Как я пытался быть деревом, актером и... Глава 6

Тэги: гомосексуальные отношения, слэш, ориджинал, актер, художник, США, Нью-Йорк, романтика, юмор, флафф, повседневность, NC-17, подробная эротика.
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

— Итак, раз, два — взяли!

Даррин накрыл голову подушкой, пытаясь не слышать происходящее за дверью. Было ли это случайностью или коварно спланированным актом, но голос по ту сторону стены тоже стал громче.
У Луи, нечасто задерживающегося на какой-либо работе, и график жизни был ненормированный. По будням он чаще спал, игнорируя вставшее солнце, по выходным поднимался засветло, заявляя, что такой подходящий свет для творчества можно поймать только в раннее время суток.

— Не задень, аккуратно, не проходит? Давай попробуем другим боком. О, вот так хорошо. Отлично!

Даррин замотался в одеяло, мельком глянул в зеркало на дверце шкафа, фиксируя красные от недосыпа глаза, и высунулся из комнаты, чтобы оценить масштаб трагедии.
Он предполагал, что в гостиной будет человек пять, охваченных каким-нибудь действием. Было довольно просто представить, что Луи за пачку сухарей уговорил соседей попозировать для своего очередного шедевра. Было довольно просто представить его в любой курьезной ситуации.
Но Луи был один и говорил сам с собой. Это случалось не так часто, как он и предупреждал с самого начала, поэтому до сих пор удивляло.

Подобрав полы одеяла, Даррин даже вышел вперед — посмотреть, что происходит. А происходило следующее: обернув отдельно выбранные холсты (похоже, что выбранные по размеру. Фейсконтроль проходили те, кто не вписывался в дверной проем) в оранжевую пищевую пленку, Луи тащил их наружу. Одной ногой придерживая дверь, он вытаскивал их и оставлял на лестничной клетке.

— Решил наконец избавиться от мусора? — зевнул Даррин, опираясь плечом о дверной косяк.

Прищурившись, Луи остановился и, изобразив рукой пистолет, расстрелял его. Запоздало осознав, что должен что-то сделать в ответ, Даррин запрокинул голову и сделал вид, что сползает по стене.
Луи подул на воображаемое дуло и вернулся к транспортировке холстов.

— Или ты съезжаешь? — Даррин не смог долго притворяться мертвым и пошел за соседом следом. — Мне подселят кого-то нормального?

Он понадеялся, что нет. Он привыкал к людям достаточно долго, но, привыкнув, старался не отпускать. Эта его особенность держала рядом с ним Боми. Пожалуй, не лучшее его свойство.

— С нормальным тебе будет скучно, — безапелляционно заявил Луи и остановился посреди коридора, уперев руки в бока. — Ладно, если тебе это действительно интересно, то я отправляю свои картины на выставку.
— Детского творчества? Даже у них нет таких низких стандартов.
— Сделай милость, наклонись немного, чтобы я зажал твою голову дверью и несколько раз хорошо треснул, — благодушно сказал сосед. Тучи над его настроением рассеялись, и он снова перестал реагировать на замечания. — Я делаю благое дело.
— Для этой квартиры — да. — Даррин забрался на диван, подворачивая одеяло, и снова зевнул, всем своим видом показывая, насколько Луи помешал ему этим утром.
— Это, между прочим, выставка, устраиваемая благотворительной организацией. Всю прибыль, которая будет получена с продажи картин, отправят в фонд помощи детям, больным раком крови.
— Прибыль с твоих картин они получат, только если ты сам их у себя купишь.
— Гондон.

Даррин кивнул и положил голову на спинку дивана. Вообще, если говорить честно, ему понравилась затея Луи. Во-первых, он избавлял квартиру от макулатуры. Во-вторых, стремление заслуживало похвалы. Даррин привык к тому, что все творческие были эгоистами по своей природе, и это было естественно. Поэтому его не удивило, если бы Луи хотел заявить о себе и таким образом. Впрочем, дело-то действительно было хорошим.
Ну и, в-третьих, квартира оставалась на попечение Даррина на весь выходной день.

Когда за Луи закрылась дверь, он скинул одеяло и предоставил себя самому себе.
Ходил голым до самого завтрака, а завтракал коробкой шоколадных конфет — вишни в ликере, и свистнутым творожком Луи с пометкой купить ему точно такой же завтра.
Даррин прогулялся до ванной, лениво почистил зубы и пописал, не поднимая сидушку. Постоял у высокого зеркала, вволю поковырявшись в носу. Задел дня был неплохим.

Чуть позднее Даррин вполз в ноутбук Луи, оставленный на кофейном столике в гостиной. Луи редко им пользовался, предпочитая смартфон, и разрешил иногда одалживать.
Стикер с паролем был благоразумно приклеен на коврик из-под отсутствующей мышки.
Проникнув в систему, Даррин не удержался и прочитал названия незакрытых вкладок в браузере. Погоготал над «большие члены порно», удивился «дикая семейка торнберри все серии» и одобрительно кивнул «как нарисовать руку чтобы было не говно».
Закончив карьеру шпиона, Даррин налил себе еще одну чашку кофе и посмотрел в онлайне кусок фильма, который ему в итоге не понравился.
А потом он действительно заскучал.

При всей своей любви к театру и прочим громким вещам Даррин был домоседом и, если его кто-то не вытаскивал на улицу специально, предпочитал сидеть в тепле и уюте с книжкой или фильмом. Поэтому он, наверное, и геем был неудачным, приходя в ужас от клубов.
Но к чему это? Последние месяцы каждое воскресенье становилось днем первой бомбежки в Вене. Луи начинал выходной рано, приводил квартиру в шухер, а жизнь Даррина в сущий ад. Но небезынтересный ад, надо сказать.
Он отвык проводить время в одиночестве.

Выключив звук у фильма, Даррин спрятал руки под мышками и напряженно посмотрел на свой телефон на диванной подушке рядом.
Боми оставил пропущенный вчера вечером. Ему не хотелось перезванивать. Он не чувствовал себя озабоченным настолько, чтобы создавать новые проблемы. Тем более, его желание плотского было вполне удовлетворено в прошлый раз, на кухне. И он чувствовал себя после немного… обязанным?
Может быть, для Луи это было не просто так. Может быть, стоило спросить его.
Даррин размышлял некоторое время об этом и пришел к тому, что будет лучше подождать, когда с ним об этом заговорят сами. А пока можно было ничего не делать. Он не хотел показаться глупым и питающим какие-то надежды. Не то чтобы были надежды.

Отвлекшему звонку Софи Даррин обрадовался так неестественно, что чуть было не схватил трубку после первого гудка. Одумавшись, он вытянулся на диване и только потом ответил.

Новости были замечательные. На днях ячейка ходила к доктору на УЗИ, и тот осчастливил их сразу двумя благими вестями. Во-первых, беременность проходила как по маслу. Во-вторых, субстанция, разбухающая внутри Софи, организовалась в перспективу человека женского пола.
Это Даррина очень обрадовало. Сама мысль о том, что Джордж породит уменьшенную копию себя, пугала. А вот как будет выглядеть Джордж-девочка, было интересно. Но на всякий случай он надеялся, что ребенок пойдет в мать.

Празднуя эту небольшую победу, Даррин налил себе полбокала купленного недавно вина и умял еще один чужой творожок.
Алкоголь его приятно сморил и заставил несколько часов провести в праздности на диване за просмотром видео и в планах подарить новорожденной комбинезон с сердечками. Сердечки были куда как более милыми, чем машинки, которые обычно дарили мальчикам.
Даррин задумался, с какого возраста уже можно носить комбинезоны. Он не помнил, когда начал. Он вообще из детства мало что помнил. Так, частности.
Трехколесный велосипед с красно-зеленым сидением. Даррин так и не понял, куда тот делся, когда он из него вырос.
Прогулку по побережью Си Бриза. Джордж его толкнул, и он уронил свое мороженое. Папа купил ему новое, а Джордж надулся, как рыба-шар.
Первый поцелуй с языком. Это было дома у его тети. Даррин нашел в ее комнате зеркало в полный рост и не мог перестать целовать и облизывать свое отражение.
Детство в воспоминаниях состояло из глупых, но ярких пятен.

Даррину показалось, он закрыл глаза на минутку, но когда он их открыл, вздрогнув от хлопка двери, пейзаж за окном уже подкатывался к вечеру.
Даррин огляделся и сжался, втянув голову в плечи. Последствия использования им чужой собственности говорили сами за себя. На столике стояло, как минимум, три пустых коробочки из-под творожков, хотя он и не помнил, чтобы ел столько, а экран ноутбука мелькал стоп-кадром порно из серии «большие члены». Если видео Даррин поспешно ликвидировал, то убрать мусор до того, как Луи образуется в коридоре, уже не вышло. Поэтому он притворился большой диванной подушкой.

По комнате прошелся сквозняк, входная дверь была открыта довольно долго, пока Луи ходил туда-сюда.
Даррин старательно засопел, надеясь, что хотя бы сейчас над его сном смилуются.
А Луи даже не зашел в гостиную. Заперев вход в квартиру, он молча прошел в свою комнату и закрыл за собой дверь.
Вот это уже было чем-то новеньким.

Чувствуя небольшие покусывания совести, Даррин избавился от выдающего его мусора, удалил историю запросов за последний день, надел чистую футболку и сел на диван.
Он просидел, как пасочка, минут десять, а то и пятнадцать.
Это определенно не было похоже на Луи. Что бы у него ни случалось, он все равно вылезал из своего логова и рассыпался огненным дождем возмущений.
Может быть, все прошло слишком хорошо? Все его картины раскупили, его заметил какой-то извращенец, любитель современного искусства, предложил поехать в Испанию рисовать виды, и сейчас Луи собирал свои вещи?
Вот только холсты, наскоро запакованные в ту же оранжевую пленку, стояли в коридоре.

Остановившись перед его дверью, Даррин глубоко вдохнул.
Конечно, это было не его дело. Но он все равно постучал.

— Уйди, — ответили через полминуты.

Даррин кивнул и вошел внутрь.
Тут он еще не был. Не то, что он ожидал.
Комната Луи походила на Луи. Маленькая, нелепая, заставленная кучей ненужных вещей.
Стены были выкрашены в желтый цвет. Ту, что была за столом, облеплял целый ковер из стикеров с какими-то заметками. На столе же была выставка бесполезных с точки зрения эргономики вещей. Тут была копилка в форме баскетбольного мяча, ракетка для пинг-понга, фломастеры с блестками, коробка жвачек с вкладышами, блокнот «осьминог», стащенная где-то в пиццерии подложка под тарелки с позициями меню.

Лежа ничком на кровати, Луи шумно дышал в подушку.

— Зачем ты пришел? — пробубнил он несвязно и отвернулся лицом к стене. — Я сплю.
— Как… — Даррин огляделся, куда бы присесть, но единственный стул был занят стопкой черно-белых комиксов про приключения зверят. Поэтому он осторожно сел на край постели. — Как все прошло?
— С каких пор ты интересуешься, как у меня все прошло? Разве тебе не насрать?

Даррин тяжело сглотнул, складывая руки на колени.

— Я же здесь, — неловко пробормотал он.
— Не хочу, чтобы ты смотрел на меня. Я некрасивый.
— Глупости.

Луи полежал без движения еще минуту, а потом сел, заплетаясь в ногах. Вытер нос и развернулся.
Лицо у него было красное, нос опух, глаза он не поднимал.

— Знаешь, раскупили все картины, — он поковырял пальцем в простыне рядом, — потому что дело это благородное — помогать детям с раком.
— Да.
— Там был парень, который пьет разведенные пищевые красители, а потом вызывает у себя рвоту и блюет на полотна.
— Звучит как-то не очень, — поморщился Даррин. И подумал, что Боми мог бы промышлять чем-то таким.
— За его работы отвалили по двести долларов. За каждую.
— О. Ну раз даже такое признали…

И он замолчал.
Луи поднял на него блестящие глаза, такие зеленые, такие чертовски потерянные.
Такие же, как у него.

— Все раскупили, кроме моих. — Он вздохнул и вновь размашисто вытер нос запястьем. — Может, недостаточно эпатажно. Может, я просто говно.

Даррин хотел поддеть его тем, что говорит ему это круглосуточно и пора было уже привыкнуть к этой мысли, но ему стало так жаль.
Он не ожидал, что в ответ на его простое поглаживание Луи так крепко прильнет к нему. Уткнувшись в футболку Даррина, тот громко шмыгнул и подставил голову под его руку.

— Или они все ничего не соображают, — сглотнул Даррин, представляя, как пожалеет о сказанном в будущем. — Что они там понимают.

Он гладил Луи по макушке, тот внимательно его слушал и понемногу успокаивался.

— Ты добрый, — прошептал он через пару минут. — На самом деле. В глубине. И ты… действительно нравишься мне мудаком.
— Я знаю. Хотя в прошлый раз ты обратное заявлял, — усмехнулся Даррин, продолжая гладить.
— Это был плохой день, и мне нужно было… я же должен был тебя как-то завести. Ты всегда мог сказать нет.

Даррин оказался несколько смущен тем, что им… вроде как воспользовались сексуально? Не то чтобы он не воспользовался. В итоге все действительно кончилось... без последствий.

— В следующий раз просто попроси.
— Может быть, я так и сделаю.

Луи выкопал нос из простыни.

— Ты милый мудак, — продолжил он, потираясь затылком о его ладонь. — Как из ситкома. Когда ты говоришь, что я рисую говно, ты не имеешь это в виду.
— Я именно это и имею в виду.
— Заткнись. Я тут говорю тебе, что ты не бесполезен.

Он шумно засопел.

— Можешь посидеть со мной еще немного?

И Луи затих.

…

В заметках Даррин написал странное. О том, что люди жестоки, глупы, а художника обидеть может каждый. Он старался абстрагироваться от тех пятен, которые Луи называл своими картинами, и размышлять об этом абстрактном художнике было проще.