Бункер

* * *
Это было в то время, когда «вау» и «упс» в России почти уже вытеснили «ого» и «ой». Цивилизация, разменявшая третье тысячелетие, поменявшая Пушкина на Донцову, придумала слова «звонЯт» и «ложУт». И недалек час, когда закопают последних, кто помнит наверняка, как это по-русски…
Отошедшее от либеральных ценностей, успокоенное и жующее – общество пропитывалось идеями жизни по кредитам, тупо стремясь к обыденной стабильности и благополучию.

* * *
- Да кто попрет-то? Китайцы? -  размахивал пивным стаканом слесарь Юрий. Он только что закончил рабочий день в автомастерской и перешел через дорогу глотнуть пенного напитка. Худой, морщинистый – по его лицу, видимо, катались танки. Но глаза – почти детские – сохранили какой-то искристый цвет молодости, россыпь костров юности. А может это сделал свое дело отблеск неоновой вывески на пивной.
За одним столиком со слесарем сидел директор мелкой рекламной фирмы и щелкал фисташки, тщательно обсасывая соленые скорлупки. Директор был моложе, но макушку его уже тронула залысь. Дорогой костюм и галстук, итальянская сорочка и лакированные туфли очень не вязались с антуражем придорожного дешевого кафе. Кареглазый, вдумчивый, он смотрел на Юрия, будто зритель в театре – отстраненно, но с интересом.
- Я тебя спрашиваю, Максим? - Слесарь привстал с пластикового стула и протянул свой стакан директору для того, чтобы чокнуться, - Давай, за Россию?
- Давай, - вяло ответил рекламист, - поднимая бутылку.
- Дзинь, - озвучил удар кубков слесарь, - Никто на нас не замахнется теперь. Россия – сам знаешь!
- Нет, - Максим оживился, - Юра, я же тебе об ощущениях своих говорю. Война скоро. Понимаешь? Вот может этот прекрасный летний вечер, когда мы с тобой пьем пиво – последний. А завтра – бух! И все!
- Что? – испуганно переспросил слесарь.
- Все, - Максим раскусил орех и тщательно прожевал ядрышко. Он продолжал следить за реакцией случайного собеседника, - Окопы, Юра. Взрывы. Что там еще бывает? Ты сам-то никогда не воевал?
- Нет, - слесарь опешил.
- Ну, а кино видел? – продолжал со спокойным лицом директор. Его, видимо, забавляло происходящее: он – молокосос, практически на мякине разводил взрослого дядьку. – Сердцем чувствую, Юра, придется нам еще повоевать, брат!
- С кем? – слесарь отставил в сторону недопитый стакан.
- Мало врагов что-ли? – поинтересовался Максим. – Чем лучше мы живем – тем больше всех раздражаем. Я-то, уже поверь, это знаю.
- Кого раздражаем? – захлопал глазами слесарь.
- А, - махнул рукой директор, - Мне пора, Юра!
- Стой, - схватил за руку собеседника слесарь, - Ты серьезно? Делать-то что?
- Я серьезно, - Максим взглянул на циферблат своих наручных часов, - Бункер копай, Юра, с едой. Голод будет. Скоро. Вот, возьми от меня часы в подарок. Классный ты мужик. Одно слово – Юра! Помни – времени осталось мало…
- Да с чего это мне твои часы? – слесарь еще чаще заморгал, нервничая.
- Все эти цацки – мусор. Ничего не стоят. Носи, не стесняйся. Не Швейцария, конечно, но приличные. Малазийские, вроде…
В этот момент громко заиграла мелодия сотового. Максим достал из внутреннего кармана пиджака телефон: «Да - я. Кафе тут уличное, прямо с проспекта сворачивай на Ленина. Да. Жду».
Юра, открыв рот, наблюдал за случайным знакомым. Тот договорил, убрал телефон на место и пошел, не оборачиваясь, к дороге. Еще минута и директора подобрал черный джип с тонированными стеклами.
Юра посмотрел на подаренные часы. Он даже вспотел, и теперь старенькая рубашка неприятно прилипала к лопаткам: «Черт знает что такое. Война будет. Надо же».

* * *
Штыковая лопата врезалась в сухую глину и вырвала шмат, будто мысль о грядущей войне в юриной голове - проделала глубокую рытвину.
- Чего, туалет копаешь? – Через забор дачного участка спросил вечно пьяный сосед слесаря.
- Туалет, - коротко отрезал Юра, проклиная человеческое любопытство.
Штык, штык, еще один. В рост ямка. Чем глубже копает герой, тем неуютнее и теснее кажется бункер слесарю. И опять лопата врезается в стенки. Все просторнее погреб получается, шире, а слесарь потный и грязный как трактор без устали продолжает копать.
Солнце садится. Становится темно. Завтра смена в автомастерской, полная мыслей и тревоги. У одного из клиентов заклинит коробку передач – ерунда. Юрий впервые в жизни сляпает кое-как. Не до клиентов. Тысяч пять пробежит и так. 
К яме. Быстрее копать. Вот спасенье. Только Юра знает страшную правду, только он может себя уберечь. От войны. Малазийские часы на руке давно начали отсчет.
Яма уже шириной с «Жигули». Два Юриных роста ниже поверхности грядок. Лестница, лопата, ведро в зубы. Копать!
«Все! Если еще сниму два штыка – достану воду, здесь она не глубоко. Достаточно. Теперь займусь укрепленьем стен. Нужен кирпич, цемент, арматура»…
Юра дома на кухне чертит схему бункера. Жена, не дождавшись безумца в постели, смотрит беззаботные сны про большую любовь.
«ПГС, - шепчет Юра и пишет, - три куба. Цемента 40 мешков…»

* * *
- Троит, мастер, на прошлой неделе «клапана выставляли», - владелец машины машет руками, - Почему не тянет машина, Юрий?
- Да что же хотите от этого «унитаза»? – зло отвечает слесарь, - Вон, берите иномарку и не задавайте глупых вопросов. Хаммер, к примеру. Копает великолепно!
- Вы что, - любитель теряет дыханье, - Зажрались тут все? Я сейчас пойду жаловаться мастеру цеха!
- Да хоть Господу Богу, - Юрий посматривает на циферблат малазийский, - До конца смены пятнадцать минут. Заезжайте завтра, если хотите.

* * *
Бункер накрыт монолитной бетонной подушкой. Люк с большими замками по эксклюзивным чертежам. Лестница вниз. Там топчан и полки с провиантом. Бутилированная вода. Мука. Сахар. Соль. Консервы и спички. Два десятка автомобильных аккумуляторов. Провода. Веревки. Инструмент. Газовая плитка и два потертых баллона с газом. Тесно от барахла. Сыро.
«Как сделать нормальный воздухообмен? Вот незадача. И просмотр поверхности, как на подводной лодке. Нужно создать перископ».

* * *
- Я два дня назад делал задний мост у вас, Юрий. Помните меня?
- Да, - машет слесарь рукой, - Вас тут таких знаете сколько? И с мостами и без…
- Колесо заднее на дороге потерял. Это вы так поменяли подшипник полуоси справа?
- Слушайте, - Юра хватает автолюбителя за отворот рубахи, - Откуда вы такие любознательные беретесь? Ездить учитесь – вот ответ.
- Да я вас… - клиент приседает и бьет Юрия в нос, - Собака, лови!
Юра спокойно стирает под носом юшку и смотрит на часы: «Двадцать минут до конца смены». Поднимая глаза, он спокойно спрашивает:
- Я еще что-то могу для вас сделать?
Но клиент этого уже не слышит. Он бежит прочь, обезумев.

* * *
Сегодня жена посетила дачу. Долго смотрела на полки и провиант в бункере. Ее давно тяготила мысль, куда делся семейный автомобиль и почему муж стал ходить пешком. Если продал машину, то почему не сказал о деньгах? И теперь она поняла, где все вырученные средства. Поджав губы, на самой грани «разрыда», она дрожащим голосом выдавила только:
- Дурак!

* * *
- Клиенты жалуются, Юрий Петрович, - мастер, толстый трутень за компьютером, поднял глаза на работника. – Что творится с тобой, Юра? Ведь никогда не было проблем?
- Все нормально, - уперев взгляд в пол, отвечает слесарь. Только руки, битые грязные пальцы снуют, выдавая тревогу.
- Последнее предупреждение, Юр,.. - снисходит начальник, - И то, в силу того, что я тебя давно знаю. А так… Мы никого держать не будем.
«Десять минут до конца смены. Перископ. Как сделать перископ?»

* * *
- Послушай, - женщина нежно прикасается к морщинистой щеке супруга, - У моей подруги есть знакомый психолог. Тише! Не кипятись! Он мастер своего дела. Я договорилась.
- Какого черта тебе надо? - Юрий отталкивает жену, но ловит ее через мгновение за локоть и прижимает к себе, - Со мной все нормально. Пойми.
- Ты устал на работе, - не верит жена, - Ты переутомился. Столько лет без отпуска пашешь. Это «синдром усталости», я читала об этом в журнале…
- Я не устал! – почти орет ей в ухо супруг, - Не делай из меня идиота. Это все пишут для тех, кому плохо, чтобы было еще хуже.

* * *
- Юрий Петрович! – мастер чешет за ухом, - Как ты думаешь, зачем я тебя пригласил?
«Ну свинья вылетая, - думает Юрий, - Еще хрюкни, боров».
- Не знаешь? – Продолжает мастер спокойно.
- Не знаю, - опускает лицо вниз слесарь.
– Ты – уволен! – Боров вскакивает с кресла и вытягивает указательный палец в сторону двери, - Собирай свои инструменты и катись отсюда к черту! Расчет получишь в начале недели!
- Да иди, ты сам… - в сердцах выкрикивает Юрий и чертит рукой духу от плеча. С запястья слетают малазийские часы. Летят через кабинет. Попадают мастеру в брюхо…

* * *
Пожар в автомастерской собрал всю округу поглазеть на яркое шоу. Пожарные люди и пожарные машины, пожарные шланги, пожарные лестницы. И бельмом «скорая», будто из другого фильма. Все красное, а она, собака, белая. 
Пламя. Тяжелое. Резиновое. С черной копотью. Не спеша тянется в небо, образуя неуместное грозовое облако под палящими лучами лета.
- Юра, - женщина споткнулась и обронила с ноги правую туфлю, - Мастер, где Юра?
Боров зло хватает женщину за руку, наотмашь бросает ей в ладонь малазийские часы:
- Юра твой поджег мастерскую!
- Где он?.. – не верит женщина – Ответьте, где он?
- Сгорел на работе.

* * *
Под обломком обгоревшей и рухнувшей стены пожарные раскопали живое тело слесаря. Выжить помог стоящий рядом автоподъемник, который не позволил плите упасть на бетонный пол и придавить бедолагу. Пока обгоревший мусор оттаскивали в сторону, Юрий, лежа на спине, любовался небом. В тот момент он неожиданно понял, что на руке нет малазийских часов. И еще, главное – ему, среди этой вонючей гари, впервые жизни дышалось легко…