Начало

— Ты всё ещё уверен в этом? — голос напротив звучит более тепло, чем ему хотелось бы, и Ганс не может сдержать улыбки.

— Ты же знаешь, что нам лучше быть вдвоём, — она лишь усмехается в ответ на слова скинхеда.

Его холодные руки всё ещё обнимают ее вокруг талии, и Карла не хочет, чтобы они когда-либо исчезали. Разве что она рада чувствовать их у себя на голове, на руках, везде, только лишь бы на своём теле. Но завтра они снова будут держаться по разные стороны баррикад, только вот Ганс либо  слишком поздно среагирует на удар, либо ударит, но попадёт куда-то в сторону под вой полицейской сирены. А Карла в ответ промолчит,  чтобы ее ребята  не услышали некоторые подробности из ее личной жизни.

Их сходки-а-потом-драки-а-потом-обезьянник всегда заканчиваются одинаково: они оба живы, оба страдают коньюктивитом на оба глаза и неспособностью удержать биту в руках, а после встречаются так, словно всё это была игра. Хотя Карла не брезгует именно так называть отношения скинхеда и панка. Они играют, пока люди вокруг, недоумевая, пытаются разобраться, почему никто из них не может одержать победу над другим. В отличие от своих альтер-эго, и Ганс, и Карла не ведут игру, каждый со всей серьёзностью относится к тому, что они тайно встречаются. Гансу не так уж и трудно хранить эту тайну, в его личную жизнь никто, кроме его сестрёнки, не лезет. Карле на это давно и глубоко насрать, ее ребята после сходок прикалывается над таинственностью единственной представительницы прекрасного пола среди панков, но ничего не предпринимает, чтобы разузнать самостоятельно. Это не в их стиле.

Гансу, определённо, сложнее, однако ему нравятся их с Карлой отношения, он чувствует себя счастливым, когда  целует ее, прижимая к  грязной стене, залезая холодными руками под одежду. Ганс никогда бы не подумал, что станет встречаться с попугаем, но у них куда больше общего, чем можно представить. Карла вполне себе мило краснеет, когда они прячутся от своих же, а Ганс хрипит в ухо пошлостями. Ему нравится.

Карла часто меняет место жительства, неизменным остаётся лишь «логово», она не хочет, чтобы ее засекли копы, которые локти кусают от досады, не в силах отыскать ее. Поэтому чаще всего они встречаются в квартире Ганса, решившегося-таки на съезд с дома родаков. Теперь он живёт один и частенько, приходя домой, встречает в своём кресле или на широченном подоконнике Карлу. Иногда она спит, и Ганс может поклясться, что не видел ничего более милого. Временами это оказывается притворством, и когда Ганс наклоняется, чтобы поцеловать в лоб или щеку, она змеей поворачивается так, чтобы они встретились губами, и  придерживает парня за шею одной рукой. А Ганс и не против; перемахивает через спинку дивана и сажает девушку на свои бёдра. Для него загадка то, как Карла каждый раз взламывает замки на входной двери, впрочем, если Карла захочет, и через окно пролезет, несмотря на высокое расположение квартиры.

— Рад, что ты дома, малыш, — слова Ганса застревают в голове Карлы на долгое время. Она действительно дома.