Русским открывателям Севера

Перечитываю стихи уважаемого мною Валерия Ефременко. Певца Чукотки. И снова тронула меня баллада о величии Севера, о судьбе многих известных и безвестных героях-командорах, открывателей русского Севера.

        «Льды не подвластны воле командоров.»

    Вдоль берега иду за эскимосом.
Борьбу стихии испытав сполна,
Везде застыла в ледяных торосах
Величья океанского волна.
    Здесь край земли,
Здесь солнце глазом тусклым
Подслеповато смотрит сквозь туман.
Изломанный, измятый океан
Вплотную громоздится к тундре.

Мне, при этом, вспоминается период моей жизни, связанный с поездкой и работой на мысе Биллингса. Простой поездкой это предприятие назвать было нельзя. Трое суток наш караван, по бездорожью, в сильную пургу, пробивался от поселка Комсомольский к побережью Северного Ледовитого океана. Практически вслепую. К старательскому поселку, на самом кончике мыса Биллингса. На побережье Северного Ледовитого океана (Восточно-Сибирское море) напротив острова Врангеля. Вот совершенно точное выражение Валерия: «Борьбу стихии испытав сполна» Наш караван трое суток «испытывал борьбу стихии». В старателях это не считается героизмом. Это просто тяжелая работа. Мне интересно, Валерий сам прошел это испытание, или это такова его сила воображения… Еще задолго до прибытия в законсервированный поселок, был слышен странный гул, треск и небольшие «взрывы». И вот мы прибыли на край земли. Без всяких кавычек. В первые же минуты по прибытии в поселок, меня поразил вид громоздящихся, «живых» ледяных торосов. Живых не в смысле настоящих. Они и вправду были живые. Ветер, все еще достаточно сильный, дул с океана. Напор льдов был таким мощным, что край ледяного поля, упершийся в берег, непрерывно шевелился. Шло беспорядочное нагромождение льда. Океан грозно «шевелил губами».

    И ветра гул, И шевелятся океана губы.
А рядом крест на взморье каменистом
Размеренно, пространственно и грубо
Вызванивает будто бронзой истой.
    Для памяти недолгой срублен
Слабеющей рукою моряка,
Но шквалами обветрен и продублен
Свою весомость трудно, сквозь века.
    Проносит среди ветров резких
Широт полярных на краю земли.
И слышал он, как умирали с треском
Раздавленные корабли.

Было жутковато глядеть на эту дикую, неуправляемую мощь. Иногда, видимо от сильного давления, из льдины вдруг, со звуком взрыва, выстреливала вверх прозрачная, сверкающая, полоска льда. Как бы вертикальный срез льдины и, с грохотом, обрушивалась на торосы. Все это происходило рядом с нами, рядом с поселком, на расстоянии 40-50 метров. И по всему побережью.

    Льды не подвластны воле командоров.
Их корабли, затертые во льдах,
По ниточкам разводьев-коридоров
Домой не возвратятся никогда.
    Ночами небо золотыми листьями
Играет между звездами тяжёлыми,
А лица все угрюмей, все землистее,
А зубы — что расшатанные желуди.

В поселке, где есть электричество и блага цивилизации, не так остро ощущается суровость и жесткость Севера. А иногда и жестокость. В крохотном поселке старателей становишься ближе к природе, ближе к истории. По крайней мере я это так ощущал. И вспомнился потомок Алитета, что жил недалеко от старательского поселка на Биллингсе. Это ведь живая история!

    Как свечи, угасают командоры
В землянке, промерзающей над берегом.
И не придет по льдистым коридорам
На помощь к умирающему Берингу
    Корабль сквозь ледяное поле,
Ломая глыбы ледяных зеркал.
Они застыли холмиками боли
В стране пустынной, у холодных скал.
    Но жизни дар свой в океанском гуле,
Как драгоценный самый из даров,
Земле оставили, когда шагнули
На Млечный путь среди иных миров…

Меня всегда поражает волшебство стиха, написанного МАСТЕРОМ, который может передать свои переживания такими живыми, трогающими душу, образами…  При размышлении, все-таки пришел к выводу: Валерий видел воочию то, что описал. Это "русалку на ветвях" можно придумать, но дикую красоту Севера не придумаешь! Это нужно ощутить самому...