Надо уметь пользоваться случаем!

Это произошло в лихие 90-е прошлого века, когда люди всё еще верили в светлое капиталистическое будущее страны, но при этом цена человеческой жизни упала до уровня рабовладельческого строя. Мы с моим корешем, Витей Головой, тогда откинулись с зоны после очередной отсидки, но идти нам было некуда – все наши дружки либо сидели, либо находились невесть где, либо завязали, а родственники либо умерли, либо знать нас не хотели. Другими словами, мы оказались просто-напросто бомжами. На работу нас нигде не брали, а деньги, что мы заработали на зоне, мы очень быстро проели (а еще быстрее их «съела» инфляция). Приютились мы на старой заброшенной даче в предместьях родного города, жили тем, что ходили вдоль проходившей рядом «железки» и собирали бутылки и прочий полезный мусор, копались на свалках и иногда подворовывали по мелочи. Положение наше было весьма незавидным, особенно если учесть, что приближалась зима, и мы отлично понимали, что вряд ли переживем ее в старой полуразвалившейся хибаре, поэтому уже обдумывали, как бы снова попасть на зону. Именно тогда, в конце ноября, и произошло это.
Во время нашего очередного рейда вдоль «железки» мы совершенно неожиданно наткнулись на труп мужчины лет пятидесяти. Судя по хорошей одежде – пыжиковая шапка, дублёнка, импортные ботинки – это был зажиточный тип, и было совершенно непонятно, каким образом он оказался на отшибе города, в березовой рощице рядом с «железкой». Непонятно также было, за счет чего он склеил ласты – во всяком случае, его точно не задушили, не застрелили и не зарезали, следов побоев тоже не было видно. Мы обшарили его карманы и обнаружили там только немного денег, связку ключей и записную книжку, в которой на первом листе значилось, что звали покойного Михаил Афанасьевич Тарасюк, был он 26.05.1947 года рождения и проживал по адресу улица Энтузиастов, д. 3, кв. 14.
- Что будем делать, Голова? – спросил я Витю, очередной раз осматривая нашу «находку.
- А ты что предлагаешь, Чугунок? – спросил Витя (Чугунок – это моё погонялово, вообще забыл сказать, что я – Паша Чугунок).
- Ну, снять с него шмотки, забрать все ценное, что у него есть – ему всё это уже ни к чему, а нам может пригодиться.
Витя не спеша достал подобранную возле «железки» недокуренную сигарету, закурил и произнес:
- Обожди! Это – случай, надо уметь пользоваться случаем! Может, нам так подфартило! Надо померковать, что дальше делать!
После этих слов Витя Голова повернулся в сторону леса и застыл в раздумье – со стороны он был похож на художника, который оценивает, стоит ли ему писать пейзаж с этой местности. Наконец Витя докурил, бросил бычок, подошёл ко мне и сказал:
- Вот что! Жмура надо перетащить к нам хибару!
Честно признаться, меня эта перспектива не очень обрадовала! Тащить этого кабана несколько километров до нашей хибарки, при этом рискуя встретить невольных свидетелей… Но если Витя Голова принял такое решение, значит, у него появилась отличная идея – даром что ли ему дали такое погонялово! Поэтому нам пришлось притащить бывшего гражданина Тарасюка в нашу хибарку – подфартило, что нам никто не попался на пути, впрочем, мы соблюдали меры предосторожности. Не успели мы перевести дух, как Витя Голова заявил:
- Так, я сейчас ухожу на разведку, а ты остаешься стеречь нашего красавца – смотри, чтобы его не погрызли собаки и не заметили дачники!
Перспектива стеречь трупак меня не очень обрадовала, но пришлось подчиниться. Я спросил Витю:
- А ты скоро вернешься?
- Скорее всего – завтра утром, - Витя вышел из хибарки и направился к лесному массиву.
Ночь я почти не спал – с одной стороны, соседство жмура меня совсем не радовало, с другой – терзали мысли: что такое задумал Голова? Насколько это опасно? Или действительно подфартит? К тому же, как будто чувствуя труп, развылись собаки. Да и ужин, состоявший из печеных картофелин и яблок, отзывался бурлением в животе. Эх, пузырь бы – сразу бы тогда вырубился и спал сном младенца!
Под утро я начал кемарить, но долго мне это делать не пришлось – вернулся с разведки Витя, причем притащил с собой кучу всякого барахла – несколько простынь и пододеяльников, бельевую веревку, два холщёвых мешка. Он толкнул меня и сказал:
- Хватит дрыхнуть! Возьми топор и сруби в лесу две слеги!
Я послушно выполнил поручение и притащил две слеги в нашу хибарку. Когда я вошел, Витя деловито возился с принесенным тряпьем.
- Слышь, Голова, может, ты всё-таки объяснишь – что задумал?
Витя оставил тряпье в покое, закурил, не забыв угостить и меня невесть где выклянченной сигаретой без фильтра, и сказал:
- Короче, кореш, расклад такой. Вчера я ходил по адресу, где жил наш красавец, оценивал обстановку. Свет вечером в его окнах никто не зажигал. Сечешь?! Это значит, что Тарасюк либо жил один, либо его домочадцы в отъезде! Стало быть, можно нагрянуть к нему на хату и хорошо там поживиться – сам видишь, судя по прикиду, дядя был не бедный! Но для этого нам надо замаскироваться! Я тут пошмонал во дворах и нашел всё для этого необходимое! План такой – из всего этого барахла, что я притащил, мы делаем носилки для нашего покойничка и одежду санитаров. Ночью положим трупак на носилки и отнесем к лесополосе, аккурат к улице Энтузиастов, где он жил. Там переоденемся в санитаров, закутаем жмура простыней и понесем к его квартире – ключи у нас есть. Если встретится кто из соседей – скажем, что мы из больницы, и что этот Тарасюк отказался от госпитализации. Впрочем, ты, Чугунок, лучше помалкивай – на вопросы буду отвечать я. В квартире затихаримся на пару часиков, а потом начнем шмон по квартире, только тихо! Ночью, когда все улягутся спать, смоемся со всем понравившимся барахлом. Ну, как тебе план?
- Класс, Витёк! Ну ты Голова!
- Ну, так ведь! – самодовольно ухмыльнулся Витя Голова. – Да, еще – пику свою не забудь, я тоже, само собой. На всякий случай!
Весь день мы провозились с «маскировкой». Носилки из срубленных мною слег и мешков получились достаточно неплохо, и, если смотреть не с близкого расстояния, действительно напоминали больничные носилки, а вот с одеждой санитаров было хуже, мы с Головой в том, что сделали, больше напоминали привидений, чем санитаров. К сожалению, у нас не было ни иголки, ни белых ниток, но делать было нечего – мы сконстролили из двух пододеяльников что-то типа халатов, подвязав их бельевыми веревками, разрезали простыню и сделали из них косынки и маски. Всё это одеяние мы сложили в пакет и терпеливо стали ждать ночи. Ночью мы положили Тарасюка на носилки, для верности привязали его к ним бельевой веревкой, и пошли через лес к месту его жительства. Часам к пяти утра мы уже были в лесополосе, недалеко от улицы Энтузиастов. Спрятавшись во кустах, мы переоделись, закутали жмура простыней и и направились к его дому.
Отправляясь на дело ранним-ранним утром, мы рассчитывали, что не напоремся на свидетелей – увы, нам в этом не очень повезло. Сперва на пути нам попалась дама, выгуливавшая спаниеля. Она очень странно на нас посмотрела, пожала плечами и пошла дальше. Мы с тревогой начали осматривать себя, друг друга и нашу ношу – что не так?! И тут Витя скомандовал шёпотом:
- Стоять! Опустить носилки! Кругом! Взять носилки! Вперед, к дому покойного!
Когда экзекуции были совершены, Витя шепнул мне:
- Вот ведь идиоты – несли его вперед ногами! Видишь крайний подъезд? Правь туда!
Покойный жил на третьем этаже, и поднять его без лифта, по лестнице было не так уж сложно, однако на площадке второго этажа нам попался второй свидетель – курящий сосед, который, судя по всему, был с бодуна.
- Здорово, мужики! А чё это с Фанасычем?
- Сердечный приступ, - важно деловым тоном заявил Витя. – От госпитализации отказался, привезли его домой.
- А чего он молчит?
- Спит. Ему дали снотворное.
- А чего у него морда такая синяя?
Мне уже инстинктивно захотелось вытащить пику, но тут Витя сердито набросился на назойливого кента:
- Чего-чего! Посмотрел бы я на тебя, если бы тебя хватила кондрашка! И вообще – чего пристал? Больному нужен покой, а он лезет со своими дебильными вопросами!
- Да ладно мужики – всё пучком!
Наконец, мы добрались до квартиры покойного. Витя быстро определил, каким ключом надо открыть входную дверь – сказывался профессионализм! – и мы внесли носилки с телом в прихожую. Только после того, как мы закрыли дверь, смогли облегченно вздохнуть. Пот катился с нас ручьями. Отдышавшись, Витя сказал:
- Всё! Теперь – режим «тишина»! Отнесем жмура в комнату, и ты можешь отдыхать – я на стреме! Даю тебе сто двадцать минут отдыха!
Я прилег на диван, но сон не шел, не смотря на то, что последние пару суток я почти спал. Я был вором со стажем, но никогда мне еще не приходилось оказываться в такой ситуации. Всё время мне казалось, что сейчас сосед или хозяйка спаниеля уже звонят в милицию, что наряд уже мчится по адресу улица Энтузиастов, д. 3, кв. 14… Я туту же старался себя успокоить, что мы итак, на худой конец, собирались, попасть в «дом родной», лишь бы не околеть зимой от холода и голода. Однако этот проклятый труп мог существенно ухудшить наше положение, сделав пребывание на зоне слишком долгим – мусора вполне могли повесить жмура на нас, а заодно еще пяток «висяков». Под тяжестью этих мыслей я предложил Голове самому посидеть на стреме, а он пускай отдыхает. Витя с удовольствием принял мое предложение и легко заснул. Через пару часов он проснулся, потянулся, взглянул на часы и деловито сказал:
- Судя по всему, все соседи разбежались на работу. Пора шмонать!
Надо сказать, мы попали не просто в квартиру – мы попали в пещеру Али-Бабы и сорока разбойников! Чего тут только не было! Витя как бывалый домушник довольно быстро нашел тайники с бабками и цацками, так что буквально через час из двух доходяг мы стали богатеями! Даже не знаю, кем был этот Тарасюк при жизни – может, кооператором, может, торгашом – но жил он ой как кучеряво. Судя по отсутствию фоток, семьи у него действительно не было, однако наличие некоторых пикантных предметов указывало на то, что он был тот еще ходок! При этом он жил один в трехкомнатной квартире, интерьеру которой позавидовали бы многие знаменитости того времени.
Несколько часов у нас ушло на то, чтобы собрать всё наиболее ценное, что можно было унести. Действовали мы тихо и аккуратно – мастерство вора не пропьешь! Решено было уходить в 2 часа ночи, когда все (ну или почти все) будут спать. До ночи еще оставалось много времени, и тут чёрт дернул мне спросить:
- Жрать охота – сил никаких нет! Может, подкрепимся? Кстати – ты смотрел, что у покойного в холодильнике?
Голова посмотрел на меня:
- Точно! Молодец, что спросил! Вот ведь я осел! У него же и на кухне могут быть заначки! Пошли, заодно пожрем!
Витя порыскал на кухне, нашел несколько небольших заначек с бабками, осмотрел холодильник, открыл его и произнес:
- Вот это дааааа!!!!
Я тоже взглянул и онемел. Да и какая еще могла быть реакция у человека, месяцами ничего не видевшего кроме гнилых фруктов и овощей, при взгляде на это царство деликатесов и выпивки?!
И я несмело предложил:
- Витек, может – того? Спрыснем нашу удачу? Времени до ночи еще навалом!
Голова, не отрывая зачарованного взгляда от содержимого холодильника, выдавил из себя:
- Давай! По маленькой можно!
И мы спрыснули по маленькой. Потом – еще по маленькой, потом, еще, еще, еще… И так наше «по маленькой» превратилось в один сплошной пьяный угар, благо, выпивки у покойного было навалом, а закуски – еще больше. Мы гудели на квартире Тарасюка трое суток – очнулся я только тогда, когда увидел перед собой ментов, стаявших перед нашим столом, заставленным бутылками и тарелками с едой и саркастично улыбавшихся. Их вызвал тот самый сосед, которого мы встретили на площадке второго этажа, когда мы его достали своими пьяными воплями. Я сидел за столом, глупо глядя на все окружающее – испуганного соседа, улыбающихся ментов, праздничный стол, за которым, кроме меня, сидели еще мёртвый Тарасюк, которого мы зачем-то посадили за стол, и в хлам пьяный Витя Голова, мычавший: «Чугунок, Тарасюку больше не наливай!».
Уже в камере я с упреком спросил Витю:
- Ну что, Голова, как тебе?! Здорово мы «использовали случай»?!
В ответ Витя рассмеялся:
- Еще как здорово, Чугунок! Во-первых, мы погуляли на славу – может, больше никогда в жизни так не погуляем! Во-вторых, как и планировали, зиму будем кантоваться на зоне, а не подыхать в развалюхе! Кстати, на допросе мне сказали, что этот Тарасюк умер от инфаркта, так что на нас его точно не повесят! Так что, братан, случай мы использовали на все сто процентов!
Я не нашелся, что ему сказать.