Разбитое зеркало

Любители утренних солнечных ванн тихо горели в аду, ибо солнце жарило, как молодой сатир нимфоманку, жестко, дико и без продыху.
Краски лета, кричавшие послеобеденным зноем, растекались яркими кипящими линиями улиц.
Рубероидные залысины домов пузырились черно-серыми волдырями. Ветер дернулся в эпилептическом припадке, бросился с крыши и, размазавшись по расплавленному асфальту, догорел. Центральный городской фонтан по улице Ленина заполнен обуглившимися жителями настолько, что китайский рынок показался бы пустошью.
Умываясь потом, Андрей пошлепал по липкой улице, старательно выискивая божественную тень. Площадь широко раскинулась красно-розовым румянцем камня. Железные лавки, разбросанные по кругу, напоминали причудливые барбекюшницы, ибо прожаривали своих посетителей до хрустящей корочки. Самопальные палатки-однодневки выстроились поодаль, растягиваясь «торговым червем» вдоль аллеи. Продавцы прохладительных напитков пользовались популярностью, как дешевые проститутки в стройбате, бесцеремонно пихая деньги в любые быстро доступные углубления и презрительно улыбаясь толпе. По центру площади стоит величественная скульптура мужчины. Очень горячего мужчины.
Набравшись решимости, Андрей Берков скользнул в самое пекло Инферно. Тем временем солнце, как опытный эсэсовский огнеметчик, продолжало атаковать с воздуха жгучим «напалмом». Отменная шерстяная броня героя-солнцеборца отлично защищала от воздействия прямых солнечных лучей, ибо длинные волосы, на которых могут спокойно угнездиться три африканских орлана, переживут ядерную зиму при десятипроцентной нагрузке. Борода сплетенной металлической стружкой тянулась пепельно-черной лианой, паразитируя по всему лицу, воруя мимику и губы. В таких джунглях свет не гуляет.
            «Солнце нас любит», – мягко произнес внутренний голос Андрея, и мужчина задумчиво взглянул на небо.
Небо молчало. Ветер кашлянул коротким, резким порывом и раскидал волосы бородача. «Даже так!?» - ухмыльнулся Андрей, получивший воздушную затрещину.
«Бьет - значит, любит?» – маленькой одинокой вагонеткой двинулась мысль и, застряв на полпути, начала таять. Он частенько любил поговорить с миром, подчеркивая необычное в обычном.
Проулок еле дышал. Перекошенные дома тряслись под своей тяжестью, плача серым кирпичом вдоль разбитых дорог. Время не щадит никого. Фраза тяжело осела в сознании и растеклась вязким цементом по телу.
          «Сохнет, зараза!» – достаточно громко выкрикнул Андрей, собрав удивленные людские взгляды.
         «Душа моя сохнет, – будто объясняя прохожим, с печалью промолвил он. – Мы, словно песочные часы, песчинка за песчинкой наполняем себя материальным. Меняем время на песок, постепенно задыхаясь под тяжестью денежных знаков. Строим стены, много стен, создавая бесконечные лабиринты, в которых часто теряем наши смыслы и в итоге просто хороним себя в бетонных коробках».
Страшно затвердевать изнутри. За свои тридцать лет Андрей часто возвращался к этой мысли, они, словно плохо заизолированный провод, тонким электрическим угрем расползались по организму, медленно убивая своего хозяина. Ахроматопсия души.
Улица потеряла свои очертания, и Андрей оставил преклонившуюся к земле обитель доживать в памяти прошлого. Пустошь, изъеденная металлическими кротами, раскинулась грязно-черным пятном рядом с городской магистралью.
Небо нахмурило бледно- свинцовые брови облаков, размывая очертания работающих вдалеке стальных чудовищ. Они стекались к углублению, явно чего-то ожидая. Раздался тяжелый, оглушающий удар. Отголоски звука отпечатались в сознании беспокойным высокочастотным гулом. Ещё удар. Пульс будущего гиганта пробивался под дрожь сухой земли. Гвозди-сваи вбивались в смиренную твердь глубоко и безжалостно. Монстры зашевелились. Колонна из огненно-рыжих муравьев, тянувшаяся вдоль котлована, в едином движении опустилась на дно и, накормив титана серым бетоном, выбралась на поверхность.
Солярно-бензиновый туман едкой дымкой окутал пространство. Сегодня зародился великан. Со временем он обрастет каменной кожей и крепкими венами арматуры. Откроет бесчисленное количество глаз, заполнит внутреннюю пустоту разнообразными вещами и в итоге заживет чужими судьбами.
И вот Андрей видит, как городские исполины поедают небо, периодически выплевывая остро-горчичное солнце. Мир немых великанов.
Повсюду крики слетевшегося напоказ обезумевшего воронья. Они кружат, поднимаясь все выше туда, где звезды тихо шепчут красивые сказки об их выгоде. Как же прекрасно ослепнуть от блеска зеркальной клетки. Мурмурация достигла своего апогея - как же мы прелестны в свете нового солнца!
Красивый смолянисто-черный ворон сидел на вылизанном солнцем шпиле и грел свои перышки. Огромный, почти бездонный бассейн нефти располагался на крыше. Что может быть лучше, чем нырнуть с головой в прохладный, налитый деньгами резервуар?

Андрей остановился и сел на лавку. Прошло минут пять, и смазливая сорока в деловом черно-белом оперении мягко приземлилась на спинку скамейки, свесив тонкие ножки.
Птица, игриво бросив взгляд на Андрея, демонстративно задумалась, впиваясь эбонитовыми коготками в сиденье.
- А вы любите высоту? – неожиданно выдала она.
Андрей  немного повернул голову и ответил на ее слова легкой улыбкой.
- Значит, боитесь? – осторожно пыталась клюнуть по его самолюбию, любопытная птица.
- Да, боюсь. Боюсь вас обидеть, – спокойно произнес Андрей и закрыл глаза.
Сорока потупила взгляд и  подвинулась ближе к собеседнику.
Потом, ещё раз оглядев с ног до головы бородатого мужчину, зафиксировалась на его руке. На тонком указательном пальце  восседало массивное платиновое кольцо с гравировкой   «harmonia».
Пернатая покачивала головой, тихо повторяя прочитанное слово, но не понимала его смысла.
«Интересно, – подумала  неугомонная красавица, – хорошо ли будет смотреться в моем гнезде платина?» Она замерла, словно безупречное чучело в руках токсидермиста, мысленно взвешивая кошелек Андрея: «Подходит!» –  умозаключила довольная птица.
Андрей все так же сидел, отгородившись от внешнего мира своими мыслями.

Ветер взволновался, словно провинившийся ребенок, судорожно разгоняя пыль по разным углам города до прихода матери.
По свежеиспеченному асфальту растеклась тень большой птицы. Она плавно кружила возле  великана, эффектно отражаясь в его зеркальном блеске.
Сорока задержала дыхание, расправив белоснежную грудку. Она просто обожала черные бриллианты, а тут такой ценный экземпляр. Расправив хрупкие крылья, красотка-сорока отлетела в сторону, ибо охоту начинать надо издали.
Почувствовав, что надоедливая птица упорхнула, Андрей открыл глаза. Город все также покачивался в удушливом мареве.
- Красиво, не правда ли? –  раздался позади бархатный голос.
Андрей откинул голову назад, пытаясь разглядеть незнакомца. Ворон деловито вышагивал вдоль деревянной скамейки.
- Великаны, друг мой, сегодня – неотъемлемый атрибут нового мира. Совершенство, дарящее вам особый статус. Вход в такой мир дает огромные преимущества, – любуясь сияющим гигантом, Ворон присел на угол лавки и повернулся к Андрею. Затем продолжил. – Представляете, это автоматизированное чудо живет только ради вас. Оно экономит ваши силы и время.
- Вы сказали время? - заинтересовался Андрей, заметно нервничая.
- Да-да, время! – подхватил Ворон и расправил черные крылья. – Пойдемте, я покажу!
- Надеюсь, вы торгуете временем, а не застарелой пылью?! –  жестко произнес Андрей и резко поднялся. 

Огромные залы изобиловали причудливыми формами стен. Всюду королевский блеск, прилизанный автономной электроникой. Роскошное кресло эротично изогнулось округлыми линиями кожи. Свет в помещении пульсировал радугой цветов, словно чувствуя эмоции Андрея. 
Запах свежескошенной травы наполнил комнату.
- Вы садитесь, – дружелюбно скомандовал Ворон.
Андрей, не сопротивляясь, провалился в кресло. Птица продолжила:
- Этот мир специально создан для вас! Смотрите, все формы и объекты формируются с помощью специального нейроанализатора. Этот дом дышит вами! Вам не нужно куда-то ходить, ездить, теряя ваше драгоценное время. Вы в своем роде бог!  Только пожелайте, и все исполнится.
Внезапно помещение стало меняться.
Поле купалось в золоте уходящего дня, игриво плескаясь на ветру. Небо разливалось мягкой рыже-желтой акварелью, теряясь в прядях пшеницы. Земля дышала хлебом.  Посреди нивы на мягкой соломенной перине лежал Андрей.
- Так что, вы верите в чудеса? – раздался голос Ворона.
Андрей был в шоке. В одно мгновение он может обрести свободу.
- Я вижу, вы сомневаетесь. Желаете приобрести целиком прекрасного гиганта или заполнить часть его холодного сердца? – спросила черная птица.
- Беру пять этажей! –  взволнованно выкрикнул Андрей.
- Вот и славно, – мягко произнес Ворон.
Великан задрожал, гидравлические колонны взвизгнули, поднимая гиганта  на пять этажей над землей. 
- Вы будете жить подо мной. Прекрасное соседство, не правда ли?
Андрей промолчал.
- Вынужден вас покинуть, время любоваться солнцем! - радостно произнес Ворон и быстро удалился.

Ворон с удовольствием купался в блеске дневного светила. Он знал, что стал ещё ближе к солнцу. Скоро черная птица практически единолично сможет наслаждаться его теплом, ибо великаны росли, как числом, так и в высоту. Несколько раз прокрутив приятную мысль в голове, король великанов прыгнул в прохладные объятия бассейна. Наплававшись, Ворон тщательно обмазался огнеупорным составом. У богачей разные причуды. Как считал Ворон, нефть – это источник финансовой силы и многие с ним были согласны. Но купался в ней только он. Пришло время осмотреть владения с новой высоты.
«Отличный обзор!» – подумал Ворон, изучая открывшиеся перспективы.

Тем временем Андрей удивлялся охватившим его чувством свободы, открывая все новые возможности для достижения абсолютного счастья.
Вдруг погас свет.

Дышать стало тяжело. Темнота поглотила все образы, и Андрей услышал, как она циркулирует по его телу. Сердце ритмично стучало, постепенно ускоряя темп. Он чувствовал, как стены надвигаются, сжимая темное пространство до молекулы. А ведь он там, в этой необъятной тьме, теряет суть данного ему Богом чуда. Андрей почувствовал, как посреди ледяной темноты острые костистые пальцы разрывают его душу. В темноту кричать бесполезно, поскольку мир давно глух. Цепляясь краешком сознания за потрескавшуюся твердь, он нашел в себе силы принять свою ошибку, отпуская себя в руки  Вечности.

Ворон широко расставил крылья, мысленно обнимая свои новые владения. Вдруг одно перо на крыле  ярко вспыхнуло. Раздался пронзительный крик.  Ворон резко вырвал кусок горящего пера, пытаясь потушить оставшиеся.  Горящее перо плавно опускалось в бассейн.

Свет включился, ослепляя нависшую тьму. Андрей сидел на перекошенной табуретке и дико дрожал. Пол затрещал. Великан взвыл взрывом газового котла и начал оседать. Андрей упал. Это была самая приятная боль, какую он мог ощутить, так как покупатель вернул себе время. Вскочив с трескавшихся половиц, он устремился вниз.

Андрей стоял посреди чужой рухнувшей мечты. Птицы разных мастей падали на жесткий мрамор, превращаясь в разноцветные кляксы.
Ворон покачнулся. Огонь жадно поедал его идеальное тело, хорошо прожаривая изнутри. Последний вздох, и черная точка стремительно полетела вниз, разбрызгавшись у ног Андрея нефтяными эмульсиями. 
«Греясь в лучах солнца, не забывай, что можешь сгореть». Теперь Андрей был точно уверен в том, что времени у него больше, чем у Ворона.