материальность времени

ПАВЛОВ А.Н.

МАТЕРИАЛЬНОСТЬ ВРЕМЕНИ
     Обсуждая предельную мгновенность получения информации через наблюдения  или измерения, Павел Александрович Флоренский пользовался понятием атомов времени, как единичного элемента восприятия [Флоренский, 1993]. Работа, на которую я ссылаюсь, является публикацией рукописи Павла Александровича. Она представляла собой конспект лекций, читаемых им в течение 3-х учебных годов (1924 – 1925) во ВХУТЕМАСе. При подготовке рукописи к печати тщательно исследовались архивы Флоренского. В них нашлись материалы, датированные 5 июля 1919 года, под названием «Атомы времени». Там оказались ссылки на буддийскую философию. Приведём одну из ключевых выписок этой рукописи:
• Согласно теории мгновенности, смена в составе содержания происходит настолько быстро, что самый процесс перехода к новому содержанию не поддаётся наблюдению. Момент («кшана»), не будучи нулём, является столь малою частицей времени, что он непосредственному наблюдению недоступен…
Теория мгновенности заключается, таким образом, в условном сведении потока сознания и его содержания на уровень одинаковых, бесконечно малых частиц времени.
    Обсуждая этот вопрос, Флоренский отмечает, что однородное время не способно дать ритм, который предполагает пульсацию. Задолго до физиков на примере живописи и особенно классической иконописи он показывает, что время раскладывается  на покоящиеся моменты, но не менее атома времени, которые связываются в единый ряд и создают внутреннее единство при движении. Он называет это кинематографическим приёмом.
     Любопытно, что в исследовании фундаментальных понятий философские разработки всегда, и часто намного, опережают физико-математические теории, которые создаются независимо и в полном отрыве от предшествующих им философских результатов. Являясь более строгими, математические теории кажутся более корректными и более точными. Но это иллюзорная точность, поскольку она получена на множестве допущений, оговорок и условий и обычно такие теории экспериментально трудно проверяются или такая проверка бывает невозможна.

     С таким взглядом   на « физиков и лириков» рассмотрим результаты исследований проф. Николая Александровича Козырева, которые вошли в науку под названием «причинная механика» [Козырев, 1991]. Николай Александрович рассматривал её как науку о физических свойствах времени.
     Современная физика принимает только одно свойство времени, связанное с его длительностью. Сюда же причисляются его одномерность, непрерывность и однородность. Этот взгляд получил название реляционного:
• …в природе нет никакого времени «самого по себе»... Время – это всегда конкретное физическое свойство данных конкретных физических тел и происходящих в них изменений» [Чернин,1987, с.194].
Заметим, что сказанное полностью соответствует геостратиграфическим взглядам С. В. Мейена [1974], которые уже приводились.
     Н.А. Козырев предлагал и обосновывал другой подход, называемый субстаyциональным. Суть его состоит в том, что время представляет собой самостоятельную сущность, это явление природы, которое должно воздействовать на объекты мира и протекающие процессы и, возможно, испытывать воздействия и обратного характера – со стороны самих объектов и процессов.
     Этот подход Николай Александрович конкретизировал постулатом о том, что время кроме длительности обладает другими физическими свойствами, которые он называл активными. В частности, он показал, что время обладает переменной плотностью. Физические свойства времени могут исследоваться опытным путём. При этом речь шла об экспериментах в макросистемах и об астрономических наблюдениях. И те и другие он успешно проводил.
     Н.А. Козырев принимал, что существует только время и пространство, а вещество является не самостоятельной сущностью, а только относительно стабильными сгустками пространства-времени (вроде солитонов).  Для темы нашего разговора это последнее обстоятельство является для меня особенно важным, потому что мои собственные построения привели практически к тем же выводам [Павлов, 2006].
     И последнее, что мне хотелось бы отметить, по Козыреву время ортогонально нашему миру. И это обстоятельство является причиной того, что мы не можем ни зрительно, ни с помощью приборов в этот ортогональный мир заглянуть. Наверное, в этом и состоит смысл замечания Мартина Лютера, приведённого в эпиграфе, что «мы воспринимаем время вдоль, Бог видит его поперёк».
     Один из постулатов причинной механики утверждает, что причины и следствия всегда разделены пространством и временным различием, сколь угодно малыми, но не равными нулю.
      Нетрудно увидеть в этом полную аналогию с представлениями П. Флоренского и понятием «кшана» в буддийской философии. Эти единичные сколь угодно малые промежутки времени, разделяющие причину и следствие, вполне можно называть «атомами времени». А коль скоро им можно приписывать активные физические свойства, наверное, проще говорить о материальности времени.
     Наверное, можно думать, что Бог – это и есть внешнее время, которое мы видеть и воспринимать не можем. Это другая координата бытия. Мы лишь способны строить сложные математические его конструкции, которые нельзя проверить. Поэтому время, как таковое, мы не способны определить. Мы можем только догадываться о нём и верить в него.
     Внутреннее время – это наш инвариант, это цикл жизни окружающего и воспринимаемого нами мира. Это возрастные интервалы нашего бытия.