулся.
- Хороший ты запевала, - радостно улыбался отец Трифоп, у которого слух тоже был абсолютным
- Да, тут целая история. В последний раз сидел со мной в одной камере профессор по вокалу из московской консерватории. Вот он голос-то мне и поставил профессионально, вместе в лагерной самодеятельности выступали. Я пел соло, а он аккомпанировал.
- А за что сидел он - разбой или грабёж? - полюбопытствовал Борис.
- Нет, он же интеллигентный человек! Просто застал дома жену с дирижёром и поступил по-мужски. Женщину бить не стал, а любовнику по лысине бронзовой статуэткой Музы врезал от души. Жена, правда, со страху с балкона прыгнула, но на счастье её невысоко там было - второй этаж. Только ногу сломала и сотрясение мозга. Ну а профессору дали пять лет за убийство в состоянии аффекта. Амнистировали после двух третей срока.
- И как он сейчас поживает на свободе? - спросил Борис.
- Да заехал я к нему в Москву, когда домой возвращался из сибирских далей. Опять в консерватории учит разные дарования. С женой сошёлся. Она после удара головой об асфальт изменилась – стала верной любящей женой.
- Может, и мне свою изменщицу с балкона скинуть, а то соседи такое болтают про неё. Кстати, и этаж второй у меня тоже. Может, поумнеет? – совсем уже мрачно пошутил залётный. Похоже, ром и виски всем прочно ударили по непривычным водочным мозгам.

Борис, вконец опьянев, нашёл в смартфоне музыку и фальшиво запел под неё противным тенорком известную песню Владимира Высоцкого:
«А на кладбище так спокойненько,
Ни врагов, ни друзей не видать…»
- Слышь, Борька, тут не кабак тебе, а место скорбное, печальное. Выключи свою музыку. Быстро! – не часто впадал Игорь в такой гнев.
- Борька, Борька, – передразнил его менеджер. - Эх, не тот ты уже, Игорёша, не тот, - нагло хамил захмелевший Борис, забыв про все понятия.
 - Слушай ты! Для тебя я Гоша Бекетовский. А ты как был сявкой, так и остался, несмотря на все твои ходки.
 
Быков побледнел от ненависти и обречённости  - оскорбление было смертельным и требовало ответа. А за убийство авторитета и ему не жить.

Он резко выхватил нож-выкидуху и кинулся на Красавина. Но не зря, ох, не зря Игорь столько лет прожил авторитетом – реакция была мгновенной и почти незаметной для глаз. Он уклонился от ножа и, сорвав со стены образец надмогильного креста,  нанёс один, но точной удар по большой круглой голове Быкова.
 
Борис рухнул к его ногам, не подавая признаков жизни.
- Жил как пёс, псом и умер, - не скрывая презрения, процедил Игорь. - Так, Эдик, похороны за счёт фирмы. Подальше его оформить, за город, на Румянцевское кладбище.
- Ты не горячись, Игорь, - попытался остудить его отец Трифон. - У него мать пожилая, сердечница. Как ей к сыну на могилку добираться за город-то? Ты по совести реши это дело, как положено.
- Ладно, - Игорь  уже свам ругал себя, что дал волю эмоциям. Смотрящий должен быть суров, но справедлив и милосерден при нобходимости, - кто у его матери дома был? Где она живёт?
- В Канавино, - ответили Фомины хором. – Между Ярмаркой и вокзалом.
- Что там рядом?
- Кладбище «Красный Вулкан», всего минут десять на метро, - ответил Эдик.
- Странное, однако, название, - удивился Игорь.
 - Раньше это было пролетарское кладбище, - пояснил разрумянившийся от хорошей выпивки Эдик. - Но сейчас его кавказцы «крышуют» – армяне и азеры – да и весь район их. И не грызутся между собой, кстати, в отличие от вас, - Эдик показал на распростёртое тело на полу, - когда надо совместно доить вас, братьев-славян. Хоть у себя там на Кавказе из-за Карабаха воюют. А русские пролетарии – гегемоны советские - теперь не при делах, - нетрезво ухмыльнулся Эдик. - Вы хоть раз встречали у нас русского банкира или олигарха? В стране уже другая масть правит.
- Уж не твоя ли масть, часом? – напряглись Фомины.
- А что, мои все в шоколаде, а ваше дело простое - лопатой землю кидай, ямки копай, а думать будут другие, умные люди, - уже откровенно хамил перепивший главбух, переходя черту допустимого.

Старший Фомин молча поднялся с побелевшими от злости глазами, сжимая огромные мозолистые кулаки, и Игорь поспешил вмешаться, поняв, что на горизонте замаячил ещё один покойник.
- Ты заканчивай, Эдичка, такие шутки шутить. Они ведь и тебе могут ямку выкопать, даже на штык глубже, чем православным. Ребята они крепкие, своё дело чётко знают. А что, может, подхороним Эдичку к какому-нибудь бомжу, пока менты не приехали? Я правильно говорю, братаны? – зло прищурился Игорь.
- Да, вы что, ребята? Я тоже крещёный, я свой - православный. Да за что?! – пролепетал побелевшими от страха губами Эдик, вынимая трясущимися руками из-под футболки крестик.
- Кому и за что, я тут решаю! А ты считай себе тихонько мертвецкие рубли и не рыпайся. У нас незаменимых нет! Ладно, поедешь завтра сам на «Красный Вулкан» - ты по своей масти лучше с кавказцами столкуешься, - не смог отказать себе в удовольствии ещё раз потоптаться на самолюбии много возомнившего о себе главбуха.
- Завтра же всё порешаю, Игорь, не сомневайся!- заторопился Эдик, вытирая пот с побелевшего лба.
- Мать-то в бедности живёт на таблетках от сердца, - вступил отец Трифон. – Сынок нечестивый все бабки на наркоту тратил. Квартирка-то совсем убитая.
- Так, - Игорь уже полностью восстановил своё душевное равновесие. - Пиши, Эдик, мать на месяц в хороший сердечный санаторий оформить, а за это время и хату отремонтировать. Фомины, проконтролируете. Матери матпомощь выдать, - быстро распорядился Игорь.
-Да, жаль, так и не дождалась бабуся внучат. Одна у неё надежда была – внуков понянчить, - священник грустно покачал головой.
- Дождалась, однако, внучка-то старая, - неожиданно неприязненно пробормотал Фомин старший замогильным голосом.
- От кого это интересно, - вдруг оживился священник?
- Да, от Наташки моей…бывшей, - понуро качнул головой Толик.
- Врёшь! Откуда знаешь, что рога тебе наставила? – недоверчиво зыркнул на него младший Колян.
- Сама сказала. Мол, надеялась, что Борька колоться перестанет, когда она родит, но… А пацан здоровый – совсем не в него. Богатырь! И светлый совсем, - несмело улыбнулся Толик.
- Интересные у нас на погосте дела творятся, а я и не в курсе, - Игорь тоже заулыбался. – А вы знаете, что для бабуси самое лучшее лекарство от сердца – увидеть родного внука. Так, братаны, берите Наташку с пацаном и в Канавино.
- А если, это…не захочет она, - засомневался Толик, хлопая белесыми ресницами.
- Что, девку уговорить не сумеете? Купите ей памперсы там, питание детское. А если не подействует, пообещайте, что один из вас женится на ней и пацана усыновит, - опять прищурился Игорь, но на этот раз по-доброму.
- А что - это мысль, - обрадованно расплылся Колька. – Она девушка красивая, можно и с ребёночком взять. Тем более, что беленький.
- Ты куда поперёд старшего брата лезешь! – разгневанный Толик поднёс к носу младшего брата огромный кулак. – Может, и помиримся ещё. А пацан точно на меня похож. Может, ошиблась она по срокам?
- Так, с этим всё, - Игорь опять стал серьёзным. – Ты, Юра сейчас уйдёшь. В розыске находишься - светиться нельзя. А через недельку-другую подгребай. Будешь вместо Борьки базу данных доходяг и мёртвых вести. Он со всеми - больницами, моргами и поликлиниками контачил. У тебя и образование профильное. – И, после паузы. – А фамилия у тебя, однако, необычная - Каминский. Ты украинец или из элиты?
- Да нет, из народа я. Мать русская, а отец полу-поляк, полу-украинец. По маме я вас очень люблю, а по папе иногда критикую.
- Не увлекайся критикой, Юрик, - Игорь опять хитро ухмыльнулся. – А то проводим со всеми почестями… в последний путь.
- Ну и шутники вы тут все, смотрю. А я тоже каждый день жизни радуюсь.
- Чему тебе-то радоваться, - удивился отец Трифон. – Каждый день усопшим вскрытие делаешь.
- Тому и радуюсь, что я их пока что вскрываю, а не они меня.
- Однако, и ты тоже шутник большой, - одобрительно усмехнулся Игорь. – Сработаемся!

Немного подумав, продолжил, оглядывая всех присутствующих своими острыми васильковыми глазами,
- Эдик, ты тоже не нужен в суде, тебе отчёт скоро писать. Припомнят старое – начнут таскать на допросы. Так что давай к себе в кабинет, а лучше, домой. Посуду лишнюю помыть хорошо и насухо вытереть полотенцем. Опера или следователь сразу поймут, если увидят мокрые тарелки. А вы, ребята останьтесь, - он посмотрел на Фоминых потеплевшим взглядом. – Дадите честные показания. Всё как было. Ну, а ты отец, тоже наверно иди от греха.
- Нет, - решительно отрезал Трифон. - Я со своей паствой останусь в трудный час. Только это, хоть и нечестив был покойник и богохульник, надо помянуть всё-таки. По-христиански.

Скорая и полиция приехали одновременно. К удивлению собравшихся на праздник, Борис ещё дышал, и его отправили в реанимацию. После опроса братьев Фоминых и отца Трифона Игоря увезли в полицию.

Борис умер через пять дней. На суде яблоку негде было упасть – пришли все труженики похоронного сервиса.

Прокурор, худощавый, желчный и седой мужчина, попросил семь лет по статье «нанесение тяжких телесных повреждений в драке, повлекших по неосторожности смерть, учитывая две судимости подсудимого.

Когда судья Яковлева, молодая ещё блондинка с большими зелёными глазами, предоставила Игорю последнее слово, подсудимый неожиданно для всех запел песню на стих Сергея Есенина «Ты жива ещё, моя старушка…».

Молодой адвокат Красавина Сеня Гнутый, кудрявый и круглый как колобок, в ужасе схватился за голову, ожидая самого сурового приговора для подзащитного за неслыханное хулиганство, подхватились было и конвоиры, готовые прекратить это безобразие, но судья, оценив красивый лирический баритон Игоря, жестом разрешила ему продолжить.

Все были потрясены.
- Только без аплодисментов, - приказала судья.
Приговор был коротким и поразительным для публики.
- Заключение патологоанатома и показания свидетелей полностью опровергают версию обвинения о драке между подсудимым и потерпевшим. Никаких следов насилия на телах обоих не обнаружено. Свидетели показали, что после короткой словесной перепалки убитый выхватил выкидной нож и попытался нанести подсудимому – предпринимателю Игорю Юрьевичу Красавину - удар в область сердца. Согласно заключению криминалистической экспертизы восьмиконечный православный крест не может считаться холодным оружием в отличие от имеющего форму меча католического креста. Также патологоанатомическая экспертиза не установила прямой причинно-следственной связи между ударом крестом по голове и наступившей смертью. Организм жертвы был очень сильно истощён многолетними инъекциями наркотика низкого качества и не мог бороться с травмой, которая не была летальной.

Яковлева поправила изящную оправу очков,
- Таким образом, суд установил в действиях подсудимого необходимую оборону. Не установлена также непосредственная связь между ударом, нанесённым Красавиным в целях необходимой обороны, и наступившей смертью Бориса Быкова.
Яковлева сделала многозначительную паузу, строго посмотрев на притихший в ожидании приговора зал,
- Таким образом, суд постановляет в связи отсутствием состава преступления освободить подсудимого Игоря Юрьевича Красавина в зале суда.

Выходя из зала суда в окружении ошарашенных приговором друзей, Игорь услышал негромкий, но чёткий голос судьи,
- С такими данными, с такими вокальными данными, - чуть запнулась она. - Вам надо на эстраде песни петь, а не мертвецкие рубли заколачивать, - Он машинально кивнул и обернулся.
Судья светила ему мягким блеском изумрудных глаз, а профессионально-строгое выражение лица её бесследно исчезло.

После суда жизнь на кладбище вернулась в прежнее русло, но кое-что и изменилось. Толик женился на Наташе, согласившись выполнить два её условия: сделать генетическую экспертизу её сыну и поменять место работы. К удивлению всех, мальчик оказался в кровном родстве с Толиком, и он безропотно перешёл на работу в охрану супермаркета. Отца Трифона переводят в отреставрированный и вновь открывшийся Храм Святого Покрова. Эдик внезапно уехал на пмж то ли на библейские земли, то ли за океан.

Игорь ушёл на вольные певческие хлеба и теперь много гастролирует по Сибири и Дальнему Востоку с романсами, старыми добрыми советскими песнями и новыми в стиле шансон, смягчая суровые души не очень законопослушных в прошлом шахтёров и лесорубов. Попутно также исправляет демографическую ситуацию в стране. Все его гастроли отмечены васильковыми бусинками глаз новорожденных. Неженатый пока Коля Фомин работает у него администратором-телохранителем.

И вот Игорь не без волнения даёт свой первый сольный концерт перед родной публикой в прекрасном Нижнем Новгороде, который предки так удачно вписали в живописные окрестности места встречи двух великих русских рек: Оки, воспетой гениальным художником Василием Поленовым, и Волги, прославленной не менее знаменитым  Исааком Левитаном.
 
После первой песни он вдруг заметил во втором ряду знакомую блондинку с зелёными глазами. Она была в шикарном платье цвета морской волны, красиво облегающем её стройную фигуру, с подвеской в виде матово отливающего овального серебряного медальона в треугольном вырезе романтического платья. Сердце вдруг радостно забилось, и в этот день Игорь превзошёл себя - пел только для неё. Зал, особенно его прекрасная половина, увлажнился, когда в завершение концерта он исполнил свою любимую Есенинскую песню «Ты жива ещё, моя старушка…».

После концерта Людмила Яковлева, немного волнуясь, подошла к Красавину с маленьким букетиком незабудок, и бывший правонарушитель, засмотревшись в бездонные озёра её изумрудных глаз, вдруг понял, что получил пожизненный срок счастливой семейной жизни. Руки сами легли на её покатые плечи и, похоже, впервые в его суровой взрослой жизни накатилась слеза…

Фото –  автора (на фото Стрелка на слиянии Оки с Волгой в Нижнем Новгороде)