Света

Света всегда была очень замкнутая и всегда сама по себе. Она, конечно не сидела сама за партой  и не ходила в столовую  "в гордом одиночестве",  и когда наступала пора сдавать нормативы пресса по физкультуре, то всегда находились желающие посидеть на её щиколотках, но между всеми девочками, которые составляли ей компанию и Светой всегда оставалась стена. Стена  была тонкой и прозрачной, но она была. Не то, чтобы Света была некрасивая, или грубая, или с ней не о чем было поговорить, просто она никогда не умела "беззаботно щебетать", как другие девочки.  Когда в девятом классе Марина позвала ее на день рождения, Света знала, что этим она обязана своей маме, потому что в отличии от самой Светы, у  мамы никогда не было проблем с подружками. Не успела Света впервые переступить порог школы и  сесть за парту, как в коридоре мама уже окружила себя стайкой беспокойных мамаш, авторитетно вещая им, как красивее заплетать косички и к каким репетиторам Светочка будет ходить на дополнительные занятия. Благодарные слушатели беспрекословно внемлили.  Мама всегда располагала к себе людей,  не прилагая для этого никаких усилий. Это было для нее так же естественно и легко, как дышать.  По-этому, когда у одной из ее одноклассниц, с мамой которой ее мама дружила сильнее всего, наступил день рождения, Света покорно одела самое новое платье с модной железной "змейкой" через всю спину, взяла завернутую в приторно-розовую подарочную бумагу, сумочку и пошла "праздновать".
  Если уж совсем положа руку на сердце, то Света думала, что ее мама недалекая, что все мысли её вот они, на поверхности, словно в открытой  книге. Но именно это, видимо, и помогало светиной маме так легко сходиться с самыми разными людьми.  Сама Света так не могла. Как можно выворачивать свою душу наизнанку перед совершенно чужими людьми? Нет, она искренне пыталась. Много раз. Но каждый раз, когда подружки собирались на очередной "девишник", неизменно приглашая туда и Свету, чем она, без сомнения, была обязана неугомонным мамочкам, не устающим напоминать своим своенравным дочерям, какя Света "замечательная девочка", эта  самая девочка, слушая очередной  "страшную тайну" про очередного мальчишку, неумело пытающегося ухаживать за одной из светиных "подруг", девочка не могла отделаться от ощущения, что для того, чтобы по-настоящему вписаться в эту компанию, ей придется свыкнуться с ощещением, что в  ее душу, как в  спортивную раздевалку, вломилось стадо охамевших старшеклассников, разбросало по углам свои потные носки, наследило и с гоготом убежало, оставив после себя лишь грязь и обрисованные маркером стены, и не могла себя пересилить.
  Вот и в этот раз, отбыв обязательную поздравительно-улыбательную программу, Света, чтобы не мешать восторженным гостям дрыгать одновременно всеми конечностями под современные треки, отошла в самый дальний угол. Но угол, облюбованный ей еще несколько дней рождений назад, оказался занят. На небольшом фиолетовом диванчике, расчитанном на двоих, сидел незнакомый парень. Кажется, Игорь, двоюродный брат именинницы. Света уже представила, как ее сейчас начнут "веселить и разалекать" и постаралась подавить  стремительно возрастающее раздражение, но парень, бросив на нее мимолетный взгляд, лишь  подвинулся на край,  давая ей сесть. Через два часа, во время которых Игорь ни разу не попытался с ней даже заговорить, Света сначала расслабила напряженную спину, а потом и совсем залезла на диван с ногами, поджав их под себя и спокойно помешивала трубочкой сок. Когда пришло время собираться домой, парень впервые сказал:
-Меня, кстати, Игорь зовут. И в следующем году меня снова пригласят.
  Света улыбнулась. Она не странная. А даже если и странная,  она точно не одна такая.
-Меня, наверное, тоже