Прогулки в пещерах памяти. 21

Вспоминая теперь, из ХХI века, всю свою прожитую жизнь, мы иногда соотносим её с календарными десятилетиями  и соглашаемся  друг с другом в том, что для нас самое насыщенное творчеством, энергией  и общением с большим количеством людей было время
70-х годов ХХ века.

Вспоминаются наши отпускные поездки на «материк».
Наш Магаданский отпуск существенно отличался от отпуска «материковского».
Любая  магаданская  семья стремилась провести его в тёплых краях, но они были слишком далеки от Магадана.
Магаданский край не имеет железных дорог и связан с ЦРС (центральными районами страны) только воздушным путём, самолётами.
Удовольствие слетать на отдых и вернуться обратно стоит больших материальных затрат.
Государство же установило для магаданцев льготный проезд (государственную оплату дороги) только один раз в два года.
Отсюда у магаданцев и выработалось такое правило – брать один отпуск за два года с оплачиваемым проездом на самолёте в любую точку страны.
Таким образом, они   покидали Север  на довольно значительный срок (до 6 месяцев), так как северные отпуска были больше материковских, да ещё удваивались за два года.
Получалось так, что человек работал без отдыха два года, а потом получал право бесплатного перелёта в любой, указанный им город страны для довольно длительного отдыха.
У учителей и преподавателей высшей школы отпуск за два года равнялся 5 месяцам.
Если же ты за эти два рабочих года брал так называемый «местный» отпуск, то он высчитывался из общего количества, и ты летел на материк отдыхать на меньший срок.
Но летел обязательно, потому что терять льготную оплату дороги было не принято. Если ты в отпуск не слетаешь, то деньги за оплату дороги пропадут, на руки их не выдавали.

В 70 годы, мы всей семьёй проводили свои большие летние  отпуска в Рязани с гостевыми выездами к родственникам в Пятигорск, Карпаты и Керчь.

В Керчи мы побывали один раз, в 1978 году.

В Пятигорске три раза: 1973, 1975 и 1978 годы.

В Карпатах два раза: в 1973 и в 1975 годах.

От этих поездок у нас осталось много слайдов и фотографий, которые сейчас, по истечении многих лет, создают живые картинки тех мест, той природы, наших занятий  и нас самих, ещё  молодых людей.

Конечно, всех Карпат мы не видели  и не знаем.
Карпаты – это большая горная система.
Она захватывает и территорию Словакии, и территорию Польши, и Венгрию, и Румынию, и Западную Украину.
От  подножья Карпат до высоты в 1500  метров всё пространство  покрыто густыми лиственными  и хвойными лесами.
Выше простираются луга и кустарники,  а на самых вершинах  луга – полонины. Это места летних пастбищ.
В многочисленных горных долинах обилие  цветов нарциссов.
В своей жизни, ещё до 70-х годов, мне довелось побывать в Карпатах несколько раз в детском и юношеском возрасте.
Видел я тогда только одно  Прикарпатье, как и в 70-е годы вместе с Людмилой и детьми, но и этого было достаточно для того, чтобы ощутить в себе все те благотворные эмоции, которые вызывает у человека этот изумительный край.
Местом моего ещё раннего  пребывания в Карпатах были  два небольших городка со своими окрестностями:
первый – это  Вижница на территории Черновицкой области,
а второй Косов на территории Ивано-Франковской области.
Районный центр Вижница с населением около 6 тысяч человек являлся в те годы важным перевалочным пунктом карпатского леса на восток.
Город прижат  предгорьями Карпат к высокому  правому берегу реки Черемош.

Река эта с шумом вырывается из горных теснин, бурля и клокоча прохладной, горной водой, оставляя позади себя пороги с каменными преградами, небольшие водопады с водными брызгами и белой пеной, и растекается по живописной долине, которая начинается прямо  на окраине города Вижница.
Несмотря на весь свой опасный и неукротимый нрав, это  река-труженица.
По ней  ловкие и опытные  плотогоны сплавляли  лес, который добывали на  высокогорных делянках лесорубы – гуцулы.

Я не один раз любовался, стоя на её высоком правом берегу,  вереницей плотов с двумя длинными направляющими вёслами впереди, которыми уверенно выгребают руки нескольких рулевых.

Видел тлеющий костерок за их спинами на самой середине плота.
Над его вьющимся дымком видел котелок с традиционной для этих мест гуцульской едой - «кулешей», приготовленной из кукурузной крупы.

Сам сплавлялся вниз по течению реки на автомобильной камере, выбирая для этого более спокойные и надёжные участки.
Об этом периоде своей жизни я уже рассказал раньше.
О том, как прожил в Вижнице у Ляли целый год, с лета 1955 по лето 1956 года, окончил там  среднюю школу, получил  аттестат зрелости  и уехал к себе на родину в Пятигорск.
Второй районный центр, Косов, с населением около 10 тысяч человек, был разделён на две части быстрой горной речушкой Рыбницей.
Он  хорошо известен как отличный климатический курорт.
Кроме этого, Косов являлся центром национального гуцульского искусства - керамическая посуда, ковры, ткани, изделия из дерева.
Косов я тоже неплохо знал  ещё до Магадана.
Жил я в нём в семье у тёти Оли.
Их маленькая, беленькая хатка стояла за низким проволочным заборчиком на улице Ивана Франка № 20, на самой городской окраине.
Сразу за калиткой росло огромное ореховое дерево, создавая спасительную тень в душные летние дни  на  доброй  половине зелёной дворовой лужайки.
К домику примыкал большой (по нашим понятиям) участок земли, в 52 сотки.
На нём, сразу за домиком, располагались хозяйственные постройки и фундамент со  стенами  из красного кирпича нового недостроенного дома.
Затем шёл обширный яблоневый сад, справа от него небольшой огород, после чего травянистый зелёный спуск уходил прямо к правому берегу горной речушки Рыбницы.

Всё это  предстало передо мной вновь во время наших  семейных поездок вместе с Людой и маленькими сыновьями в полюбившиеся Карпаты.
Часть времени мы проводили в пределах нашего садового участка.
Для детей  здесь был  простор.
Большая, открытая солнцу чистая,  зелёная лужайка.
Здесь дети играли друг с другом лёгким, голубым, надувным мячом или фехтовали красными пластмассовыми саблями,а взрослые раскладывали на просушку  и время от времени перевёртывали  свежескошенную дядей Мишей в разных местах участка  траву.
 Вечером её собирали и укладывали в несколько стожков причудливой бутылочной формы.
Значительную часть поляны (так же как и раньше) покрывала густая тень от высокого и раскидистого  старого ореха.
В его прохладе дети отлёживались в траве, ведя между собой свои бесконечные детские разговоры.
В ухоженном яблоневом саду Андрей и Женя бегали между деревьями, придумывая для себя разные игры, или звали нас с Людой спуститься с ними по извилистой тропинке вниз, прямо к прохладной речной воде, и искупаться.
Вода в Рыбнице, между крутыми и высокими  берегами,  неслась быстро между нагромождений больших и малых каменных валунов, создавая на своём пути  то небольшие водопады, а то и глубокие, широкие затоны, где было всегда скопление загорающих  и плавающих людей.
Это были в основной своей массе  приезжавшие  каждый год в эти места на летний отдых  отпускники из  города Ленинграда.
Посмотришь вокруг - и в душе  возникает  чудесное ощущение настоящего рая, райского уголка.
По сторонам -  заросшие густым тёмно-зелёным лесом  склоны Карпат.
Над нами  сияющий небосвод, с которого льётся тепло и свет.
Рядом с нами всё вокруг покрыто зелёной травой и цветами.
У   ног шумит река  стремительно несущейся чистой  водой, и манит к себе своей всегда приятно покалывающей  тело прохладой.
Другую часть своего времени мы проводили в дальних и ближних прогулках.
Уходили в горы, но недалеко от дома.
Карпатские леса настолько густы и непролазны в этих местах, что можно пробираться по ним только по веками проложенным узким тропинкам, никуда с них не сходя.
Но в любом случае прогулка в горы -  это  захватывающий душу обзор с немалой высоты  бескрайнего зелёного моря лесов, лесов во все стороны и до самых далёких горизонтов.
Это ощущение радости своего земного существования.
Лёгкое опьянение горным воздухом и лесными запахами, обновление души и тела.

Бродили по берегам Рыбницы, раскачивались на её подвесных мостах,
заглядывали с высоких берегов в глубь её теснин, наблюдая за пенящимися бурунами водопадов и спокойной гладью затонов; сидели на вкопанных в землю скамеечках и любовались красотой окрестных мест.
Захаживали в центр городка: на рынок и в магазины. Бродили по узким улочкам.
Заглядывали на территорию открытого водного бассейна с 10 – метровой вышкой для прыжков в воду.
Купались в нём  в одиночестве в голубой воде и давали детям возможность порезвиться в его «лягушатнике».
Когда заканчивалось время нашего пребывания в Карпатах, то мы знали что на этом наши встречи с прекрасным не обрываются.

Нас ждёт ещё отдых на Кавказских Минеральных водах в  Пятигорске, Кисловодске, Железноводске и Ессентуках.

Отдых на Кавказе во многом отличался от такого же отдыха в Карпатах.
И по размаху  территории, и по своей форме, и по обилию разнообразных впечатлений.

В понятие Кавказские Минеральные воды входят четыре санаторно-курортных города - один другого краше и удивительней.

Я прожил в этих  местах 10 лет, с 9-летнего до 19-летнего возраста, и хорошо знал  и любил их.

Теперь, через 15 лет (1973 год), а затем ещё дважды (1975 и 1978 годы), в зрелом возрасте, я отдыхал здесь с Людой и детьми  под  аккомпанемент звучащей в голове старой доброй песни –

«Вернулся я на родину.
Шумят берёзки с клёнами.
Я много лет без отпуска провёл в чужом краю.
И вот иду, как в юности,
я улицей Зелёною,
и нашей тихой улицы никак не узнаю».

Все три наших посещения Пятигорска  я был для своих детей и жены  экскурсоводом – путеводителем или гидом.

Изо дня в день, с утра и до самого вечера, мы вчетвером передвигались пешим порядком от одного достопримечательного места к другому, от одного знаменитого экскурсионного объёкта к другому, не забывая любоваться вокруг себя уникальной природой Кавказа.
Пеший туризм с этих пор органически вписался в наш образ активного отдыха.
Мне хотелось обойти все места, которые я знал с детства, Людмиле хотелось воочию увидеть то, о чём она слышала от меня до этого, а детям интересно было всё – они только ещё познавали мир.
Мы с Людой были рады тому, что имеем возможность познакомить своих маленьких детей с «визитной карточкой» всего района Кавминвод – Пятигорским Орлом,
который красовался на горе Горячей у подножья другой, более крупной горы Машук.
Вместе с нами они прошли от известной Елизаветинской галереи  по тенистому бульвару, в запахах белых цветов жасмина, до самого «Провала».
Двигались  по неосвещённому тоннелю к его голубому подземному озеру.
Смотрели вверх в его 20 –метровое  жерло и видели высоко над ним голубое небо. Впервые на внутренних стенах «Провала»  наблюдали возню  и перелёты летучих мышей.
После того, как они увидели Лермонтовскую галерею, грот Лермонтова, музей «Домик Лермонтова», обелиск с горельефом на месте дуэли и смерти Лермонтова – этот великий русский поэт станет им  интересен и близок.
Кроме этого,  были и Эолова арфа,и грот Дианы, и  Красноармейские источники, и парк «Цветник», и Центральный городской парк со своим озером, колесом обозрения, разнообразными аттракционами, купание и катание на катамаране  на  большом  Ново-Пятигорском озере.
За Пятигорском были и Кисловодск, и Железноводск, и Ессентуки со своими достопримечательностями.

В каждом из этих городов был свой Орёл,

 в каждом была своя Нарзанная галерея,
 
в каждом своя Грязелечебница,

в каждом свой курортный Парк культуры и отдыха с чудными аллеями, цветочными клумбами, архитектурными и скульптурными красотами.

Ажурный мостик «Дамский каприз» через речушку Ольховка,
Красные, Серые и Синие камни,
Кольцо-гора и Долина Роз в Кисловодске.

Обзорная беседка-колоннада «Ореадна» и знаменитая вилла «Орлиное гнездо» в Ессентуках.

Лечебный парк с Пушкинской галереей и известнейший, длинный «Каскад», ведущий к красивому лесному озеру.
Результатом трёх посещений Кавказа стало то, что и Люда и дети хорошо узнали эти места, и в будущем могли обходиться в этих краях самостоятельно.
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

В 1978 году я, со своим мобильным семейством, посетил то место, где родился - Крым, и тот  город, в котором родился, - город Керчь.
Приехал для того, чтобы повидаться со своим отцом и его мамой, моей бабушкой Лушей.  Приехал по их приглашению.

Отец уже многие годы нигде не работал, а жил на свою майорскую пенсию, достаточно большую в те годы.
Все это время  он был подвержен своему пристрастия к алкоголю и никаких надежд на преодоление у него этого пристрастия не было.

После первого дня знакомства и долгих разговоров, во время которых выяснились наши с ним разные подходы к жизни.
 Мы с утра стали на целый день, как это всегда делали в Пятигорске у Ляли, уходить из дома.
Керчи  никто из нас не знал, и на её улицах мы  все были на равных.
Заходили на рынок, покупали  там мешочек крупной, спелой  черешни и  шли на городской пляж. Приморская улица узкой лентой отделяла подножье горы Митридат от морского берега и высоко  нависала над ним береговым откосом.
Море было далеко внизу.  Чтобы подойти к нему, надо было вначале спуститься вниз  по длинной  и узкой деревянной эстакаде, которая состояла почти из нескольких сотен ступеней.
Дни стояли жаркие, пляж был весь усеян отдыхающими, удобное место для себя отыскать  на нём было трудно.
Купались в тёплом море, валялись в горячем песке, ели черешню, и бросали взгляды назад, на ту крутую и высоченную эстакаду, по которой только и можно было выбраться  опять на городскую набережную,  преодолев, но теперь уже на подъёме те же сотни крутых ступеней.
Долго на пляже никогда не задерживались, а, собрав всю волю в кулак, поднимались вверх по этой лестнице  и выходили на приморскую магистраль.
Прямо перед нами возвышалась гора Митридат, к самой вершине которой снова вела лестница, но теперь это была не деревянная  эстакада, а широкий каменный подъём наподобие Потёмкинской лестницы в городе Одессе.
Этот подъём был уже не такой крутой, как подъём от моря. На его широких ступенях можно было в некоторых местах задержаться, осмотреться вокруг и полюбоваться   широкими  видами города и моря. Панорама была изумительная: перед нами два моря -  вблизи под нами море Чёрное, а ближе к горизонту Азовское.
Хорошо виден Керченский порт с его причалами и кораблями. Дальше, вдоль морского побережья корпуса металлургического завода, а за ним степь и Аджимушкайские каменоломни.
Пролив, отделяющий Крым от Кавказа казался узенькой ленточкой.
Город Тамань (древняя Тмутаракань) на Кавказском берегу, описанная давным -  давно ещё Лермонтовым, казалась большой деревней.
А на самой вершине Митридата Памятная стела с артиллерийскими орудиями по бокам, установленная здесь на виду всего города в честь присвоения ему  звания  город – Герой.
По ту сторону Митридата, сразу у его подножья, несколько улиц с одноэтажными  домиками,  среди которых была когда-то улица Чернышевского, на чётной стороне которой стоял дом № 8, где я провёл первые три года  жизни после своего рождения.
Митридат - гора очень древняя, поэтому её вершина сглажена  тысячелетиями и представляет собой широкое плато, где можно расхаживать во все стороны и даже играть в мяч.
В жаркое летнее время уходить с её вершины вниз на городские улицы никак не хотелось – не отпускали приятные прохладные ветерки.
В своих дальних прогулках мы набрели как-то на пустынный песчаный берег моря, который как нельзя лучше походил на загородный пляж. Много чистого песка, почти безлюдно и имеется особое устройство у морского дна.
Сразу с берега начинается глубина, как говорят, «с ручками», а проплывешь  метров 30 и неожиданно для себя станешь ногами на вершину подводного вала, который тянется  вдоль берега неизвестно как далеко. Глубина не больше метра, нам с Людой  по пояс, детям по грудь.
С нами были всегда подсобные плавсредства (надувные детские пояса), поэтому мы без боязни преодолевали первые 30 морских метров  и резвились на подводном валу, поджидая большую волну от проходящих вдоль берега катеров и моторных лодок.
Я сейчас так предполагаю, что когда-то за  надобностью для срочного строительства  в этом месте экскаватором вычерпали со дна моря песок и ушли, оставив после себя прибрежный подводный ров.
Мы входим в воду, переплываем этот ров и выходим на коренное морское дно, которое в этих местах пологое, и настоящая глубина приходит подальше   от берега.
Но это только мои фантазии.
Всякий раз на обратном пути с этого пляжа наше внимание привлекали  в нескольких местах огороженные подземные сухие колодцы, которые на самом деле были выходами (лазами) из запутанных подземных лабиринтов керченских каменоломен.
Во время войны этими лазами пользовались партизаны, и, как мы узнали, знаменитый партизанский разведчик мальчик- пионер Володя Дубинин.
Его именем в городе названа та улица, на которой он жил, сохранился и дом, в котором жила семья Дубининых.
Известный детский писатель Лев Кассиль написал о подвиге этого паренька повесть  «Улица младшего сына».
Зная всё это, мы в один из дней прошлись по этой улице и постояли у этого дома перед мемориальной доской.
Видели и памятник Володе.

Совершили мы и экскурсию к главному входу в Аджимушкайские каменоломни, который находился за городом в голой степи уже недалеко от берега Азовского моря.

Здесь мы присоединились к группе людей во главе с экскурсоводом и прошли с ними, освещая себе дорогу   горящими  фонариками, под землёй по тем самым лабиринтам, где когда-то проживали  многие месяцы партизаны.
Находясь на крымской земле и видя постоянно перед собой землю Кавказа, отделённую от нас узким керченским проливом, мы не могли её не посетить.
Через пролив строго по расписанию ходили два современных парома, которые перевозили с одного берега на другой людей, грузы и железнодорожные состава, пассажирские, так прямо с людьми.
На таком пароме мы однажды переправились на кавказский берег, осмотрели его, не забредая далеко, побывали на пляже и вернулись в Керчь.
Другой раз мы отправились на тот берег в другом его месте, где находилась Тамань. Из порта туда нас переправил небольшой пассажирский катер.
В Тамани наше внимание ничто не привлекло, мы прошлись по приморской улице, посидели в столовой, ожидая обратного катера, и уехали из Тамани под мелкий, сеющий дождь.

В течение дня мы не чувствовали особой усталости, но возвращались к вечеру в керченский дворик за невысоким забором из белого известняка, предвкушая возможность отдыха в душистой  прохладе вечернего воздуха, горячего ужина на столике под абрикосовым деревом и крепкого сна.

Так проходили наши летние отпуска.
Всегда вместе с детьми, всегда в постоянном движении, смене мест и впечатлений.
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»