Первое знакомство с флотом

Закончены экзамены.

И первый курс остается в прошлом. Еще пять лет, и на плечах засверкают звезды!
А пока – впереди корабельная практика на Северном флоте.

И уже поезд Ленинград – Мурманск мчит нас на первую встречу с нашим «светлым» будущим. За окнами мелькают сказочные картины северного пейзажа Карелии. Они изумляют и зачаровывают.

Столица Северного флота, Полярный, куда нас доставил буксир, встретила осенней сыростью и моросящим дождем, хотя лето было в самом разгаре.

Изобилие бескозырок и булыжников резко подчеркивало грань между красотами Северной Пальмиры и тем, что тоже называлось городом, куда нас привезли. Хотя и в нем жизнь просматривалась (тогда мы еще не отделяли службу от нормальной человеческой жизни). Здесь даже была своя гордость – стадион, который был выдолблен в скалах.

Наш 11-й взвод, а это 25 человек, разместили на минном заградителе «Сухона», корабле старом и потому выходящем в море лишь по великим праздникам.

Мы для экипажа, естественно, были балластом и обузой, не в плане, конечно, лишнего рта (кормили тогда на флоте очень даже хорошо), а просто всем мешали. Отчего целыми днями мы околачивались вокруг трубы, где было тепло, играя в карты и травя анекдоты.

О нас вспомнили, когда до окончания практики оставалась неделя.

Будущих медицинских светил выгнали на причал и заставили  стирать орудийные брезентовые чехлы, поскольку «Сухона» должна была идти в Мурманск на День Военно-Морского флота, до которого было еще две недели.

Погода совсем не располагала к труду. Моросил мелкий дождь. С моря дул пронизывающий ветер, а тучи были так низки, что цеплялись за бескозырки.

Корчагинский энтузиазм явно не просматривался в наших глазах.

Получив щетки, стиральный порошок и вооружившись пожарным шлангом, мы приступили к трудовой деятельности. А так как нас было достаточно много, то мы явно мешали друг другу
.
Это открытие первыми сделали мы с Вовой Коротаевым.

- Володя! Что тут мокнуть? Пойдем тихонечко на КПП, поиграем в бильярд. Нас не заметят.

И моя идея воплотилась в жизнь.

Мы до обеда прекрасно провели время в тепле и под крышей, но когда пришли в столовую, оказалось, что «хитросделанными» были не только мы. Нам «по дружбе» оставили два огромных чехла, которые мы должны и, уже обязаны, постирать после обеда.

На хитрую задницу всегда находится член с винтом.

И вот мы с Коротаевым снова на пирсе. Дождь, как на зло, усилился. Настроение далеко не праздное. Все у теплой трубы, а мы мокнем. Круглое лицо Владимира сморщено и напоминает  куриную  задницу. Я, наверное, выгляжу не лучше. Он трет брезент щеткой, а я поливаю на него из брандспойта. Скоро все это нам, определенно, надоедает.

- Вовик, давай я их хорошо намочу, на мокром грязи не видно, а  пока они высохнут, мы уже уедем.

Мысль нравится. И вода в изобилии полилаь на лежащие чехлы.

Вдохновенно занятые этой новой идеей мы не заметили, как на бак корабля вышел Женя Ковлер, с которым мы не только учились, но и жили в одном кубрике. Он, облокотившись на леера, стал весело рассуждать о нашей незавидной доле. Это явное издевательство нам жутко не понравилось.

Я нажимаю ручку брандспойта до предела и супер мощную струю направляю на Ковлера. Увлеченный жаждой мщения, я не обращаю внимания, как она идет по борту корабля, а она идет далеко не так, как хотелось бы.

В это время, служивший на этом корабле мичман, который почему-то всегда был пьяный или, точнее, в состоянии сильного похмелья, решил выглянуть из иллюминатора и оценить обстановку за бортом. И тут мощная поток воды бьет его в пьяную рожу. Причем удар был такой силы, что его тело отбросило к другой переборке, а каюта на четверть наполнилась водой. Но все это я видел лишь боковым зрением. Главной же целью был для меня Ковлер, который скользя по мокрой палубе пытался скрыться от возмездия. И все же струя воды настигла его и ударила в сутулую спину. К тому же он еще зацепился ногой за якорь-цепь и со всего маху грохнулся на палубу, к нашей великой радости.

Вечером было построение. За нерадивое отношение к службе и нетоварищеское отношение к сослуживцу мне дали три наряда на службу, которые я отрабатывал, драя паёлы щеткой в трюме.