Деревянные мостовые. Часть 5. Мемуары

А я иду по деревянным городам,
Где мостовые скрипят как половицы.   

                Выставка на ВДНХ.

    Несколько лет назад я очень увлеклась вышивкой картин крестиком. Всегда любила заниматься рукоделием: вязать, шить, вышивать гладью, но то, что я захочу вышивать картины, никогда не думала. Подтолкнуло к этому то, что в квартире я, наконец-то, сделала хороший ремонт, поменяла мебель и навела порядок, выкинув ненужный хлам, которого за долгие годы скопилось очень много, а стены чистой квартиры захотелось украсить картинами.

    На первой картине, которую я вышила, был нарисован большой букет ирисов, стоящих в маленькой вазе, сделанной, будто из осколков стекла, грани её переливались разными оттенками, в которых отражались цветы. Ирисы были крупные, разноцветные, одни были в сиреневых тонах, от нежных оттенков до темно-фиолетовых, другие в голубой гамме, третьи розовые с малиновой окантовкой. Внутри мелькали кусочки желтого и бежевого цвета, изображающие сердцевины цветов.

    Уже готовую вышитую картину, я отнесла в багетную мастерскую. Её вставили в красивую рамку под стекло, и получилось чудо, которое я повесила в спальне, над кроватью. Я так увлеклась этим занятием, что в результате вышила четырнадцать картин, они были разных размеров, сюжетов, среди них были и картины, сделанные по мотивам известных художников.

    Приобщила меня к этому занятию моя бабушка. Когда мне было десять лет, она просто подарила мне металлические пяльцы и две заготовки, нарисованные на ткани масляной краской. Одной из них была дорожка из серого льна, на которой были нарисованы анютины глазки, а другая была из тёмно-зелёной ткани, вырезанная в виде квадрата, на котором был изображён лебедь, плавающий в воде среди камышей и кувшинок. Я начала вышивать без особого удовольствия, поэтому работа эта затянулась на долгие годы. Доделала я их уже, будучи взрослой.

****
    Бабушка вышивала всю жизнь, поэтому, после постройки дома, она опять занялась своим любимым занятием. Дом надо было обставлять и украшать. Мебель была более чем скромная. В большой комнате стояли книжный шкаф, буфет, диван, трюмо, в углу тумбочка, а на ней радиоприемник, а в середине комнаты стояли стол и стулья.

    Время было послевоенное, товары были в дефиците, да и денег лишних не было. Зато было умение и трудолюбие. Сначала бабушка занялась изготовлением занавесок на окна. Они были сшиты из светло-серого льна, а по краям всё было отделано ришелье.

В комнату сына бабушка вышила ковер. Это был кусок черной ткани, а на нём порхали разноцветные бабочки, птички, благоухали цветы. На стенах висели картины в рамках. На столах были расшитые скатерти, на комодах дорожки.

    Тогда таких наборов для вышивки, как сейчас, не было. Бабушка брала открытку, разлиновывала её в клеточку по миллиметру и сама подбирала цвета и оттенки, увеличивала всё это до необходимых размеров и вышивала. Несколько картин было в круглых рамках: розы, пионы, всевозможные животные. Очень много картин и дорожек было вышито и для нас.

    К сожалению, со временем всё это выходило из моды, и у нас с каждым ремонтом их оставалось все меньше и меньше. Ничего это не ценилось. А однажды, я шила украинский костюм для одной девочки Лены, дочки нашей близкой знакомой, и безжалостно отрезала большой кусок вышитой прямоугольной салфетки ей на фартук, так как эта салфетка давно уже никуда не стелилась.

    Но самым большим достижением бабушкиного творчества была большая картина, которая висела над диваном. Это был Московский кремль. Работа была наитруднейшая, картина попала на ВДНХ. Сначала была выставка народного творчества в Туринске и бабушкину работу отобрали на конкурс, который проводился в Свердловске. Там на эту картину тоже обратили внимание и отправили вмести с другими работами-победителями в Москву. Потом картина-путешественница вернулась к себе домой и заняла почетное место в большой комнате над диваном.

    Чудесное увлечение вышиванием кроме огромного удовольствия принесло большую пользу всей семье. Самое главное, что вышивки спасли бабушку и её детей, дочь Эльвину и сына Лёню, от голодной смерти, когда они жили в эвакуации в городе Новая Ляля во время войны. В это время дед находился на фронте, (об этом я писала в первой части).

    Благодаря вышивкам, выполненным с большой любовью и душой, создавались уют и красота в доме. Особенно это было трудно в послевоенное время.

    Внучку, то есть меня, тоже приучили к кропотливому и полезному труду, что тоже немаловажно.

                Животные в доме бабушки и дедушки.

    Встав утром в шесть часов утра, взглянув в окно на первые лучи солнца, услышав отдалённое пение петуха и, убедившись, что начался новый день, бабушка сразу начинала готовить еду для кошек кур и собаки. Кошек было две. Сначала появилась Муся, потом, когда у неё родились котята, дедушка выбрал самого красивого из них, а остальных раздал знакомым. Это была кошечка, которую дед назвал Сильва. Кормить кошек было просто, они ели всё подряд. Если бабушка варила суп для семьи, она наливала им суп, и они не капризничали, а съедали всё с удовольствием, если варила кашу, то и каша вся поедалась, и кошки даже вылизывали тарелки.

    Жили кошки между собой очень дружно. Своих котят у них больше не было. Однажды бабушка заметила около дома чужую кошку, которая жалобно мяукала и просила помощи, у неё был большой живот и, похоже, что у неё начались роды. Она позвала её к себе в дом и, кошка пошла. Бабушка постелила ей подстилку, и Алиса, так назвали кошку, к утру родила трёх котят. Наши кошки Муся и Сильва глаз с них не сводили. Алиса лежала на своей подстилке, а котята, облепив её со всех сторон, сосали молоко. Муся и Сильва заворожено смотрели на Алису, и в глазах у них была какая-то зависть, они даже на улицу почти не уходили.

    Через некоторое время Алиса окрепла и решила прогуляться. Как только она ушла, Муся и Сильва тут же бросились к котятам, взяли по одному, и отнесли их на свои коврики. Как они их ласкали, как они их лизали, спали с ними в обнимку и не заметили, как вернулась Алиса, которая увидев, что двух котят нет на месте, твёрдой походкой направилась сначала к Мусе и, с полной уверенностью хозяйки, смело схватила зубами котёнка за шкирку и отнесла его на место. Потом она тоже самое проделала с другим котёнком.

    Кошки с виноватым видом наблюдали за её действиями, потом легли на свои коврики и обиженно отвернулись. Алиса, как ни в чём, ни бывало, покушала и легла кормить котят. Так она уходила часто, покормит их и уходит погулять, а Муся и Сильва нянчили их и не могли нарадоваться. Котята стали подрастать, сначала это были просто пушистые комочки с лучистыми глазками и мокрым носиком. Они спали на солнышке, лакали, мурлыча молоко, ловили лапками насекомых, валялись на полу, играли клубком ниток, собственными лапками и хвостом.

    Однажды Алиса ушла и не вернулась. Все решили, что она погибла. Когда котята подросли, дедушка их тоже отдал в хорошие руки. Так Муся и Сильва испытали великое чувство материнства.

    Кормить собаку и кур было сложнее, им приходилось готовить отдельно. Каждое утро, намыв целый чугунок картошки, бабушка ставила его в печь, потом что-то туда добавляла, разминала картошку и относила курам и собаке. Скорлупа от съеденных яиц не выбрасывались никогда, а собиралась, потом её толкли и добавляли в пищу или просто бросали на землю курам, перемешав с пшеном, а они важно прогуливались по территории двора, склевывая всё до капельки.

    Моей обязанностью считалось кормить кур где-то в первой половине дня пшеном или другим зерном. Я стояла на крыльце, выходящем во двор дома, и кричала: «Цып-цып-цып, цып-цып-цып». Куры бежали со всех ног, выбегая из всех углов двора, где бы они не находились, сбивая друг друга и яростно начинали клевать зерно, посматривая одним глазом на меня. Потом выпрашивали ещё, прохаживаясь мимо меня с важным видом, при этом высоко поднимая ноги и припевая: «Ко-ко-ко, ко-ко-ко».

                Киножурнал.

    Вечером, устав от трудового дня, бабушка и дедушка иногда ходили в клуб посмотреть фильм. Телевизоров в городе Туринске в то время не было. Дед заранее брал билеты, и они шли на шестичасовой сеанс. Одевались очень аккуратно, скромно, в светлые тона. У бабушки платье с мелким не броским рисунком, что-то серо-бежевое, может слегка голубоватые или розоватые оттенки. Сверху скромная кофточка, на ногах обязательно носочки и светлые туфли без каблуков.

    Дедушка тоже в неяркой рубашке и серых брюках и обязательно в шляпе. Идут медленно, под ручку, степенно и все им кланяться, здороваются. После сеанса, возвращаясь, домой, они любили немного погулять, а потом, перед сном, посидеть в саду, завороженные красотой тёплого вечера и воздуха, дышащего вечерней свежестью и ароматами разросшихся трав и цветов.

****

    В один из таких тёплых, уютных вечеров, бабушка и дедушка отправились в клуб посмотреть новый фильм. Выйдя за калитку, они перешли на другую сторону дороги, которая была не асфальтирована, на ней не было щебня, она даже не была хорошо укатана, так как машины в этой части города встречались редко, их ни у кого не было. Погода была хорошая, но во время дождя без резиновых сапог перейти дорогу было бы невозможно.

    На противоположной стороне улицы, из широких деревянных досок, были сделаны мостовые, которые заменяли тротуары. Чтобы попасть в клуб, надо было пройти небольшое расстояние до колодца, который тоже был сделан из дерева в виде небольшого теремка и находился на пересечении двух улиц, потом надо было повернуть налево.

    Дорога, по которой они шли, тянулась вдоль небольших одноэтажных домов с петушками на крышах и резными наличниками на окнах, которые чередовались с большими двухэтажными теремками, построенными комбинатом для своих сотрудников. По другую сторону дороги стояли двухэтажные дома из почерневшего дерева, в которых было два подъезда и несколько квартир, но не было канализации, все удобства были на улице.

    Улица была полна звуков, говорящих об обычной жизни маленького городка, вдали пели петухи, лаяли собаки, охраняющие дома своих хозяев, мяукали кошки, мычали коровы. Перед ними над дорогой летали, догоняя друг друга две сиреневые бабочки, мелькая, как причудливые тени. Тихо кружась, порхая, они оставались всё время вместе, не улетая одна от другой. Так и бабушка с дедушкой прошли по жизни, рядом друг с другом, не расставаясь.

    По дороге к деревянному двухэтажному зданию, в котором находился клуб, они встречали много знакомых, приветливо кивая им головой. Всюду слышалась типичная для небольших уральских городков речь с необычным говором. Она была похожа на скороговорку, так как говорили очень быстро, чётко выговаривая букву «О» и прибавляя к некоторым словам частицу «то».

          Вот две молодые женщины стоят у колодца с коромыслами через плечо, на которых весит по два ведра с верхом наполненные водой. Они никак не могут расстаться, так как идти им надо в разные стороны:

    -Маруся, ты в магазине-то была, что там, нового-то привезли? Как, ситец? Ты мне-то, что, не могла сказать? А я, Маруся, в прошлый раз, когда сахар-то в продуктовый привезли, тебе говорила, чтобы ты его купила.- Чуть поодаль беседуют другие две женщины:

    -Тамара, ты пойдёшь в кино-то? Чего молчишь-то, ты билет-то купила?

    Горячо любя своих старичков, я также трепетно и нежно любила всё, что было связано с ними - и этот маленький городок, похожий на деревню, и этих людей, так странно говорящих скороговорками, речь которых всё равно воспринималась мной, как чудесная мелодия. Но если я открывала рот и что-то пыталась сказать, то они тоже смотрели на меня с удивлением:

    -Ты не говоришь, а поёшь, - слышала я в ответ.
    На первом этаже клуба находился кинозал. Он был слегка обшарпанный, так как периодически в нём проводились танцы. На втором этаже находилась приличная библиотека и различные кружки детского творчества.

    Этот поход в кино был не совсем обычный, так как уже заранее они знали о том, что перед сеансом, в документальном киножурнале «Советский Урал», покажут сюжет о них и их семье, как об одной из лучших семей города Туринска. Эта передача снималась накануне Свердловской киностудией.

    Народ стекался к клубу со всех уголков городка. Дед вышагивал довольный, высоко держа голову, уверенной походкой, ведь сейчас все, кто придут на просмотр фильма, увидят его и его семью. Бабушка вела себя спокойно, выдержано, достойно, её глаза излучали  уважение ко всем окружающим. Она тоже гордилась этим событием, но все чувства, которые она испытывала, были у неё внутри. В ней не было никакой напыщенной величавости, она шла уверенно и скромно.

    Свердловская киностудия снимала специальные выпуски, посвящённые простым людям, которые на настоящий момент являлись героями дня. В этом сюжете хотели рассказать о простой семье пожилых людей Смирновых Алексее Васильевиче и Анне Всеволодовне, о том, как дружно они живут, много трудятся и уважают друг к другу. Был показан пример образцовой семьи. В тот же день, там же, были сделаны их фотографии. На следующий день в местной газете города Туринска вышла статья об этом сюжете.


Продолжение следует    http://www.proza.ru/2018/12/03/1833