Последнее дело Билли Аттертона. Выпуск 2

Эпизод 1.

— Вспомните, мистер Аттертон, что было потом.
Образы перед глазами расплывались, будто были сотканы из дыма. Я лежу на мягком диване, цвет которого даже не могу различить. Мой взгляд упирается в потолок, по которому движутся страшные тени, но этот довольно четкий мелодичный голос, определенно женский, каждый раз отвлекает меня от этих кошмаров. Обладательницу этого голоса я не могу рассмотреть, сплошной туман и дым, расплывающийся и не способный сложиться в одну целую фигуру, сидящую в кресле. Но где-то в глубине души я уверен, что обладательница этого голоса красива, у нее длинные волосы, а на лице есть веснушки. Чем-то она напоминает мне Иду. Между нами стоит столик из чистого стекла, мне даже кажется, что он светится изнутри.
— Мистер Аттертон, — голос вновь вырывает меня из мыслей, а пространство вокруг меня будто бы заполняет тьма, света становится меньше, а я не могу рассмотреть ничего кроме силуэта, сотканного из дыма в кресле. — Расскажите, что было дальше.
— Я… не помню…
Мой голос отдается эхом, но такое чувство, что я и вовсе ничего не произнес, лишь эхо в голове. Но, кажется, я все же был услышан.
— Начните с самого начала, мистер Аттертон. С первого дня…
— Я не помню! — вновь повторяю я и голос мой срывается на крик, тьма на мгновение отступает.
— Я постараюсь помочь вам. Ваше детство. Вы провели его в приюте…
Я закрываю глаза, а когда открываю их, все так же в тумане, но нет этой девушки в кресле, нет столика, сотканного из стекла и света, а я сам уже стою на ногах. Я слышу прибой, ощущаю соленый запах моря. Редкие солнечные лучи прорываются сквозь туман, и вдалеке я вижу свет маяка. Мне становится легче, приятно. Я помню этот пляж, я помню это место. Ноги сами подгибаются, и я падаю на мокрый песок, упираюсь в него руками, сжимаю его, пытаясь прочувствовать этот момент.
Я вновь маленький. Кажется, мне четыре года от роду. Я вновь на этом берегу острова Оук, где прошло мое детство. Здесь находится приют, в котором я прожил четырнадцать лет своей жизни. Я помню, как здесь было красиво и спокойно. Именно здесь я пытался спрятаться от всего мира, остаться наедине с собой.
Но сейчас было здесь что-то не так. Этот дым, туман и страшные тени, тянущиеся ко мне и закрывающие последние остатки солнечного света.
— Прошу Вас, не отвлекаться, мистер Аттертон, — вновь звучит мелодичный голос девушки.
Я оборачиваюсь и вижу это создание из расплывающегося дыма, не способного стать чем-то целым. Это создание делает несколько неуверенных шагов ко мне.
— Вспомните свой первый день, мистер Аттертон, вспомните, с чего все началось.
А я не помню, с чего все началось. Я помню остров Оук. Помню его пляж и старую рощу, в которой был высохший колодец. Помню маяк, что предостерегал корабли. Помню приют. Помню… Эдварда.
Туман налился кроваво-красным свечением, начал обжигать мою кожу, что от неожиданности я подскочил на ноги. Где-то вдали послышались крики, а затем все стихло.
— Мистер Аттертон, — странное существо повысило голос и уже было практически рядом со мной. Его голос исказился и будто бы скрипел. — Не отвлекайтесь! Вспомните… первый… день…
Силуэт создания так же налился красным туманом и мне на секунду показалось, что я вижу громадную морду какого-то создания с чешуей. Но не это напугало меня, а его глаз, без зрачка, лишь полная тьма, в которой так легко утонуть.
— Мистер Аттертон! — ревело создание, приближаясь.
Я захотел побежать, но ноги мои были словно вкопаны в землю, я не мог даже пошевелиться. И все усилия, что я прилагал, чтобы сбежать от этого создания, были тщетны.
— Что произошло в первый день? — вновь завопило создание, и я повалился на спину.
Я упал во что-то мокрое, рубаха на спине тут же намокла, а пальцы правой руки ощутили, что то, во что я упал, было похоже на воду, но ею не являлось. Я поднял пальцы к глазам. Это была кровь. В мгновение я оглянулся и увидел, как все побережье усыпано выпотрошенными телами детей и взрослых. Где-то вдалеке послышались крики и звуки борьбы, но сквозь красный туман я ничего не мог рассмотреть. Черные тени тянулись по песку в мою сторону, и сплошным слоем всюду был кровавый туман, что жег мою кожу. Передо мной же это создание.
— Мне нужно знать, мистер Аттертон! С чего все началось? — голос окончательно превратился в животный рев, скрипучий и будто бы потрескивающий. От одного этого голоса кожа моя покрывалась мурашками, а душа уходила в пятки. Я прекрасно знал, что я уже взрослый человек, но здесь и сейчас я все так же был маленьким мальчиком, которым был когда-то. И я был совершенно беззащитен перед этим монстром.
— Я… не помню… — прошептал я, хныкая.
Но монстр услышал меня и взревел от ярости, из красного дыма, из которого он был создан, начали появляться отростки с острыми когтями. И я наконец-то смог разобрать часть его лица. Лоб, покрытый черной чешуей, отливающей кровью, и бездонные черные глаза зверя.
— Ты вспомнишь! Ты должен вспомнить! — вопило существо, приближаясь.
И я только сейчас понял, что, сколько бы этот монстр ни двигался в мою сторону, он так и не стал ближе. Он запугивал меня, к чему-то подводил, вселял самый настоящий ужас, но сам ничего не мог сделать мне. Да, мне было страшно, меня трясло, что я не мог контролировать свое тело, но это знание придало мне сил, дало надежду.
Я поднялся на ноги, кожу защипало от едкого красного тумана, но я стерпел эту боль. И сделал шаг в сторону монстра. Это существо замерло, будто напугавшись. Но то, что произошло после, уничтожило все мои надежды.
Монстр засмеялся, и смех его был похож на лай дикого зверя.
— Ты надеешься, что сможешь одолеть меня в Кошмаре, Аттертон?! — существо в мгновение оказалось около меня. — Глупец!
И его острые, как иглы, когти впились в мое… взрослое тело, поднимая над землей. Монстр продолжал смеяться. Тело пронзила страшная боль, отчего я лишь глухо вскрикнул и почувствовал, как начинаю захлебываться собственной кровью. Мир перед глазами стал меркнуть, и все залил кровавый туман, даже черные тени куда-то ушли. Вдалеке я все слышал шум прибоя, крики чаек и чьих-то напуганных голосов, а также звуки битвы. Где-то также лилась крови и свои головы склоняли те, кто был не готов сражаться со страшными монстрами. Я закрыл глаза, и все погрузилось во тьму, и лишь нестерпимая боль напоминала мне, что я обречен.
— Рано или поздно ты расскажешь мне все, что я хочу знать, — продолжало ликовать существо. — Ты станешь частью Кошмара, ты станешь частью меня!
Боль отходила. Я чувствовал, как по моему лицу бегут слезы. Я чувствовал, как последние остатки жизни покидают меня. Смерть слишком близка…
Я обманул ее однажды, и она не смогла мне это простить…
Тьма застилала мой разум, я уходил…
Сквозь тьму я увидел свет. Он не был ярким, но этот отблеск открыл мне глаза.
Я был цел, а передо мной в какой-то пещере, без стен и свода, но с мириадами звезд, рассыпанных по полотну неба, было огромное существо, что я не мог рассмотреть. Оно блистало ярким светом с синим отливом. Величественное создание, от которого я чувствовал исходящую любовь и заботу.
— Младший, — его голос пронесся по всей пещере, и этот голос был силен, пусть и тих. — Времени нет, — создание говорило отрывисто, будто было уставшим… или умирающим. — Кошмар силен. Но это — лишь Кошмар. Проснись, Младший. Вне Сна Кошмар бессилен.
— Кто ты? — сорвался с моих губ вопрос, но создание не ответило мне, я лишь почувствовал, что оно улыбнулось, вновь одарив теплом любви.
— Проснись, Младший!..

* * *

00:41, 3 день месяца урожая
Альбион, г.Ландо

— Эй, Джонни, ты там спишь, что ли? — некто усердно барабанил кулаком в дверь. — Проснись, демон тебя дери, и открой эту дверь! Джонни! Просыпайся!
Я резко поднялся на кровати, хотя это и вовсе не было кроватью. Небольшой столик, на который я накидал соломы, чтобы было не так твердо. Места в этой каморке почти что не было, а света тем более, потому в следующую же секунду я столкнулся лбом с одной из деревянных полок. В глазах заплясали искры, а затем все вновь погрузилось во тьму.
Я все еще не мог отойти от того, что мне приснилось. Весь сон был как в тумане, почти ничего не помнил. Лишь какой-то красный туман и еще какие-то ужасы. Вновь кошмары, никуда от них не деться. Все началось давно, а прекращаться и не собиралось вовсе. Забыться спокойным сном я мог только с Идой, но встречи с ней были крайне редки. В основном из-за того, что мы были разного поля ягодами. Я — так называемый детектив-уголовник. Я сам так себя называю. Она — куртизанка в одном из самых известных красных домов Альбиона. Тем не менее, мы любили друг друга.
Отдохнуть так и не получилось.
— Я слышу, что ты проснулся, Джонни, — продолжал кричать голос из-за двери. — Поторопи свой зад и открой эту демонову дверь. Я здесь стою, как на паперти.
В полной тьме, ориентируясь лишь на осязание и память, я добрел до двери и отпер дверь. В небольшое помещение тут же ворвался рослый человек в плаще, промокший до нитки. В его руках был фонарь с почти догорающей свечей. Не церемонясь, он скинул свой плащ и бросил его в угол, а сам приземлился на то место, что служило не так давно мне постелью, фонарь повесил на крюк неподалеку.
— Джонни, ты меня так под церковь Лика Всех Святых подведешь, — запричитал мужчина. — А если бы здесь патруль миротворцев шел, и мы бы встретились с ними, как два одиночества?
— А ты бы орал меньше, тогда бы точно не встретились, — резонно ответил я и уселся на шаткий стул напротив своего собеседника. — Лучше рассказывай, что там с кораблем, Дилас.
Дилас Фернидад нахмурил свой лоб, задумавшись. У него был крупный нос картошкой, но в остальном его лицо совершенно не подходило такому верзиле, как он. Детство Диласа было хорошим, но ровно до тех пор, пока его отец, посол Альбиона в Кларне, не был заподозрен в пособничестве оккультным группам, желающим свергнуть Настоятеля Кларны. Королевским указом Верил Фернидад был казнен, а его семья тут же стала изгоями. Дилас с матерью бежали из Кларны в родной Альбион, где их приютили родственники. Но в возрасте тринадцати лет он потерял и матушку, оставшись почти что один. Родственники отвернулись от непутевого мальчишки и бросили того на произвол судьбы. Юный Фернидад рос среди уличных банд и именно потому обучился мастерству воришки, а впоследствии стал заниматься и разбоями. Именно во время одного из таких случаев нам с ним и суждено было встретиться. Лишь от меня зависела дальнейшая судьба неудачливого разбойника. Скажу честно, мы пришли к взаимовыгодному соглашению. И если раньше самоуверенный и неподчиняющийся Дилас всегда был сам себе на уме, мне он стал хорошим подспорьем во многих делах и верным напарником, но и с ним иногда мне бывает слишком сложно сотрудничать.
Своим кулаком величиной с молот он почесал свою черепушку, приподняв кепку, и уставился на меня:
— Рассказывать-то и нечего. Сначала приехал какой-то упырь из Протектората, весь такой при мундире с ленточками, не больше получаса побывал на корабле и уехал обратно. Вместе с ним уехали и протекторы, оставив лишь несколько миротворцев на шухере стоять. А, ну и это, несколько граждан с собой взяли, якобы для допроса, узнать, что видели и все такое, — Дилас вытянул из-под жилета небольшую флягу, открутил крышку и жадно присосался, что даже по его щеке пробежала какая-то янтарная капля. — Они и меня хотели с собой загрести, но я это, смылся оттуда. А что их всех этот корабль-то так зацепил, а, Джонни?
Он протянул фляжку мне, я согласно принял, кивнув головой. Сделал глоток, а во фляге больше жидкости-то и не было, если честно. Это был кларнийский ром, такой легко узнать по цветочному аромату и… да, он очень крепкий.
— Дилас, а ты сам подумай. Самый известный купец Альбиона, Фидель Реогран, совершающий на галеоне «Виктория» четыре плавания в год и пополняющий казну нашего светлого государства если и не на четверть, то около того, резко исчезает вместе со всей своей командой. Корабль заходит сам в порт Ландо совершенно пустым. Заинтересовало бы это Протекторат или нет?
— Убедил, — сухо ответил Дилас. — А наш интерес какой? Я как понял, товаров и золота на корабле и вовсе нет. Что словим с этого делишка?
— Ничего, — произнес я и усмехнулся.
Глаза Диласа недобро округлились.
— То есть это как ничего?! — он аж подпрыгнул, за что и поплатился, врезавшись макушкой в деревянную полку, но он этого, кажется, даже и не понял. — То есть я промок насквозь под этим ледяным дождем, играл обычного обывателя и пытался вынюхать, выслушать и углядеть все, что было возможно, — просто так?! Джонни, — кулаки Диласа нервно сжались, — лучше скажи, что у тебя есть какой-то замысел или… или… я тебя побью, как минимум!
И я рассмеялся. Это немного охладило пыл Диласа, что тот и сам усмехнулся, вновь сел.
— Дилас, ты доверяешь моему чутью? Оно нас хоть раз подводило?
Громила насупился. Но кивнул.
— Верю, но пока не понимаю, к чему ты клонишь.
— Если честно, я и сам пока что ничего не понимаю, — произнес я, прохаживаясь по крохотному пространству. — Просто чувствую, что я должен разобраться, что там произошло. Что произошло с «Викторией». Возможно, это нам и вправду ничего не принесет, а может быть, мы и вовсе будем купаться в золоте. Потому прошу — просто доверься мне.
Дилас кивнул. А потом хитро улыбнулся.
— Но, если я после этого дела не буду купаться в золоте, я все-таки тебя побью.
И тут я рассмеялся.
— Идет, — сказал я. — Если дотянешься!
— Наши дальнейшие действия?
— Ты сказал, что Протекторат оставил нескольких миротворцев охранять «Викторию». Сколько именно? Находится ли кто-то из них на галеоне?
— Около двадцати…
— Двадцати? — вырвалось у меня. — Дилас, ты издеваешься? Это, по-твоему, несколько?
— Подумаешь, чуть больше, чуть меньше. Нам это когда-то мешало?
— Ладно, продолжай.
— Этот напыщенный индюк, что прибыл с протекторами, дал указ никому не появляться на корабле, пока он завтра не вернется. Потому, думаю, ни один миротворец на корабль не сунется без обстоятельств.
— Значит, миротворцы рассредоточены по территории порта. Если принять к вниманию, что ночью им придется нести вахту, половина будет спать. От двадцати остается десять, плюс-минус. По их количеству предположу, что они рассредоточены по постам вокруг корабля, передвижений минимум. Есть ли другие корабли по соседству с «Викторией»?
— Ни одного, весь сектор выделен на наш корабль-призрак и его охрану, — произнес Дилас и откашлялся в кулак. — У тебя случаем нечем смочить горло? Я, кажется, простыл.
— Ты же знаешь, выходя на дело, я не беру алкоголь с собой, как это делаешь ты.
— Зато мое пойло пьешь с завидной частотой, — промычал недовольный Дилас. — Что делать-то будем? К кораблю не подобраться.
— Есть два варианта и оба сложны в исполнении, — важно ответил я. И начал показывать на пальцах. Загибаю один палец: — Первый план — вплавь. Придется погружаться в некотором отдалении от галеона. Проплывать под мостками, а при приближении к кораблю и вовсе погружаться. С этим проблем не будет, у меня есть идея. Но погода и ледяная вода не способствуют нашему замыслу. Но это опасно, даже с этим планом можно быть замеченным миротворцами.
От первого варианта действий Дилас съежился, будто прямо сейчас на него вылили ведро ледяной воды. Он мотнул головой, отгоняя эту мысль и вновь уставился на меня. Я загнул второй палец:
— Второй вариант — по суше. Он более рискованный, так как тебе придется отвлекать внимание миротворцев на себя, пока я пробираюсь внутрь. А после и прикрыть мой отход. Трудновыполнимо, но, зная тебя, осуществимо.
Дилас недовольно нахмурился. Он потряс пустую флягу, попытался сцедить последние капли в рот, но оттуда так ничего и не вылилось.
— Мне не нравятся оба твоих замысла, — сухо сказал он. — В одном варианте попасться можешь ты, и я вряд ли смогу помочь. Во втором варианте могу попасться я. Ввязываться в драку с миротворцами вообще рисковое дело. Это все глупо. Джонни, ты же умный человек, а говоришь всякие глупости. Если идти на риск, то вместе. Предлагаю объединить твои идеи, но и на этом не останавливаться.
— Есть какие-то светлые мысли?
— Я предлагаю тебе проникать на корабль вплавь, пока я буду отвлекать внимание. Хотя в лучшем случае я бы позвал девочек из красного дома. Они уж точно смогли бы отвлечь внимание миротворцев, и мы вместе смогли бы пробраться внутрь. Но у нас мало времени. Этот чванливый перец из Протектората явится на корабль утром. Пока мы найдем девочек, пока сможем договориться об их участии в нашей авантюре, пока попадем на корабль. Мы имеем слишком много вариаций. Но решать тебе…
Мне и вправду было из чего решать, но я был бы не я, если бы не обдумал все «за» и «против». Пусть меня сейчас все и звали Джонни Доу, это не мое настоящее имя. Всю свою сознательную жизнь я носил имя Уильям. Уильям Аттертон. Или просто Билли.
Я не помню своих родителей. Меня подбросили в младенчестве к дверям детского приюта на острове Оук, где я и провел свое детство и юношество, пока однажды из-за пожара в возрасте четырнадцати лет мне не пришлось уплыть в столицу Альбиона, прекрасный и одновременно ужасный город Ландо, центр мира и пьедестал Триединого королевства и Его Величества. В Ландо я научился выживать на улицах и, скажу честно, осваивал противозаконные профессии, пока однажды меня не нашел мистер Шеридан.
Его еще называли «ищейкой короля». Человек, что создал и воздвиг в абсолют профессию частного сыщика и открыл первое детективное агентство во всем мире. Его услугами пользовались все — и правители государств, и лорды, и министры, и знатные люди, и даже обычные горожане. Он не отказывал никому, а его чувство справедливости было сильнее всего, что я знал. Мистер Шеридан взял меня в ученики и к девятнадцати годам, когда мистер Шеридан умер от хвори легких, я стал его преемником.
Агенство Шеридана я отдал в управление Протектората, а сам открыл свое дело и всегда следовал заповедям своего учителя. Не прошло и пяти лет, как моя фамилия стала известна по всему Альбиону. Знаменитый детектив, преемник того самого Генри Шеридана, Уильям Аттертон. Но вместе со славой я нашел и врагов, тех, что не прощают оскорблений. В один прекрасный момент я был на волоске от смерти.
Мой собственный брат-близнец, о котором я никогда и ничего не знал, стал моим самым страшным врагом, что чуть-чуть не уничтожил меня. К счастью или сожалению, в нашей схватке погиб не я. Но это стало самым идеальным моментом, когда весь мир смог проститься с Уильямом Аттертоном, как я с собственным братом. Билли Аттертон погиб в тот день. И родился Джонни Доу, начавший жизнь с чистого листа.
— Джонни, ты, что ли, уснул? — пробухтел голос Диласа. — Ты хоть думаешь над тем, что я сказал?
— Да, Дилас, я пытаюсь понять, что нам делать в условиях ограниченного времени.
Итак, что же мы будем делать?
Мы вместе с Диласом можем проникнуть на галеон «Виктория» вплавь, прекрасно понимая, что можем быть обнаружены миротворцами. Зато если судьба будет нам благоволить, я не останусь один, и, как ни крути, мне будет спокойнее в его обществе.
Или же мы можем попытаться проникнуть по суше, не отморозив себе что-нибудь в ледяной воде Северного моря. Тогда нам с Диласом придется разделиться. Он отвлечет на себя миротворцев, пока я постараюсь проникнуть внутрь галеона. Прекрасно понимаю, что затея скорее безумная, нежели рискованная, но и в данном плане я вижу свои плюсы.
Было бы больше времени я бы еще понаблюдал за действиями миротворцев и Протектората, но внутреннее чувство подсказывает мне, что я должен оказаться на корабле именно этой ночью, а иначе момент будет упущен. Иногда я ненавижу себя за то, что доверяю свою жизнь случаю и каким-то предчувствиям. Но уже свыкся с тем, что они никогда не обманывают меня.
Есть еще план, предложенный Диласом. Он отвлекает внимание миротворцев, пока я вплавь проникаю на корабль. С одной стороны, это самый лучший план, но я в нем вижу несколько серьезных минусов. Во-первых, мне придется оставить Диласа самому разбираться с миротворцами, и, скорее всего, поддержки с его стороны в будущем я не получу, когда придется покидать корабль. Во-вторых, это все та же треклятая ледяная вода Северного моря. Я верю в свои силы, но много ли я смогу сделать, если продрогну до костей. А что, если Дилас ошибся и на корабле кто-то есть?
Последний план — найти и договориться с куртизанками, чтобы они отвлекли внимание миротворцев, и мы вдвоем смогли бы попасть на корабль. Это самый наилучший вариант, но на их поиски и уговоры уйдет слишком много времени, которого у нас нет. Да и напоследок, если миротворцы что-то заметят, у них будет сразу несколько свидетелей, через которых те очно или косвенно смогут выйти на нас.
Как же нам действовать?
— Что-нибудь надумал? — вновь прозвучал голос Диласа, который все это время наблюдал за мной и моими незримыми размышлениями. — Я уже отогрелся и готов действовать, если ты, конечно, что-то придумал. Хотя, что ты сейчас ни скажи, я доверюсь тебе, Джонни.
— И ты не поверишь, Дилас, и понравится тебе это или нет,
но я знаю, как именно мы попадем на «Викторию»!..

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


"Последнее дело Билли Аттертона" - интерактивный роман с элементами мистики и детектива. Сюжет бурно развивается на просторах площадки ВКонтакте, где и приобретает свою ноту нелинейности происходящего. Обычные читатели голосуют именно за тот поворот сюжета, который хотят видеть, и так или иначе влияют на судьбу главных героев. Если и вы желаете принять непосредственное участие в развитии сериала, милости просим в гости: https://vk.com/william_atterton