Зов старинный в поэзии Юрия Кириенко-Малюгина

Юрий Кириенко-Малюгин – псевдоним Юрия Ивановича Кириенко. Малюгин – фамилия деда по матери, жителя Вологодчины из древнего села Волокославино.
Поэт шутит, что литературное имя ему оставил Максимилиан Волошин, реально носивший фамилию Кириенко.
Действительно, можно найти много пересечений, идейных и формальных, в поэзии Юрия Кириенко-Малюгина и авторов Серебряного века.
Прежде всего, это постоянное обращение поэта к образу-символу «звезда» как особенно любимому представителями всех литературных течений конца 19-начала 20 века: от Маяковского до Иннокентия Анненского.
Поэзия Кириенко-Малюгина – это мужественная поэзия, а, значит, очень тонкая, трепетная, нежная. Ибо истинное мужество имеет всегда одну оборотную сторону. Лучше всего об этом сказал Маяковский, сравнив себя с «облаком в штанах». Поэты Серебряного века были Рыцарями Прекрасной Дамы по имени Россия. Именно она, Россия, была их главной Любовью, Музой, Мечтой. Она же Муза Юрия Кириенко-Малюгина.
Звезда России – Полярная звезда восходит на Севере за Полярным кругом. Именно туда, на Север, сориентирована лучшая русская патриотическая лирика, в которой всегда переплетались в единый сплав любовь к России и любовь к Женщине, Любимой.
Особенность нашей поэзии заключается в том, что любовный мотив, каким бы звучным, томительным и эротичным он ни был, всегда согрет светом Полярной звезды. Декабристы дали своему литературному альманаху название «Полярная звезда»,  Пушкин был влюблён в Северную Пальмиру- Санкт-Петербург, Николай Клюев, Игорь Северянин, Константин Батюшков, Николай Рубцов были северяне.
Изумительно писал о России Николай Клюев:

Я помню крылатое древо
И девушку-птицу в ветвях,
Кормушку, где звёздное млево,
И мутную воду в бадьях.

Столетия ангел бесполый –
Я певчую деву стерёг,
Пылинки стряхая с подола,
Дремля у лазоревых ног.

Однажды мой сук обломился
(Паденье – кометы полёт).
И буркнул: «Мальчонка родился!» -
Мой дед бородатый Федот.

Русский поэт мыслит себя «Мальчонкой», знающим о небесном происхождении своей души, сидящим у «лазоревых ног». Лазоревый цвет, то есть небесно-голубой, традиционно ассоциируется с Россией.
Это чувство кровной сопричастности к Великой Руси генетически идёт от Гоголя, как наиболее близкого идеологически писателя всем лучшим лирикам Серебряного века.
Гоголь тосковал по небесной Родине, скучая «на этом свете», любя его, однако, остро чувствуя, что есть свет «тот» - несказанный, поднебесный, лазоревый. Недаром же Андрей Белый назвал книгу своих стихов о России «Золото в лазури».
Пространством своего существования русский литератор всегда мыслит Космос и Вечность с конкретными приметами родного очага:

Обернулись в тимпаны ватрушки,
(Вкусен звук –
с творогом поставец).
Мимо вещей олонецкой кружки
Не прольётся веков варенец.
(Н.Клюев)

О звёздах так много писали, и русские и зарубежные лирики, всех степеней поэтического мастерства, что сказать здесь, в этой лирической мегатеме, что-то свое – это уже признак самобытного таланта.
Замечательная русская писательница Елена Щапова – первая жена Эдуарда Лимонова обронила в одной из своих книг: «Если хочешь что-то сказать, начни с конца».
Поэтому свою статью о поэтическом творчестве члена Союза писателей России, председателя НО «Рубцовский творческий союз», создателя Первого Московского Рубцовского центра, лауреата литературных и музыкальных фестивалей, блистательного литературного критика и публициста, я начну с разбора стихотворения «Звезда надежды», которым завершается поэтический раздел книги Юрия Кириенко-Малюгина «Наша встреча впереди».
Стихотворение «Звезда надежды» написано, прежде всего, под влиянием «Звезды полей» Николая Рубцова. Так говорит сам автор о корнях его лирики: «По знакомому следу
                В тихом русском краю…»
Подразумевается под «тихим русским краем» село Никольское на реке Толшме и древний город Тотьма на Сухоне – родина Души Николая Рубцова, причал, откуда отчалил в Бессмертие корабль его поэзии. Эти края вдоль и поперёк исхожены Кириенко-Малюгигным.
Стихотворение «Звезда надежды» являет собой синтез «личных» и публицистических тем под углом зрения «человека общественного», по определению Блока, то есть человека, прошедшего тернистый путь от индивидуализма к христианской любви,  обретённой как потребность души, которая, опять же по Блоку, и является основным мерилом подлинности поэзии, вершины мастерства поэта.
Впрочем, Юрий Иванович, судя по своим личным впечатлениям от встреч с этим прекрасным человеком, эгоизмом не страдал даже в детстве, а уже пришёл в  мир с чувством коллективизма и взаимовыручки. Это чувство в нём развили горы – увлечение альпинизмом, горными лыжами. На тему гор у него много стихов.
Синтез – это любовь, а распад – антитеза любви. Идейное значение образа-символа звезды связывается с Божественным Светом – соединением Веры, Надежды и Любви. Название «Звезда надежды» подразумевает также Веру и Любовь.
Великий русский актёр Михаил Чехов, племянник великого русского писателя Чехова в своей книге о мастерстве театрального актёра говорит о том, что в искусстве главное атмосфера, а атмосфера, настроение создаются только душевным потенциалом художника, его желанием стать самозабвенным исполнителем соло на струнах своей души, являясь при этом частью Души Мировой.
Романтическое искусство, в русле которого живёт поэзия Кириенко-Малюгина, очень требовательно к следованию определённой программе, канонам. Это искусство максимализма. Искусство безмерностей, бесконечностей.
Лирический герой живёт на предельном накале чувств. Его любовь чувствует себя способной родить свет новой звезды – звезды братской любви и надежды:

Мы встретимся, конечно, во Вселенной,
Когда твой путь мой путь пересечёт,
И от любви, красивой и нетленной,
Звезда родится и полёт начнёт.

Звезда поэта не только «рождается», она «хранит», «мерцает», «ждёт». Если бы она не ждала чего-то, она бы и не была звездой надежды.
Конечно, звезда живёт надеждой на общее народное счастье и гармонию, на радость, на веселье, на задор. Ибо русский человек, что справедливо отметил Гоголь в бессмертной поэме «Мёртвые души» имеет в душе «задор» - увлечение, кураж, бурлеск.
Стихотворение завершается ликующим крещендо:

Звезда полей, звезда надежды нашей
Хранит в себе божественный огонь,
Мерцает…
Ждёт, когда народ запляшет
Под русскую великую гармонь.   

Гармонь - символ русской души, русского размаха, полёта над обыденностью также является одним из любимых образов Кириенко-Малюгина.
В любви русский человек отрывается от земли, тянется к небесам. Пушкин писал в своём знаменитом лирическом шедевре:

Подъезжая под Ижоры,
Я взглянул на небеса
И воспомнил ваши взоры,
Ваши синие глаза.

Приятельница Пушкина знаменитая дама пушкинского времени Александра Осиповна Смирнова-Россет по поводу этого стихотворения сказала Пушкину, что так и видит, как герой подбоченился, то есть весь выпрямился, расправил плечи, чтобы выглядеть мужественнее и красивее перед дамой сердца.
Есть в любовной лирике Кириенко-Малюгина замечательный образ жизни-карусели. Очень русский образ. На карусели летят рядом верхом на деревянных лошадях, или в санях, отрываясь от земли и снова на неё возвращаясь. К сожалению, деревянные карусели ушли в прошлое. Но, читая строки поэта, вспоминаешь деревянных коней в яблоках и чувство радости от полёта:

Я вижу тебя сквозь свинцовые тучи.
Ты снова приветливо машешь платком.
И ты говоришь: «Нас никто не разлучит.
Мы связаны оба заветным венком.

Угасли мелодии нежные звуки.
Наш парус надежды поймал океан.
Но ты подаёшь свои милые руки –
И мы уплываем в любовный туман.

И вновь соловьи дарят майские трели,
И снова трава расстилает постель.
Мы верные дети славянской купели,
Мы плачем дождями, а жизнь – карусель.

А горькие зимы и сладкие лета
Встают как виденья в последней мольбе.
И вечное счастье и верность завета
Вернутся, когда прилечу я к тебе.

Конечно же, любовь – это дорога. А в дорогу русский человек испокон веков отправлялся на коне. Поэтому образ коня часто встречается на страницах кириенковской лирики:

Распрямись в седле и пришпорь коня!
Захвати с собой плач берёзовый!
Ты мечтал дожить до лихого дня
С белым платьицем, счастьем розовым.

Ветер ласковый гонит путь вперёд,
Конь копытом бьёт – горе прячется.
Даль неясная к себе зовёт -
Счастьем розовым, белым платьицем.

«Конь» был очень любим Блоком как животное, на котором он уверенно скакал в молодости, когда рождались стихи первого тома его бессмертной и святой лирики, и как образ-символ.
Лирика Кириенко-Малюгина изобилует опорными блоковскими образами-символами, любимыми также и Рубцовым: «душа», «храм», «свеча», «дорога», «звезда», «белое платье», «окно», «река», «берег» «заря», «свет», «вино», «ветер», «песня», «цветок», «море», «луна», «солнце»,  «рябина», «клён», «берёза», «сказка», «грёзы», «цыганка», «вечер», «утро», день», «ночь», «девушка», «женщина», «друг».
Образы, надо сказать, хоть и святые, но донельзя избитые, требующие оригинальной интерпретации.
С чем только не ассоциировали окно любимой! Но Кириенко нашёл свой образ, сравнив окно любимой со «светлым вином»:

Тебе спою, как вечерами
Влечёт как светлое вино,
Манящее всегда цветами
Твоё окно, твоё окно.

Мир русской природы, «сельского покоя», огней в деревенских домах родственны душе всех русских лириков. Но интеллектуальная поэзия, какой и является практически вся русская поэзия, смотрит на деревню сразу из двух окон: из окна городского дома и из окна дома небесного. Понимая, что из низенькой избы до неба ближе, русский поэт всё же чаще живёт в городе, где тоскует по сельскому истоку своей души.
В городской лирике Кириенко есть темы загула души, страсти, дружеской пирушки, через которые душа прорывается к Временам, когда не было ни деревни, ни города, а местом обитания человека значились полевые просторы, леса, землянки с очагом, где чувства были обнажены, люди сильны, отважны и смелы:

По московским дворам, по московским заборам
Мы гоняли судьбу от ворот до ворот.
И летала судьба по московским просторам,
И бежала от нас за крутой поворот.

Мы просили: «Постой!» заходящее солнце,
И ловили лучи как прощальный завет.
Мы искали судьбу в самом дальнем оконце,
Пока был на виду завлекающий свет. 

Симпатичной получилась городская королева Нина, родственная блоковской Катьке – королеве блатного Петрограда, но не такая трагическая:

Говорят, я непутёвый.
К Нинке ходят лихачи,
Я беру с собой гитару,
Не таскать же кирпичи!
Очень нравятся у Нины:
Глазки, губки и корсет.
К ней одной на именины
Буду бегать десять лет!

Главное в русской поэзии не красота метафор и многообразие тем, а внутренний тихий голос, тот «зов старинный», который поэт слышит исподволь. Это и звон колокола, и дорожного колокольчика, и песня ямщика, смех и плач, раскаты грома и музыка праздника, скрип родной двери и треск костра…
Лучше всех об этом сказал Рубцов:

С каждой звездою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.

Это связь с Родиной, с её прошлым, настоящим и будущим.
Любуясь родной стороной, постигаешь Бога. Об этом писал Лермонтов в стихотворении «Когда волнуется желтеющая нива…»
В стихотворении «Когда возьмёшь свою гитару…» соединились рубцовские и лермонтовские мотивы, окрасившись не присущей им грустью и тревогой, а радостью от ощущения полноты жизни, которая дарится любовью и дружбой:

Когда возьмёшь свою гитару,
Мой друг себя не обмани!
Горит, горит напиток старый
В мотивах пламенной любви.

Когда любовь по жизни скачет,
Теряя блёстки красоты,
Струна дрожит и тихо плачет,
Что не сбылись её мечты.

Когда согреет луч небесный
Родные души и сердца,
Споёт гитара нашу песню
Про девицу и молодца.

Когда услышишь зов старинный
Из светлых горниц и церквей,
Ты выходи на свет рябины,
И встретишь здесь своих людей!

Тема «своих людей» - тема дружбы вырастает до темы славянского братства:

Нас кони вновь к Отчизне принесут
Наперекор дождям и суховеям.
А у костра друзья желанно ждут,
Объятьями и песнями согреют!

Мы верим в дивный свет Святой горы,
И наши души там, где самый слабый!
Чтоб не погасли древние костры,
Пусть каждый разведёт один хотя бы!

(Стихотворение написано совместно с Ю.Ивановым).

Одним из самых главных мерил мастерства литератора является афористичность. Так считалось исстари.
Поэзия Юрия Кириенко-Малюгина, безусловно, афористична:

Венчает радуга
Русалок Ладоги.

Но в вечер наш синий мы отмель покинем,
И в волнах закрутим ещё карусель.

Сирени грустный завиток

И радуга любовь ловила
В своё кольцо…

Но пешки, падая под горький смех,
Встают как короли в своём народе.

Не надо быть, как банный лист

В хатах нет алмазов и нету серебра.
Зато много сказов, где полно добра!

Душу рви, порви на части,
Никому не продавай!

Счастье ты найдёшь с любимой
На родимой стороне.

И спасёт тебя от горя
Крест, который Бог послал!

Эх, дороженька родная,
Может, станешь ты прямая!

Есть такое неформальное понятие для определения «качества» поэзии, которое очень любимо известным стиховедом, доктором филологических наук, заслуженным профессором МГУ им. М.В. Ломоносова Альбертом Петровичем Авраменко, у которого мне посчастливилось учиться – «соловьиная нота».
У Кириенко-Малюгина можно найти стихи, которые сплошь из них состоят. Мне очень нравится это, с блоковскими старинными мотивами:

Мне не забыть прощальной ночи,
Стучали капли по окну.
Казалось, дождик счастье хочет
Размыть слезами по стеклу.

В саду печалилась рябина,
На плечи косы опустив.
Пропела иволга старинный,
Для нас заветный тот мотив.

Луна летела с небосклона
И опускалась в зеркала.
Светилась древняя икона –
Святая дева нас ждала.

Лежала тихо, незабвенно
Твоя рука в моей руке.
Я говорю: «Любовь нетленна.
И счастье будет вдалеке».

Поэзия Юрия Кириенко-Малюгина – это «соловьиный сад», в котором так отрадно душе.
«Соловьиный сад» - это и жизнь и Россия. Испокон веков Россия жила в окружении  врагов, тайных и явных, покушающихся на её богатства: природу, культуру, Веру, уклад жизни. Против России всегда велась и ведётся духовная война, цель которой вытравить из сознания русского человека историческую память, заменив её примитивными стереотипами, в том числе и литературными.
Литературные, музыкальные и прочие поделки ориентированы на сегодняшний день.У них нет будущего, а у их авторов нет чувства связи с прошлым и будущим России, тем более с Космосом. Духовная война идёт, не прекращаясь. И литературный воин Юрий Кириенко-Малюгин всегда находится на передовой идеологической войны, ощущая себя защитником русской истории, культуры и государственности:

Российские песни, российские сказки
Ужели затопчем заморскими плясками?
Нам шлют суррогат за российские были…
Скажите, родные, за что Вас купили?

Вибрируют стены, вибрируют души:
«Эй, парень российский, вой рока послушай!»
…Не этот ли вой был в тринадцатом веке,
Когда налетели тевтонцы и беки,
Хватали славянок, и плакали дети,
И мать говорила: «За всё ты в ответе!..»

Не ты ли скакал на коне в ратном поле?
Не ты ли защитником был русской воли!..

Российские песни, российские сказки
Ужели затопчем заморскими плясками?..

Герой наш не одинок. Юрию Ивановичу удалось сплотить вокруг себя круг единомышленников на огромных пространствах бывшей Российской империи, которая реально никак не хочет распасться, как бы этого ни хотелось нашим врагам.
Много лет подряд проводятся НО «Рубцовский Творческий союз» Международные литературные поэтические конкурсы и Научно-практическая конференция «Рубцовские чтения».
Кириенко-Малюгин очень чуток на таланты. Лауреатами конкурса «Звезда полей» стали уникальные по силе дарования литераторы, среди которых необходимо отметить Филимона Сергеева, Алексея Башилова и Евгения Клюзова.
Филимон Сергеев – самородный талант, рождённый Русским Севером. Он актёр, игравший в фильмах, вошедших в золотой фонд советского кино, поэт и исполнитель песен и романсов, автор романа «Идущий от солнца». Роман только что вышел из печати и его ждёт большое признание.
Гоголь в своё время говорил, что русский человек через двести лет явится таким, каким был Пушкин. Развитие души русского человека Гоголь вёл пушкинской дорогой Света, Добра, Любви.
И это путь Юрия Кириенко-Малюгина.