Чешуекрылые

*
Хрусть-хрусть. Вжик-вжик. Первую партию он изрезал ножницами. Пожалуй, с наслаждением маньяка, да. Потом засушил – просто так, любопытства ради. Но когда он аккуратно, едва прикасаясь, ощупывал тонкий пергамент сухих крыльев, в голове штришок за штришком прорисовывался план действий. Он будет на этом зарабатывать. А люди будут поклоняться ему. Он станет повелителем чешуекрылых. Он станет повелителем людей.
**
Шагал торопливо, подминал подошвой пропитанные влагой листья. Арки дворов зияли чёрными дырами ртов, обманывали случайных прохожих своей беззубостью. Шагал долго и уверенно, его цель находилась за кромкой реки, почти на окраине – там, где кончался шум, обрывался запах завода и жжёной резины и начиналась она, первозданность. Отмахивался от суржика полоумной торговки рыбой, шикал на свору облезлых собак, обходил стороной попрошаек. Назойливые людишки, совсем нет воздуха. Впитали в себя всю осеннюю влагу. Развели грязи. Все они на одной – главной улице, центральной жиле города. А ему не до них, на ладонь давит груз. Спешит.

А вот и она – станция. Тут не было большого вокзала. Лишь выцветшая жёлтая каменная громада – железнодорожная станция. Он подошёл к расписанию, не менявшемуся десятилетиями. Сверил время на станционных часах с цифрами на наручных. Верно. Он никогда не ошибается. Всё по графику.

Скромная девушка в ношеном платье. Белёсые волосы, россыпь веснушек. Она? Плавно проходит мимо, касается руки в перчатке. Всматривается в глаза, скрытые тёмными очками. Принимает груз, как пушинку. Улыбается кончиками губ. Благодарит на чистом и красивом. Протягивает деньги. Исчезает, как мираж. Он оглядывается. Вокруг то же болото, сухие трещины на подсохшей грязи, пыль, летающая на перроне.

Он впрыгивает в поезд, неустанно всматриваясь вслед покупательнице одной из его коллекций – редчайших засушенных бабочек.

***
Натянул шарф до очков. Забился в вагон. Что тут пищит? Получено новое сообщение: «Согласен на любую цену за Parnassius apollo». Смеётся. Боль прорезает скулы. Что ж, будет тебе Аполлон. Краснокнижник с серыми крыльями. Любую цену… Надо подумать. Давно пора пополнить запасы обезболивающего. Мочи нет, как больно.

Ура, дом, милый дом. Диплом биолога на пыльной стенке.

****
Воет. Не шевелится – нельзя.
*****
Не накупитесь! Живых вам никто не отдаст. А мёртвых – да пожалуйста. Летайте на свои Шри-Ланки, рыскайте, выпрашивайте. Ничего уже не вернуть. Как было – не будет. В этой стране – точно. Он об этом позаботится.

******

Его разъедало. По клеточке. Столько лет, как он, не живут. Кто сможет существовать в кислоте? Каждая минута – ад, каждая секунда – боль. А Родион жил. И не лежал в постели, ежечасно меняя повязки и избавляясь от кровавой кожи. Родион – действовал!
Если забыть о чешуекрылых, может, и болезнь пропадёт? Может, и он исцелится? И все остальные? Таких много. Никто не приходит им на помощь.

Или всё будет наоборот?

Тихо стало. Совсем мало живности. Тощие дворовые псы, околачивающиеся у магазинов, рыжие да чёрные коты на ободранных трубах теплоснабжения. Птицы улетели. Не питаться же в самом деле крошками чёрствого батона? Семечки, овсяные хлопья – ещё куда ни шло. Люди были добры. Голуби остались. Да воробьи. Остальные – улетели. В поисках лучшей жизни. Или вымерли вовсе. Ему до сегодняшнего дня не приходило в голову заняться подробнее этим вопросом. Но он займётся. Времени ещё полно. Целые шесть месяцев. Может, и больше. Бывают же ошибки. Говорят, если крепко держаться за жизнь, она тебя не покинет. А он держится, ещё как! Зеркало в полный рост, правда, давно завешено чёрным. Незачем лишний раз напоминать себе о неизбежном. Но через шесть месяцев он снимет покрывало: а вдруг что-то изменится? В лучшую сторону?

А, может быть, лучше смерть. Правда. Ради чего он ещё тут?

Болезнь бабочки сжирала его. По-научному это называлось и вовсе страшно. Родион боялся этого словосочетания больше всего на свете. Уши бы заткнул, вырвал бы его из себя вместе с сердцем, вместе с остатками дряблой кожи – прочь, прочь, прочь.

Будьте вы прокляты, бабочки.
Будь ты проклят, буллезный эпидермолиз.

*******
Рыжие крылышки, чёрные, белые. Усики, гусенички, имаго. Хрусть-хрусть. Вжик-вжик.