Синтез формационизма и цивилизационизма

         В текущем XXI веке не подлежит сомнению планетарность масштаба социальных изменений при неоднозначности их направленности, как в целом, так и в рамках отдельных регионов Земли и конкретных обществ. Если Китай захватит мировое лидерство, США не смогут навязать миру американский образ жизни. Кроме того глобализм сталкивается на своём пути с религиозным и националистическим сепаратизмом. Сталкиваются противоположные аспекты: мир как нечто одно и мир как нечто многое. И дело не только в однополярности или многополярности мира. Пока что стихийно, неосознанно идёт установление связи одного и многого: единого многого и универсального многого в одном на разных уровнях  и секторах социальной реальности. И вот эти текущие планетарные изменения требуют научного, теоретического осмысления. А в науке, любой её области множественность точек зрения противолежит одной единой точке зрения.
В целом идёт поиск:
• единства в основе развития мирового сообщества;
• различий в формах существования – производстве жизни человеческих общностей, специфики их сущностей и взаимодействия;
• одного единого всемирно-исторического пути универсального множества параллельно сосуществующих уникальных (единственных в своём роде) человеческих обществ, обреченных на взаимодействие друг с другом в виде единства и борьбы.
         Открывается то, что фундаментальная категория социологии «социальное взаимодействие» может мыслиться диалектически в «единстве и борьбе противоположностей». Социальное взаимодействие должно открывать единство и не единство общностей, обществ: амбивалентность социологического мышления. Социальный мир должен представляться и «пёстрым», и нет: и разорванным и целым. Все члены мирового сообщества являются единственными в своём роде, уникальными и нет.
         Те, кто откажутся от амбивалентного мышления смогут занять одну из сторон дуалистического мировоззрения. Одни станут утверждать, что общности, формации едины, другие - что каждая общность, цивилизация  уникальна.
         Следует заметить, при объяснении происхождения множества особенного, универсального в обществах в прошлом одни исследователи склонялись к географическому детерминизму, вторые – к экономическому и политическому детерминизму, третьи настаивали на определяющей роли культурных факторов, четвёртые признавали стохастичность (случайность) социальных изменений, отрицая всякую закономерность в объяснении их.
         Дополнительную остроту дискуссиям придавала идея разных скоростей развития не только  отдельных стран, но и отдельных регионов внутри стран, причудливое сочетание в социальном развитии элементов архаики и современности, старого и нового.
         Изучение эволюции социальной структуры  обществ, особенно в годы крупных преобразований, на сломе исторических эпох, имеет особую актуальность. Оно позволяет развивать методологические основы общественных наук, представить историю обществ в общеисторическом контексте, имеющим философский  аспект.
         Множественность точек зрения, как в зарубежных, так и в отечественных теоретических исследованиях вызывает стремление в текущем XXI веке преодолеть теоретическую разорваность и создать то ли единый, то ли универсальный метод в изучении социальных процессов. Дело в том, что термин «единое» служит синонимом «универсальное», что в корне неверно. Они противоположны. Единое это множество единичностей, единиц – количественный ряд. Универсальное это множество уникальностей, ряд качеств, взятых по одному. Но если единое множество эквивалентно универсальному множеству, оно начинает представляться универсальным эквивалентом. Вот в этом случае единый метод универсален. На данном методе основан эквивалентный товарообмен, где золотые деньги играют роль универсального эквивалента.
         На практике стремление преодолеть теоретическую разобщенность социальной науки часто проявляется в попытках объединить формационный и цивилизационный подходы, как наиболее разработанные и общепризнанные в изучении общественного развития.
         Само слово «подход» в русском языке имеет отношение к исследовательскому методу. При этом нужно отметить, что цивилизационный подход возник раньше формационного и был основан на изучении различий цивилизаций. Дело в том, что к середине XVII в. началось торгово-экономическое проникновение Европы в страны Востока. Были обнаружены отличительные особенности развития этих стран. При этом некоторые мыслители, прежде всего французы, в частности Ш. Монтескье, обратили внимание на особую роль климата, природно-географических условий вообще в развитии обществ [1], а Ф.Бернье – на отсутствие частной собственности на землю в странах Азии и особую роль государства в организации земледельческих работ. [2]
         Поскольку вплоть до XIX в. понятия «общество» и «государство» отождествлялись, считалось, что государство на Востоке носит особый деспотический характер. Важную роль в формировании такого представления сыграли труды Г.В.Ф.Гегеля, создавшего схему мирового развития, в которой неподвижный, застывший деспотический «Восток» противопоставлялся динамичному «Западу» - Европе.[3]
        К 40-м годам XIX в. открыта общинная организации общества у всех индоевропейских народов. Принципы общинной организации общества, их отличие от принципов организации общества, основанного на частной собственности, были сформулированы в трудах А.Гакстгаузена, Г.Л.Маурера, Л.Г.Моргана.
         Тогда же начал формироваться и европоцентризм, чувство превосходства западноевропейских народов над «отсталыми» народами Востока.
         Основателями формационного подхода являются К.Маркс и Ф.Энгельс, сформулировавшие принцип материалистического понимания истории и давшие формационное членение исторического процесса. Началось противопоставление двух подходов, хотя в трудах некоторых, как зарубежных, так и отечественных исследователей начали разрабатываться элементы синтеза этих подходов. [4]
         К.Маркс и Ф.Энгельс, опираясь на работы Ф.Бернье – на отсутствие частной собственности на землю в странах Азии и особую роль государства в организации земледельческих работ - выдвинули положение о существовании азиатского способа производства. Однако впоследствии, делая вывод о стадиальности развития человечества, они смогли пересмотреть свои взгляды и выдвинуть положение о единой архаической формации, через которую, так или иначе, прошли все народы земли. Универсальность этого положения позволяла рассматривать европейское превосходство и азиатскую отсталость через призму разных скоростей развития обществ. Опирающийся на уникальность цивилизаций качественный подход сменился количественным подходом, игнорирующим культурно-исторические особенности формаций.
         В общем, история общества и теоретической мысли в XX веке показали, что наиболее актуальными темами дискуссии являются вопросы о становлении всемирной истории и о единой сущности обществ.
         Несмотря на многочисленные дискуссии по указанной проблематике, сторонники того и другого подхода оказались едины в том, что сущность общества в социальном взаимодействии. Однако социальное взаимодействие они понимали по-разному.
         Формационисты видели в  социальном взаимодействии  равенство. У них все рабовладельческие общества одинаковы. Это же касалось феодальных и капиталистических обществ. Цивилизационисты видели в социальном взаимодействии  неравенство. У них каждая цивилизация была особенной, так сказать, индивидуальной. 
         Формационисты, опираясь на диалектику, идею спиралевидности общественного развития спрогнозировали появление коммунизма.  Цивилизационисты прогнозировать будущее не могли из-за свей методолгии. Особенное, случайное не прогнозировалось, в отличие от единого, закономерного.
         У формационистов все общества без исключения проходили одни и те же стадии развития. У цивилизационистов цивилизации не имели никакого сходства,чтобы объединить их хотя бы на одной единой стадии развития. Каждая цивилизация была особенной в культурном плане, имела уникальные черты.
         Противоположность методологий формационизма и цивилизационизма, то, что одна методология опиралась на количественный анализ, а вторая на качественный анализ, не позволяла синтезировать эти подходы.
          Противоположность формационизма и цивилизационизма в данном случае мыслилась, как не тождественность, не эквивалентность, так как мысль опиралась на традиционную логику, закон тождества, что А не есть Б. Получалось, что формационизм не есть цивилизационизм.      
         Кривая логика позволяла сказать, что А есть Б, формационизм есть цивилизационизм, они эквивалентны. Однако этого следовало избегать из-за требований научности, поскольку в науке не было места кривой логике, паранойе, так сказать, бреду. Чтобы сказать, формационизм есть цивилизационизм, не прибегая к кривой логике,  нужно было найти изощрённый путь мышления.
         Такой путь можно обнаружить в химии, открывшей закон сохранения количества вещества. В химическом уравнении, как известно, количество вещества одного качества на одной его стороне равно количеству вещества другого качества на другой его стороне.
         Казалось бы, какое отношение имеет химия к социальной науке, вещество к обществу? Но если вспомнить о материальном производстве?
         Короче. Если «производство жизни» свести к материальному производству и производству населения в количественном выражении, предполагая нулевой рост, можно качества формаций, цивилизаций приравнять. В итоге мы получаем социальное уравнение. При этом возникает вопрос, за счёт чего идёт изменение социальных качеств, так сказать, эволюция социального качества? По аналогии с химией можно, конечно, предположить о выделении и поглощении социальной энергии во время реакций социального взаимодействия. Но вот согласятся ли на это господа учёные?
         В общем, мы подошли к тому, что социальное взаимодействие можно мыслить как социальные связи, в которых заключена социальная энергия. Другое дело, откуда берётся социальная энергия, где её источник.
         Думается, социальная энергия это энергия производительных сил: энергия рабочей силы, энергия природы – природных ресурсов и земли, энергия средств труда – техническая энергия. А социальное взаимодействие и есть взаимодействие производительных сил.Общественная форма собственности на производительные силы раскрывает смысл социальной энергии.
         И если социальная энергия наряду с физической, биологической и психической энергией является одним из классов родового понятия энергия, то всё встаёт на свои места. Ведь согласно закону о сохранении энергии, она не возникает и не исчезает, а только переходит из одной формы в другую. Она всегда в одном и том же количестве во Вселенной. Но это не значит, что она не может перемещаться при своём превращении, рассеиваться и концентрироваться.   
         Получается, что от формации к формации рост производительности труда, материального производства свидетельствовал о росте социальной энергии на Земле. При этом застой при социализме раскрывал то, что хозяйственный расчёт и эквивалентный товарообмен не способствуют расширению производства, значит, увеличению энергетического потенциала.
         В то же время коммерческий расчёт и неэквивалентный товарообмен ведут производство к цикличности, смене роста спадом производства. Равенство роста и спада укажут на постоянство средней величины социальной энергии.
         Выбирайте, что лучше. Вместе с вами этот выбор могут делать власти. Правда, в 1991 году в России они уже сделали свой выбор. Коммунистическая формация осталась в мечтах, социалистическая формация осталась в прошлом. Конвергенция буржуазно капиталистической формации и социалистической формации не состоялась. Весь мир (кроме КНДР) стал одной капиталистической формацией по марксистским меркам. С цивилизационной же точки зрения, современный мир представлен разными враждующими цивилизациями. Поэтому он не един, а разорван. Война в Украине, в Сирии на сегодня (2017г.) как бы служит подтверждением этого. Мешает единству не только многонациональный, но и частный характер глобального капитала, в котором как универсальном эквиваленте сосредоточена мировая социальная энергия.
         Итак, мир не един, разорван. Единству, глобалистам противостоят антиглобалисты. Это общие слова. На деле нынешние глобалисты это не троцкисты с их идеей перманентной социалистической революции. Это буржуазные глобалисты, отстаивающие частную собственность на производительные силы, следовательно, на социальную энергию. В сущности, буржуазные частные собственники стремятся завладеть всеми производительными силами и всей социальной энергией, чтобы поделить между избранными. Именно они не хотят никакой конвергенции, никакого формационно-цивилизационного синтеза.
         А синтез этот, как ни странно, можно усмотреть в азиатском способе производства, подразумевающем общественную собственность на предмет труда – землю и частную собственность на орудия труда и на рабочую силу.
         Поскольку Великий Маркс отнёс азиатский способ производства к единой для всех архаике, первобытнообщинной формации, то этому можно возразить. Ведь способ производства – экономический код азиатской цивилизации имеет отличительные особенности.
         И если мы закодируем рабочую силу – РС, предмет труда – ПТ, орудия труда – ОТ, общественную собственность – ОС, частную собственность – ЧС, личную собственность – ЛС, то получим для азиатской цивилизации экономический код: ОСПТ-ЧСОТ-ЧСРС, а для первобытнообщинной цивилизации экономический код: ОСПТ-ОСОТ-ОСРС.
         Поскольку у буржуазной формации экономический код: ЧСПТ-ЧСОТ–ЛСРС, а у социалистической формации  экономический код: ОСПТ-ОСОТ–ЛСРС, то конвергентным формационным кодом станет код: ОСПТ-ЧСОТ–ЛСРС. Его ещё можно назвать евразийским экономическим кодом или способом производства.
         И если Россия пойдёт по пути развития евразийства, может воспользоваться этой экономической кодировкой.

Библиография
1. Монтескье Ш. Избранные произведения. – М.: Политиздат, 1955, с. 168
2. Бернье Ф. История последних политических переворотов в государстве Великого Могола. – М.: Л.: Соцэкгиз, 1936, с. 200
3. Гегель Г.В.Ф. Философия истории. – Соч., Т. 8, с. 37-39, 41-42
4. Фюстель де Куланж. Гражданская община древнего мира. – СПб.: Научно-популярная библиотека, 1906; Данилевский Н.Я. Россия и Европа. – М.: Книга, 1991; Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. – М.: Прогресс, 1995