Йог

   Юрий Митрофанович Никитин – муж не только достойнейший всяческой похвалы, но и пользующийся всеобщим уважением, с утра 26 июня 1979 года собирался в командировку. Служил он на поприще исполнения всяческих геодезических обязанностей, числившись старшим инженером-геодезистом производственно-технического отдела Мостоотряда №40 Мостостроя №3 Министерства транспортного строительства СССР.
   Это был худощаво-жилистый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти. Густая черная шевелюра с рано пробившейся проседью и крупные руки с длинными пальцами мужчины-трудоголика выделяли его особой рабочей статью среди интеллегенствующих особ инженерного сословия строителей мостов. Он был вечно в движении, никогда не сидел долго на одном месте. Казалось, что просто отдохнуть, откинувшись на спинку стула, было ему категорически противопоказано.
   Это был действительно мастер на все руки, постоянно что-то вычитывающий и вечно удивляющий окружающих своим неординарным подходом, даже для решения простейших задач. Если кто-нибудь просил у него на время ручку, он мог соорудить красочную шариковую ручку из стержня, скрутив по типу «козьей ножки» авторучечную «сигаретку». Тут же, за рабочим столом, обмакнув «запакованный» стержень в краску разных цветов, Юрий Митрофанович с видом слуги царственных особ, преподносил просителю свое произведение.
   У него был «жигуленок». «Копейка». Он очень гордился тем, что был обладателем именно этой машины. Юрий Митрофанович никогда не приезжал на работу на своей машине. И это было не жлобство, а практичный и вполне осознанный трезвый подход. Электрички ходили регулярно. Также регулярно автобус Мостоотряда курсировал от остановки электрички до базы.
   Так вот значит, собрался Юрий Митрофанович в командировку. Надо отметить то, что производственные участки у Мостоотряда №40 были раскиданы по всему Северному Кавказу. Один из строящихся объектов располагался в городе Хасавюрт. Вот туда и должен был отправиться Юрий Митрофанович вместе с начальником отдела Николаем Степановичем.
   Автобусное сообщение между городами Северного Кавказа в то советское время было оптимальным и регулярным. Красные «Икарусы» сновали между автовокзалами, перевозя тысячи пассажиров. Единственной заботой для успешного передвижения из точки «А» в точку «Б» была необходимость купить билеты заранее в кассах предварительной продажи. Юрий Митрофанович и Николай Степанович были жителями города Пятигорска, и это обстоятельство позволило им без труда решить проблему приобретения предварительных билетов.
   Из Пятигорска до Хасавюрта добирались примерно часов за пять, с промежуточными остановками в городах и весях по пути следования.
   Сидя в автобусе, Николай Степанович и Юрий Митрофанович вели неспешный разговор, касающийся сугубо обоюдных интересов, по молчаливому уговору не касаясь производственных вопросов. Поговорили о том, как правильно делать летнюю обрезку яблонь и груш, как выполнять подкормку, как рациональней готовить бордоcскую жидкость, каким опрыскивателем лучше всего пользоваться, как правильно прикапывать чебуки виноградной лозы. Оба были заядлыми «земледельцами», и оба достигли на своих дачных участках неплохих результатов.
   Юрий Митрофанович рассказал, что к нему должна приехать в гости французская семья, которой в прошлый приезд понравился и район Кавказских Минеральных Вод, и лечебные процедуры с использованием минеральных источников, и доброжелательная атмосфера, царящая на курорте.
   - Николя и Мишель, - начал было Юрий Митрофанович.
Но его тут же перебил Николай Степанович, удивленно теребя мочку правого уха:
- Как? Два мужика?
   - Да нет, - продолжил Юрий Митрофанович, – Мишель – это баба, вернее мадемуазель, как она себя иногда называет. А я ее называю «мамзель», так она смеется и грозит мне пальчиком.
   - Супруги. - после небольшой паузы, добавляет Юрий Митрофанович, – Да к тому же у Мишель предки русские. Мать после войны и немецкого концлагеря попала во Францию.
   - Так вот, Николя и Мишель по приезду просятся, чтобы я их сопроводил на наш колхозный рынок.
   - Не понять этих французов, - встревает Николай Степанович, – тараканы у них в голове что ли?
   - Да нет, - продолжает в раздумье Юрий Митрофанович, - запах им нравится. Француз - он на нюх все воспринимает. Да, да, на нюх. Нюх у них заменяет все, - развивает тему принимающая французов сторона.
   - Там запахи! Яблочки ароматные, над грушами пчелы жужжат. А сливы? Сами во рту тают! А если еще и абрикос не отошел, воздух вообще лечебный. Вот они по нашему базару ходят, как лунатики. Надышаться не могут! Да еще и каза;чки в сторону Николя глазками постреливают.
   - Твой Николя в полном рыночном отпаде, - посмеиваясь, подхватывает Николай Степанович, – слюнки у него не на фрукты, а на казачек текут!
   - А вино из бочки? - задает себе вопрос Юрий Митрофанович, – Николя специально круги по базару так нарезает, чтобы на выходе хошь-не-хошь, а якорь кинуть у бочки с вином.
   - Он все удивляется, что бочка с вином есть, а пьяных нет, - делится еще одним соображением Юрий Митрофанович.
   - Надо бы этого французика в баньку. Да с березовым веничком. Вот где бы он нанюхался, - предлагает Николай Степанович.
   - Да Вы что, Николай Степанович? Да его потом с Кавказа вообще не выгонишь! - возмущается Юрий Митрофанович, – вон в Пятигорском ин.язе, говорят, француженка одна так и осталась. Работенка не пыльная, французский преподавать.
   - Еще и мужик какой-никакой на «франции» этой женится, - отворачиваясь к окну и прикрывая форточку «Икаруса», замечает Юрий Митрофанович.
   - А она его лягушатинкой кормить станет, - подхватывая, похохатывает Николай Степанович.
   - Не-е-е, Николай Степанович, мои французы ни разу этой гадости не предлагали, - обрывает комментарии Николая Степановича Юрий Митрофанович.
   Справа из окон автобуса в голубой дымке возвышаются белые отроги Кавказского хребта, слева тянутся просторы обихоженных полей, садов и виноградников.
   Далеко после полудня автобус вырулил на стоянку Хасавюртовского автовокзала. Наши путешественники решили сразу устроиться в гостиницу, а потом уже двигать на объект.
   Бросив вещи в номере местной гостиницы и перекусив в ближайшем кафе, Николай Степанович и Юрий Митрофанович добрались до участка Мостоотряда.
   Вечером, вернувшись в гостиницу, Юрий Митрофанович заварил чай по особому «тибетскому» рецепту, и сослуживцы, расположившись в креслах за столиком, продолжили беседу.
   Николаю Степановичу было интересно наблюдать и слушать Юрия Митрофановича, каждый раз открывая для себя новые стороны увлечений своего подчиненного.
   - Чаек, уважаемый Николай Степанович, должен быть заварен только в глиняной и желательно не отожженной посуде, - помешивая в кружке сахар, разглагольствовал Юрий Митрофанович.
   - Юрий Митрофанович, - Николай Степанович, удивленно подняв брови, перебивает чайного рассказчика, – у нас в Пятигорске при строительстве зданий в конце 19-го века кирпич глиняный необожженный использовался. Предки наши чуть подсушат кирпич под навесом и на стройку. Чай заваривать, по-вашему, уважаемый Юрий Митрофанович, надобно в необожженных кирпичах?
   - Да, да, Николай Степанович, именно в необожженной глиняной посуде. Совершенно правильно Вы заметили. В очень хорошо высушенной на сквозняке, - улыбаясь, соглашается Юрий Митрофанович.
   - Да еще туда щепотку тростникового сахара, - видя недоумение Николая Степановича, продолжает Юрий Митрофанович, – именно тростникового, именно щепотку!
   - Да если туда еще и микроскопическую грамульку мумие, - закрывает глаза Юрий Митрофанович, с наслаждением причмокивая губами, – напиток богов!
   - Как, еще и мумие? - Николай Степанович вскакивает и начинает мерить гостиничный номер из угла в угол, угрожающе потряхивая большим пальцем правой руки в сторону Юрия Митрофановича.
   - Это как же тогда назвать Ваш рецепт? - обращается к Юрию Митрофановичу Николай Степанович, резко остановившись напротив собеседника.
   - Чайный тростниково-мумиешный отвар? - едва сдерживая улыбку, делает вывод Николай Степанович.
   - Потенция у Вас после этого чая, - не обращая внимания на улыбку Николая Степановича, невозмутимо продолжает Юрий Митрофанович, – будет на сто двадцать процентов!
   - Потенция значит? - Николай Степанович вопросительно смотрит на Юрия Митрофановича.
   - Потенция, знаете ли, - констатирует Юрий Митрофанович, – это тибетские монахи подтвердили еще в незапамятные времена.
   - Вы, Юрий Митрофанович, открыли для меня много нового. Надо это обмозговать. Мумие. Возможно, в этом, что-то есть.
Николай Степанович встает с кресла и, потянувшись, предлагает:
   - Давайте спать. Утро вечера мудренее!
   Сослуживцы начинают готовить постели ко сну. Спустя некоторое время Николай Степанович уже нежится, вытянувшись на белых простынях под одеялом.
   Юрий Митрофанович появляется из дверей ванной комнаты, растирая полотенцем мокрые волосы. Затем застилает постель, укладывая простынь на простынь и ложится на кровать, убрав подушку и одеяло на прикроватный стул.
   - Спокойной ночи, Юрий Митрофанович! - желает коллеге Николай Степанович, на что получает ответное пожелание.
   - А Вы что, голубчик, - прерывает наступившую тишину Николай Степанович, – так и будете спать на двух простынях без подушки, с оголенным торсом, даже не укрывшись?
   - Вы что, милейший, не знаете, что я йог? - вопросом на вопрос отвечает Юрий Митрофанович.
   - Вы не перестаете меня удивлять, уважаемый Юрий Митрофанович, - бормочет Николай Степанович, проваливаясь в объятия морфея.
Минут через сорок в гостиничном номере двух сослуживцев раздается истошный крик, напоминающий вой какого-то раненого чудовища. Через минуту в дверь номера тарабанит кулаком дежурная по этажу.
   Николай Степанович, подпрыгнув, словно взорвавшаяся противопехотная мина, врубает свет и видит съежившегося на всклокоченной постели с притянутыми к ушам коленками Юрий Митрофановича, который на недоуменный вопрос Николая Степановича начинает нервно рычать и, глотая слова, возмущаться:
   - Разве можно настоящим йогам жить в гостинице, где обитают тараканы размером со слона?
   Утром взошедшее весеннее солнышко Дагестанской долины заглядывает в оконный проем гостиничного номера, освещая похрапывающего на своей кровати Николая Степановича и свернувшегося калачиком, с укрытой двумя одеялами головой Юрия Митрофановича. В придачу к этому голова знаменитого на всем Северном Кавказе йога засунута между наволочкой и подушкой. Его правая нога, обутая в шерстяной носок, торчит из-под одеяла.