Привычка 2009

…при знакопеременных деформациях мы имеем двадцать три схемы напряженно-деформированного состояния. Из них два случая относятся к линейному НДС, три – к плоскому, восемнадцать – к объемному. Причем реализовать в чистом виде можно далеко не все. Например, всестороннее сжатие характерно для закрытой безоблойной штамповки, хотя степень сжимаемости металла практически равна нулю – разве что на уровне кристаллической решетки, в небольших пределах…
Звонок прервал нудную лекцию не менее нудного преподавателя – теорию ОМД Борис знал намного лучше Надежды Филипповны, заменявшей заболевшего профессора. Сволочная тетка Надежда Филипповна, прирожденный математик, не давала спуску никому и никогда, независимо от предмета лекции. Борис в самом начале семестра придумал ей прозвище «селедка под шубой» за прущую изо всех щелей интеллигентность. Прозвище привязалось, и теперь «селедка» прочно вросла в нехитрый студенческий лексикон.
Следующая пара была тут же, на пятом этаже и у нее же, однако у Бориса на этот счет были совершенно иные планы. Насыпав в стакан с минералкой зазевавшейся «селедке» несколько молотых семян дурмана (НЗ для подобных случаев), он с чистой совестью удалился на третий этаж. Там волею судеб и, главным образом, коменданта расположился старенький диван и аж четыре кресла. Различной гопоте было, видимо, в лом забираться так высоко от мест курения, и мебель пребывала в относительном порядке.
Борис пристроился на диване в ожидании Кати, верной подруги последних двух лет. У ее группы намечалась экономика, но Борис твердо преднамерился в очередной раз выкрасть Катю. Многие преподаватели, зная их обоих в лицо, довольно скоро провели логические цепочки – если эта парочка куда-то целеустремленно топала, значит, на занятиях их можно не ждать. По одиночке же ни Борис, ни Катя подозрений не вызывали.
Через пять минут противно задребезжал старый, советских времен, звонок. Борис знал, что обычно они всегда опаздывают, и беспокойства не проявил. Вместо этого он достал губку и начал натирать ботинки. Ботинки были его гордостью – Борис выторговал их у одного знакомого прапора практически за бесценок. Такие даже не в каждой части имелись – только в элитных.
В коридоре послышался девичий смех – и вскоре из-за угла вывалила компания. Катя, увидев Бориса, тут же отделилась от толпы и присела рядом.
- Привет, Кать.
- Привет. Я так понимаю, мы как обычно?
- И да, и нет. Нас Димон приглашает на шабаш сегодня.
- На тему?
- Ну ты что, забыла? Хеллоуин на носу, народ уже начинает потихоньку побухивать…
- А, ну да… А во сколько?
- Сказал, часов в шесть уже быть.
- А сейчас куда?
- А сейчас – ко мне, готовиться.
- Сразу в общагу?
- Не, еще прикупить кой-чего надобно.
- Ну пошли!
Борис поправил подмышечную кобуру, в которой он носил еще один предмет своей гордости – серебряный стилет, доставшийся еще от деда-козака. Катя, приобняв его, зашагала рядом. Достигнув лестницы, оба резко остановились, ибо сверху, маша руками на манер крыльев, пронеслась «селедка», странно подвывая.
- Она чего?
- А, так…
- Это ты, что ли?
- Угу.
- Ну ты дал!
- Вперед, скво! Путь лежит неблизкий!
На вахте привычно толклись персонажи в спортивных штанах, псевдокожаных куртках и кепках, числом пять штук. Трое были при пиве. Борис уже имел удовольствие сталкиваться с двумя из присутствующих – при его росте и массе не составило особого труда отправить их на изучение кустов, головой вперед. Не толстый, но довольно плотный торс был опробован и пером – неудачно для копьеносца, которому Борис тогда сломал руку в трех местах. Гопота его знала и боялась, особенно в компании других рокеров.
Однако сейчас они были то ли пьяными, то ли просто идиотами – все пятеро взяли выход в полукольцо. Катя достала зонт со специально наточенным наконечником и перехватила поудобнее. Борис просто с ходу сделал большой шаг и снес прямой ногой стоящего в центре. Оказавшись в более просторном положении, он двумя ударами отправил в нокдаун еще одного гопника, после чего получил бутылкой по голове.
Справа послышался жуткий вой – Катя глубоко вонзила зонт в бедро ближайшего отморозка. Борис с разворота, вложив всю инерцию тела, вмазал ударившему его бутылкой – тот отпрянул и сел в урну, сплевывая зубы. Пятый достал «бабочку» и играл перед глазами Кати. Борис со всего маху впечатал носок высокого ботинка в пах игроку – гопник невысоко подпрыгнул и приземлился на зад, дико выпучив глаза и открывая беззвучно рот, подобно рыбе.
Только теперь Борис заметил, что по голове стекает кровь. Катя вытирала алые потеки платком под струями дождя. Борис взял ее руку и аккуратно отвел в сторону, просто повязав поверх ран бандану. Потом они неторопясь пошли к остановке, где был ближайший супермаркет. Борис погладил ее по мокрым волосам большой ладонью, приобняв за плечо. Катя еще теснее прижалась к нему.
На остановке им встретился Торч – знакомый, вечно пьяный панк. Торч смотрел сквозь них стеклянными глазами, слегка покачиваясь.
- Хой, черные!
- Здорово, Торч… - процедил Борис.
- Борян, у тя на пиво занять нема?
- Там, у пятиэтажки гопота недобитая отдыхает – я их прессанул малость. У них спроси, они еще в нирване пребывают наверняка.
- Точно! Щас еще Кащея и Леху возьму, пойдем этим педикам хвосты ломать! Псибо за наводку!
- Помни мою щедрость…
Войдя в супермаркет, Борис первым делом провел рукой по бандане и обозрел ладонь - крови почти не было, только влага. Два охранника бдительно ошивались неподалеку, и Катя решила поразвлечься. Набрав необходимых артефактов, Катя взяла с прилавка коробку презервативов, на ходу распаковала один и стала надувать. Один охранник быстро направился к ней, но Катя ловко скрылась за прилавком. Тем временем гондон был уже надут. Охранник подозрительно остановился, положив руку на шокер. Катя со смехом отпустила резиновое изделие, и презерватив со свистом прилетел в лицо вертухаю.
Катя показала ему язык и прильнула к мрачному спутнику, кинув начатую коробку в тележку. Теперь уже четыре охранника несли вахту вокруг медленно идущей парочки в черном. Борис исподлобья обозрел их и одобрительно хмыкнул, пробормотав «олухи». Олухи его слов не слышали и продолжали молчаливую вахту. Рассчитавшись у кассы, Борис сгреб полученное добро в два пакета и покинул торговый зал. Катя шла следом.
- Эй, красавица, нехорошо вот так резиной кидаться… - сзади раздался задорный голос охранника.
Борис, переложив пакеты в одну руку, второй нанес удар с разворота. Кулак, усеянный кольцами, прошелестел под дождевыми струями буквально в паре сантиметров перед лицом охранника – Борис не рассчитал дистанцию. Охранник благоразумно отшатнулся обратно, не издав не звука. Борис мрачно зыркнул на него и продолжил путь.
На входе в общежитие №3 дежурила новая вахтерша. Борис по привычке ледоколом прошел мимо вахты, не утруждая предъявлением пропуска, когда услышал визглявый голос за спиной:
- Эт-то еще что за фокусы?! Ты кто такой?!
Борис, повторив манипуляции с пакетами, извлек из кармана кусок ламинированного картона и рывком приставил к лицу консьержки, отчего та, уходя с траектории возможного удара, наступила в ведро с водой и растянулась в образовавшейся луже, смачно матерясь. Катя махнула пропуском и прошла следом. Ото входа долго еще раздавались нецензурные восклицания.
Войдя в комнату, Катя первым делом сбросила куртку и аккуратно стянула бандану с головы Бориса. Тот просо плюхнулся на кровать, не раздеваясь. Однако, просидев пару мину, все же привел себя в порядок и осмотрел в зеркало голову. Шрамов почти не было – так, три небольших пореза и все. Борис вылил бутылек зашипевшей перекиси на раны и сел за стол.
- Ну ты как? Голова не болит? – спросила Катя.
- Болит немного. Бывало и хуже. Ну и хрен с ней, с болью. Давай готовиться к мероприятию.
- Давай, только я посмотрю сначала, чего ты там набрал.
- Не я один…
Катя в ответ только лукаво посмотрела и стала потрошить покупки. Борис тем временем извлек стилет из ножен, провел пальцем по ромбовидного сечения клинку и с полузамаха, грациозно даже метнул его в подвешенный на стене деревянный круг. Стилет, сделав несколько оборотов, с тихим стуком вошел в древесину. Катя, молча проводив взглядом клинок, продолжила занятие, ибо наблюдала сие не впервые.
- А что там Дима из мероприятий готовит?
- Он говорил, Женя его на чем-то гадать хочет. Чуть ли не сеанс спиритизма устроить.
- Интересно. А ты раньше бывал на таких?
- Ты же знаешь, я один на подобные мероприятия не хожу.
- Неужели?
- Уж поверь на слово. И это, мел там не трогай, специально искал подходящий.
- Зачем нам мел?
- Привычка такая – круги рисовать люблю, спокойнее так.
- И давно?
- С самого начала. Ты просто внимания раньше не обращала.
- И ты все это время молчал…
- Да будет тебе… На вот, пивка выпей!
Катя демонстративно капризно взяла банку и отошла к шкафу, в другой конец комнаты.
- Отвернись!
- Зачем?
- Хам!
Пробурчав «и чего я там не видел», Борис, однако, с наигранным любопытством уставился в окно. А там по-прежнему моросил дождь, возле учебного корпуса собралась толпа студентов – занятия кончились, народ расходился. Борис рассматривал очередного прохожего, когда в стекло бесшумно ударилась тень – большая и бесформенная. Борис инстинктивно дернулся назад и упал со стулом, закрывшись руками. Однако тени уже не было. Борис вытер пот со лба и поднялся на ноги, по-прежнему не оборачиваясь.
- Что случилось? – голос Кати звучал несколько беспокойно.
- Да так, фантом прилетел один…
- Что?!
- Тень, говорю, в стекло ударилась. Большая такая.
- Какая тень?!
- Черная. Не успел рассмотреть.
- И что?
- И ничего. Все, растаяла она. Нет ее больше. Блин, ну и дернуло ж меня. Ты все, переоделась?
- Погоди еще, тебе же интересней будет. Я кое-что из дома на выходных привезла…
- Почему я не знаю?
- Потому что на «у» кончается. Был бы повнимательней…
- Ну держись! Раз я такой невнимательный, буду работать вслепую!
С этими словами Борис повязал бандану на глаза и, широко расставив руки, стал зигзагом прочесывать комнату. Поначалу слышалось лишь тихое хихиканье, но потом Катя замолчала. Борис однако, пойдя комнату до двери, Кати он не обнаружил. Рывком сняв повязку, Борис увидел картину, от которой волосы зашевелились на голове.
Катя, белая как снег, лежала за кроватью. А перед стояло нечто – женщина с синюшным цветом кожи, большими когтями и похотливой улыбкой. Она подняла правую руку и поманила корявым пальцем. У Бориса поплыла картинка перед глазами, однако он успел дотянуться до торчащего из мишени стилета. Рукоять в ладони несколько вернула его к реальности, и Борис привычным движением махнул рукой.
Демон завизжал и взлетел под потолок. Борис дотянулся до распятья под одеждой и, сжав его рукой, стал по памяти читать «Отче наш». Демон еще более заметался под потолком, пока не выпорхнул сквозь окно, ударившись торчащим стилетом. Клинок оставил трещину в стекле и упал на подоконник.
Борис одним прыжком преодолел пространство до кровати и аккуратно поднял с пола Катю. На девушке была лишь легкая прозрачная и относительно короткая – до… пояса – тряпочка, чулки и одна туфля. Вторая валялась недалеко, у шифоньера. Катя была теплой, и Борис облегченно вздохнул. Пульс прощупывался хорошо. Борис прошел к холодильнику и достал уксус. За неимением нашатыря, немного капнул на клочок ваты и подошел к Кате. Затем осторожно, придерживая ее голову, поднес к носу.
Катя через пару секунд отчаянно зачихала, и Борис быстро убрал раздражитель. Катя, чихнув еще пару раз, поднялась над подушкой и открыла глаза. Борис улыбнулся и состроил рожу. Катя усмехнулась и немного порозовела лицом. Потом, как бы спохватившись, прикрыла ручками все, что полагается. Однако Борис, разразившись низким хохотом, поднял ее на руки и закружил по комнате. Катя весело верещала, болтая ногами, и Борис после очередного витка пошел на глиссаду.
Невесомое тело принцессы, покрываемое жаркими поцелуями варвара, тихо коснулось кровати и тут же выгнулось в дугу. Варвар не спешил. Что-то утробно прорычав и услышав в ответ что-то жалобное, он сорвал с себя часть одежды и продолжил натиск с удвоенной энергией. А вскоре его рык и ее стоны слились в единую песню…
Борис лениво посмотрел на часы и еще раз провернул в руке стилет.
- Боря, а кто это был?
- Инкуб какой-то. Или суккуб. Не помню, кто там по какой части, но однозначно по мою ду… тело, то есть. Соблазнять прилетела, тварь.
- И что?!
- Как – что?! А, ты ж спала… улетело, сссобака серая. Я его… ее стилетом, вот, проткнул малость… не, не в том месте, в тело воткнул. А потом она, полетав, вовсе упорхнула. Я еще молитву прочитал, как помнил, вот. И все. Вон, стекло треснуло еще, заклеить надо…
- Да черт с ним, со стеклом! Главное, обошлось!
- Не совсем. Они ж просто так не приходят. Ее навели, я так полагаю.
- Кто?!
- Не знаю. Подозрения есть. Вот вечером и узнаем!
- Обязательно узнаем! Я ему сама голову откручу! Ишь ты, Борьку моего хотел отдать!
Катя больно ущипнула Бориса в бок, и он, издав предсмертный крик, упал с кровати. Потом резво вскочил и повторил недавний подвиг, под задорный девичий смех.
К вечеру дождь перешел в мелкий колючий снег. На улице привычно зажглись фонари, и грязная слякоть чавкала под ногами прохожих. Борис бодро шагал по тротуару под руку с Катей, укрывшись от падающего с неба капюшоном. Катя защищалась давешним зонтиком, недобро озирая подмороженные лужи. Борис шел напрямик, не обходя возникающие препятствия, и Катя старалась не отставать – ей нравилась быстрое перемещение в пространстве.
Прохожие постоянно мешались на дороге, идя слишком медленно и бессистемно, и Борис, устав тихо материться, просто расталкивал их широкими плечами. Идти было недалеко, и через пятнадцать минут оба уже стояли под козырьком. Стоявшие в тамбуре бабки, согнанные непогодой в теплоту подъезда, в полголоса ворчали на тему порочности молодежи вообще и Бориса с Катей в частности. Однако последние не обращали на раздражитель никакого внимания.
Вскоре подтянулся и прочий народ – первым подошел Гранат с Яной и Таней. Девушки курили какие-то дамские сигареты, выпуская в окружающее пространство сизые облака. При появлении курильщиков бабки с ворчанием расползлись по квартирам, и сразу стало тише.
- Ну привет, Катя! Здорово, Борис! Вы тоже к Димону? – спросил Гранат.
- К нему. Вы, я так понимаю, тоже. – ответил Борис.
- Ну тогда пошли. Девчата, бросай курить, вставай на…
- На ***. Задолбал уже этим приколом. – огрызнулась Яна, туша окурок.
Катя недовольно поморщилась от дыма и отошла чуть в сторону. Гранат пошел в подъезд первым, за ним пошли девушки. Борис прошагал замыкающим. В подъезде было темно, и Таня подсвечивала фонариком зажигалки. На третьем этаже, возле знакомой двери, сидя спал местный алкаш. Борис нажал на звонок и чуть отступил назад. Алкаш засопел во сне.
- Кто там? – раздалось из-за двери.
- Открывай, смерть пришла! – мрачным голосом прогудел Гранат.
- Ага, щас только гроб приготовлю…
Дверь открываться не хотела. Дима высунул голову и сплюнул на площадку.
- Опять этого барыгу принесло. Борь, Саня, уберите этого упыря, я дверь открыть не могу.
- А он не твой родственник? Его помять можно? – вкрадчиво осведомился Борис.
- Сам ты его родственник. Синяк он здешний, домой жена не пускает, вот он и… к стене его прислоните, не, лучше к соседней двери. Пусть у них ночует.
Операция по перемещению алкаша заняла минуту, после чего дверь оказалась свободна. Компания проникла в квартиру и свет исчез вместе с закрываемой дверью. Алкаш потянулся, зевнул и, привалившись поудобнее, продолжил прерванный сон.
В комнате, где планировалось действо, было темно – лишь несколько свечей разбавляли мрак мерцающими огоньками. С приходом гостей Дима зажег еще несколько, и стало почти светло. В середине помещения стоял круглый стол, на столе расположилось зеркало и подсвечники. Вокруг стояли стулья. Рассадив пришедших, Дима достал какую-то книгу и стал листать.
Борис молча встал, достал кусок мела и нарисовал на ламинате три замкнутых контура, вокруг его и Кати стульев. Стулья стояли рядом, и вышло даже нечто напоминающее правильный овал. В ответ на недоуменные взгляды Борис лишь сказал «Ну вас нафиг с вашими духами, но предохраняться надо». На последних словах раздался дружный хохот, но Дима поднял палец, призывая к тишине. А потом , положив книгу на стол, поднял глаза и спросил:
- Ну, господа посидельцы, кого будем звать?
- Ты ж нас звал… - сказала Яна.
- А давайте наугад – посмотрим, кто сам выйдет! – весело сказала Женя. – Я слышала, там кто угодно может явиться.
- Не, вы реально ****утые на всю голову! Вы же ворота на тот свет открываете! – процедил Борис.
- Ребята, вы точно не в себе. Он дело говорит. – поддержала Катя.
- Да ну, что нам-то будет? Димку схавают, и всего делов-то! – Гранат так же был навеселе.
- Давай, читай уже! Я заждалась! – сказала Таня.
Борис неодобрительно пробурчал «идиоты» и расстегнул ножны. Катя сильней прижалась к нему, вытащив наружу крестик. Борис проделал то же самое. Гранат вальяжно качался на стуле, ковыряя ногтем край стола. Яна и Таня нетерпеливо склонились к зеркалу, Дима с Женей что-то читали. Наконец Дима еще раз поднял палец и стал читать какое-то заклинание.
Поначалу ничего не происходило, но Борис только сильнее сжал клинок. Потом невидимым ветром прошлось по огонькам свечей, и отражение дрогнуло. Потом еще раз, и еще, и еще. А после в зеркале возникло темное лицо. Дима в первое мгновенье даже отпрянул, Борис обнажил клинок. Лицо колебалось в зеркале, и вдруг раздался голос:
- Зачем нас потревожили? Что вам нужно?
- Нам нужны ответы… - начал Дима. – на вопросы.
- Платишь ты! Задавайте!
В комнате повисла тишина. Никто не решался сделать первый шаг, и Катя тихо спросила:
- Кто наслал демона на Бориса?
- Суккуба призвал мусульманин по имени Асет.
- Как его прогнать?
- Поставь защиту заговором. Очисти помещение. Суккуб уйдет к вызвавшему его.
- Когда я умру? – нерешительно спросила Яна.
- После того, как твой второй внук сломает руку.
- Но…
- Все! Три вопроса были заданы! Отдай свою душу нам!
Борис инстинктивно отодвинулся от меловой границы, достав пару церковных свечек и молитвослов. Народ в комнате пребывал в сильном волнении, Дима быстро что-то читал. Вдруг по комнате прошелся уже вполне реальный ветер, и свечи разом погасли. На присутствующих опустился липкий мрак. Только зеркало испускало слабое свечение, исходя слабыми концентрическими волнами.
В комнате зазвучал голос – тяжелый, хрипловатый классический гроулинг. голос поначалу вещал на неизвестном наречии, потом перешел на русскую мову.
- ВЫ ОТКРЫЛИ ВРАТА И ТЕПЕРЬ НЕ СМОЖЕТЕ ИХ ЗАКРЫТЬ! ДВЕСТИ СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД МЕНЯ ЗАПЕРЛИ ЗДЕСЬ, НО ТЫ, ГЛУПЕЦ, СНЯЛ ПОСЛЕДНЮЮ ПЕЧАТЬ! ТЕПЕРЬ ДЛЯ ЗАКРЫТИЕ НЕОБХОДИМО МОЕ СОГЛАСИЕ! ХА-ХА-ХА! ВАМ НИКОГДА ЕГО НЕ ПОЛУЧИТЬ. А ТЕПЕРЬ ЛОВИТЕ!
В комнате стали материализоваться нечеткие, слегка светящиеся контуры. Со стены с тихим стуком упала икона и легла ликом вниз. Несколько духов беспорядочно кружили по комнате, не издав ни звука. И тут Дима сказал:
- Хорошо, я тебя выпустил. Что… сколько ты можешь мне дать за это?
- ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! ТЫ ЖЕЛАЕШЬ ЗНАТЬ ЦЕНУ СВОЕЙ ДУШЕ?
- А почему бы и…
- Долбоеб! Ты что, совсем крышнй тронулся?!
- Угомонись, Борис. Лучше присоединяйся.
- Я те щас присоединюсь!
- Ну так сколько?
В комнате стало чуть светлее – в зеркале появилось отражение какой-то ужасной красной рожи с козлиной бородкой и бакенбардами, в сполохах пламени на заднем плане. Демон посмотрел на Димона и прорычал:
- ЭТО ТЫ ВЫЗЫВАЛ РАСЧЕТНИКА?
- Я. Оцени мою душу…
- В КАКОЙ ВАЛЮТЕ?
- Пусть будет евро. Я хочу…
- ВОСЕМЬСОТ ТРИДЦАТЬ ТРИ ЕВРО. ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ?
- Что?! Ты что, попутал там?! Какие 833 евро?! - Димон почти перешел на визг.
- НЕ ХОЧЕШЬ НИЧЕГО БРАТЬ-ВЫБОР ТВОЙ, ДУША НАША.
- Нет!
Комнату заполнил демонический хохот. Борис с негодованием огляделся и зажег свечку. Зеркало тут же пошло волнами – демон исчез. Духи заметались по комнате в бешеном ритме, образовав широкий хоровод вокруг внешнего кольца. После зажжения второй свечи тени сбились в один угол, и вдруг одна из них сгустком тумана окутала сжавшихся от страха девушек. Раздалось шипение: «Уйдиии, иннначчеее йааа иххх уууубьюююууу…». В этот момент лежавшая икона слегка замерцала.
Тени начали метаться по комнате в вовсе уж чудовищной свистопляске, зеркало исходило волнами. Борис раскрыл молитвослов и начал читать молитву Честному Кресту: «Да воскреснет Бог! И расточаться врази Его! И да бежат от лица Его ненавидящие Его! Яко исчезает дым, да исчезнут! Яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением! И в весели глаголящих : радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Прогоняй беси силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшего силою диавола, и даровавшего нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякого супостата! О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицей и со всеми святыми! Во веки! Аминь!». Тени стали биться в невидимую границу, и комната поплыла кругами. А потом все быстро схлопнулось в зеркало, и оно почернело.
Борис размашисто перекрестился, то же повторила Катя. Яна и Таня испуганно жались друг к другу, Димон с Верой синие лежали в углу. Борис достал из внутреннего кармана бутылочку со святой водой и окропил помещение. От Димы и Веры пошел пар. Борис тихо прошел к выходу, держа перед собой свечку. Таня и Яна быстро прошли следом, Катя шла замыкающей.
Подъезд был пуст – давешний алкаш куда-то испарился. Борис машинально оглянулся на дверь – по периметру ее украшал ореол черных лучей, как от пожара.
- Ну, и куда теперь? – устало спросила Катя.
- В церковь, разумеется. Я священнику заплачу, пусть квартиру почистит. Да и Димону легче будет.
- А он жив?
- Не знаю. В любом случае, я ему ничем не помогу. Свечку я оставил около них, пусть горит. Я ж не экзорцист какой, просто молитвы некоторые знаю, и все.
- А не рано еще?
Борис посмотрел на часы – стрелки показывали сорок три минуты восьмого утра.
- Блин, так и вся ночь пролетела. Я, случаем, не поседел?
- Типун тебе на язык! Мало за последние дни… - серьезно проговорила Катя.
- Ладно, пшли.
На душе было спокойно и уютно. Борис ласково прижимал к себе Аню, и они неспешно шли на бой колоколов. С неба смотрело яркое утреннее солнышко, и ужасно хотелось жить. И спать.