16. 17. Последняя неделя, день четвертый

4 декабря.
Вновь небо сплошь затянуто тучами, расположившимися невысоко, от четырехсот до тысячи метров.
Правда, видимость неплохая, до 10 километров.
Довольно прохладно, от нуля до минус трех градусов.
{10.14, л.13}

«Днем еще куда ни шло, а ночью стало совсем плохо.
Завернешься в плащ-палатку с головой, ляжешь в какую-нибудь борозду, полязгаешь зубами и незаметно уснешь.
Ночью проснешься от холода.
Плащ-палатка замерзшая, как панцирь.
А одежда – гимнастерка, брюки и белье – влажная, почти мокрая от конденсата.
Зубы отбивают чечетку.
Поднимешься, побегаешь, пока согреешься, и снова в панцирь плащ-палатки».
{13.62, 50}

Это воспоминание фронтовика П.Х. Андреева вполне соответствовало тогдашним ощущениям воинов 127-й дивизии...

Противник по-прежнему малоактивен: затишье перед бурей.
Одиночными самолетами Fw -189 он ведет разведку над нашей оборонительной полосой.
{10.15, л.2}

В 15:00 новый начальник штаба 127-й дивизии полковник Самаркин отправляет в 94-й стрелковый корпус
оперативную сводку № 019/оп.
В ней, в частности, сообщается:
«По показанию местных жителей, перешедших на нашу сторону восточнее села Сухарка,
в районе Соболев, лесн. (лесничество?– А.П.) в 2,5 км севернее Соболев сосредоточено до полка пехоты и 15 танков;
противник на рубеже отдельные домики севернее Гуты-Забелоцкой, Гарборов, Сухарка переходит к обороне,
производит окопные работы».
{См.: ЦАМО, ф. 987, оп. 1, д. 237, л. 223}

Не дезинформация ли, призванная убаюкать, расслабить наши войска?

Из шифротелеграммы № 24946 штаба 1-го Украинского фронта начальникам штабов 13-й, 38-й, 40-й, 27-й
и 1-й гвардейской армий:
«Проверка… в одной из армий показала, что командиры корпусов и дивизий систему ПТО (противотанковой обороны. – А.П.),
планирование артогня и увязку его с огнем тяжелого пехотного оружия, а также постановку минных полей
организуют плохо.
В результате чего противник в ряде случаев безнаказанно танками и пехотой врывается в наши боевые порядки».
 
Командующим армий приказано до 5.12.1943 устранить недостатки.
«Принять решительные меры к развитию инженерных заграждений, обратив особое внимание на минирование
основных противотанковых направлений».
{10.14, л.13}
Дано указание на прежних позициях танков и артиллерии оставлять макеты, тщательно маскировать войска
в новых районах сосредоточения.
{См.: 10.14, л.13,14}

В тот день полковник Самаркин информировал наверх: наши потери составили 16 человек убитыми, 50 – ранеными.
Обеспеченность продфуражом – 1 сутодача,
боеприпасами – 0,5 боекомплекта.
{См.: ЦАМО, ф. 987, оп. 1, д. 237, л. 223}

Что касается людских потерь, то тут все понятно, они большей частью связаны с ночной вылазкой в Сухарку.
Сомнения вызывает уровень обеспеченности продовольствием.
Так ли это?
Мы помним, что в 127-й стрелковой дивизии перебои со снабжением продолжались до 5 декабря...

Теперь о том, когда и почему в соединении сменился начальник штаба.
И куда исчез подполковник Мазурин, бывший в той должности с мая 1943-го?
О Василии Яковлевиче мы рассказывали в главе 11-й «Рождение 127-й» (см.: 11.3. Формируется костяк).

Пришлось опять обращаться к интернет-порталу «Память народа».
И нашелся-таки ответ.
Оказывается, с декабря 1943-го Мазурин исполнял должность начальника оперативного отдела
67-го стрелкового корпуса, в июле 1944-го был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени.
Тогда Василий Яковлевич находился уже в звании полковника.
{Оп.4, д.2031, л.151}

Теперь о Самаркине.
Александр Иванович был кадровым военным.
Родился в 1902-м, с 1919-го участвовал в гражданской войне, в  1921-м был ранен.
В 1929-м вступил в партию.
С июля 1941-го на фронтах Отечественной войны – Северо-Западном, Калининском, Северо-Кавказском
и, наконец, 1-м Украинском.

Однако недолго полковник Самаркин прослужит в 127-й дивизии. 
Повторяя судьбу Мазурина, не позднее апреля 1944-го окажется в штабе 94-го стрелкового Староконстантиновского корпуса…
тоже начальником оперативного отдела.
{Оп.4, д.2031, л.151}

Кое-что удалось узнать об ординарце командира отцовского 555-го стрелкового полка.
Рядом с Федором Антоновичем находился Ткачук, тридцативосьмилетний украинец.

Призывался он из Одесской области, бывалый боец, на фронте с 1941-го.
Не раз находился на передовой и никогда не терялся, за что ценил и взял его к себе Застрожный.

Совсем скоро, буквально через месяц, Марк Захарович отличится в бою за селение Марунки Янишпольского района.
Он будет участвовать в отражении вражеской контратаки, ранит немецкого солдата и возьмет его в плен.
{См.: Оп.3, д.4009, л.260}

Впрочем, немецкого ли?
 В те январские дни нашей 127-й дивизии будет противостоять наряду с немецкими частями бельгийская бригада СС…
 
А вот об ординарце отца, который спас, вытащил его, тяжелораненого, с поля боя, узнать никак не удается.

Поздно вечером командование 127-й и 99-й стрелковых дивизий подписали акт об обеспечении стыка между ними.
Проходил он через хутор Сандрич и Гуту-Забелоцкую.
Из документа ясно, что наше соединение располагало по меньшей мере двумя приданными ему дивизионами –
111-го гвардейского гаубичного Белоцерковского ордена Ленина артиллерийского (11 орудий)
и 204-го минометного (12 минометов) полков.
Им предстояло поддержать действия 555-го стрелкового полка в случае, если противник ударит в стык дивизий.
{ЦАМО, ф. 987, оп. 1, д. 237, л. 286}

Машинистка, готовившая копии акта, исковеркала его фамилию.
И в тексте, и под ним, где подпись, напечатано «Крылов».
Это, наверное, была последняя бумага, подписанная Крымовым в 127-й стрелковой дивизии.