Красный пиджак

 
               
                После обеда дед Макар, как обычно, ушёл в гостиную и уселся в кресле подумать о жизни, а если откровенно, просто подремать. И вот уже плывут по голубому небу белоснежные причудливые облака. Макар сидит на берегу озера, на раскинутом на траве брезентовом плаще с удочкой в руках. По водной глади скользят водомерки, туда-сюда, туда-сюда. Вдоль берега в сторону Макара бесшумно плывёт водяная крыса с вытянутым носиком и чёрными бусинками глаз. Макар шевельнулся и она, молниеносно развернувшись, поплыла обратно. Большие зелёные листья кувшинок с ярко-жёлтыми цветами, лежащими на поверхности, привлекают стрекозок. Они то садятся на них, то взлетают и бесшумно исчезают в только им известном направлении. Одна стрекозка села на кончик удилища Макара, сине-сизый хвостик то опустит, то подымит, взлетела, снова села и успокоилась, греясь на солнышке. Поплавок дёрнулся, потом слегка притопился и двинулся в сторону камышей. Макар никак не может подсечь, только смотрит блаженно на поплавок, как тот уже скрылся под водой и уже рыбина тянет его на глубину, вырывая из рук Макара удилище. Стрекозка взлетела и улетела прочь, а рыбина всё дергает и дёргает удилище, а он только смотрит и крепко его держит.
               
                - Дедушка, а дедушка. Ты обещал, обещал, - внук Егорка дёргал Макара за рукав, пытаясь разбудить.
 - А, что? А? - очнулся дед. - Ты чего?
 - Ты обещал, обещал!
 - Чего обещал? - не сразу приходил в себя Макар.
- Рассказать историю про пиджак.
 - А, про пинджак. Ну, что ж, раз обещал, так обещал.
Макар вздохнул, жаль, что он не успел вытянуть рыбину. Может лещ или язь? Да... Уж слишком сильно тянуло. Килограмма на три был, а может и поболе. Да... Нет всё-таки язь, лещ-то побаловался бы с поплавком, червячка бы пожевал, а тут сразу хвать и потащил. Нет, точно язь, язь. Тут и думать нечего. Да... 
- Ну, дедуля, - Егор дёрнул Макара за рукав.
- Точно язь! - вслух произнёс Макар.
- Чего? - не понял Егорка.
- Ничего. Про пинджак значит? Ну, так вот, - окончательно очнулся дед. - Было это в году так 90 или 91, точно не помню. Понаехали на машинах какие то бандюки. То ли что делили, то ли что-то с крышей было связано, у нас на коровнике крыша прохудилась, может ремонтировать хотели. Всего не знаю. Погутарили немного, поорали, а потом давай стрелять друг в дружку. Мы, значит, попрятались по избам, наблюдаем, чем закончится. Кому охота под пули-то лезть? Один-то убитый упал в огород к Федьке. А Федька-то в окно видел. Ну, значит, пока стрельба на другом конце деревни началась, Федька решил, значит, поживиться.
- Что значит поживиться? - не понял Егорка.
- Ну, это значит, что-нибудь забрать на халяву у убитого. Ты не перебивай, слушай и молчи. Так вот, пополз Федька между грядок к убитому. Страшно, а ползёт, дрожит, а ползёт. Подполз, значит, огляделся. Ну что, портки снять, заметят, а больше чего? Только пинджак. Он странный какой-то, красного цвета, ну, сам понимаешь, тут уж не до выбору. Стянул, значит, Федька с него пинджачок и, что было мочи, шасть в сарайку. А самого трясёт от страху, а как найдут, пинджачок-то приметный, красный. Но обошлось. Стрельба закончилась, они убитых-то позабирали и уехали. Про пинджак-то никто и не вспомнил. Потом милиция из райцентра приехала, стала расспрашивать, что да как, а мы ничего не видели, ничего не слышали. Вот так и закончилось. А пинджак-то у Федьки в сарайке так и лежал, большой он ему был.
               
                Макар замолчал, поёрзал в кресле, из головы не выходила рыбина, жаль, очень жаль, что не успел он её вытянуть, и крупная же была.
- Да, язь, определённо язь, больше некому, - снова погрузился в свои воспоминания Макар.
- Ну, а дальше-то чего, дальше? - Егорка снова дёрнул деда за рукав.
- Дальше-то? - переспросил Макар и продолжил.
- Ну, прошло лет пять. Федька подрос, стал потолще и пинджачок стал ему впору. Он в ём в соседнюю деревню на танцы стал хаживать. И вот как-то решили они с Петькой в Москву съездить, посмотреть, как там люди живут и что это все туда рвутся. Подскопили деньжат, сели в райцентре на поезд и вот она тебе Москва. Про Москву тебе ничего не расскажу, не знаю, не  был. А вот что дальше приключилось, знаю.
- Ну! – не терпелось Егорке.
- Баранки гну! Сказал же, молчи и слушай. Попали Петька с Федькой в метро, где поезда под землёй ходят. Интересно же посмотреть, как это там. Подошли к лестнице, что народ вниз опускает, но маленько стушевались. Эх, деревня! Ну, да ладно. Проходит девица красивая, ну Федька-то и не удержался, то да сё и как бы с вами вниз спуститься. А у неё штаны короче трусов, ну Федька и ущипнул её за задницу. В деревне-то, когда ещё и в красном пинджаке, так и рады были бы. А она возьми, развернись, да ка-а-ак тресни сумкой по морде Федьку, он то и не ожидал. Не знаю, что там в сумке было, но Федьку с ног свалила. На тот грех рядом проходила какая-то баба с тазиком. Падая, Федька вышиб из рук бабы тазик, рухнул в него и аккурат попал на лестницу, на которой не было людей. Тазик скользонул и Федька, набирая скорость, стремительно понёсся вниз, как в пропасть.
               
                Макар снова задремал. Чтобы не прерывать рассказ и, чтобы Егорка не дёргал его за рукав, а дал поспать, я продолжу.
Почуяв нехорошее, да и что там было хорошего, Федьку охватил ужас, волос на голове вздыбился, глаза увеличились в размере и были похожи на две автомобильные фары, полы красного пиджака развивались по сторонам, голова торчала из таза и из неё, выдвинувшись вперёд, зловеще блистал металлический зубной протез.
- А-а-а..., - заорал диким до ужаса голосом Федька.
На соседних лестницах народ встрепенулся. Худенькая старушка в белоснежном платочке трижды перекрестилась, беззвучно шевеля губами молитву. Маленькая девочка на руках у матери, громко спросила её, куда это дядя поехал. Очкастый студент 3-го курса химфака МГУ попытался сделать селфи, но не рассчитал и разбил башкой плафон между лестницами.
- Гражданин! Прекратите безобразничать. Поднимитесь со ступенек, - раздался голос дежурного по громкоговорителю.
А в ответ. - А-а-а...
- Гражданин! Я к вам обращаюсь, встаньте.
- А-а-а...
               
                Видя, что дело принимает неконтролируемый оборот и что гражданин может разбиться, мужественная дежурная убрала ограничительные створки лестницы и вышла из маленькой будочки, чтобы перехватить гражданина. Если бы она знала, если бы она только на секунду могла представить все последствия этого шага, она бы с места не сдвинулась и заперлась бы в кабинке. Но она вышла, смелая женщина, честно исполняя свой служебный долг. Это была дежурная килограмм под 100, причём 80 приходилось на среднюю часть тела. Просто загадка, как она умещалась в маленькой кабинке. Она стояла, расставив ноги и наклонившись, готовая перехватить гражданина. В этой стойке она напоминала японского борца сумо. Но... мы предполагаем, а бог располагает. Она не рассчитала. Федькин металлический оскал, "А-а-а...", Федькина голова успела проскочить между ног женщины, но руками Федька успел схватить их и она буквально рухнула в таз на гражданина, придавив ему грудь и лишив возможности дышать. Федька уже не кричал, а только хрипел и морда у него начала синеть от удушья. Юбка у дежурной задралась, обнажив большие сине-зелёные трусы. Со страшным скрежетом эта гимнастическая конструкция неслась по платформе - таз, дежурная с огромной задницей и задранной юбкой, лежащая на гражданине и торчящая из-под задницы голова Федьки с вытаращенными глазами, уже посиневшим лицом и металлическим оскалом зубного протеза. Пассажиры, попадавшие на пути, в ужасе отскакивали в сторону.
               
                И только один, только один не отскочил. Он стоял на пути гимнастической конструкции и тупо смотрел на них, открыв рот, в ушах были наушники. Это был бугай под 120 кг, качок. Мышцы распирали его и казалось вот-вот разорвут футболку. Баловень судьбы. Любимец женщин, особенно богатых, для бедноты он был недоступен. Что у него там заклинило в голове? А может голова ему была дана только кушать? До этой минуты он знал, что никто не мог его даже пальцем тронуть, да что пальцем, даже посмотреть косо. Для этого ему потребовалось 15 лет упорных тренировок. Но он тоже ошибся. Удар пришёлся в ноги и колосс рухнул навзничь. От резкого торможения мужественная женщина слетела с гражданина, то есть с Федьки, и смачно хряпнулась задницей прямо на голову бугая. Народ ахнул. Но рано, рано ахаете... Трусы лопнули и женщина с громким, характерным для этого звуком, обоср… обделалась.
               
                - Портки-то сними, я дырку заштопаю, а то прямо срам какой-то. Всё байки придумаваш, вот балабол. - сказала  зашедшая Агрофена.
- Ты что, мать, при детях-то, - возмутился Макар.
- Давай, давай. А то они тебя голым-то не видели. В баню-то, небось, вместе ходите.
Макар недовольно снял портки. Стыдится-то было чего - ноги у него были худые и кривые. Эх, с такими бы ногами в кавалерию, цены бы не было.
               
                - Дедушка, дедушка, ну давай. Что дальше-то было? - умолял внук.
- А-а-а... дальше-то? - и вновь продолжил.
- Случайно в это время там оказалась группа японских туристов. Они и сняли всё происходящее на камеру. А потом, когда бугая-то завалили, они дружно зааплодировали. Они думали, что здесь кино снимают.
- Карашо, карашо. Круто, - лепетали они.
- В их метро такого верно не увидишь, а у нас, у нас всяко быват.
- Ну, а Федькой-то что? – не терпелось услышать внуку.
- С Федькой? - переспросил дед и снова продолжил.
- Баба в синих трусах сидит, значит, на бугае, глаза квадратные, морда красная. Что с бугаём-то тем пока неизвестно. Подбежали, значит, сотрудники метро, с большим трудом сняли бабу с бугая, юбку одёрнули и то сказать, стыд-то какой и увели. А бугай лежит, морда у него в дерме и главное не шевелится. Видно подзадохнулся малость, пока баба на нём сидела. Тут-то в сортир какой бесплатный в городе зайдёшь, так в обморок готов упасть, а здесь баба ему прямо в рожу и наделала, сам понимаешь, не каждый выдержит. Лежит, значит, он, а помочь никто не хочет, уж шибко от него дерьмом несёт, да и кому охота пачкаться. Тут уж и медсестра подоспела. С трудом перевернули бугая на бок, очкастый студентишка помогал, понравилась ему врачица. Она выковырнула из рта бугая кусок дерьма, бугай-то стоял и смотрел разинув рот, потом дала ему подышать кислородом. Бугай зашевелился. Япошки снова дружно зааплодировали, к ним присоединились остальные зеваки.
               
                Народ в проходящих поездах с интересом наблюдал за суетой на платформе. Пронёсся слух "снимают кино" и многие стали выходить полюбопытствовать. Появилась милиция с предложением к гражданам расходиться, но их никто не слушал.
- А с Федькой-то что, с Федькой? - Егорка больше переживал за Федьку.
- С Федькой-то? - переспросил дед. - Да ничего.
- Как ничего?
- Федька, как  баба с него слетела, несколько раз судорожно вздохнул воздух, сам понимаш, когда баба-то на нём сидела, он и дышать не мог и спина болела. Он хоть и привычный к тяжестям, бывало и мешок картошки запросто с совхозного поля утянет, а тут всё ж поболе мешка будет, да и не ты его несёшь, устал, сбросил, а как бы трактор на тебя наехал. Ну, так вот, видит, что все бабой с бугаём увлечены, вылез из таза. Сообразил, что слишком приметный, народ на него подозрительно косится, вернее на красный пинджак. Огляделся. Видит, по лестнице какой-то кавказец спускается и шасть к нему. Видишь, как пригодилась ему волчья интуиция. Пригодилась. Зря нас в городе валенками обзывают. Федька его под локоток и в сторонку. Так мол и так, хочу обменять свой пинджак на твою кепку, о какой мечтал с детства. Ну, знамо дело, тут же обмен и состоялся. Ещё бы, сам подумай, пинджак на кепку, да где ж такое видано! Чтоб пинджак на кепку! Ну, этот басурманин рад, что Федьку одурачил. Ещё бы, красный пинджак на кепку. Да... Ну, а Федька кепку напялил, шасть на лестницу и был таков. А чернявенький сразу к толпе, что, да как, да всё норовит поближе пробраться. А как услышал, что вроде кино снимают, так и вовсе в наглую протиснулся в первый ряд.
Макар снова прикорнул, так что я продолжу.
               
                - Вот он, вот! Товарищ сержант, это он во всём виноват, я точно знаю, я видел и пиджак красный! - заорал  очкастый студент, указывая на кавказца.
- Задержите его, задержите, - не унимался студент.
Он так разволновался, что на длинной худой шее вспухла вена и вспотела спина.
- Пройдёмте, - сержант взял кавказца за руку.
Но тот ничего не понимал. Ничего ж себе кино! Чернявенький попробовал упираться, но сержант был покрупнее и настойчивее.
- Я всё видел, вот и пиджак красный! - снова подал голос очкарик и торжественно посмотрел вокруг.
- Э-э-э, слушай, дарагой! Да не мой это пиджак. Я его первый раз вижу! Я его только сейчас купил, здесь, в метро! Мамой клянусь.
- Он ещё издевается над нами, в нашем метро красных пиджаков не продают, - возразил ему студент.
- Разберёмся, - пообещал сержант. - И вас, как свидетеля, прошу со мной.
               
                И они ушли. Япошки снова зааплодировали. Они ничего не понимали по-русски, но всё происходящее им явно нравилось. Их не смущал даже запах дерьма. Бугай тоже оклемался и дежурная по платформе повела его умываться. Ну, в самом деле, не ходить же ему в гов... дерьме по городу. Япошки снова зааплодировали. Вот оказывается, как в России кино снимают, всё так натурально, и актёры и даже... дерьмо. Народ потоптался ещё немного и стал расходиться, делясь друг с другом мнением о произошедшем, слишком много было всего непонятного и странного. Кто-то выдвинул версию, что снимали скрытой камерой, другие возражали, что мол актёры незнакомые, да и кто согласится в дерьме валяться, им возразил один мужик, готовый за хорошие «бабки» жрать дерьмо столовой ложкой.
               
                - И что же с ними стало, дедушка?
- Не знаю, не знаю, - встрепенулся дед. - Но сказывали, один ушлый япошка, что заснял всё это на плёнку, куда-то её выложил и заработал кучу денег. Ишь, паразит, под бабой не лежал, а все деньги ему. Несправедливо. В городе по интернету видели этот ролик и узнали Федьку, по зубам, ни у кого такого протеза нет, ни у кого. Да... Видишь, как выручил всё-таки Федьку волчий инстинкт, выручил, - дед почесал затылок. - Не зря ему волк свою силу отдал, не зря.
- Как это? Расскажи, дедуля, расскажи, - Егорка ласково потёрся головой о его плечо. - Ну, расскажи.
- Нет! - решительно отказал дед и, посмотрев на внука, мягко добавил, - ну, может в следующий раз. Иди, поиграй во двор.
               
                Макар снова погрузился в свои воспоминания. - Да... Однако жаль, что язя я не вытащил. Я бы его на сковородку, да с лучком и чтоб до румяной корочки, ну, там лимончиком побрызгать, а потом посыпать сверху меленьким укропчиком и с отварной картошечкой... Макар сглотнул слюну. - Язь это был, язь! - Макар уже в этом нисколько не сомневался.
               
                В Москву Федька больше не ездил, не понравилось ему там. Да и пиджачка подходящего больше не было. И чего это все так рвутся в Москву? Нет, в деревне поспокойней будет и родной дом тут как никак. Как говориться, где родился, там и сгодился.

Алексей Балуев (9.11.2017)