Княгиня Анна Тверская ч. 1 Цикл Княгини Руси

 
КНЯГИНЯ АННА КАШИНСКАЯ

ПРОЛОГ

Тьма пала на землю русскую. Сколько длилась ночь, сколько ей суждено было длиться, никто в этом мире не мог знать.
Снова появились язычники. И их стало много. Поверить богу, который бросил их в адское пекло, и пальцем не пошевелил для того, чтобы защитить. Да они никогда и не верили в него особенно. Все для них казалось кошмаром. Им оставалось только, укрывшись в густых лесах, ждать своего часа и стенать о том, чтобы вернулись старые боги, чтобы оказались  они дружны с ними снова. А они не возвращались. Они слишком обижены были на людей за прошлые предательства.
В те темные дни особенно часто они вспоминали князя Владимира, принесшего им нового бога, и первым совершившего горькое предательство. А с ним пришли все беды. Они вспоминали князей, которые никак не хотели прекратить их вражды и доведших земли до полного краха. И многие к добру и не к добру помянуты были в дремучих лесах, в тех старых сооружениях, чудом сохранившихся, и оставшихся там навсегда.
Князья обезумели от вражды и с каждым днем становились все безумнее, это успели заметить многие из людей. Но они не хотели страдать оттого, что затевали их князья
- Они пришли и ушли, а терпеть нам придется,- повторяли они, словно эти слова, ставшие заклятием, могли их уберечь от грядущих разочарований и бед, которые были для них неминуемы. Никогда и ничего не спасало больше этих людей.
Всю свою жизнь они жили под татарским игом уже много лет. Забылись первые ужасы, которые казались недавно вечными, и те погибшие первыми, кто видел нашествие Батыя когда-то.
А те, кто выжили, привыкли ко многим бесчинствам, мало что пугало и угнетало их в жизни.
И только  в сказках, былинах и песнях оставались богатыри русские, которые всех татар перебили, а сами целы и невредимы оставались.
И темными ночами рассказывали они детям своим эти чудные сказки и песни дивные пели. А когда белый день в этот мир возвращался, порой и глаз открывать не хотелось. Но они привыкли к рабству. Особенно когда начиналось затишье. И чувствовали люди, что жизнь продолжается, и не было ей конца и края.
И на самом деле надо было приспосабливаться и как-то жить , надеясь на то, что завтра совершится чудо и все переменится.
Имена князей и героев, и подлецов, перемешались и перепутались. И только немногие из смертных могли разобраться  в том, что там было правдой, а что ложью, кто из них был прав, кто виноват.
Напрасно пеклись владыки мира о памяти людской. Коротка оказалась эта память, но знать об этом они уже не могли.
Около сотни лет назад последним пал и сожжен был дотла Киев после Батыева набега. Тогда и устремились с дарами своими русские князья в золотую орду. И торопились они, чтобы сосед не обогнал соседа и не рассказал первым хану о бесчинствах и проделках его, да так, что захочется хану убрать со своего пути брата своего. В то время убивать предпочитали не сами, а на врагов сославшись. Темными были те времена, и никто изменить не мог того, что происходило.
Вражда, немного стихшая в середине прошлого века, когда лучшие из князей были перебиты татарами, а худшие пали перед ними, смолкла и прекратилась. Но все преобразовалась каким-то чудовищным образом. Татары стали ближе и дороже своих. На них взирали с радостью князья русские, и хотели урвать для себя послаблений, а то и ярлыка на правление, и земель побольше.
Еще Батухан когда-то понял, что не нужны ему варварские земли, не собрался он на просторах таких своего мира устраивать. Вот и подбирал он лучших, а сам шел дальше. Но со временем, когда разрослась золотая орда, еще меньше на русичей внимания стали  обращать внимание ханы. Не учили они языка их, и не стали обращаться к истории покоренных земель. Немало усилий пришлось приложить русичам, чтобы их заметили. Вот и ползали на брюхе перед ханами.
Гордый дух Мстислава Удалого, последнего из героев дотатарских, все еще появлялся то тут, то там, и снова исчезал. Но они не собирались мириться  с этим, и старались не замечать.
Безумие вражды удельной довело их до смерти и сумасшествия, но возрождалось оно  снова и снова, как только сходились два брата и обиженно друг на друга взирали.
И невольно взор летописца обращался к женам тех князей, которые не  могли успокоиться. Какова была их роль, каково было им, вспоминая о плаче и печали Ярославны, вспомнить о вечном рабстве и устремлять свой взор куда-то вдаль, ничего больше не знать и не хотеть. Только с ужасом ждать того часа, когда все для них оборвется и закончится, и когда бездыханное тело мужа или брата или сына из орды привезут домой, а может и вовсе след его где-то затеряется навсегда.
Неизвестность. Вражда. Рабство. Ночь. Муки и молитвы - вот все, что для них оставалось в те мрачные дни. Еще сочиняли сказки об отважных славянах, которые и в орде, и в плену были первыми и главными и поступки дерзкие совершали. Правда это была или только выдумки, но те времена давно и безвозвратно закончились. Надо было просто жить и ждать, и надеяться.. Хотя чаще всего надеяться было не на что. Но что еще оставалось?
Наверное, в жилах каждой княгини текла кровь и гордых варягов - их воинственных потомков, и валькирии были главными во всем этом. Но какие невыносимые времена им достались. Ничто не могло спасти их больше.
Образованные, свободные и сильные, как могли они смириться с миром, в котором кроме рабства и вражды ничего больше не оставалось. Невелик был их выбор, с одной стороны - дикие татары, жившие по волчьим законам, с другой стороны - их предки, бывшие вероятно пострашнее тех татар, что еще им могло оставаться?
Превратности их судеб были непредсказуемы и темны. Они понятия не имели о том, как можно жить дальше. Стерлись имена многих женщин, и только некоторые оставались в памяти людской, порой их узнавали, порой они были загадочны. Ничего невозможно было понять из их прошлого. Их мужья гибели, пропадали без вести, когда случалось такое, то неизвестно кто страшнее для них становился татарский сотник или родной брат погибшего. Но они боролись и стояли насмерть. Они старались сохранить и сберечь, то немногое, что им еще оставалось в глухие времена.
Чаще всего татары не трогали монастырей. И  только за особые повинности сжигали они обители богов. там чаще всего и укрывались овдовевшие женщины от своих и чужих. Но не многим из них хотелось отдалиться от мира и служить богу, от которого кроме несчастий и горестей все равно ничего видеть не удавалось. Да и жизнь ли это была? А потом оставалось только уповать на собратьев своих и хранить память, любовь об ушедших и растить сыновей. И не в силах роптать на бога, порой с укоризной смотрели они на небеса и спрашивали:
- За что?
И не получали они ответа с небес. Его и не могло там быть. Со временем это становилось ясно. И потерявшие бога, и боявшиеся вернуться к старым богам, хотя те не могли требовать больших жертвоприношений, чем эти, они продолжали жить с помощью ли близких или вопреки ей.
И среди русских княгинь была одна. Имя ее сохранилось в веках. Она не оставалась никогда безымянной.
И придя из жестокого далека, она взирает на нас и просит, чтобы мы защитили ее от всего происходящего  в этом мире, и попробовали заглянуть в ту заоблачную даль, постарались понять то, что сокрыто веками.
Мы мысленно возвращаемся в 14 век, туда, где пали все большие города,  и неожиданно из руин поднялась Москва.
 
ЧАСТЬ 1   В ТИШИ  МОНАСТЫРЯ
ГЛАВА 1  НОВАЯ МОНАХИНЯ

Монастырь жил своей обычной жизнью.
Кажется, все мирские перемены никак его не касались. Священники так долго утверждались на славянских землях, что теперь служили самозабвенно и яростно, боясь, что теперь, когда мир находится под татарами, все может пошатнуться в очередной раз и все придется начинать сначала. Им вовсе не хотелось переживать тех унижений и гонений, о которых рассказывали летописные своды. Наверное, они больно рано успокоились, вот бог и посылает им новые испытания, которые надо достойно пройти. Это только казалось, что все наладилось, а оно возьми и тут же разладься.
№№№№№№№

И все-таки какие-то перемены появлялись и в монастыре.
Анна появилась несколько дней назад. О ней уже говорили монахини, но пока еще никто ее не видел.
Настоятельница отнеслась к ней с трепетом, выделила лучшую келью. Предназначенную для дорогих гостей, строго следила, чтобы у нее все было, в чем она нуждалась.
Но служанки ни разу ее не видели. Им было наказано не беспокоить гостью, еду они оставляли в соседней комнате,  и сразу уходили.
Говорят, она сидела неподвижно  в черном одеянии и не шевелилась даже.
Она старалась спрятаться не только от внешнего мира, но и от монастырских, и от себя самой.
Никто не знал, откуда она, сколько  ей лет, как выглядит. Но не сомневались, что она важная особа, не из простых.
Но жившие здесь и не интересовались миром, у многих не оставалось там родичей, они всех потеряли.
Ничего больше не тревожило, не волновало и Анну, она стала одной из многих, незаметной и неприметной. Если она и отличалась от остальных, то только тем, что была не сведущей в делах по хозяйству, но училась быстро, радовалась, когда у нее что-то получалось.
Сначала монахини думали, что она тут недолго пробудет,. Но она сказала, что в том мире ей больше нет и не будет места, и не покинет она монастыря до самой смерти.
Они отнеслись к этому спокойно и с пониманием.
Были уверены, что настанет день, когда она расскажет обо всем, что с ней приключилось, какая беда могла привести ее в монастырь.
Только одно удивило ее - новое имя Ефросинья. Она не приняла его, сколько раз ее не окликали, не слышала и не отзывалась, не считала своим, хотя сама повторяла несколько раз, словно пытаясь привыкнуть. Нет, она хотела, чтобы ее по-прежнему называли Анной. Ведь так ее называл отец и любимый муж, да и брат тоже. И во всех своих молитвах только их она и поминала, и думала только о том, как они с Михаилом на небесах встретятся. Как и со всеми другими родичами.
Хорошо, если бы они больше не враждовали и хотя бы там примирились. Ведь туда они ушли без всяких уделов, все оставили на земле. Пусть остаются в вечном покое и радости, и забудут о том, что тут пережить пришлось.
Порой, когда она молилась слишком долго, то брат, то муж пред ней появлялись. Тогда она долго с ними разговаривала, вспоминала о том, что было когда-то, что случилось, чего никогда больше не будет.
Тогда ее сердце кровью обливалось, она закрывала лицо руками и сидела неподвижно, понимая, что в этой жизни она так много имела  и все потеряла.
Она становилась старой и немощной, а они все помнили молодую и красивую княгиню, в тот момент, когда он там появился. Он и сам не мог узнать ее, они почитают, что эта старуха не может быть  их женой и матерью.
Не останется ли она одна и в стенах монастыря и в бессмертии своем. Никто и никогда не будет ей близок. А как теперь не хватало ей тепла и света. Если она мирилась с этим, то только временная, зная, что в вечности она снова будет счастлива.
Время совсем перестало течь. Мир замер, и больше никто и ничто не могло вернуть ее к реальности.  Но на что же было опереться? Даже в том, что их детям и внукам придется в свободном мире жить, и на это не было надежды.
А когда она привыкла к монастырю, она поняла, что должна обратиться к летописям. Ведь именно потому она оказалась тут.

ГЛАВА 2  СРЕДИ ЛЕТОПИСЦЕВ

Княгиня Анна была грамотна.
Она в детстве еще страстно взирала на буквицы, и проводила дни в келье монаха, учась письму и грамоте. Монах обучил ее этому, и она с большим трепетом стала относиться к написанному.
Когда Анна поведала настоятельнице о своем желании почитать рукописи и летописи, которые хранились там, та даже обрадовалась этому, и распорядилась, чтобы привезли из соседнего монастыря все , что у них было. Монахи поспешили туда, узнав, что какая-то незнакомка интересуется трудами  их рук.
Но монахини отдалились от нее. Но ей хотелось только одного - узнать обо всем, что было написано в тех свитках, разгадать какие-то загадки и тайны, сокрытые временем.
Летописей было много. Анна погрузилась в прошлое, чтобы немного отвлечься от настоящего и забыть о нем.
Она не ведала, что именно хотелось ей узнать, какую тайну для себя открыть, просто читала и представляла, как эти люди жили, какие были сражения. И ведь все это было там еще до татар. И мир, и люди тогда были совсем другими.
И ей так хотелось прикоснуться к этому миру.
- Они были вольны, свободны и оставались непобежденными, это даже представить себе нынче трудно.
Со времен Волхва, до  древних князей Рюрика и Олега, и потом  к временам, которые были ближе и понятнее, все продолжалось.
Она читала скупые строки, о событиях и лицах, улыбалась радостно, потом в глазах появились слезы, и она понимала, что они за это время потеряли.
Она отрывалась от летописей, когда все в монастыре уже засыпали, но тогда приходилось возвращаться к жуткой реальности, которая не могла подарить ей ничего хорошего.
С величайшим трудом она откладывала летописи и гасила свечу.
Постояв немного в келье, пока глаза привыкнут к темноте, она медленно двинулась по узкому коридору, стала прислушиваться. Какие-то шорохи и звуки обрушились на нее. Она увидела больше, чем  могла бы.
Однажды в одной из летописей она увидела лист, вложенный туда значительно позднее. Словно бы послание из прошлого века.
Анна снова зажгла свечу, хотя уже собиралась уходить, снова  обратилась к таинственным буквицам.
Недаром провела она ночи без сна, потому что тогда узнала о том, что появилась невесть откуда девица с именем Марина, которая была возлюбленной князя Мстислава, и с Юрием дружна. Она рассказала монаху о том, что долгое время провела в татарском стане, когда Батухан был еще ребенком, обучила его своему языку, ревностно следила за его воспитанием.
Но потом, после гибели Юрия и сына его, когда направился Батый в Киев, они встретились в монастыре, и ночью, дразня строптивого хана, шагнула к нему  с высокой стены, упала к ногам и разбилась.
- Почему мне суждено было узнать эту странную историю?- спрашивала Анна, - она была зачарована всем происходящим и услышанным. Во всем этом была какая - то загадка и тайна. И ее саму, примирившуюся и готовую ждать до конца, какая  стихия толкнула в объятья бури, и ей хотелось  сделать что-то такое, на что она никак не решилась бы в обычной жизни.
Эти имена стали казаться ей священными, они снова возникали в душе, и давно прерванная связь между князьями, теперь связывала их воедино.
Анна заснула только к утру, в ее тревожном сне ей виделась Марина, она захохотала и шагнула навстречу к Батыю.
- Что мог чувствовать этот варвар, если он вообще способен что-то чувствовать, - да и что вообще случилось в этом странном мире.
Но когда она спросила у настоятельницы, та странно побледнела и сначала ничего о том не хотела говорить, а потом отрывисто произнесла:
- не понимаю, откуда ты взяла это. Я ничего не слышала о женщине, но знаю, что в  тот год наш монастырь сгорел дотла. Только нас пощадил этот басурманин.
Но наверное, это как-то было связанно с женщиной, - подчернила она.
Хотелось ли ей что-то скрыть или она только что о том узнала, было невозможно. Но почему этот случай не вписан в летопись, отчего он сохранился только на клочке бумаги? Его никто не заметил, потому что не заглядывал в свитки. Но что там еще приключилось, кто мог сказать это наверняка.
Анна чувствовала одно - она выбрала верный путь,  скучать и терзаться ей не придется. И сколько еще тайного должно было ей открыться в долгие зимние вечера, когда она будет листать эти тяжелые свитки.
У нее даже дыхание перехватило от предчувствий. И каким удивительным казалось все, что там творилось.

ГЛАВА 3  ТАЙНЫ И ПРИЗРАКИ

Время летело незаметно. Но ожидания не обманули Анну. Она проводила часы за столом, и только иногда поднималась и прохаживалась по небольшой комнатке, рассматривала узоры на белых стенах. Но помыслы ее были далеко.
Свеча погасла неожиданно, надо было снова ее зажечь, но Анна не стала этого делать.
= Хватит на сегодня, - думала она, и еще какое-то время сидела во тьме, чтобы привыкнуть к темноте, и раствориться во мраке.
Но какая-то тень мелькнула прямо перед ней. Она прищурилась. Видение не исчезало.  Только тень его отпечаталась на стене.  Наверное, невозможно было узнать призрак, но она ни с кем никогда бы его не перепутала.
Анна побледнела:
- Зачем ты здесь? – спросила она тихо. Она не удивилась, если бы услышала голос. Но она оставалась в полной тишине. Призрак уже растаял. Но что это было? Она так и не поняла этого.
Она распрямилась на жестком ложе, но от отдыха радости не прибавилось. Она долго ворочалась и вспоминала  что-то. О, как печальны были эти воспоминания. Но прогнать их она никак не могла. И хотя листая летописи, она переносилась в дальние века, но понимала, что придется приблизиться и вернуться назад, и вспомнить все.
 Реальность рано или поздно вернется, и что же тогда делать? Стоит ли доходить до тех записей, когда неведомый песец писал о них или остановиться раньше? Больше не читать, ведь все, что хотела, она знала и без летописей, что нового они могут поведать?
От этих мыслей стало еще печальнее. Но если верить этим сводам, не было никаких героических эпох, они были только в былинах и сказаниях. Значит надо с покорностью и смирением принять Игорево время, и то, что пришлось пережить ее близким. В монастыре она появилась не случайно. Ей хотелось затеряться и забыться. И она уверяла себя, что это возможно, пока не наткнулась на записи о незнакомой деве. Все сразу переменилось. Значит и тут у  нее не будет покоя. Он только снился всем, кто еще живы, хотя живы ли они все?
Как же была удивлена Анна, когда дойдя до Игоревых времена, она узнала только  немного о его походе. Она начала искать тот гол, то лето, когда он ушел к предкам, покинул мир, и ничего не обнаружила. Там  были вписаны какие-то младенцы княжеского рода, родившиеся и тут же умершие, и все, и ничего о князе Игоре Святославиче, сначала она не поверила своим глазам, решила, что перепутала что-то, взяла совсем другие свитки. Потом поняла, что все тут в строгом порядке, и свитки те, только Игоря там не было.
Она смотрела Владимирский свод, непонятно как тут появившийся, тогда град был стерт с лица земли грозным Батыем. Но не это волновало ее, а то, что Всеволод, о котором столько говорено и переговорено так и не набрался мужества даже на то, чтобы признать то, что Игорь жил.
- Неужели он так его  боялся? – размышляла Анна  и пыталась протиснуться не только сквозь время, но угадать чувства людей. Она отказывалась верить тому, что стало для нее очевидно. Не может быть в мире никакой справедливости, это ей было ведомо, но чтобы вот так. А разве теперь, когда Москва объявлена стольным градом, всех под себя подминая, и князь ее на все готов, чтобы затмить древние города, не то же самое творится в этом бедном мире.
Но Иван одержим, ему нужно из ничего сотворить миф, а Всеволод был силен, он всегда считался победителем. Так чего же он так боялся?.
Анне показалось, что она теряет равновесие и силы. Ничего от них больше не осталось, но все еще хотелось бороться..
- Это не женское дело, - услышала она голос над ухом, - ты не должна за это браться, ты не должна так томиться.
Еще вчера она могла произнести те же самые слова, но когда их произнесла другая, протест появился в ее душе, она ощутила и силы и желание, чтобы двигаться дальше, идти и не останавливаться.
- Нет, матушка, - произнесла она и вспомнила о  своей матери, которая умерла давно, но кажется, теперь стояла рядом, - я должна это сделать. Если наши мужи совсем обезумели, только я  осталась, чтобы идти до конца.
Странно смотрела на нее гордая старуха. Она подозревала, что в маленькой этой жене скрыта какая - то огромная сила.
- Мольба о справедливости может от того и возникла, что не было никогда той самой справедливости. А с мужами всегда тяжко, они никогда не будут с нами, - говорила она задумчиво. Мы должны жить в довольстве  и спокойствии.
- Что  ты хочешь делать потом, когда все узнаешь? – поинтересовалась она, но  ответ ей был ясен и без того.
- Я хотела бы обо всем написать. Мужи мои уже не смогут за себя постоять, но меня призовут к ответу. Может за тем я еще и живу здесь, а не ушла туда, чтобы поведать миру обо всем.
Монахиня смотрела на нее с сожалением,  – этот груз невероятно тяжел, не по силам даже молодой деве. К чему же ей это нужно на склоне лет. А если завтра их монастырь сгорит снова, и ничего от ее трудов не останется?
Но даже если так и случится, Анна не отступится от того, что задумала. Решение было принято в тот вечер. Анна оставалась спокойна.

ГЛАВА 4  НА ПОРОГЕ НОВОГО

Сколько времени провела Анна за этим столом, трудно сказать. Но она вдруг заметила тайник в нижней его части., когда ударилась о него коленкой. Она потрогала его, не переставая удивляться. Ящик был плотно закрыт. Замок оказался с секретом, и ключа от него, похоже не было. Но что это было, что там хранилось?
Ящик был незаметен постороннему глазу, на него можно было только вот так наткнуться. Но ей словно кто-то казал на него. Это немного разнообразило ее жизнь. В душе вспыхнула тревога.
Она хотела только одного – открыть этот замок и посмотреть , что там спрятано, хотя там могло  ничего не оказаться.
Но она никак не могла открыть этот замок , сколько ни старалась.
Анна не ожидала от себя такого упорства. Но в тот момент, когда она уже не верила в возможность его открыть, ящик открылся. Анна тут же в его заглянула.
В небольшом ящике лежали какие-то свитки. Раз они были так старательно спрятаны, то в них было что-то особенное, - сразу подумала она. Еще несколько мгновений она боялась к ним прикоснуться, словно они могли от этого рассыпаться в прах, исчезнуть. В этом было какое-то колдовство.
Наконец любопытство взяло верх, и она прикоснулась к ним, бережно развернула, чтобы посмотреть, что же там такое написано.
Буквицы запрыгали перед глазами, она стала медленно читать, решив, что ей повезло, и она нашла один из списков «Слова» Игорева, о котором столько было говорено. Может быть, князь сами написал его и спрятал для того, чтобы потом кто-то отыскал.
Но чем больше всматривалась и вчитывалась Анна в написанное, тем больше сознавала, что это не Игорево писание, а вовсе иное, и писала его Ольга, нет, не древняя, конечно, а сестра Даниила Галицкого – Ольга, красивая, умная образованная дочь князя Романа.
Анне не только не пожалела, что не нашла того самого «Слова», но даже обрадовалась, потому что «Слово» Игоря она непременно отыщет, а этой рукописи наверняка больше негде нет. Она позабыла о том, что ей не хотелось вспоминать о недавнем прошлом, о печальных событиях, которые пришлось пережить.
Это было невероятно, то, что жена несчастного князя Михаила Черниговского, павшего одним из первых, оставила эти записки, и она станет  первой их читательницей. Это даже лучше, чем, если бы сама княгиня тут оказалась и стала рассказывать ей обо всем. Ей проще было прочитать обо всем этом. Она писала, обдумывая каждое слово, пронимала, какая у нее ответственность перед этим миром.
Их судьбы были похожи, как и судьбы многих княгинь в лихие годины. Только Ольга была прежде. Ей пришлось встать между братом великим и могучим князем, и мужем, которого она вероятно любила. Хотя это была только догадка Анны, но, наверное, так и было.
Она не заметила, как в келью вошла настоятельница, не услышала шагов, ни стука в дверь.
Та с тревогой на нее взглянула – уж не случилось ли еще чего страшного? Но взглянув на стол, она сразу поняла, в чем дело. Вот только знала ли она о тайнике раньше? Но монахиня внимательно смотрела на письмена, так отличавшиеся от остальных. Ей хотелось слыть всезнающей.
- Ты что-то обнаружила, дорогая? - наконец спросила она, заставив Анну вздрогнуть – никогда прежде та не уходила в себя настолько, чтобы ничего не видеть и не слышать, ничего вокруг не замечать.
- Да, это  странный подарок, я не знаю, какой бес мне его подкинул.
Она усмехнулась и взглянула на матушку.
- Но я благодарна за такой дар.
- Не поминай его имени тут, - погрозила ей пальцем монахиня, хотя это было напускное, имя лукавого не приводило ее в трепет и ужас, он скорее мог прослыть ее приятелем.
Если бы она захотела рассказать о бесе, то Анна, наверное, услышала бы много интересного, но пока она довольствовалась малым.
- Это записки княгини Ольги Романовны
Брови настоятельницы медленно поползли вверх.
- Не той древней, матушка, конечно, нет, она ничего нам не оставила. У Даниила Галицкого была сестра, она вышла замуж за Черниговского князя Михаила, вот она и оставила  нам свои записки, на которые я нынче наткнулась. Она должна была написать о кошмарном этом времени. Оказывается, я была не первой-
- Я не знала, что княгиня тут бывала.
- Если не она, то кто-то из ее близких. И нет лучшего места, чтобы их спрятать, -  я должна прочитать то, что она оставила и дописать нашу историю, потому что моя станет продолжением той.
- Может и так, - согласилась настоятельница, - только не обольщайся, мы полагаем, а господь располагает, так выйдет, так и хорошо.
- Я постараюсь исполнить все, что должна.
Настоятельница, простившись с княгиней, долго размышляла обо всем случившемся. Хотелось ли ей, чтобы все случилось именно так? Но какая разница. Никто ни в чем не стал бы ее упрекать. А если в это вмешался бес, то так тому и быть.
Жаль, что Мефи в тот час не заглянул в монастырь, он услышал бы много интересного и был бы крайне удивлен тем, что услышал.

ГЛАВА5   ДАЛЕКОЕ  ПРОШЛОЕ

Волнения в душе Анны становились все сильнее. Хотя бесценные свитки снова были спрятаны,  укрыты в только ей одном знакомом месте. Но она волновалась все больше и больше, потому что прикоснулась и к своему далекому прошлому. Бесцветная монахиня, которую так трудно было узнать, вдруг выделилась среди всех сестер, ощутила себя женой великого князя. Да, может быть и Ольгой Черниговской, писавшей свои послания, но все-таки в первую очередь женой   несчастного князя Михаила Тверского, какой она и была.
Впервые осмелилась она произнести имя любимого мужа не потому что боялась Московского князя, а потому что боялась, что сердце ее разорвется от боли и обиды, как только она произнесет его вслух снова.
Ольга была ее прабабкой, если для кого-то она и оставила эти записки, то именно для нее. Она все яснее сознавала, что это было послание ей сквозь века. Может это она привела правнучку в монастырь и оставила здесь, заточила в келье до тех пор, пока она не дотянулась до этого ящика, не смогла извлечь их из тайника. Она не сделала бы этого, если бы предки наши не следили за нами с небес, не посылали нам знаки оттуда. Она радовалась и волновалась так, словно и сама заглянула в Сварог, а потом вернулась на землю.
Княгиня взглянула на свои ладошки, кажется, она почувствовала, как ветер к ним прикоснулся. Еще какое-то поразительно чувство жило в душе. Она радовалась, что ощущение жизни не покидает ее. Теперь страшнее всего было узнать, что это сон, что стоит проснуться и все исчезнет, и ничего не останется больше.
Настоятельница узнала от столетней старухи о том, как  этот стол оказался в монастыре – ведь гордая и себялюбивая Ольга, которая была скорее с католиками, чем с ними, не могла, не могла тут оказаться.
- Марина, дочь ее передала монастырю кое-что из княжьей мебели, вот так это было.
Странно, знала ли гордячка эта о том, хотела ли она того, но вещи живут своей жизнью, именно тут они и могли сохраниться. Тогда после пожара и ухода Батыева, монастырь отстраивали всем миром. Необходимы были какие-то вещи для жизни тут. Чтобы сделать новые, мастеров просто не оказалось, они были перебиты или угнаны татарами в плен, а то и сами просто спасались бегством, а стол этот сохранился.
Настоятельница рассказала Анне обо всем, что она тогда узнала. И та ничего ей не сказала. Секрет этот не каждый смог бы найти, и уж тем более от простой монахини он ускользнул. Значит не случайно столько времени он стоял не тронутый. Пусть так и будет дальше.
- Это было только начало, хотя они считали, что это конец. Они должны узнать о том, что еще случится, что придется пережить после их ухода детям и внукам.
Пока княгиня взглянула только в самое начало рукописи. Она и представить не могла, как много придется ей узнать, и странная радость охватила душу. С нею будет говорить прабабка. Она пыталась ее себе представить и не могла. Черты расплывались, но какая разница, как она выглядела внешне. Она погрузилась в тот мир, до рассвета оставалось совсем немного времени, тогда ей все станет известно.
№№№№№№№№

Мефи прохаживался по первому кругу. Он считал, что не так уж мало сделал в последнее время, вот хотя бы Анну на истинный путь наставил. Конечно, в последнюю очередь ему хотелось отправлять ее в монастырь, да и вообще, связываться с женами - себе дороже. Но ничего другого ему не оставалось, потому что мужей сильных и смелых не осталось, а монастырь оказался и самым спокойным местом. Да и обещал он Ольге, что труды ее не пройдут даром, а Анна их непременно узрит и прикоснется к ним. Их можно было стащить и подсунуть, но это не серьезно. И во всем должна быть мера и правота.
Он и не ожидал, что Ольга так разволнуется, когда говорил ей о том, что случилось.
-Что с тобой стряслось, - притворился непонимающим он.
- Ты и не представляешь, как это много значит для меня.
- Где уж мне, я только копыта могу бить, когда надо что-то делать, - в голосе его слышалась обида, он сетовал на людскую неблагодарность, и готов был броситься назад, чтобы все изменить.
- Перестань дуться, - услышал он голос Ольги, - я не то хотела сказать, и не смей издеваться надо мной, - она лукаво усмехнулась.
Он узрел ее прежнюю, ту, которая когда-то если не очаровала, то очень ему понравилась.
- О старости рассказывай своим князьям. А мне пора на землю отправляться, может и там я еще на что сгожусь., там меня замечают и ценят больше, чем тут.
Он стукнул копытом, но забыл что под ногами облако, а не земля, потому чуть не провалился вниз. Но бес только закачался немного и все-таки удержался на месте. Он нравился многим на небесах, потому что был весел, спокоен, невозмутим. Ольга в нем просто души не чаяла. В том , что все черти одинаковы, могли быть убеждены только те, кто никогда с ними дела не имел, только от случая к случаю сталкивался и горя мыкал.

ГЛАВА 6  СТАРИННАЯ  ИСПОВЕДЬ

Анна представила те времена, когда немолодая женщина, пережившая
чреду бед, уединившись, склонилась над этими свитками, записывая все, что произошло и могло произойти с нею и теми землями, на которых она в те дни оставалась еще великой княгиней.
- Это было то время, когда Даниил, - читала Анна стараясь не пропустить ничего важного, - мне казался совсем взрослым, хотя был он только отроком и вернулся после битвы на Калке вместе с Мстиславом Удалым в Галич.
У Анны перехватило дыхание. Она и представить себе не могла, что Ольга видела того самого Мстислава живым. Сколько жен были в него влюблены, если Марина ради него в татарской орде оставалась, думая, что он попал в плен, а потом, до конца дней только о нем и думала, только к нему и рвалась душой, когда его давно уже не было в живых.
- Мстислав отказался от Галича почти сразу и оставил князем там юного брата моего. И я вместе с ним осталась. Сам же он недолго с нами пробыл и ушел, исчез бесследно, словно его и не было. Мне было очень жаль.
И представила себе Анна после этого рыдающую девочку, которая только что узнала, что герой растворился где-то без следа, и все понимали, что он больше никогда не вернется.
Любила ли она  Михаила так, как могла полюбить этого нового Олега. Почему-то эти два мужа стали для нее едины. Но Мстислав был ближе и дороже всех.
- Я ждала его возвращения назад, мне казалось, что он не может меня оставить одну. Он как-то сказал, что если еще раз жениться, то это буду я. Много ли, мало времени прошло, трудно сказать, но в один прекрасный  вечер ко мне в светлицу пришел мой брат. Он тогда уже освоился в своем граде, и заявил о том, что приехал князь Черниговский  и просит, чтобы я стала его женой. Я вспомнила в тот миг о Ярославне, когда к ней  сюда приехал Игорь и они сразу же влюбились друг в друга. Я умоляла ее тень, чтобы и со мной такое случилось, и я влюбилась в человека, которого никогда прежде не видела. Даниил был добр ко мне, но только если это не касалось его интересов, а Чернигов и союз с князем ему был очень нужен, потому он и не задумывался о моей судьбе. Я должна была согласиться. Но я надеялась, что как только Мстислав узнает о том, что произошло, он догонит нас на своем быстром коне и отберет меня у Черниговского князя, как бы ни хотелось брату обратного. Я дала согласия, но верила, что в последний миг смогу избежать  этого союза.
№№№№№№

Мне стало страшно в последний момент, когда я должна была увидеть мужа в первый раз. Даниил был  внимателен, он словно почуял свою вину за совершенное. Но он сильно много ждал от союза, и понять не мог, насколько он ошибался, как скоро ему придется разочароваться. Я знала, что всем нам придется выйти замуж и рожать детей, но мне казалось, что со мной все будет по-другому, что я буду занята  важными делами как королева Елизавета или Анна. Но все обещало быть серым и обычным. Это меня пугало. Нет, я не была готова ко всему этому, и впору было разрыдаться от бессилия и отчаяния.
Тогда я бросилась к матушке. Она оставалась, как обычно в своей комнате, никуда не ходила,  ни с кем не разговаривала. За эти годы она превратилась в угрюмую старуху, похожую на черную птицу. Я знала, как она любила отца, как спасала его сыновей после того, когда он был убит у ляхов. Она пошла бы на любые жертвы. Но потом, когда опасность миновала, она решила, что все исполнила, что требовалось. Заперлась у себя и перестала разговаривать. Кажется, она только смерти ждала. А смерти не было. Ей оставалось безучастно взирать на то, что творилось вокруг. Мы все старались не тревожить ее сильно. И только в самые тяжкие минуты приходили к ней в покои. Я поразилась тем переменам, которые с ней случились. Она была старухой. Кажется, она  меня даже не узнала.
Она слушала и не слышала и ничего не сказала мне. Я поняла, что ничего меня не держит в родном доме, я никому больше не нужна. И мне стало спокойнее.
Даниил видел, как я выходила от матери. Он все понял, ему стало меня немного жаль. Он что-то говорил, словно оправдывался. Все встало на свои места в один миг.
Чтобы немного отвлечь его, я стала расспрашивать о своем женихе. Он понимал, что мне придется туго в чужом мире. Но ничего он мне так и не сказал. А если мне так трудно общаться с родным братом, то, что же будет с  чужим человеком, которого мне в мужья дали? Тревога в душе только нарастала.
ГЛАВА 7   ЗАМУЖЕСТВО ОЛЬГИ

Я должна была проститься с  Даниилом. Жениха все еще не было, что-то происходило в Чернигове, он решил отправить вместо себя посланника. Сначала это привело меня в ужас, как можно было ехать с чужими людьми в чужой мир, но потом я стала размышлять здраво и поняла, что Галич не был для меня ближе и роднее. Я так много слышала о том, что это холодный и мрачный град, и в этом никто не может с ним соперничать. По дороге я то успокаивалась, то сердилась и грустила. Но тайно все время ждала Мстислава. Я хотела видеть его и видела в каждом всаднике, который попадался на пути. Все казалось, что он шагает ко мне навстречу, но ничего такого не случилось, потому что, скорее всего его уже не было в живых. Я же представляла жениха именно таким высоким, сильным, светловолосым, от одного взгляда его захватывало дух, можно лишиться чувств и про все позабыть.
Однажды в пути я увидела призрак. Но это был не Мстислав, а отец, хотя я не могла его помнить, но сразу признала, это точно был он. Он и сказал мне, что не стоит бояться неизвестности и Черниговского князя.
- Сначала все будет ладно, - успокаивал он, - а потом не от него все зависеть будет, испытать тебе и ему придется великое горе.
-Но вы, разве вы не защитите нас, - взмолилась я тогда.
- Слишком поздно, мы опоздали и ничего не сможем поделать, - отвечал он. Так рухнула надежда, последняя надежда. Странно, его нет больше, а мне казалось, что отец всегда будет со мной и сможет меня защитить от всех напастей.
- Я буду рядом, но  жить и защищаться придется вам самим. Страшная сила надвигается, никто ее остановить не сможет, а особенно те, кто лишены тел, они точно ничего не смогут.
Я растерялась, но благоразумие взяло верх, путь был неблизкий,  и я убедила себя, что надо жить  нынче, не стоит заглядывать далеко вперед. Ведь пройдет какое-то время, прежде чем обрушится беда. И надо постараться, чтобы жизнь была яркой и особенной, раз все так складывается. Только после этого я немного успокоилась. А так бы все испортила еще тогда. И чем дальше я отъехала от Галича, тем чаще вспоминался Даниил, я поняла, что страшно без него скучаю, что плохо мне без него, хотя он был жесток. Но только он один и был мне дорог.
А потом я увидела бедную женщину. Это места славились своими колдуньями и колдовством. В ту ночь когда наши воины заснули и только двое о чем-то переговаривались у костра, я отошла подальше и заметила, что-то там белеет. Я окаменела и не спускала с нее глаз. Она стояла полуобнаженная и такая прекрасная. Никто не смог бы заставить меня пошевелиться.
Говорила ли она или только передавала мне свои мысли, я не ведала этого, но я слышала:
- Смотри, ты совсем молода и неопытна, страшные времена наступают, и старухи ни в чем не могут разобраться, а уж такие юные создания и подавно. Не забывай о родных и близких. Там, где мужи ссорятся, ты мирить их должна.
Она растаяла, а я еще стояла и не могла оторвать взора от пустого места, где только что она была. Мне стало дурно, кажется, я повалилась в траву, потому что очнулась у костра, и воины  лили воду мне на лицо. Сон ли это был или явь, как знать. Но мир готов был перепугать меня до смерти. Хотя надо было выбираться из такого кошмара. Теперь замужество меня по-настоящему пугало.
Когда мы стали приближаться к Чернигову, я узрела, как прекрасен этот мир. Люди тут были добры и открыты. Я не привыкла к такому шумному проявлению радости, сначала отстранялась от них, но потом мне это стало нравиться. Этот мир быстро станет моим миром, здесь для меня будет дом.
А полюбив этот мир, я готова была полюбить и муж своего.  Я не обманывала себя, Михаилу нужна была поддержка Даниила против  татар, ведь никто из соседей не станет его защищать, подставляя себя, свои земля,  своих воинов. Галич был далеко, и вряд ли моему брату что-то грозило в ближайшее время. Почему же ему не помочь родичу? Но он забыл о том, что Даниил видел татар, он знал, как погибла дюжина князей и среди них великий князь, он и сам чудом спасся вместе с Мстиславом Храбрым, и не для того, чтобы тут сложить свою голову. Мой брат никогда не был трусом, скорее наоборот, он был храбр несказанно, но он не станет переживать поражение во второй раз, потому я напрасно молила небеса о том, чтобы он присоединился к нам. Да и не хотелось мне оказаться среди двух огней и снова выбирать между мужем и братом, если они станут врагами.


№№№№№№№№

В Свароге Ольга странно волновалась , хотя бес не появлялся, но она знала, что Анна читает ее исповедь, когда-то написанную от скуки и отчаянья, а может быть просто ей хотелось рассказать миру о том, что с ней случилось. Но она все это писала,  не отрываясь, забыв о сне и еде. Писала и не могла остановиться.
Когда все закончилось, ей просто хотелось пережить это еще раз, поговорить с неведомым собеседником. Который переживал это и сможет понять.
Потому она и выделила Анну среди всех, как только бес поведал ей эту историю. Ольга решила, что именно она должна была найти писание, и велела бесу все сделать для этого. Но и ему хотелось того же,  иначе бы он не стал ей помогать.
Ей так хотелось еще раз заглянуть в свитки и что-то поправить, хотя это и было невозможно. Оставалось томиться в ожидании.

ГЛАВА 8   НАЕДИНЕ С СОБОЙ

Анна убрала рукопись в  секретное место, и снова осталась неподвижной перед свечой, слегка колыхавшейся от ее дыхания. В те минуты она думала о том, как все начиналось. Мысленно княгиня перенеслась в то время, когда она поняла, что родилась в семье князя, что станет позднее княгиней, что это не только богатство, но и испытание для нее. И глупцы те, кто ей завидует. Она позавидовала бы любой из них, потому что они и представить не могут, что ей  придется пережить. А может, придется скоро взвыть от горести и разочарования.
Анна закрыла глаза и увидела и себя и Василису совсем юными. Им говорили, что придется выйти замуж и уехать из дворца. Они выйдут замуж за князей-соседей, и лучше на воинов и бояр вовсе не смотреть, тогда проще будет жить на свете. А если влюбится вдруг, то все равно придется оставить того и  остаться с тем, кого тебе изберут.
Анна оставалась верна этому правилу, а вот с сестрой все было иначе. Бедная девица посмела влюбиться в боярина - верного слугу отца, как же трудно будет ей потом расстаться с этим парнем. Она узнала, что сватать ее приехали из Твери, и странно затрепетало ее сердце, лучшего жениха и придумать трудно, если они смогут договориться с отцом. Михаилу было тогда двадцать два лета, его отцом был  младший брат князя Александра, прозванного Невским за победу над шведами. И он володел Тверью. Ее татары пощадили больше, чем наш Ростов, павший одним из первых еще при князе Василии, и так еще до конца и не отстроенном. Потому в памяти стариков и остались только воспоминания  о былом величии. Кажется никому не хотелось ничего сделать для того, чтобы град обрел прежние очертания.
Из летописей я тогда узнала о грозном своем деде князе Всеволоде, который несправедливо отдал Ростов старшему сыну Константину, а столицу- Владимир другому – Юрию. С той поры и началась вражда между братьями. Константин захватил Владимир при помощи Мстислава Удалого – как странно переплетались наши судьбы.
Наверное, после этого все успокоилось, обрело видимость справедливости, но Константин вскоре умер, а Юрий  вернул себе все, что у него отняли. Но судьба князя того оказалась еще более плачевной. Почти первым он и оказался под татарскими стрелами. Сколько он не пытался уйти от сражения, его все-таки пришлось принять - град его оказался разрушенным, а Юрий и сыновья его погибли в том жутком пожаре. Если это бог наказывает непослушных сынов, то не слишком ли он жесток?
Впрочем, тогда о справедливости говорить не приходилось. Потом был разбит и умер и Василько Ростовский, совсем немного времени прошло между их смертями. Такие истории были  обычными в те времена.
Вот и Михаил, который должен был стать моим мужем и возлюбленным, был сыном Ярослава, того самого, который видел своими глазами развалины Киева. Видел их и Михаил,  хотя был еще очень молод и оставался около отца. Тверь была его отчим уделом, туда он и должен был уехать вместе с отцом. А теперь и я должна буду туда направиться, и это значит, что Ростов будет всегда заодно с Тверью, если татары снова захотят двинуться на Русь.
№№№№№№

Но это все случилось позднее, сначала Василиса должна была выйти замуж за Андрея Городецкого и уехать вместе с ним в него удел. Она проливала горькие слезы, просила и умоляла отца, чтобы он не трогал ее. Но порой и самые добрые мужчины кажутся беспощадными, особенно если нужно думать о своем уделе. Не для этого ли появлялись на свет их дочери, а на что еще мы были годны?
Она вдруг все поняла, перестала рыдать, понимая, что ей ничто не поможет. Так ее и увезли. Я гадала - увидимся ли мы еще с ней когда-то. И хотя  мы часто ссорились, пока росли, но ближе человека у меня в этом мире не было.
О моем женихе ходили дивные рассказы, и мне казалось, что любимый Мстислав воскрес и вернулся ко мне. Потому я никого больше не любила, никого не оставляла в Ростове, да  и он был близок от моего града, жалеть и не о чем сильно. В те дни я была спокойной и безмятежной.
Княгиня тяжело вздохнула, как хотелось вернуться в те времена, начать все сначала. Но тогда я еще не могла представить счастье, которое меня ждет. Тверь стала в те времена самым главным градом на земле. Никакой иной град не мог с ней соперничать.
Так она открылась передо мной во всей своей красе. Наверное, многие из девиц были уверены, что князь Михаил может достаться только им, но никак не мне, и потому теперь они не скрывали разочарования. Когда я  его увидела, то сравнила его не с Мстиславом, а  с молодым богом, Ярилой и Даждьбогом, только не с Перуном, потому что никогда он не был так воинственен и жесток, как бог войны.
Когда завершился свадебный пир, и мы остались одни, я онемела, все еще не веря, что  этот юный и прекрасный князь – мой муж. Потому вскоре я убедилась, что ношу под сердцем его сына. Старуха говорила мне, что нельзя так любить мужа или  какого-то другого мужчину, потому что боги могут завидовать, и мстить станут. Но я ничего не могла с собой поделать.

ГЛАВА 9  ВЕДЬМА

Тогда и появилась у нас в Твери моя сестра Василиса. Она была одинока и несчастна. Андрей вовсе не был похож на того, которого она любила когда-то, ей все не нравилось в нем. И не было такого слова или поступка, где бы она ни  видела подвоха, всему яростно противилась. Она даже не скрывала ярости, когда увидела Тверь, моего мужа и то, как хорошо у нас все ладилось.
Она была моей сестрой, я не могла прогнать ее, не хотелось обижать и добивать эту горемычную. Хотелось ей помочь, но добрыми намерениями дорога в Пекло стелется.
Василиса сначала и не представляла, как много сторонников она может найти в моем граде. Без моего ведома привела она во дворец старуху, которую все считали ведьмой, стала расспрашивать ее о том, что со всеми нами случится.
Говорили, что она предсказала когда-то смерть моему деду Васильку, смерть быструю и мучительную. Но скорее всего это были выдумки, это было так давно, вряд ли старуха так долго жила в этом мире, хотя была она стара и безобразна. И я с ужасом подумала о том, что когда-нибудь могу стать такой вот, тогда муж возненавидит меня. О том, что он будет стариться вместе со мной, мне и в голову не приходило, словно бы он был наделен вечной молодостью и бессмертием или ранней смертью, в общем стариком Михаила я себе не представляла.
Но старуха была рядом, и Василисе не терпелось узнать, что же нас ждет.
Она сказала, что ждет нас три горя, одно случится очень скоро, а два другие длиться будут долгие годы.
- У тебя один гроб на челе виден, - указала она свечей на Василису, а у тебя четыре, да, четыре, - повторила она, словно желая, чтобы я расслышала и запомнила то, что говорилось. В тот миг и ворвался муж в мои покои. Ему уже рассказали о проделках моей сестры, он приказал прекратить все это. Больше таким сердимым я его никогда не видела. Старуха исчезла из дворца, он потребовал, чтобы Василиса уезжала к себе. Но она и так готова была уехать, потому что уже сделала свое черное дело, она поселила в душе моей тоску и боль. Как страшно завидую счастью те, кто сам несчастен, и неважно самые ли это близкие ваши люди или совсем чужие и далекие. Мужчины всегда враждовали, но если это коснулось жен, то беда стучится в ворота.
Я ничего не сказала ему, говорила, что мне старуха ничего не успела сказать, он ворвался слишком быстро.
- Если она и говорила что-то, не верь ничему. – просил он, - никаких колдуний больше не будет тут, не должен человек грядущее знать, как же жить, когда тебе все ведомо? Но, кажется,  все было неспроста, он и сам знал что-то такое, что заставляло сильного и молодого князя сжиматься от страха, хотя он не подавал вида.
Непросто было после этого вечера прийти к миру и согласию в душе, хотя я и знала, что муж мой ни в чем не виноват. И все было прекрасно, мы ждали первенца. Но я вдруг видела сухие губы старухи и гадала, знает ли она что-то или просто решила надо мной поиздеваться. До нее я еще не сталкивалась со злом, но слышала, что люди могут многое творить ради своих интересов и выгод.

№№№№№№№

Пришла весть из Ростова – на рассвете умер отец. Это и было то первое горе, тот гроб, о котором говорила недавно ведьма. Это случилось так быстро, что не улеглись еще страхи. Но неужели сбудется все, о чем она тогда вещала.
Не случайно мой муж был так суров с ней, наверное, он знал, что ей ведомо многое.
С Василисой мы снова столкнулись в Ростове, встретились около гроба отца. Она злилась на моего мужа, даже не скрывала  этого.
- Разве не права была ведьма? - спросила она
- Может  и права, да и всем нам рано или поздно придется умереть, не надо заглядывать в грядущее, прав Михаил.
- Может и не надо, - согласилась она, - особенно если оно будет таким страшным, как она говорит.
- Каким бы оно не было, нам остается только жить. Не вмешивайся в мою жизнь, вот и все будет ладно.
Мы всегда были дружны, только мое замужество так разделило нас, это казалось особенно обидным. Но лучше не иметь вовсе ничего, чем такое зло, которое исходило от нее тогда.
По моему лицу она поняла, что я не стану с ней мириться. Она замолчала, словно опомнилась, а может, разозлилась еще сильнее. Но как только она узрела Михаила, он появился позднее, так от ее кротости не осталось и следа, ярость снова проснулась в обиженной душе. Что же говорить о чужих, если моя сестра так ненавидит меня.
Но сейчас все пережив и все пройдя, я попрекаю себя за ту слабость, я не хочу, чтобы Михаил был другим, благодарю проведение за то, что мне был подарен лучший из мужей. А потому не устану посылать проклятия Ивану, и всего золота мира не хватит ему, чтобы откупиться. Если бы мне пришлось выбирать между ними, я осталась бы такой же  одинокой и злой, как моя сестра.
ГЛАВА 10  ПРОШЛОЕ  И ГРЯДУЩЕЕ

Отца похоронили пышно и красиво. Судьба у него была все-таки счастливой, если вспомнить всех, кто был до и после него. Он не погиб от рук татар, если это и было рабство, то  оно так не ощущалось тогда.
Михаил сетовал на то, что с Ростовом теперь все непонятно, его надежды на союз скорее всего не оправдаются, хотя он об этом и словом не обмолвился, наверное, это еще больше разозлило Василису, потому что она ждала от него чего-то иного, но так и не дождалась к моей радости.
И тогда в ярости она спросила:
- А если бы батюшка умер перед свадьбой, согласился бы тогда Михаил жениться или нашел бы какую-то другую невесту и отказался от меня.
Я не хотела об этом думать, но после ее слов не думать уже не могла.
Я не знала тогда, что виделись мы с нею в последний раз. Я вообще мало что знала тогда и о ней, и о муже ее, да и не хотела знать. Люди стараются как можно скорее позабыть  дурное. Вот то же самое случилось и со мной.
Еще немного побыла я в Ростове, Михаил уехал, оставил со мной дюжину воинов на всякий случай столкновения с татарами в пути.
Но мы тоже скоро собрались домой. Вместе со мной до перекрестка отправилась и Василиса. Постояла там немного, а потом хлестнула коня и помчалась прочь. Я смотрела ей вслед и думала о том, как порой расходятся наши судьбы.
Было понятно, что она больше не появится в Твери, и я не собиралась ехать в ее Городец. Андрей казался мне скрытным и неприятным человеком, казалось, что он обижен на весь мир, и все время что-то замышлял, но что именно понять,  и даже узнать мне не было суждено.
А сейчас казалось мне, что стою я на том самом перекрестке, только что спросилась с сумасбродной и таившей на меня зло сестрой, и печаль  охватила душу так же, как в дни ухода отца.
Дальше вспоминать было тяжело, почти невыносимо, и снова хотелось передохнуть немного, вернуться в серую и унылую реальность.
Но не лучше ли было пока что-то почитать об Ольге, погрузиться в чужую жизнь, забыв о своей собственной.
№№№№№№

- Я увидела Михаила, - писала Ольга в своих записках, - Даниилу он не понравился, а может мой брат пожалел о том, что поступил необдуманно и поспешно. Вряд ли ему было жаль меня. Злился он скорее на себя самого, словно его кто-то обвел вокруг пальца, а он позволил себя обмануть. Я старалась быть добрее и терпимее к мужу. Он же сильный и  мужественный человек.
Но каким он был князем, разве не это больше всего должно было волновать всех. А вот тут трудно что-то сказать. Если бы я с самого начала не видела отца, Мстислава и Даниила, я бы и приняла, возможно, Михаила, и примирилась бы с его мягкостью, которая казалась мне тогда слабостью. Но душа моя вопила о неприятии его. И с трудом удавалось скрыть истинные чувства.
Был Михаил среднего роста, приятен лицом и мягок, об улыбался, и это располагало к себе, и ко мне он относился спокойно, словно бы просто уважал меня,  считал достойной себя. Наверное, для любой  другой этого было достаточно . Но мне этого было мало.
- Он считает меня достойной, - думала с горечью я, оставшись одна, -словно моим уделом был не Галич,  а какой городишка. Может Ярославна и считала Игоря достойным себя, но, наверное, сей князь вовсе не был таков. Я никогда бы не сказала Михаилу о том, но и забыть просто так этого не могла, но я сказала ему почти сразу, как только он намекнул на честь, которая мне досталась, что Чернигов – это такой дар, за который его боготворить надобно.
Но я не считала достойными князьями ни Ярослава ни Игоря, который не собирался за него бороться. Разве мои  братья смогли бы так спокойно оставить Галич. Ведь ни тому, ни другому город мой просто не покорился, И если бы не  ошибка  Даниила, то и на этот раз бы у него ничего не вышло.
 Он не кричал  и не злился после этих слов, просто странно переменился в лице, ничего больше не сказал и быстро ушел. За ужином он улыбнулся, словно этого разговора и не было. Тогда я и поняла, что не смогу доверять мужу, он не говорит того, что думает, ведь не должен он быть так спокоен после всего, что случилось. Так и остался он для меня вечной загадкой. Я понимала, что с ним надо быть осторожнее.
Даниил был недоволен этим союзом, но он ничего не мог знать, да и забыл он как-то быстро о случившемся. Мне одной придется за все расплачиваться. В тот вечер, почти не прикоснувшись к еде я это точно поняла. Недаром Ольга, жена Ярослава бежала из Галича, а мне хотелось бежать туда, домой. И я решила, что сделаю это, если почувствую себя еще хуже, и отношение станет еще хуже. Пусть попробует мой братец не взять меня назад, даже если ему придется рассориться со всем миром.
Наверное это понял Михаил по моему виду, и не стал трогать меня, хотя скорее всего он вообще не мог на кого-то давить, но тогда я так мало знала его, хотя и позднее так ничего и не узнала.
№№№№№№№№№№

- Она читает о твоих первых днях в Чернигове, - сообщил бес Ольге, - я помню, какой бедовой девицей ты была тогда.
- А какой несчастной, не помнишь? – спросила она, посмотрев на него с вызовом.
- Я не понимаю, что такое счастье и несчастье, это все придумали люди, чтобы им не было так скучно. Есть дело и безделье, победа и поражение. Но что там переживает человек,  я не ведаю. А чувства ваши так переменчивы, сколько раз смеялись проигравшие и рыдали победившие, как все это прикажешь понимать?
- Хотела бы я видеть мир таким, каким его рисуешь ты, - задумчиво размышляла Ольга, сколько бед и волнений можно было бы избежать тогда. В том мире, где мы жили,  нельзя было быть таким мягким и беззаботным, он требовал жестокости и крови, мы все время могли угодить в рабство, и угроза была слишком велика.

ГЛАВА 11  В ПРОШЛОМ

Как часто на рассвете, вскочив в седло, мчалась я в чистое поле, да куда глаза глядят, и когда Михаил, заботясь обо мне, старался приставить ко мне своих воинов, мне всегда удавалось скрыться от них, сбежать, и это меня забавляло. Они оставались далеко позади. Я часто задумалась о том, что однажды, когда будет все плохо, я заеду дальше обычного и не вернусь назад, никогда не вернусь. Такие вот мечтания меня успокаивали. Или что-то подсказывало, что однажды так все и случится. Но в этом только и находила я отраду для себя. Больше ничего меня тогда не радовало.
Анна казалось бы проникла в чужую душу, и так ясно представила себе молодую женщину, которую выдали замуж, но она не смогла полюбить мужа.
Конечно, та другая была значительно сильнее, вольность была ее подругой, она могла сделать больше, на большее надеялась, но ей досталась страшная судьба. И это было только начало.
Она не могла насладиться тем, что имела, думая о своих обидах, она и не догадывалась, как много ей было дано. А если бы она вернулась в Галич? Наверное, она настояла бы на том, чтобы Даниил оставил ее при себе. Он был суров, но не вывал зол, только что же дальше. Вряд ли кто-то из князей после всего осмелился бы на ней жениться. Мужчины страшно самолюбивы, одна мыль о том, что его могут бросить, убьет любые, самые высокие чувства. Возможно, она через какое-то время сама бы вернулась в Чернигов, чтобы  просить мужа о прощении. Хотя она была слишком горда, скорее оставалась бы в одиночестве, чем вот так возвращаться назад.
Галич давно был захвачен католиками и оттого казался чужим, Чернигов оставался своим до конца, это был ее мир, ее сказка, и покидать его не хватило бы духа. Отчего же Анна так ясно себе представила, словно уже когда-то пережила все это. Это все ей было так знакомо.
№№№№№№

Однажды произошла странная встреча, - продолжала свой рассказ Ольга, - когда я отправилась далеко, обманув воинов и наслаждаясь одиночеством, и радостью, что мне снова удалось их провести, я оглянулась и увидела совсем  рядом всадника на сером, в яблоках коне. А когда посмотрела на него внимательнее, то узнала отца
Как он был прекрасен, кажется, искушал меня, ведь мне снова пришлось увидеть, какими красивыми бывают князья, как далек от них мой Михаил. Он знал мои мысли, и говорил тогда:
- Ты хороша, но не требуй много у красавцев и силачей, они не такие, какими кажутся. Просто о нас позабыли, вот мы и кажемся такими прекрасными. Взгляни на него по-иному и будь всегда с ним.
Пока я успела что-то сказать, он растаял. Но ослушаться отца я не могла. Он знал, что я не подведу его, не стану противиться его воле. Я была его дочерью и страшно этим гордилась. И хотя  дерзкие мысли о побеге меня еще волновали, но я теперь уверилась, что не стану этого делать.
Наверное, мой муж меня по-своему любил, хотя я долго не могла этого понять и принять. Он был терпелив и внимателен. Но не было той силы, той страсти, которая окрылила бы любую. И не появится она больше, в том не было сомнения. Вот потому и радости в моей жизни было так мало.
- Она была на диво похожа на меня, - думала Анна, и вспомнила, как она любила мчаться в чистом поле. Просто она не решилась бы оставаться там одна, ведь лес таил множество опасностей, и там были и дикие звери и разбойники, она не справится с ними.
Мысли о ведьмах и Бабе Яге преследовали ее все время. Она замирала от страха, когда видела кусты и коряги у себя на пути. Казалось, что это ведьма караулит ее, чтобы испугать и подчинить себе. Но почти всегда Михаил был рядом. И в тот день, когда она почувствовала, что летит, на самом деле кубарем повалилась с коня и рухнула на землю. Только что родился ее первенец, и выехала она в первый раз после его рождения.
Михаил умудрился прыгнуть с коня и подхватить ее на руки, так и нес в город. Хотя было больно, она улыбалась, пыталась что-то сказать. Она радовалась, что он так дорожит ею, так любит ее, а ведь еще вчера он казался ей богом.
Ольга видела эту сцену, это была очередная проделка беса. Она страшно возмутилась.
- Откуда она это взяла, ничего такого не было, когда я свалилась с лошади,  и Михаил нес меня.
- А ты не заметила, что это был совсем другой человек, - осведомился у нее бес.
- И все равно не было никаких иных, - упрямилась Ольга, все больше и больше злясь.
- Но она не о тебе, а о себе вспоминает, - топнул копытом бес.
- Но при чем тут она, ведь она читает мои записи, а кто этот красавец?
- Михаил, только Тверской, ее любимый муж, читает твои, а думает о себе, люди так устроены, они думают, прежде всего, о себе, а не о других. А злишься ты потому, что это случилось не с тобой, что у тебя так не было.
- А откуда мне знать, может она это придумала, - вслух размышляла Ольга, хотя бес и так слышал ее мысли.
- А может ты придумала свою нелюбовь к Михаилу и тешишь себя тем, что так несчастна и одиноко, ведь несчастной быть приятно, а счастливой страшно. Нет, ты могла быть счастлива только с Мстиславом, другого и не допускаешь. А он уже был мертвецом, значит и непогрешим, куда живым с ним тягаться.
- Я не знала этого.
- Знала, я сам тебе такой сон посылал, ты хотела соединиться с ним в вечности, потому и испоганила свою земную жизнь.
- Но где же он? - воскликнула Ольга, ведь она не нашла Мстислава там, куда ушла.
Как долго бес ждал этого вопроса, как упрямо молчала стервозная девица.
- Его нет, он хорошо спрятан от остальных.
- В Вальхаллу отволок? - она поняла, что готова идти за ним куда угодно.
- Зачем так далеко, да и нет у нас с ним давно связи, но ты напрасно считаешь, что я так глупа. Хотя скажу  то, чего никто в этом мире не должен знать. Если бы он захотел тебя узреть, то нашел бы как это сделать, но он сразу забыл тебя, как и многих. И все твои жертвы и терзания напрасны. Я должен был тебе это сказать, прости, если расстроил.
Ольга не произнесла больше ни звука.

ГЛАВА 12     А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ

Настоятельница увидела Анну, она была поражена тому счастливому взгляду, который увидела внезапно. Она не представляла себя, что лицо этой  пленницы может так преобразиться, да еще если ничего не происходило в мире. Отчего можно было так блаженно улыбаться, словно она вспомнила о каком-то невиданном счастье. Так ничего и не сказал, старуха удалилась. Она решила, что разговор можно и отложить, не стоит так тревожиться, пусть она побудет в том мире, который придумала для себя сама, ведь так мало радости выпало на долю каждой из них.
- Боги ревнуют, когда люди так любят друг друга, - говорила она, и они все сделают для того, чтобы влюбленные расстались.
Еще несколько дней не могла  Анна ничего делать, только лицо Михаила стояло перед глазами, каким юным, каким сильным и прекрасным он был в тот момент. Она с радостью думала о том, что именно таким его и встретит на небесах, когда пробьет ее час туда отправиться. И смогут продолжить они прерванное свидание, и навсегда останутся вместе в вечности, а как еще может быть между людьми, которые так любят друг друга, а ревнивые боги  пусть выбирают себе других, преследуют и мстят за любовь и счастье. От этих мыслей ей стало спокойнее.
- Ольга,- словно из забытья выплыло это имя, и она почувствовала, что ей очень хочется узнать, как же там все было тогда с Ольгой и Михаилом Черниговскими в те страшные и жестокие времена, в которые им довелось появиться в этом мире.
Анна снова открыла рукопись.
№№№№№№

- Я примирилась со своим мужем, - писала Ольга, - и поняла, что жизнь сложнее и интереснее, чем можно себе ее придумать. И нет ничего важнее нашей любви. Наша вражда продолжалась долгие годы. Когда же я обратила свой взор на дела мужа, то узнала о его вражде с Ярославом, и началась она еще в глубине веков. Младшие, если у князя было несколько наследников, всегда старались опередить старших, и в своем напоре казались значительно сильнее. Даже самый отчаянный судья не смог бы разобраться, кто был прав,  а кто виноват, кто кого больше обижал. А я –то и подавно не могла бы понять этого. Я знала только одно, из-за этой вражды и мои братья после смерти отца должны были прятаться у короля Андрея в Венгрии, скитаться по чужим мирам, и только чудо смогло вернуть их назад, после того, когда Галицкие бояре расправились с детьми Игоря. Они послали за моим братом, потому что никого другого не было поблизости в живых. Они были настолько разумны, что все-таки разыскали и вернули Даниила.
Ярослав не отдал моему мужу Новгорода, хотя по всем законам должен был так поступить. Тогда утихшие страсти вспыхнули с новой силой, и жутко теперь вспомнить о тех днях и ночах, когда они снова начали враждовать.
Страшно даже теперь вспоминать о тех днях и ночах, когда они снова начали враждовать открыто. А Новгород манил все новых князей, заставил драться и умирать за обладание собой. Я верю, что сей град был проклят на веки вечные. А нам от всех этих проклятий только хуже становилось. Как страшно было жить в те дни, когда брат шел на брата, я чувствовала, что могу стать вдовой, даже не побыв женой Михаила. И тогда я посылала за священником.
Конечно, Даниилу не помог бы никакой священник. Но мой муж ни в чем не был похож на моего брата. А больше мне надеяться было не на кого.
Святой отец не очень помогал, он и сам был грустен и растерян, нужно было что=то совсем иное. Но если бы мы знали, что нужно двум дерущимся и готовым на все, ради этого града. Я утешалась, что правда была на стороне Михаила. Но слабым было такое утешение.
Все рухнуло тогда, это был конец, но я ошиблась, это оказалось только начало. Я не могла докричаться до Михаила, когда они двинулись друг на друга. Ярослав тоже не отступал и не сдавался. Наступили времена, когда победить должен был не сильнейший, а хитрейший, остальным пришлось сложить оружие.
№№№№№№

Упоминание о хитрейшем кольнуло Анну. Для Ольги это была только догадка, но она теперь знала о своих муках, о более страшном предательстве. Как пишет Ольга, Ярослав пошел против Михаила, хотя там все было очевидно, и они уже не сражались в открытом бою, а пытались уничтожить друг друга совсем по-другому. Иван возвращался в мир со своей захудалой Москвой. Но в сражение против гордой и сильной Твери не пошел. Он с дарами побежал к хану, чтобы получить ярлык на великое княжение. Как он там действовал, кого смог убедить, знать этого не дано. Но татары стали главными судьями, теперь  они определяли, кому стать великим князем. Этого и предоставить себе  не могли Олег Вещий или Святослав, но так и случилось.
Началось это, когда Дмитрию было только три года, Александр родился только, а Константина и на свете еще не было. Как же давно это началось, каким зловещим все казалось.

ГЛАВА 13    СМУТА

- Я хотела бы все это остановить, - писала Ольга.
И ее голос оттуда врезался в сознание Анны, пытаясь заглушить ее собственные мысли и переживания.
- Но из Новгорода пришли приверженцы Михаила, они не любили Ярослава, да и не только его, они не любили любого, кто был у них князем, словно видя в нем врага вечного. Одна участь ждала злых и добрых, виноватых и правых, стоило им в  Новгороде оказаться.
Это был веселый пир, мой наивный муж полагал, что все на его стороне, и не замечал горстку бунтарей, которые и повернули оружие против него, недолго раздумывая. Но пока они были с ним и клялись ему в верности, он им полностью доверял, и потом не мог поверить  в то, что его просто предали.
Говорят, Ярослав тогда разозлился очень сильно. У него было много сыновей и им нужен был нетронутый татарами Новгород. Все понимали, что вряд ли туда пойдут  ханы, путь долог и опасен. Если бы я могла, то сделала бы все, чтобы он оставался там, но я напрасно убеждала Михаила в том, что и без его вмешательства они прогонят Ярослава, как уже делали и прежде. А вот после этого и можно начать действовать. Но он не хотел меня слушать.
Только одного имя града того заставляло многих трепетать, и они становились безумцами, хотя еще недавно мыслили здраво.
С сыном на руках, прижимая его к груди пошла я к мужу, и молила, чтобы он остановился и не делал этого. Он посмотрел на меня, взял малыша и сказал, что  должен сидеть в Новгороде, и для наследника отвоюет тот град. Мне казалось , что его опоили, заколдовали, потому что как еще объяснить то, что  там творилось. До меня стали доходить слухи,  что он готовит  поход на Новгород.
Тогда и появился посол от Даниила, и до него дошла эта весть. Он убеждал князя, что на граде том свет клином не сошелся, и они должны хорошо подумать, прежде чем отправляться в поход. Но беда-то и была в том, что думать он ни о чем не хотел. Он отмахнулся от брата, как недавно от меня, и сердился, что тот рано обо всем узнал, подозревал, что это я ему сообщила о походе. Даже спрашивал, не я ли туда гонца отправила. Но разве могла я так поступить со своим мужем? Да и можно ли заставить Даниила что-то делать, если он сам того не желал.
Тогда я и оказалась между двух огней, вместо союза, на который каждый из них надеялся, получилось противостояние и раздор. Мне надо было выбрать одного из них. Только был ли у меня выбор? Конечно, я оставалась с мужем. Даниил же в те дни думал совсем о другом. А мне приходилось за все расплачиваться. Ведь мог наступить час, когда они пойдут друг против друга – брат на брата. Что тогда станет с нами со всеми? Я оставалась в страхе и растерянности.
№№№№№№

Слезы текли по щекам Анны. Она не знала о многом, что творилось тогда, о многом просто не думала. Но сама она ничего такого не переживала. Иван Калита не был ее братом, а если бы так распорядилась судьба, что она должна была чувствовать.
Какая страшная доля родиться в этом мире женщиной и княгиней. Она и представить этого не могла.
Мужи не понимают нас и никогда не поймут, они требуют, чтобы мы жили рядом с ними, рожали им наследников, чаще требуют сыновей, чтобы было кому оставить  завоеванное, чтобы вести их с  собой  в сражения, дочери им нужны, чтобы заключить брачные союзы и объединиться с теми, с кем вчера враждовал. И эти законы начинались еще с Ярослава, которого они прозвали мудрым, а с тех пор мало что переменилось.
Анна радовалась, что ее единственный брат умер еще в младенчестве, и ей не нужно выбирать между родичами своими и  Михаила. Проснуться и узнать, что самые близкие люди обнажили мечи друг против друга. Она вспомнила о ведьме, о предсказанных четырех гробах-домовинах. Как часто потом она о том вспоминала. Но теперь, когда все случилось, все сбылось, как и было предсказано. Она представила себе, как тоскливо смотрит Ольга в сторону Галича. Как взывает к Даниилу. Пусть у нее не было брата, но четыре гроба были.
№№№№№№№№№

Ольга разыскала Даниила. Прошлом много времени, но она решила поговорить с ним о прошлом, раз пришлось вспомнить  все так ясно, словно это было вчера.
Даниил был спокоен и хмур, впрочем, как обычно. Князь почти никогда не улыбался. Красота его казалась порой зловещей даже близким людям.
- Скажи мне, а в те дни ты  вспоминал обо мне?
- А как же, твой муж вел проклятые игры.
- Я не о муже, я осталась твоей единственной сестрой, родная кровь, мы росли вместе, хотя рано расстались. Ты помнил о том, что я была еще жива, что ты мой брат.
Ей хотелось услышать  ответ, пуст ь бы он и слукавил, но ей хотелось знать, что он о ней думал и заботился.
-Тогда было страшное время, голова шла кругом. Это тут теперь хорошо говорить о том, что было и чего не было, а тогда мы торопились жить и боялись проиграть.
Он начинал сердиться, потому что знал, что она ждала от него совсем другого ответа.
- Значит, тогда ты даже и не вспомнил обо мне, братец. Я знаю, как тяжко было всем, но как мог бы жить, кого и от кого вы защищали, если остались такими бездушными. Иногда я думаю, что может и хорошо, что татары все смели, зачем было оставаться  в этом мире с пустыми душами?. И пусть то зло, которое вы творили, горит ясным пламенем.
-Ты обижена на весь мир и не можешь судить здраво, -отвечал хмурый князь.
- Я не могу судить здраво, зато ты можешь оправдать что угодно, и всегда мог. Как хорошо, что тогда я не оставила мужа, не вернулась к тебе, хотя у него много  слабостей и ошибок, да и любить он меня вряд ли любил, но он никогда не был жесток, и защищал своих близких.
= Это Мстислав задурил тебе голову любовью, а не она ли из героя сотворила бог весть что. Разве не из-за нее он все бросил, и стал творить непонятно что.
- Да, наверное, не стоила любовь того, только о нем не забыли до сих пор, о тебе тоже не забудут, только важно, что они будут помнить, а ничего хорошего. С кем ты и против кого воевал, этого и мы не поймем, а уж потомки наши и подавно. И за душой ничего не осталось, так что и рассказывать нечего.
Она хотела еще о чем-то сказать, но оборвала речь на середине. Жизнь прожита, исправить все равно ничего они не смогут, ее обиды не исчезнут, не стоило и начинать этого разговора.
- Прости, братец, - опомнилась она, - я не хотела ворошить старое.
Он ничего не ответил. Но во взгляде были безразличие и пустота, словно узрел он что-то такое, что потрясло его и заставило надолго замолчать.
ГЛАВА 14   НОВАЯ  БЕДА

Михаил отправился в поход на Новгород – это была первая разлука, которая обещала быть долгой и тяжкой. Но пословица о том, что беда никогда не ходит одна, быстро подтвердилась. Ко мне во дворец ворвался гонец и сообщил о том, что старший брат Ярослава Юрий идет на Чернигов, узнав, что князя нет в городе. Тогда они еще действовали заодно, хотя потом доказывали, что братская любовь бесценна, потому что никто за нее гроша ломанного не даст.
Я сразу послала гонцов к мужу, умоляла, чтобы он забыл о проклятом Новгороде и вернулся в свой родной град, потому что беда грозила нам самим. Он хотел для сыновей получить Новгород, а потеряет и то, чем володеет , тогда мы вообще останемся скитальцами.
Потянулись часы и дни ожиданий. Я по несколько раз на день меняла решения. То хотела бежать из города тайными тропами, забрав с собой детей, то казалось, что надо запирать врата и оставаться до конца дома.
Ростислав – старший из сыновей готовился стать князем, рос отроком смышлёным, потому он чувствовал себя главным  в этом мире. Мой сын готовился сражаться с дядей, с тем, в чьих жилах текла его кровь. Это и испугало и отрезвило меня. Наши дети с самого начала научились ненавидеть и совсем не умели любить. И я тоже была в том повинна, может и больше, чем муж, которого вечно не было дома. Он мог хоть как-то оправдаться, я не могла никак.
№№№№№№

Они учились ненавидеть родичей, - повторила Анна только что прочитанное. Она надолго отвлеклась от рукописи.
В тот момент она вспомнила своего первенца Дмитрия. Каким желанными и долгожданным ребенком он был, в какой любви родился. Оба они с Михаилом надышаться на него не могли. Мальчик так рано включился в то, что творилось вокруг. Его прозвали тогда Дмитрием Грозные Очи – бедный  мальчик. Только внешне он был  похож на своего отца. Но ему так хотелось дотянуться до вершины, добраться до нее любыми путями. Он так хотел быть сильным и мужественным.
В тот день, когда он узнал о трагедии , случившейся в орде, когда увидел он тело отца, кроме как о мести ни о чем он не мог и не хотел думать. Наверное, это было правильно, он должен был отомстить за отца, но во что превратилась его жизнь тогда?
Почему она допустила эта, почему не противилась происходящему. А он рвался упорно в Пекло , из которого никак нельзя было спастись.
Анна с грустью улыбнулась, так ясно представила сына, словно Дмитрий снова был живой. Он был таким красивым и таким молодым, так хотел жить. Но представить его  старым она никак не могла, он и теперь еще был бы молод. Но никогда не станет  великим князем, потому что так давно его уже нет на этом свете, мальчика, рожденного в большой любви. Родись он в другое время, и все было бы иначе, и повел бы он свои полки против татар, и стал бы героем. Хотя можно ли их победить. Об этом остается только мечтать да былины петь.
Она поднялась, заперла  рукопись в стол и ушла из кельи, вспомнив, что давно она не гуляла в парке среди вековых деревьев, уже забыла, как  там светло и прекрасно. Она сделалась в один миг больной и немощной старухой, но природа оставалась такой же великолепной, и мир, где она обитала совсем не переменился.
- Я совсем одна, как когда-то в начале, когда матушка уехала тайком вместе с сыновьями, когда никого не осталось во дворце. Но лучше о том не вспоминать. Не вина Михаила, не вина ее сыновей, что их тогда не было рядом, некого винить в том, что так все случилось
А потом она узрела в чистом поле прекрасного всадника. Она замерла и не отрываясь смотрела на него. Он был юным и прекрасным.
Она редко выезжала, потому что в чреве ее уже был Константин. А Дмитрий так уверенно держался в седле, так лихо скакал, вырвавшись вперед, хотя был совсем малышом, но она никогда не помнила его маленьким. И Михаил, глядя на него, оставался спокоен, останавливал меня, когда я пыталась его образумить.
В тот миг он на коне решил перепрыгнуть через небольшой овраг. У меня в глазах все помутилось. Я не успела рвануться туда, князь же даже бровью не повел, словно и не заметил того, что творилось, только рассмеялся. Со всеми своими страхами мне пришлось оставаться на месте и с замиранием сердца следить за происходящим.
Дмитрий упал, не удержался в седле, но свалился уже не другой стороне оврага, но поднялся и обойдя его пошел ко мне. Потом только, когда его купали, я видела, сколько синяков у него было.
- Не бойся, - усмехнулся мой маленький сын, - со мной ничего не случится, мой хранитель не допустит, чтобы со мной что-то случилось.
Какие-то дурные предчувствия жили в моей душе с той поры, когда он народился на свет, но я гнала от себя дурные мысли. Я не допускала, что с ним может случиться что-то страшное. Мой сын не был ни трусом, ни слабаком, он был отважным отроком, я могла гордиться  этим.
Но не может человек, который приходит в мире позднее, представит, что происходило там задолго до него. Но сколько раз ловила себя на мысли Анна, что она знает, она ведает то, что случилось значительно раньше. Разве не видела она Юрия, идущего на Чернигов. Она пожалела о том, что только несколько раз мельком видела этот град, и он почти стерся из ее памяти.
Но Ольга оставалась в городе, когда он вероломно двинулся туда, хотя не имел на это никаких прав.
Средний сын князя Всеволода на многое не имел прав, но разве это могло его остановить?


ГЛАВА 15   ПЕРЕДЫШКА

«Юрий подошел к городу, - прочитала Анна, - он остановился у городских врат и потребовал, чтобы ему открыли и впустили его за городскую стену.
- Пусть ваш князь  предстанет предо мной, - потребовал он, - а если не может или не хочет, тогда я стану вашим князем, впускайте меня с миром, если не хотите, чтобы я вам разгромил. Но со стариками и детьми я сражаться не буду, - такова была его краткая речь. И чувствовал он себя в тот миг победителем. Да так оно и было, кто же мог сопротивляться ему тогда? Я приказала  врата не открывать. Но боялась, что среди воевод найдется трус и предатель, или это будет его человек, заранее к нам посланный, так тоже часто делали братья-князья. Но пока врата были заперты, предателя не находилось среди нас..
Но куда делся Михаил, отчего я, слабая жена должна трястись от страза и потерять то, что над принадлежало? Отчего он все еще не явился, чтобы сражаться?
Прошло три мучительных дня и три еще более страшных ночи, потому что в ночной тьме проще было до нас добраться. Юрий так и не дождался, пока врата перед ним откроются. Предателей среди нас так и не нашлось. Он был так уверен в себе, что о подобных хитростях и не думал даже. И тогда свершилось чудо. Услышал ли бог наши молитвы, или еще что-то случилось, но он отступил от города. Когда о том сказали, я не поверила сначала. Долго еще велела держать врата на запоре, но когда он не появился больше, пришлось наконец на пятый день облегченно вздохнуть. Еще долго нам не верилось, что мы вернулись к мирной жизни, ничто нам не грозит. Жаль, что Михаил не встал у него на пути и не смог помешать ему. Явился он только через несколько дней, и случись все по-другому, мы давно бы погибли  от братской руки. Я наговорила ему тогда столько горьких слов. Он как и всегда выслушал меня молча., ничего не сказал. Он вообще молчал, когда чувствовал вину.
Новгород ему так и не покорился, Чернигов чудом оставался с ним. Как должен был в те дни смеяться над нами Даниил. Уж к Галичу никто не посмел бы подойти с дружиной и требовать, чтобы открыли врата.
Я ничего не ведала о новой беде. Но скоро мой муж тайно даже от меня заключил союз с половецкими ханами, не веря в свои силы. Наверное, тень Игоря должна была преследовать его, впрочем, что я знаю об Игоре, не его ли сын был женат на половчанке. И пленом ли был тот плен, если его спокойно отпустили назад?
А скрывал это муж от меня потому, что союз тот был направлен против моего брата. Такого ножа в спину после всего пережитого я не ожидала. Вот и взвыла как раненный зверь в тот момент, и поверить не могла, что он такое сотворил. И с какой стороны не посмотреть все подло и погано получается, мы оба это понимали. Но дело было сделано.
Если до сих пор я считала  Михаила слабым человеком, то  теперь еще и подлым,  тревожно было за брата. Он уехал к хану, когда я и не опомнилась даже. Пришлось посылать воеводу с мольбами, чтобы он одумался и решение переменил. Но ничего не  вышло. Тогда я отравила посланника в Галич, мне нужно было предупредить обо всем Даниила. Я хотела показать ему, что не причастно к тому, что творил мой муж. И хотелось мне показать брату, куда он меня отправил, да и просто о себе напомнить.
Они столкнулись, до даже вместе с половцами мой муж оказался слабее, он отступил и уступил Даниилу Перемышль. Но это было только начало, только передышка.
Когда вернулся Михаил, мы были совсем чужими. Я не вышла его встречать. Я уехала бы в Галич и куда глаза глядят, если бы не сыновья, я не могла их бросить. Они  привязали меня к Чернигову. И я знала, что ни один из них не простит моего бегства. Ростислав все более ожесточался. Он рассвирепел оттого, что отец проиграл сражение и отступил. Сын подбирал себе дружину среди таких же юношей, чтобы защищать свой мир. Город был по рождению ему обещан, он это знал с самого начала.
Мой муж, не получив Новгорода, решил заполучить Галич, какая ирония судьбы. Словно мир уже покорился ему, и остался только этот град.
Может тень Игоря и призывала Черниговцев к отмщению, но они поздно спохватились, да и было ли у них на то достаточно сил?. Если меня отдали замуж за Михаила, почему  я должна была принимать это как должное. Я готова была идти против мужа, даже на предательство готова, чтобы только не случилось такой беды.
Мне нужно было еще объяснить Ростиславу отчего его отец не ладит с его дядей., почему вместе с половцами он идет против своих, за что они вообще воюют. Мальчик  спрашивал меня о том, я ничего не могла ему сказать, я и сама этого не понимала. А с этим надо было жить.

ГЛАВА 16  БОЛЬШИЕ ПЕРЕМЕНЫ

А потом были татары. Самая страшная чума на нас навалилась. Если половцы пали пред князем Мстиславом на колени, и просили его о том, чтобы он защитил их. И  сам беспомощный и старый киевский князь пошел в поход, но лучше бы в Киеве оставался. Кроме позорной смерти ничего они не получили. И смерть не заставила себя долго ждать.
Ровно через год пришла еще одна весть о татарах, а потом такие вести приходили к нам постоянно. Тогда  мы узнали о том, что  Ярослав в первый раз  отправился в орду. Что его повело туда, как он мог оставить свой Киев без присмотра. Ведь он понимал, что проведет в орде не один день и месяц. А Киев стал для всех таким желанным и близким в один миг. Так что оставалось только гадать, как же это закончится. Мне тоже хотелось понять, что будет с нами со всеми после его отъезда. И страшнее всего, как поведут себя мужи наши  в такой  трудный  момент. Но угадать этого никак нельзя было. А случилось худшее. Забыв об обиженном Данииле,  которому он вчера только бросил вызов  и дело не закончилось миром, Михаил отправился в Киев, оставив своего маленького сына Ростислава и меня в Чернигове, уверенный, что Даниил повернет в Галич и не пойдет в Чернигов против родной сестры и племянника. Мы снова оставались одни, я не ведала, что делать и как быть, если он все-таки повернет на черниговскую дорогу. Оставалось только гадать, ждать или не ждать брата в гости. А что делать, если он появится? Не открыть ему врата – верх не гостеприимства, а открыть – верх безрассудства. Но как могла я надеяться на брата или на мужа в те дни? Юрий в то время уже был разбит и уничтожен вместе с его сыновьями, город его сожжен. Я отомщена за то, что пережила по его милости. Но что делать теперь, когда живые должны позавидовать мертвым? Почему во второй раз мой муж оставлял меня на произвол судьбы?
№№№№№№№

Анна на этот раз читала долго, пока не заболели глаза в полумраке, потом она вспомнила, что голодна. Она не была женой Михаила и сестрой Даниила не была, потому могла посмотреть на происходящее со стороны, из дали своего времени. Наверное в Михаиле было все желание Олеговичей восстановить справедливость и вернуть себе то, что у них отняли. Но как можно быть таким безрассудным, да еще когда над семьей нависла такая угроза, когда сыновья твои юные должны были испытывать такие страдания. Они должны были погибнуть еще не начав жить.
Она понимала стремление одного из Ярославичей – Даниила приобщиться к старшим, узаконить своим права на этот мир. Но ведь должна быть какая-то черта, за которую нельзя заступать. Но кажется его не было там. И ей стало страшно, когда она все поняла. Хотя все это ее не коснулось. Ведь это далекое прошлое, до которого ей не было дела.
- Это было безумием, - повторила вслед за Ольгой Марина когда-то, теперь о том самом говорила и Анна. Наверное боги, преданные их предками наградили их таким безумием, ведь разумный человек не смог бы так поступить.
- Сердце мое разрывалось в те страшные дни не меньше, чем тогда, когда мы узнали о  падении сначала Рязани, потом Владимира, а потом и Киева. Все это было одинаково дико и страшно, но татары были нашими врагами – яростными врагами, и напрасно сетовал и надеялся Игорь, что они образумятся, что все переменится.
В мире все оставалось неизменным.
Анна помнила все обиды и горести, которые поджидали Ольгу. Она не испытала и половины тех горестей, которые выпали ей на долю. Но она была причастно вольно или невольно к тому, что творилось тогда. Она тоже переживала трагедию предательства. Но могла оправдаться только потому, что  Московские князья – властелины града, выстроенного на крови, Всеволодом, предком Ярославичей, а не ее родичами. Он не был близок и м по крови, и не было обиды на чужака и пришельца.
Но если боги решили, что центром должна сделаться Москва, то они выбрали лучшее из худшего, пусть так оно и будет. Только обидно было за всех славян, за то лучшее , от чего и следа больше не осталось.
Но об этом она не стала говорить даже настоятельнице, посчитав это личным.

ГЛАВА 17  НАСТОЯЩЕЕ

Как все неизменно в мире, - размышляла Анна, ворочаясь в жесткой постели, - Ольга пишет  о деде, а я видела внуков Ярослава, - сколько же времени прошло с тех пор. Ни Андрея, ни Дмитрия больше нет  в живых, и только я одна очень долго тут задержалась. Но если бы случилось чудо, и Ольга бы появилась тут, то Анна могла бы рассказать ей обо всем, что случилось позднее.
Она видела Ольгу в мутных бликах луны. Неясные очертания заставили ее встрепенуться. Но Анну ничем нельзя было удивить, а беса не проведешь. Это он решил устроить свидание двум княгиням.
- Что ты хотела мне рассказать? – усмехнулась далекая  дева в делом одеянии, наверное только белый цвет и можно разглядеть во тьме ночи.
- Я могу тебе поведать о том времени, когда тебя уже не было в этом мире. Бог наказал их, никого не осталось. У Ярослава осталось только двое сыновей, но и они продолжали воевать друг с другом, и померли почти в один год. Они вспомнили про татар и шли вместе с ними брат на брата. Так все перепуталось в том странном мире, что закончилось только тогда, когда они стали мертвы. Вражда и ненависть так заразительны, что нет им конца и края.
- Наверное, такого она и заслужили, - отвечал Ольга, думая о чем-то своем, - я видела, ты читаешь мои письмена. Не принимай всего близко к сердцу, я писала, когда было пусто и одиноко, почти все потеряно, а чувства и настроения бывают плохими советчиками.
Интересно, вздохнул ли спокойно Андрей, узнав, что умер Дмитрий? –спросила Анна. Она все еще продолжала думать о тех, кого застала в этом ми ре, словно догадалась, что Ольге о том известно.
- Нет, они опомнились, потому что столкнулись в одно время на небесах и им отвечать пришлось.
В словах княгини было больше загадок, чем разгадок.
- Мне кажется, что это последнее, что они могли предпринять, - это последнее, что должно было случиться. Они понимали, что не с них все начиналось, да и закончиться должно не ими, и в этом есть своя правда, - говорила Анна.
Она поняла, как  хорошо было ей столкнуться и поговорить с Ольгой. Но когда хотела спросить о чем-то, той больше не было рядом, она снова бесследно исчезла.
Бес не торопил ее. Она сама хотела поскорее уйти, потому что у нее было мало времени для того, чтобы немного побродить по земле, раз уж она вырвалась сюда. А монастырская келья с бедным убранством была не самым лучшим местом. Да и записано все в ее записках. И хотелось ей пронестись над Галичем, она не поверила, что могучего, почти сказочного города больше нет, католикам удалось растащить все и разрушить то, что там было.
Она верила, что Даниил принял верное решение, обращаясь к Римскому Папе за помощью, чтобы уберечь свой град от татар, в отличие от князя Александра, который отправился на поклон и пытался с ними договориться, пока они его не отравили. Но решение, как теперь можно было понять и у Даниила было ошибочным. В Свароге он никогда больше не говорил о том, но ведь молчание не поможет вернуть то, чего не стало больше.
- От Галича ничего не осталось, - говорила она, - переносясь туда, - значит он проиграл, но как такое могло случиться, кто мог предвидеть это.
Она старалась, но не могла оправдать брата, города больше не было, значит нет ему оправдания.
Тогда он больше не столкнулся с татарами, не ползал перед ними на брюхе, не ждал месяцами, какое решение они примут. Но это был триумф поражения, а не победы.
Город был, по крайней мере то не было пусто, как она полагала, когда слушала рассказы о Галиче. Но там звучал чужой, совсем ей непонятный язык, и каким-то бледным он казался.
Она метнулась в костел. Он показался ей высоким и мрачным, какие-то  истуканы святых  таились по углам, словно подглядывали за людьми, слушали, что они там говорят. Люди покорно стояли перед ними на коленях.
Она разрыдалась невольно. Хотя наверное, ей это только показалось. Хорошо, что Даниил не появится тут, не увидит всего, что открылось ее взору.
А коленопреклоненные люди все стояли и молились.
После этого и монастырь показался ей настоящим раем. Она пожалела о том, что так быстро его покинула, хотелось еще поговорить с Анной. Но теперь пора было возвращаться. И в жизни, и за ее чертой так много ей было+ обещано и ничего не исполнилось.
ГЛАВА 18    В МОНАСТЫРЕ

Пока Ольга  скользила в настоящем, пытаясь разглядеть, что же там творится. Пока она переживала снова все, что там происходило, Анна вернулась к прошлому. Наверное, с людьми так будет происходить всегда. Они станут рваться то в прошлое, то в грядущее, с тревогой думая о том, что может быть в будущем, которого нет пока, и оно исчезнет сразу же, как только наступит.
Настоящее серо и скучно, вот и придумывают странные миры, и реальность в один миг преображается до неузнаваемости.
- У Даниила отобрали Галич, - читала она и пыталась понять, что же там стряслось на самом деле.
Но когда же это было?  Ольга  не сказала о том лете, когда это случилось, оставалось только гадать,  Перемирие было вероломно нарушено. Михаил, шедший на Киев и по пути одержавший несколько побед, был доволен тем, что творилось вокруг. Ему казалось, что никакая сила не могла его остановить. Но он не знал,  насколько слаб или силен Даниил. Почему  он позволил, чтобы случилось такое. Наверное, просто удача от него отвернулась. Такое случается порой с героями. Вот наступает такая черная полоса, чего бы он ни делал, ничего не получается. Но все верили, что Даниил соберется с силами, у него все получится, и тогда взвоют его враги.
- Я рыдала дни и ночи напролет, не зная, что мне делать дальше, я представляла себе Даниила, забывшего обо мне, но ведь он не перестал быть моим братом. Я знала, что бесполезно просить о пощаде Михаила, да и не нужна была моему брата подачка от моего мужа. Потому мои усилия были напрасными. За эти годы я привыкла жить без любви и нежности, без понимания, но я еще не привыкла жить в ненависти и вражде. Мне не нужен был возлюбленный, но рядом должен быть надежный человек, который поймет  и защитит меня. Но не будет такого, до конца дней придется оставаться в одиночестве, даже рассказать некому о том, что я переживаю. Ростислав вместе с отцом был в походе, остальные сыновья от меня далеки, у них была своя жизнь.
Я стала думать о сыне, как он там справляется со всеми тяготами, он может быть и  ранен и даже убит. Но может быть  убитым не самое страшное. Но я гнала от себя эти мысли, молилась о том, чтобы он вернулся живым и невредимым назад.
Анна, как никто другой понимала, что чувствовала и переживала Ольга. С ней недавно творилось то же самое. И не Ростислава, а своего Дмитрия видела она. Она любила его больше, чем всех остальных. Но от этого ей становилось только хуже. Там был рядом с Ростиславом отец, как бы плох он не был, как бы не был одержим своими победами, но он заботился о сыне, у ее мужа не было такой возможности. Ее Михаил не рисковал жизнью своего сына. Он рисковал собой, чтобы защитить их всех от проклятого московского князя. Но все случилось точно так же, они все должны были свалиться в бездну.
Она так долго гнала от себя эти воспоминания. Но теперь невольно вспомнила тот черный день, когда он отправился в орду. Он не хотел и не собирался допускать татар в Тверь , город только что отстроен после разрухи, он верил, что с  татарами можно договориться. И не мог предположить, как у него за  спиной может с ним поступить Иван Московский. Потому что если бы ему о том было ведомо, разве бы поехал он туда. Человек достойный часто думает о других людях лучше, чем они есть на самом деле, по себе судит. А  они родились злодеями, злодеями и помрут. Она все эти дни проклинала Ивана и весь его род. Говорят, у его сына Симеона нет сыновей, все умерли еще в младенчестве. Это ее порадовало.
- Он подохнет, как зверь лесной без наследников, и поделом ему, так и должно быть.
Михаил сделал все, чтобы спасти и защитить свой город, свою семью. Но именно это и убило ее Дмитрия. Она признавала это, хотя недавно и думать о таком не смела. Так тяжело и невыносимо больно все казалось. Она не могла остановить сына – поздно поняла, что он делает и куда рвется.
После похорон Михаила – это был первый гроб,  она была так опустошена и несчастна, что ничего вокруг не замечала. А когда опомнилась, заметила, было поздно. Дмитрий рвался туда, он был злым и раздражительным, словно бы любовь в его душе  исчезла вместе с уходом отца. Ясно ей было одно – он погубит себя, и даже не пожалеет о том. Случилось это даже быстрее, чем она могла предположить.
Она всегда знала, что кровь порождает новую кровь, а месть – новую месть, но потребовать от сына, чтобы он остановился так и не смогла, да и не послушался бы он ее.
Мир тонул в ужасах и жестокости, и парень оказался в водовороте этих событий. Но ей  казалось, что случится чудо и он будет спасен. Но ведь должна быть справедливость если не на земле, то в небесах.

ГЛАВА  19  ГИБЕЛЬ СЫНА

- Я знала или догадывалась, что произойдет, - писала Ольга, - Даниил устремился в свой Галич, он словно опомнился, очнулся от долго сна, увидел, что там произошло, но изменить ничего не мог. Он готов был все смести на своем пути, понимая, что сам во всем  виноват и не будет ему прощения.
Он знал о похоже Михаила на Киев и не собирался ждать удобного случая, ему не надо было ничего больше ждать.
Тогда я вскочила на коня. В первый момент я не понимала до конца, что творится, куда и зачем я отправляюсь. Но я надеялась, что мой брат не тронет моего сына. Хотя трудно вспомнить о чем я вообще думала в те минуты, когда неслась, обгоняя ветер, кажется, конь мой стал крылатым.
Я должна была как можно скорее встретиться с ним, посмотреть в глаза Даниилу, спросить его о главном, узнать о том, что он собирается делать, что нам вообще надо делать теперь. Мне казалось, что он –то это знает, только скрывает упорно от меня, но и я должна это знать.
Мне не помогли бы послы, которых я могла отправить вместо себя – люди лживы и лукав, у них были свои чувства и свои интересы, откуда мне было знать, что они не с кем-то другим заодно, возможно с  моими врагами. Я не могла ошибиться.
В тот день я успела в город раньше самого Даниила. Встреча случилась к вечеру, как только он прибыл туда. Мы так давно не видели друг друга, что не будь он в княжеском одеянии, я бы не узнала его. Эти перемены в брате так потрясли меня, что он даже рассмеялся всему это узрев. Наверное и я сильно переменилась, потому что и он смотрел молча, словно не узнавал, а может видеть и говорить не желал?
- Почему ты здесь? - спросил он сурово.
Если бы я была его наложницей, а не сестрой, то наверное, спасовала бы и отступила, постаралась поскорее удалиться  с глаз долой. Но мой брат не мог меня запугать. Правда, не стоило забывать, что в его бедах был виновен и мой муж тоже, потому я могла представить, что он переживал.
- Я боялась, что ты забудешь, что у тебя есть сестра, - отвечала я в тот момент, - ты так давно не видел своих племянников, и будет неправильно, если ты убьешь одного из них.
Он ничего мне не ответил. Я не могла знать, какое он решение примет, что собирается делать. Но я молила бога, чтобы он вразумил брата, тем более он был проигравшим в этих схватках.
- Я не хочу видеть твоих детей, если ты их так любишь, как говоришь, сделай все, чтобы они не стояли у меня на пути. Не стоит женам нашим и сестрам вмешиваться в схватки, ничего хорошего из того не будет. Ты не остановила своего мужа, или забыла, что он воюет с братом твоим? Отчего я должен щадить того, кто идет против меня?
И чем больше я его слушала, тем больше понимала, что появилась тут напрасно. Все зашли слишком далеко, остановить мне ничего не удастся.
Но какие-то добрые чувства к нему все-таки оставались в душе.
Я не хотела вмешиваться в их дела, это правда, я была сердита на Даниила и на мужа. Но можно ли не вмешиваться и теперь, неужели они так безумны, что ничего не услышат? Если мужчины обнажили свои мечи, если брат пошел на брата, а отец на сына, то о чем должны думать жены, которым они дороги одинаково и никак нельзя их разделить, встать на сторону одного, забыть о другом?
Хорошо было Ярославне, ее отец не помог Игорю, но и мешать ему не стал. Да и то вон как она страдала, а что делать нам?
Обо всем этом я говорила Даниилу, говорила долго и путалась в словах, потому что очень волновалась.
- Он твой племянник, как же ты пойдешь против него?
- Это ты своему сыну объясни, как он смеет против меня идти, - отвечал Даниил, - я готов отступить, но не первым, с чего бы это?
Мне показалось, что от Даниила я все-таки добилась уступки, но как остановить мальчишку, который собирается прославиться, забыл о родстве и рвется в первое сражение. Как его можно остановить.
Прощаясь, он пытался улыбнуться, и кажется, что только в тот миг он меня и разглядел.
- Это не с нас начиналось, мы были втянуты во все это, - говорил Даниил, словно искал оправдание за то, в чем был и в чем не был виноват.
Тогда я и решила сказать ему главное:
- Ни одного дня я не была спокойна и счастлива, а ведь это ты выдал меня за него замуж. Я хотела его полюбить и быть ему хорошей женой, но у меня ничего не вышло. Но что же будет, если я лишусь сыновей и наследников. Не оставляй меня с Михаилом в одиночестве, мы страшно далеки и ближе не станем. Он ничего на это не ответил. Наверное, ему нечего было сказать.
- Я не хочу быть слабым и смешным, - слышалось мне. Сказал ли это мой брат или мне только послышалось, какая разница.
Я отправилась в обратный путь, конь мой едва плелся. Возвращалась я в холодный дом, в неизвестность так ничего и не решив даже на словах, а что уж говорить о делах. Договориться с Михаилом я тем более не могла, потому что почти не видела его, а когда видела – не разговаривала. Оставалось только примириться с происходящим. И самое худшее было еще впереди. Никто не станет меня слушать и спасать.

ГЛАВА 20 ПОСМОТРЕТЬ В ГЛАЗ А  ПРАВДЕ

- Это никогда не кончится, нынче я умру или через десять весен, ничего кроме страха за близких не останется в душе. Бог не дал мне дочерей , а ведь с ними все не так печально. Если бы  они вышли замуж, отец заключил бы союз с кем-то из князей. Если они даже будут так же несчастны и одиноки как я, то они все равно останутся живы и могут надеяться на то, что все переменится, совсем иначе с сыновьями, только о гибели их и можно с ужасом думать. Они либо будут убивать других, либо погибнут сами.
-Им казалось, - размышляла в это время Анна, что посла порабощения татарами, они опомнятся и сплотятся, чтобы дать отпор, но ничего такого не случилось. Наоборот, они ненавидели своих больше, чем татар, и каждый стал  переманивать татар на свою сторону, чтобы воевать со своими. Это перед ханами потом они разыгрывали  смирение, могли умолять о милости, а прости своих шли напролом.
Наверное, чудовищнее союза и быть не могло, только русичи могли додуматься до такого.
- Даниил всегда был чертовски умен, тверд и непреклонен, - читала между тем Анна, - и он не собирался отступать, ему должен был достаться не только Галич, но и города, оказавшиеся рядом с ним. Ему хотелось посадить там своих князей и чувствовать силу и уверенность, словно можно было на какого-то надеяться, кому-то доверять. А тот , кто клянется в вечной преданности, предаст тебя в самое ближайшее время, это же железное правило  жизни тех, кто у власти.
№№№№№№

А потом в монастыре случилось странное происшествие. Анна так прониклась событиями и лицами из прошлого, что ей стали сниться сны о том времени и о тех людях. И первого, кого она увидела – Даниила. Она сразу же поняла, что это он, хотя никогда прежде его не видела. Но о нем так много писала его сестра, что она могла представить себе Галицкого князя, сына Романа, который рос без отца,  и стал самым главным в своем времени.
Он был дивно красив, и  суров к тому же. Ее Михаил, хотя тоже не был слаб, но добрее и лучше, у него было с кем сравнить. А в Данииле виделось ей что-то иноземное. Она вспомнила, сколько лет он провел у  венгерского короля.
- Ты так упорно все изучаешь, так много думаешь обо мне, что мне снова захотелось заглянуть в этот мир, - услышала она его голос.
- Да, - согласилась Анна, - мне мучительно больно, потому что все наши беды и все смерти выросли из вашего времени. Наверное, я не права, надо заглянуть еще подальше, но если бы вы могли понять, что своими распрями натворили. Не должна была возвыситься Москва с ничтожным и подлым Иваном, не пала бы наша Тверь, не исчезла бы с лица земли древняя столица.
- Но и нам приходилось все время выбирать, а выбор бывает разным.
- Пока дерутся сильнейшие и убивают друг друга, хитрецы ждут освободившихся мест и занимают их. Мне нет дела до того, чтоб будет дальше, кто победит, но вы лишили меня мужа и сыновей, и что мне теперь остается?
- Это судьба, - заявил Даниил
- Не правда, если бы кто-то остановился, если бы вы все время не шли друг против друга, то никогда бы не победил и не утвердился Иван. Ты не знаешь, чем это закончится, тебе все равно, а мне с этим жить и умирать.
Даниил молчал.
- Когда я выходила замуж, мне предсказывала злая старуха четыре гроба. Так и вышло, из мужчин только отец мой умер своей смертью, а все остальные были преданы и убиты. Ты не представляешь себе, как это пережить, да и хорошо, что не представляешь, ты хоронил отца, но не хоронил своих детей.
Она и сама удивилась тому, что может так реагировать на то, что творится у нее в душе.
Конечно, не один Даниил был во всем виноват, но он должен был за всех ответить. Если тогда Ольга не смогла его убедить и остановить, то теперь Анна пыталась это сделать.
- Что же произошло? –спросил Даниил, когда она немного успокоилась.
- Ты это знаешь и без меня, муж, два сына и внук убиты, зверски замучены татарами. Но не их мне хочется в том винить, настоящими убийцами и насильниками были не они, а вы, братья, сыновья, мужья и отцы. Это вы никого не щадили и шли с чужими против своих. Что мог сделать человек, которому грозила смертельная опасность, которого привели в орду и извели по наущению князя Ивана, потому что ему хотелось стать великим князем и он не терпел соперников. Татары были рады помочь в этом, и то, что Михаилу в голову бы не пришло, легко и просто было для подлого князя. А вы все шли друг против друга и не могли остановиться. Тебе лучше знать, есть ли боги на небесах. Но если они там и есть, как могут они спокойно взирать на то, что творится?. Скажи, за что умер мой Михаил, а не Иван, который смерти заслужил больше. Может Михаил Черниговский за дело получил, но за что такое моему мужу и сыновьям, только за то, что они были лучшими среди вас?
Даниилу нечего было ответить. Кажется он был потрясен, никогда ничего подобного не слышал князь.
Сильнейший и благороднейший из князей мёртв,  его убийцы торжествуют.
- Бог бросил все наши земли и нас в объятьях худших, но с Москвой нам не  одолеть татар. Не подняться с колен, я знаю это. Негде больше Рюрика и его викингов взять.
Молчал Даниил. Ему не хотелось оправдываться, но он должен быть узнать обо всем, лучше поздно, чем никогда.
Она могла бы напомнить несостоявшемуся королю и о том, что стало с его королевством. Но ей не хотелось быть такой жестокой даже с ним, там более, он ей показался симпатичным.
А может просто у Анны не осталось сил, чтобы говорить обо всем этом? Он был благодарен ей за то, что она остановилась. Какой же тяжелой  и горькой оказалась правда
ГЛАВА 21   НАШЕСТВИЕ  ТАТАР

Татары пожаловали в Чернигов. Батый не мог устоять против того, чтобы не покорить этого старейшего града. Едва успела вернуться от брата Ольга, как на нее свалилась новая беда – она знала, что теперь еще труднее придется выжить в этом мире. Но она не должна отказываться от того, что творилось вокруг. Им нужно будет испытать то, что недавно переживали соседи.
Она понимала, что чуда не случится. Победа обернулась поражением, страшным поражением от которого не оправиться. Сна один страшнее другого преследовали ее в те дни. Она не могла противиться надвигавшейся беде. Самое обидное, что поход на Киев был напрасным. Туда вместе с татарами вернулся и Ярослав. А Чернигов должен был поплатиться за своеволие и дерзость князя. Она видела во второй раз разоренную Рязань, и теперь замирая  от ужаса понимая, что таким же станет и ее град. Вот ходила по городу и думала, глядя на каждый дом, будет ли он сожжен или уцелеет после набега.
Михаил призвал и потребовал, чтобы вместе с детьми она отправлялась в Венгрию.
- Король добр к Романовым детям всегда, пусть он спасет моих сыновей и вернет их назад, когда понадобится.
Я знала, что как  и матушка моя, должна позабыть обо всем и о себе тоже и позаботиться о детях. Но по дороге я решила, что поступлю иначе, довезу из  до короля, оставлю там и вернусь назад, потому что тут было мое место. Как было сидеть у венгров, зная, что тут творится. Я должна была все видеть, помочь тем, кто оставался, иначе бы никогда себе этого не простила. Но  ни князю, ни Ростиславу, никому не сказала я о том, что  надумала. Это оставалось моей тайной. Я торопливо простилась с ним, пообещала, что когда доберемся до места, я верну воинов назад, прихватила мужской костюм для себя. Михаил ни о чем не расспрашивал, не проверял мои вещи, у него было много других дел. Муж очень изменился, как я не была к нему равнодушна, но видела, что он прощается со мной навсегда. На лице его появилась невыразимая боль, кажется он готов был разрыдаться, но мне не хотелось видеть такую его слабость. Я видела Даниила и в значительно более худшем положении, но и тогда он не подал вида, ни один мускул не дрогнул на его лице. С Михаилом все было иначе. Я не дала ему больше ничего сказать, поспешно устремилась в карету, где находились дети и велела отправляться в путь.
Еще раз взглянув на град, я снова мысленно пообещала себе вернуться. Я многое передумала во время  того путешествия. На многое взглянула иначе. Мне был дорог Чернигов, дорог не меньше Галича, а может и больше. Ведь Галичу ничего не грозило, а тут вряд ли уцелеет целый город. Мне был дорог по-своему и мой муж, хотя никогда я его не любила по-настоящему. И над градом и над князем нависла беда.

№№№№№№

Анна молча сидела над страницами, строчки поплыли перед глазами. Она не могла  больше читать, страшно разболелась голова. Она опустилась на скамью и лежала какое-то время без движений. Она ни о чем больше не думала. Она знала, что случилось с Черниговом, что могло случиться с ее Тверью, если бы ее муж не отправился в орду. Но теперь, когда все кончено, она спрашивала себя,  стоит ли город того, чтобы она лишилась и мужа и сыновей в одночасье. Он должен был жить,  Бог не мог лишить ее наследников, они не могли умереть раньше своих родителей. Даже если бы град был разрушен, они отстроили бы его снова, но оставались вместе. Хотя представить все это она никак не могла. Не за это ли любила она его, Михаил никогда не стал бы прятаться и отступать.
Михаил знал, что братья не придут к нему на помощь, он мог рассчитывать на Даниила, но своим ненужным походом, он испортил отношения окончательно. Он был наверное добился спасения младших сыновей. Но если они и спаслись бы, им некуда было бы идти, а разве о такой доле для них он мечтал?
Ольга уехала, и хотя он убеждал себя, что поступил правильно, но и сам в это не верил. Без нее ему стало совсем плохо. Он должен был признать, что она никогда не любила его по-настоящему. Да и сам он в последнее время все делал для того, чтобы отдалить, отстранить ее от себя. Вот и расплата за то, что происходило. А чего он мог ждать от Ярослава, на земли которого стал вероломно покушаться? Глупо ждать от него благородства и великодушия, верить, что он не приведет с собой татар.
Я добралась до Венгрии даже быстрее, чем сама ожидала. Там было все тихо и мирно. – пишет Ольга, - словно в этом мире не было никаких татар. Король принял меня благосклонно, обещал все сделать для моих детей, все, что сможет. Я сообщила о том, что воины должны вернуться и вступить в сражение. Он отправил с нами небольшой отряд, чтобы потом не говорили, что он ничего не сделал для нас.
Но все же странно и нелепо было думать о том, что они сидели в своих городах и верили, что русичи перекроют дорогу татарам, избавят их мир от напасти.
Даниил, побывавший тут до меня, успел убедить короля в  своей верности, да и с самого начала он считал того почти отцом родным и готов был защищать. Моему брату и самому нравилось называться королем. Князь = это для него мелко и незначительно. Но и все остальные князья немало потрудились для того, чтобы ничего кроме презрения не вызывало это имя. Ему хотелось откреститься от своих и примкнуть к чужим, он верил, что в этом и было спасение.
Я же убедилась лишь в том, что дети мои в надежных руках, и сказала о том, что хочу наведаться к брату в Галич. У меня было много свободного времени. Он принял все это благосклонно. Даже что-то передал Даниилу, я не смотрела эти свитки и подарки. Он и не думал о том, что мне захочется вернуться в Чернигов, который возможно уже захватили и уничтожили татары.
Назад мы неслись не разбирая дороги, главное, успеть взглянуть на город и на князя. Дурные предчувствия не оставляли меня, я считала себя уже вдовой. Но меня это не огорчало по-настоящему. Ну разве что мне было страшно оставаться одной. Я была глубоко несчастна и растеряна , я теряла слишком многое. Вспомнились плачи Игоревых наложниц и жены о том, что не придется им больше жить вольно рядом с мужьями и детьми. Вот эти плачи и отразились в моей душе.
ГЛАВА 22  В ЧЕРНИГОВЕ

Анна почувствовала, что теперь ей предстояло узнать о самом главном.
Страхи о падении Твери давно терзали душу. Но надежда всегда оставалась с нею. Зная своего мужа, она никогда не верила, что живой или мертвый, он это допустит.
Спасая своих детей, Михаил Черниговский, подтверждал, что он не в силах остановить татар, и каковы же были его волнения и страхи, или татары были под стенами его града.
- Я давно сменила женское платье на мужеское, и забыла, что меня тру4дно, а может и невозможно будет узнать в таком одеянии даже тем, кто хорошо меня помнил. Но это таило в себе и иную опасность – татары, принимая меня за воина, , бросились бы  на меня с мечами, и вряд ли бы мне удалось уйти живой из этого сражения.
Если не хочешь стать случайной жертвой и первой     погибнуть, то надо что-то делать. И я стала себя успокаивать, сожалея, что плохо владела оружием. Но оставалось уповать на твердость и удачу.
Когда мы приблизились к граду, там было тихо, так тихо, что казалось будто татары передумали и не собираются прибирать к рукам наш Чернигов. Но меня не могла обмануть такая тишина. Осталось благодарить бога за то, что он позволил мне узреть город не разрушенным. Князя нигде не было видно. Он вернулся только к вечеру после того, как собрал всех, кого мог собрать, чтобы выступить против ворогов лютых. Я успела переодеться, иначе слуги верные не пустили бы меня в собственный дворец.
С речах Михаила не было ничего утешительного, уж по тому, как взглянул на меня и спросил, зачем я вернулась, стало понятно, что ничего хорошего нас не ждет. Он рассказал о гибели Василька Ростовского. Хотя непонятно было, откуда он мог знать такие подробности, ведь вряд ли на глазах у всех терзали того татары.
Но он говорил, что просто хотел меня подготовить к самому страшному
- Все оставили, все предали, ни на кого нет надежды, - повторял Михаил.
Мне хотелось ему напомнить, что и он не спешил к Ростову, когда нужен был там, да и к Владимиру не рвался.
Нео что теперь упрекать его, все поздно. На службу к татарам пошел только Глеб, остальные же предпочли быть замученными
- Остальные выбрали мучения – тихо повторила Анна, - тогда так и было,   вероятно. Но татары ожесточились , столкнувшись с мучениками, перестали верить славянам, они убивали безжалостно всех, оставляли только самых сговорчивых. Эти герои подготовили и смерть тех, кто пришел после них, оставались только слабые, худшие.
- Послы ханские должны были появиться из Киева, но они были так злы и нетерпимы, что их пришлось убить, чтобы хоть немного продлить свою жизнь, - отдал приказ расправиться с послами, конечно князь, я не понимала его отчаянного поступка. Но он решился и на такое, одни беды тянули за собой другие и это было только начало.
А потом ожидание стало невыносимо. Спасся ли кто-то из татар или сам хан догадался о том, что случилось, когда послы не вернулись вовремя. Тогда ханская тьма двинулась прямо на Чернигов. К татарам присоединились и киевские дружины, хан потребовал от Ярослава, чтобы он участвовал в походе. Вероятно, он думал, что если Михаил ведет себя так дерзко, то у него есть немалые силы.
Князь  ночи на пролет бродил по дворцу, понимая, что киевский князь  пошел против него, желая спасти свой град. Это было последним и очень сильным ударом. Татары дивились тому, что встретили их такие малые силы. Михаил очень быстро попал в плен. Они не позволили ему умереть в сражении, а почти сразу захватили. Живым я больше князя не видела.
Говорят, хан страшно ярился, столкнувшись с твердостью Михаила. Он столько раз слышал о том, что это вовсе не самый сильный из князей, что был неприятно удивлен, когда все узрел сам. Откуда взялась в нем такая сила, этого никто не ведал. Говорят, он умер, не моля о  пощаде. Мне и самой в это трудно было поверить, но чего только не случается в мире. И странная явно запоздалая гордость за мужа возникла в душе. Наверное, для Ярослава Киевского его гибель стала предупреждением. Потому что он тут же отправился в орду. А Даниил решил захватить Киев.
Я нашла тело князя той же ночью и подивилась тому, что никто мне не встретился там, в стане, опустевшем еще утром, татары умчались прочь. Вместе с воеводами и оставшимися воинами, мы похоронили его в соборе. Город все еще пылал после вчерашнего нашествия, и жители напрасно пытались потушить тот пожар. Но меня это волновало меньше всего.
ГЛАВА 23   ПОХОРОНЫ

Татары бесновались еще несколько дней, но мне хорошо известен был старинный замок в глуши леса, куда они вряд ли сунутся. Там когда-то прятались те, кто пытался гнева княжеского избежать. Вот там и решила я остаться на какой-то срок, никто не смог бы меня там отыскать, и если бы и появился, то не проник бы в тот замок. Я собиралась оставаться там пока они не уберутся. Наверное, окажись я там в другое мирное время, померла бы от страха, но теперь там было мое спасение, и никакие драконы и колдуны не были бы для меня страшнее татар. И представлялась я себе прекрасной девицей, способной в лебедя белого обратиться. Столько я всего передумала и надумала за то время, самой даже странно сделалось. Сказки стали мне жизнью казаться тогда.
Через неделю покинула я в  первый раз свое укрытие лесное, чтобы вернуться в разрушенный город. Наверное, те, кто спаслись, успели уже навести какой-то порядок, потому что он не казался больше таким разрушенным. Мне показалось тогда, что город не сильно пострадал, в сравнении с развалинами Ростова и Владимира, у нас татары не сильно лютовали. Тело князя было перенесено в храм. И была проведена служба по нему торжественная. Тогда всем, кто там собрался, он казался героем, победителем Дракона, и был  таким прекрасным и могущественным, что тоже шагнул сюда из сказки, все печальное и горькое быстро позабылось, осталось только светлое и высокое. Свой гибелью он искупил все беды и страдания. Я всегда знала, что живым трудно соперничать с мертвыми, те всегда будут победителями. В дни похорон Михаила я в том убедилась окончательно.
В первое время каждый день заглядывала я в храм, и никогда сильно не верившая в бога, я все-таки зажигала свечи и предавалась размышлениям о том и этом свете. И так покойно становилось на душе после этих свиданий. Я чувствовала, что опасность миновала, что татары больше не вернутся к нам,  у них есть другие города для завоеваний.
Во дворце же, ограбленном татарами, ничего не пропало из драгоценностей, они плохо искали, вероятно, все мои украшения и ценности были на месте, ничего почти никуда не делось. Наверное, наши мастера надежно умели  делать тайники.
Ценности сохранились, а вот люди многие  погибли или были покалечены, многие, вероятно, покинули город в страхе и ужасе, многие, наверное, оказались в плену у татар, надо было подумать о том, как их можно выкупить. Зачем все богатства и ценности, если вымрет наш город. Тогда и муки князя будут напрасными.
Наверное, я полюбила своего мужа уже мертвым. Но стала думать о живых, тех, кто мог мне помочь. Сразу вспомнила о князя Данииле, ведь он был моим братом. Мне хотелось встретиться с ним в Киеве, но я опоздала. Ярослав вернулся из орды, и Даниил, узнав о возвращении в спешке покинул город., и я не ведала, где он может быть.
Если бы я не узнала о том, то могла бы оказаться в плену у Ярослава, избежав татарского плена, не так просто спастись от своих братьев.
№№№№№№

Погрузившись в прошлое, Анна немного запуталась, она уже с трудом понимала, в какую эпоху живет, не различала, где жизнь Ольги, а где ее собственная.
Но тогда князья еще были сильны, вот и рассказ о гибели Михаила Черниговского тому подтверждение.. Но все переменилось теперь, вряд ли все  закончится  хорошо, когда мир погряз в татарском плену.
Может это только видимость, но Ольга рассказывала обо всем так легко, словно отчаяние и боль ее не коснулись. Даже о разорении города она говорила так, словно это было случайностью. Гроза пронеслась, не причинив вреда. А ведь Анна могла представить, как это было, на что были похожи города после таких набегов, сколько времени и сил уходило, чтобы расчистить развалы и начать  все сначала.
Она знала историю о том, как Ярослав во второй раз вернулся из орды не договорившись с  татарами, и они пошли на Киев в том самом 40 ом году. Его старший сын сражался то с германцами, то со шведами и никак не мог ему помочь. От Киева ничего не осталось еще и потому, что они боялись злых духов, и старинные города казались кочевникам особенно опасными.
Ярослав, к которому она, в отличие от Ольги, была равнодушна, вернувшись и увидев, что не слишком ему помогли мытарства, понял, что остаётся только отстроить свой мир. Это был его град, и после ухода он передаст его своему сыну. Она чувствовала, что ей еще предстоит узнать о Ярославе что-то неприятное. И Ольга написала
- Ярослав решил запугать моего брата, так как до родных  добраться он не мог, он взял в плен меня и мою дочь, рожденную совсем недавно. И тогда отправил послов к Даниилу, и потребовал, чтобы тот оставил его Киев в покое, иначе он обещал убить нас обеих. И сделать  это было легко и просто.
Говорят, чем быть, того не миновать. Не поехала я сама в Киев, так отвезли меня туда воины князя. Хотя вреда они нам не причинили, но свободы мы лишились.
Тогда мы и столкнулись с Ярославом. Я столько о нем слышала разного, но близко никогда не видела. Вот и появилась такая печальная возможность посмотреть ему в глаза,

ГЛАВА 24   ПЕРЕД  КИЕВСКИМ КНЯЗЕМ

Ярослав сам встретил пленников. И представ перед ними, спрашивал, как к ним обращались.
- Да что уж говорить, у татар обращения с нами хуже будет, только ты не татарин вроде, в наших жилах одна кровь течет, так о чем думать надо было.
- Я не думала ни о чем, знала, что сыновей моих он не достанет. Андрей, говорят , был потрясен смертью Михаила и поклялся их беречь, потому что других наследников уже не будет. А что будет со мной и дочерью, князей волновало мало.
Комната во дворце была роскошна, это надо признать, но выбраться из нее пленнице было невозможно. Только он напрасно старался, я и не собиралась убегать, зачем суетиться, пусть Даниил убедится в том, что происходит. Конечно, надо было позаботиться о Чернигове, пока подрастали сыновья. Да только там слишком опасно было без князя и его воинов. Наверняка набегут те собратья, кто захочет там княжить, а они хуже татар всяких, ведь те в наших городах никогда не  задерживались. Я оставалась только с малюткой на руках, которая ничего еще не ведала и не понимала. Запомнит ли она хоть что-то, когда станет взрослой.
Даниил молчал, наверное, у него были дела поважнее, а может просто он заботился о тех, кто оставался рядом с ним, понимая, что нам трудно помочь. В те дни я о нем ничего не слышала, словно он погиб вместе с моим мужем.
Я только знала от  посланников Ярослава, что Галич не разрушен, не было там татар вовсе. Папа Римский короновал моего брата и теперь стал он королем. Мне надо было радоваться таким вестям, но разве это был не пир во время чумы. Я чувствовала, что угроза для града будет еще сильнее, чем если бы к нему приблизились татары. Католический собор в Венгрии все время возникал в памяти и он наводил на меня тихий ужас. Оттуда все время хотелось бежать без оглядки, я не могла задержаться там на миг, если приходилось там бывать.
А потом добрый и спокойный Ярослав, которому досталось больше многих, пришел ко мне во второй раз и спросил что-то о Данииле, о наших отношениях с братом.
- Он совсем не интересуется тобой?
- Он муж и воин, - пожала я плечами, ему известно, что наши сыновья надежно укрыты от посторонних, и не станет же он бросать город из-за девы, пусть и сестры его родной. Погубить мир, чтобы спасти  жену и ребенка, зачем ему это?
- Даже если это родная сестра? – удивленно спросил Ярослав.
- Родных братьев убивают своими или чужими руками, а уж до сестер какое дело?
Ни слова больше не сказал князь, но он явно был разочарован во всем, что услышал. Тут же сказали, что прибыл гонец из Новгорода от его старшего сына, и тогда все узнали о победе Александра над шведами. Это было по настоящему приятное известие тогда.
- Братьев убивают, чтобы сыновьям уделы достались, -х подумалось мне тогда. Я старалась представить себе того юношу, который разбил грозного противника в такие тяжкие времена.
Ярослав на радости пригласил меня на пир, чтобы я  увидела, что не только тьма и печаль нас окружает. Но я отказалась, осталась в своей комнате, не хотелось никому показываться.
Но я напрасно плохо думала о Данииле. Один из бояр Ярослава в те победные дни показал мне письмо, он требовал от князя вернуть ему меня и  мою дочь.
- Я отправляю к тебе посла, который заберет их и переправит в Галич, - писал он размашисто, я помнила руку своего брата.
Сам же Ярослав, когда пришел изрядно хмельной, заявил, что Даниил голоса не подает, значит ему придется по-прежнему обо мне заботиться.
 Но я уже знала тогда, что он лжет и мне не было так горько. Наверное, по моим глазам он понял, как не был пьян, что мне известна правда, потому ничего не сказал больше и ушел
Я подумала о том, что Даниил скорее всего не о моей судьбе заботился, просто ему хотелось показать свою силу и власть Ярославу.
;№№№№№№№

Анна вдруг заметила, что уже полночь. Как быстро летит время, она его совсем не замечала. И виделась ей Черниговская княгиня в полуразрушенном  Киеве, туда прилетело извести о победе Александра над шведами. Как все далеко, как давно это было. Но все приблизилось снова, и Ольга радуется тому, что сын врага ее побелил пусть и не в самой важной битве. Они тогда еще не знали как долго и напрасно можно ждать любую победу. Вон и поражение Игоря для них было значительнее всех побед. А Ярослав пировал в разоренном Киеве, радуясь тому, что Новгород устоял перед натиском.
Ему надо было снова отправляться в татарский стан, чтобы отстроенный город не разорили еще раз. А что ему оставалось, если большинство из тех, кто не хотел идти к татарам, погибли, а ему еще оставаться в этом мире.

ГЛАВА 25  КИЕВ  И ГАЛИЧ

Анна принимала все близко к сердцу. Да и не было ничего кроме прошлого и рукописи в ее жизни. Долгие дни и месяцы чужая история помогала вспомнить о собственной и заглушить страшную боль, которая со временем не становилась меньше. Она уйдет только вместе с ней.
Во сне к ней пришел Ярослав, она скорее догадалась, что это он, потому что Даниила могла себе представить, а этого князя не знала совсем.
- Ты осуждаешь меня, княгиня, - усмехнулся этот человек. В глазах его застыла злоба.
Нет, он вовсе не был добрым и светлым. Ольга чего-то не видела или просто заблуждалась.
- Тебе хорошо судить из своего времени, - говорил он, а с тем грузом обид и несчастий, которые случились, это все по –другому, но не стоит выносить приговор, все не так, как кажется.
Немного помолчав, Ярослав прибавил:
- Не твой ли  прадед подло убил послов татарских, чтобы на Киев беду накликать. Она не написала, что встретил и убил он их под Киевом, и кричал на весь мир, что мой град захватил ваш великомученик Михаил. Хитрец,  он думал, что татары сначала на Киев пойдут, а до Чернигова так и не доберутся, но у него ничего не вышло.
-Ты тоже не промах, - усмехнулась Анна, - только и тебе ведомо, что после Чернигова они на всякий случай к тебе вернулись.
- Он все испортил, и его счастье, что погиб он вовремя в той схватке, потому что я его сам бы прикончил, останься он жив. Да, я взял в плен его жену. Но хоть один волосок упал с ее головы после этого? Она жила у меня не хуже княгини, как сестра родная, потому что я никогда не мстил женам и детям. Я должен был наказать Даниила, ставшего королем и от нас отказавшегося.
- Не пойму я  иного, почему жены, ваши любимые и верные жены становились игрушками в ваших руках. Ладно татары берут в пален ваших жен как победители, но как вы можете со своими так поступать, чтобы  как-то хотя бы ударить недоступного князя. Я  жалею о том лишь, что не научили нас владеть оружием и защищаться от врагов, да и от своих тоже, чтобы не могли вы так легко и просто нашими судьбами распоряжаться. Вы все обезумели от вражды и крови, от бесконечных сражений. Когда Лада оставила вас навсегда, вы стали безумны. Правду говорят, что когда  бог хочет наказать кого-то, он  лишает его не жизни, а разума.


№№№№№№

Бес не случайно и не просто так послал к ней Ярослава. Ему хотелось показать этому несчастному князю, что никогда и нигде не найдет тот поддержки, что напрасно надеются они. Будто потомки будут не так строги к ним, как современники. Не стоило на это надеяться. Ярослав должен был это понять.
- Ты жесток, - бросил он бесу
- Я справедлив, -отвечал тот, - если ты думаешь, что она из стана твоих врагов, то я могу тебя к друзьям направить, вот и посмотришь, что будет там.
- Нет, не надо друзей, - отвечал призрак.
- Какая нелепость, какое безумие,- думал  Ярослав, - ему казалось, что отстраненный после разгрома Киева станет для него оправданием,, но не стал, они не помнят ничего хорошего. А кто-то говорил, что каждое доброе дело перевесит злое. Ничего такого не случилось. Он не жалел о том, что сам трудился на восстановлении града своего, что снова восставала после пожара София – его вечная гордость. Но ничего этого потомки не оценят, пустая и нелепая жизнь ему остается. Стоило так унижаться и молить татар о милости к граду, который занял уже твой соперник, а второй – так называемый брат около того же града  послов татарских убил, чтобы тебе хуже стало.
Наверное, стоило погибнуть в сражении, тогда многое простилось бы, но он  родился, чтобы жить и строить, а не погибать по чьей-то приходит глупой. Выжить и что-то сделать всегда труднее, чем просто погибнуть, но тогда и приготовься все получить полной мерой.
Ярослав еще раз убедился в том, что он проиграл, хотя и судила его только жена какая-то
№№№№№№
Проснулась Анна опечаленная, не только потому, что Ярослав в ее видении оказался совсем иным. И только мысль о том, что он был отцом

Александра немного примирила ее с реальностью. Хотя и с тем не все было понятно, вроде он и с татарами потом договориться смог, после громких своих побед. Но разве там все было гладко у него? Он много хитрил и часто с чужими был против своих. Его пытались объявить Святым, но что-то там не получилось. Наверное, в сравнении с Владимиром Крестителем он был не так хорош.
Во всем этом было что-то ущербное и странное.
- Почему ты меня судишь? - спросил ее Ярослав,
Наверное, он прав, она не может, она не должна его судить. Да и кому и зачем это нужно теперь? Но все думают о грядущем, о победе над татарами. Значит, надо и сыновьям и внукам своим наказать, чтобы они объединились и  остановили этот кошмар. Только можно ли остановить братскую вражду?
Анна понимала, как тяжко ей будет в дальнейшем. Но отступить она не могла и не хотела отступать.
 
ЧАСТЬ 2  МЕЖДУ ПРОШЛЫМ  И ГРЯДУЩИМ
ГЛАВА 1  ЖЕНЩИНЫ В МИРЕ  МУЖЧИН