Ах, женщины, женщины

     Для устойчивой и стабильной жизни всегда нужна твердая опора под ногами, которая давно найдена мной в виде Родины,  Бога и Творчества. А для вынесения суждений по любому вопросу требуется базовый образец для сравнения.  Известна эффективность сравнения с признанными канонами в виде действующей религии, библии, заповедей, опыта – как своего, так и внешнего.  Для объяснения же отдельных, наиболее сложных явлений жизни, приходится привлекать все ресурсы, как канонические, так о общесоциальные.
     Попробуйте, например, просто объяснить поведение современного человека – сразу возникнут непреодолимые проблемы с выработкой критериев оценки и вынесением суждения по каждому из них.  Для облегчения ситуации возьмем для сравнения одно из ярких событий отечественной истории – например, восстание декабристов не Сенатской площади в 1825 году, и рассмотрим – что происходило с его участниками после самого события, которое оставим историкам, а будем рассматривать лишь поведение людей, участвовавших в нем, с позиций общечеловеческих ценностей, как любовь, верность, долг, честь, достоинство.  А затем сравним полученные результаты  с сегодняшней реальностью…

     Итак, все знают, что под влиянием идей, полученных офицерами в походе по Европе для разгрома Наполеона, а также под влиянием работ Вольтера, Монтескье, Руссо и других западных писателей среди дворян и знати России возникла система взглядов  о губительном характере самодержавия, крепостного права и политики императора Александра I для дальнейшего развития страны. Апофеозом движения послужило восстание на Сенатской площади Санкт – Петербурга, которое в тот же день было подавлено новым императором Николаем I.
     О данном восстании написаны горы книг, поэтому, не обращаясь к деталям,  отметим лишь главные тенденции и результаты. По делу декабристов признаны виновными 121 человек. Среди осуждённых было 23 женатых офицера, 15 из которых принадлежали к высшему командному составу. Трое из осужденных имели княжеские титулы, два – титулы баронов,  ряд декабристов был близок к императорскому двору.  Люди были серьезные, и обоснованность принимаемых решений не вызывает сомнения. Пятеро казнены через повешение, 31 человек казнён отсечением головы, 17 приговорены к политической смерти, 16 осуждены к пожизненной ссылке на каторжные работы, 38 других – на разные сроки ссылки, 9 – к лишению чинов и разжалованию в солдаты [википедия].   
     Представляет интерес рассмотреть поведение жен декабристов, осуждённых к ссылке в Сибирь, в силу экстремальности сделанного ими выбора отношения к осуждённым мужьям. Можно же было отречься, сказаться больными, сослаться на малых детей, престарелых родителей, текущие проблемы и на что угодно ещё в зависимости от фантазии. Хотя всем известно как всё произошло в действительности, но интересно оценить мотивацию такого выбора, чем мы и займемся.

     Действительно, боясь гнева самодержца, большая часть дворян забыли своих братьев, друзей, томящихся в разных крепостях и тюрьмах страны после восстания. Во время весёлых праздников происходило быстрое забвение о судьбе несчастных, следовавших в оковах в ссылку, на вечное изгнание.      «Одни женщины не участвовали в отречении от близких» – говорил А.И.Герцен.  Ценой невероятных усилий нескольким женщинам удалось вырвать у нового царя право на соединение с мужьями.  Это был беспримерный в истории подвиг. Преодолев многочисленные препятствия и трудности, первыми (уже в 1827 году) на рудники Забайкалья приехали женщины, разделившие сибирское изгнание мужей – декабристов. Среди них — незнатные женщины, но большая часть принадлежали к знати — княгини, графини, баронесса, генеральские жены.  Николай I предоставил каждой из них право развестись с мужем — «государственным преступником». Однако женщины пошли против воли и мнения большинства, открыто поддержав опальных. Они отказались от роскоши, оставили детей, родных и близких и пошли за мужьями, которых любили. После выезда в Сибирь декабристки, как и их мужья - отказывалась от прежних званий,  они теряли дворянские привилегии и  переходили на положение жён ссыльных каторжан. Для них ограничивались права передвижения,  переписки, распоряжения своим имуществом. Дети, рожденные в Сибири, записывались в казённые крестьяне. Запрещено было иметь ценные вещи и крупные суммы. Право на сопровождающих крепостных уничтожалось. Женщинам было запрещено брать с собой детей, а вернуться в Европейскую часть России им не всегда разрешалось даже после смерти мужа.
     Кратко перечислим поимённо наиболее активных и самоотверженных русских жён - декабристок…  Широко описана в исторических материалах судьба княгини Марии Николаевны Волконской (Раевская) (1805-63) – дочери  героя войны 1812-го года. Её мать – внучка М.В.Ломоносова. В 1825-м году Мария вышла замуж за князя Сергея Григорьевича Волконского. В 1826-м, оставив сына, уехала в Сибирь, где провела около 30-ти лет.  Прекрасная пианистка, она пела почти профессионально. Русским языком владела хуже, чем французским. Знакомство с Пушкиным и  безответная  любовь к нему привела к тому, что Мария Николаевна стала прототипом Татьяны Лариной, а романс «Не пой,  красавица при мне…» посвящен именно ей в числе других произведений.
     Историки отмечают, что Мария приняла предложение Волконского по настоянию отца, и у Марии с мужем согласия не было – Сергей был резок, избегал её. Но Мария тосковала в разлуке с мужем, писала к нему. После восстания 14 декабря Сергея арестовали и держали в Петропавловской крепости. МН писала ему, приехав в Петербург: «Я узнала о твоём аресте, милый друг. Я не позволяю себе отчаиваться. Какова бы ни была твоя судьба, я её разделю с тобой, я последую за тобой в Сибирь, на край света, если это понадобится – не сомневайся в этом ни минуты, мой любимый Серж. Я разделю с тобой и тюрьму, если по приговору ты останешься в ней». Семья не поддерживала решение Марии Николаевны о поездке в Сибирь - брат перехватывал письма к ней, препятствовал встрече с родственниками других декабристов; все скрывали от неё действительное положение вещей. Однако, время шло, и некоторые из жен арестованных уже получили разрешение следовать за мужьями. «Выпадет ли мне это счастье…» - говорил Сергей в тюрьме. Их последняя встреча перед ссылкой состоялась в Петропавловской крепости.  Отец согласился на поездку в Сибирь только при условии – без ребёнка. Княгиня заложила свои драгоценности и оплатила часть долгов мужа. В декабре 1826 года она получила, наконец,  разрешение на поездку в Сибирь. «Я не желаю возвращаться, разве что с Сергеем, но, ради Бога, не говорите этого моему отцу». В сопровождении слуги и горничной Мария Николаевна выехала в Казань без остановок под Новый Год. В конце января 1827 года княгиня прибыла в Иркутск, где сразу и не глядя, подписала «Условия», содержащие ограничения свобод.  В феврале она прибыла на Нерчинский завод, где увидела мужа. Разместилась в крестьянской избе вместе с приехавшей ранее Трубецкой.  Её приезд спас мужа, который был болен и совершенно пал духом. Свидания с ним  разрешались лишь дважды в неделю. В свободное время Мария читала, музицировала на привезённых клавикордах, переговаривалась с мужем у тюрьмы, вела переписку за заключенных.  Ела суп и кашу, денег не хватало. Позднее княгиня осознала, что, скорее всего, останется в Сибири навсегда.      Осенью 1827-го власти переселили их с мужем в острог в Чите, где застала информация о смерти сына, оставленного  в России. Все эти дни Мария проводила рядом с мужем. В ноябре 1829 года последовала смерть отца, а в июле 1830 – родилась дочь Софья, которая скончалась в тот же день.   Летом 1830-го состоялся переезд в новую тюрьму в Петровском заводе.  Жены декабристов жили недалеко от тюрьмы, образовав целую «Дамскую улицу», где княгиня купила дом. В сентябре было получено разрешение поселиться с мужьями в остроге,  где они заняли камеру под номером 54. В 1832 году рождается  сын Михаил, в 34-м – дочь Елена. Бытовало мнение, что поглощенная детьми Мария отдалилась от мужа. В 1835-м году последовал указ об освобождении Волконского от заводской работы, а в 36-м году произошло обострение радикулита у мужа и выезд за лечение на Тункинские воды в Урик, строительство там дома, где проводилось домашнее образование детей. В 1842-м году, в связи с бракосочетанием наследника, поступило разрешение принять детей в государственные учебные заведения. На этот период приходится информация о взаимном увлечении Марии и декабриста Михаила Лунина. Большое влияние на княжну приобрел также в этот период другой декабрист    Александр Поджио, что привело к углублению разлада отношений с мужем, вплоть до появившихся слухов, что сибирские дети Марии не от Волконского.  Позже историографы писали: «…раскрытие характера Марии Николаевны и обстоятельств её жизни затруднено тем, что её письма перлюстрировались - это вынуждало Волконскую быть сдержанной в переписке; тем, что семейная жизнь супругов сложилась неудачно; а также «ответственностью перед общественным мнением», стремлением Волконской поддержать репутацию «достойной и безупречной спутницы декабриста». Ни одного не только прямого указания, но и намёка на особый характер отношений А. В. Поджио и М. Н. Волконской не обнаружено. Никаких прямых утверждений в воспоминаниях и письмах декабристов, их родных и друзей  также не найдено…».  С 1845-го года семья Волконских жила в Иркутске с детьми. Общество отвернулось от них – «запрещено женам государственных преступников посещать общественные места увеселения». Возникшее конкурирование салонов Трубецкой и Волконской привело к ссоре подруг. После восшествия на престол в 1856 году Александр II помиловал заключенных, которые переехали в Москву, где и последовала болезнь обоих супругов. Поджио с женой ухаживал за больной Марией, которая умерла 10 августа 1863 года.
     Не меньше испытаний выпало на долю княгини Екатерины Ивановны Трубецкой (Лаваль) (1800 – 1854), которая в 1820-м году замуж за Сергея Петровича Трубецкого.  Она первая добилась разрешения ехать к мужу в Сибирь, куда позже неё в Иркутск приехала и Мария Волконская. В 1839-м по отбытии срока каторги семье Трубецких разрешили поселиться в Иркутске. Екатерина Ивановна не была красавицей по свидетельству очевидцев, но обладала удивительной обаятельностью.  Два салона в городе – Трубецкой и Волконской составили основу культурной жизни того поколения. Княгиня умерла в 1854-м от рака и похоронена в Иркутске. Удивительный факт состоит в том, что до Сибири у Екатерины Ивановны не было детей – она много и долго лечилась в Европе.  Однако, переехав в Сибирь, она родила семерых. 
     Большую стойкость к трудностям и самообладание показывала графиня Елизавета Петровна Нарышкина (Коновницына) (1802 – 1867) - фрейлина императрицы Марии Фёдоровны. Её отец – герой войны 1812 года, военный министр.  В 1824-м году Елизавета выходит замуж за Михаила Нарышкина. Она одна из первых, кто принимает решение следовать за мужем в Сибирь и обращается за разрешением к императрице. В 1827-м году графиня прибыла в Читинский острог. Так как Елизавета не имела детей, то супруги взяли приемную девочку на воспитание. В 1837-м году власти переводят Нарышкина рядовым на Кавказ, где он и скончался в 1863-м году. После смерти мужа Елизавета поселилась на псковской земле, в известном селении Гораи под Опочкой у тётушки Марии Ивановны Лорер (Корсаковой), где и умерла. Похоронена в Донском монастыре вместе с мужем. 
     Первая смерть в кругу декабристов произошла с графиней Александрой Григорьевной Муравьёвой (Чернышёва) (1804-1832) – женой декабриста  Никиты Михайловича Муравьёва. Когда муж арестовали – он ждала третьего ребёнка. Оставив троих детей, графиня одной из первых последовала за  мужем в Сибирь. Последовали смерть сына, матери, отца, двух дочерей, родившихся  в Петровском заводе. От трудностей жизни силы начали покидать графиню, здоровье становилось хуже. В октябре 1832-го она простудилась и скончалась, проболев две недели. Похоронена на Петровском заводе. Мать  шестерых детей – трое из которых  были рождены в Сибири.
     Реальная романтическая героиня известного кинофильма «Звезда пленительного счастья» Полина Гёбль (1800 – 1876) – французская модистка, родившаяся в Лотарингии, невеста, ставшая в Сибири женой декабриста Ивана Анненкова. После осуждения Анненкова Полина писала письмо императору на французском языке, что было не принято в те времена. Император в ответ прислал ей 3000 рублей на дорогу. Приехав в Читу в 1827-м году Полина обвенчалась с Анненковым, прожила 30 лет в Сибири. После амнистии 56-го года семье было разрешено поселиться в Нижнем Новгороде. Полина родила семерых детей от Ивана Анненкова. Оба супруга похоронены в Н.Новгороде.
     Ещё более удивительная судьба Камиллы Петровны Ивашовой (Ле Дантю) (1808 – 1840)  Дочь гувернантки в семье генерал – майора Петра Ивашова – отца будущего декабриста Василия Ивашова.  После ссылки Василия девушка  Камилла открылась родителям в тайной любви к сыну генерал – майора, то есть к своему родному единокровному брату, и поехала в Сибирь, в Петровский завод, где родила четверых детей от Василия, на удивление здоровых. Спустя более чем десять лет жизни в Сибири простудилась и умерла. Муж Василий умер через год. Оба похоронены в Туринске.
     Пример благополучной рассудительности даёт Анна Васильевна Розен (Малиновская) (1797 – 1883) – дочь первого директора Царскосельского лицея, жена декабриста Андрея Евгеньевича Розена, последовавшая за ним в Сибирь. Обручившись еще до восстания 19 апреля 1825 г.,  Анна приехала в Сибирь одной из последних жен в 1830-м году, ожидая, пока подрастет ребенок. В 1831-м году в Сибири рождается второй сын. В 1832-м году по отбытии относительно короткого срока семья прибыла в Курган Тобольской губернии.  Затем муж был направлен рядовым на Кавказ – в Тифлис, откуда демобилизован по здоровью. После амнистии семья переехала в Харьковскую губернию,  где благополучно прожили всю оставшуюся жизнь.   
     Нельзя не удивиться судьбе Натальи Дмитриевны Фонвизиной (1803 – 1869),  которая  была женой двух декабристов подряд. С 1822-го года она замужем за своим двоюродным дядей Михаилом Фонвизиным, от которого родила двух сыновей до восстания.  Затем, последовав за ним в Сибирь, Наталья родила ещё двоих детей, которые там умерли. В 1832-м году Фонвизин отправлен в Енисейск. В 1835-м переехали в Красноярск, затем в Тобольск. Наконец, в 1853-м супругам разрешили вернуться под Москву, где он и умер. В свои пятьдесят лет Наталья вела переписку с Иваном Пущиным, требуя «любви горячей», а в 1856-м поехала к нему в Сибирь. После амнистии в 1857-м под Петербургом состоялся его брак с Натальей Дмитриевной. Но Пущин не нашел счастья в этом браке, в 1859-м скончался и был похоронен вместе с первым мужем Фонвизиным.
     Пример женской кротости подает Мария Казимировна Юшневская (Круликовская) (1790-1863) – дворянка, вторым браком замужем за декабристом А.П.Юшневским с 1812 г. Разрешение следовать за мужем подано в 1826-м, а получено в 1829-м году.  Оставив дочь от первого брака на родственников, в 1830-39 годы Мария жила с мужем в Петровском заводе. Как и другие жены декабристов вела переписку с родными и друзьями ссыльных – так как им это удовольствие было запрещено. Затем семья переехала под Иркутск, где муж внезапно умер в 1843 году.  Мария Казимировна вернулась в Россию только в 1855-м году. Умерла в Киеве после того, как  «…покорно разделила с мужем его тяжелую участь в Сибири».
     Не только жены, но и сёстры следовали в Сибирь за близкими людьми, как Елена Александровна Бестужева (1792 – 1874) – сестра декабриста Н.А.Бестужева. К декабристам отнесены её отец Александр и пять братьев Николай, Александр, Михаил, Пётр и Павел. Только в 1846-м году она добилась разрешения ехать вместе с сестрами в Селенгинск  После смерти младших братьев и матери и провела там рядом с Н. А. и М. А. Бестужевыми более десяти лет. 
     Но не всем удавалось выехать к своим мужьям. Так было с княгиней Натальей Дмитриевной Шаховской – женой князя Федора Шаховского. В прошении о поездке в Енисейск было отказано. Высочайшим повелением Шаховского перевели в Суздальский монастырь, где он и скончался, будучи психически больным,  отказавшись от пищи.
    Та же судьба постигла и  Анастасию Васильевну Якушкину (Шереметева) (1807-1846) – жену декабриста Ивана Дмитриевича Якушкина. Император категорически запретил поездку в Сибирь с детьми. Лишь в 1831-м году сам Якушкин, находясь  в Сибири, согласился на приезд жены, считая, что дети (два сына) выросли. Однако император опять отказал «под благовидным предлогом». Анастасия так и не попала к мужу, и умерла в 46-м году.  Узнав о смерти жены, Якушкин в Сибири открыл школу для девочек. 
     Лишь   1856-м году Александр II в день своего коронования помиловал всех декабристов, но многие не дожили до освобождения.    Кроме Муравьевой, на поселении умерли еще две жены декабристов: Камилла Ивашева и Екатерина Трубецкая.  Три женщины овдовели в Сибири. Однако им разрешили вернуться в европейскую Россию лишь после общего помилования в 1856 году.  Две жены последовали за мужьями из Сибири на Кавказ (Анна Розен и Елизавета Нарышкина).    Три женщины благополучно вернулись в европейскую Россию с мужьями после амнистии 1856 года (Наталья Фонвизина, Мария Волконская и Прасковья Анненкова). Подвигу жён декабристов посвящена поэма Н.Некрасова  «Русские женщины», которая сначала называлась «Декабристки». Одиннадцати жёнам декабристов, находившимся в ссылке вместе со своими мужьями, в городе Тобольск в 2008 году в сквере близ исторического Завального кладбища установлен памятник.

     Итак, из  проведённого краткого обзора ясно видны некоторые существенные особенности. Во – первых, никто из осужденных мужей не вернулся затем к карьерному росту, что исключает экономический мотив в поведении жён декабристов. Затем, все жены декабристов соглашались с требованием властей ехать без детей, что доказывает единодушное непростое признание большей значимости их любви и внимания для ссыльного мужа, чем для ребёнка, благополучно оставленного с родственниками. Мне говорят сейчас, мол, мужья сами выбрали свой путь, и жёны здесь ни при чём – они имели право посвятить себя воспитанию детей. Но видно, что декабристки на этот счет имели другое мнение, безусловно, делающее им честь. Ведь практически никто из жен не знал о революционных планах декабристов и не входил в тайные общества.  Однако, принятое ими единодушное решение  ясно говорит о наличии у них  чувства долга, любви и самопожертвования.  Характерно, что даже крестьянки, слуги, горничные ехали на край света за своими лидерами. 
     В подтверждение сказанного приведём фрагмент из переписки Марии Бороздиной – жены декабриста Иосифа Поджио:  «…зная всю великость преступления мужа моего, бывшего гвардии штабс-капитана Осипа Поджио, и справедливое наказание, определённое ему, не смею и просить о помиловании его;  но будучи его несчастною женою, зная всю священную обязанность моего союза, самая вера и законы повелевают мне разделить тяжкий жребий его; повели объявить мне местопребывание преступного, но несчастного мужа моего, дабы я могла, соединясь с ним, исполнять до конца жизни моей данную пред богом клятву…»
     Видим, что по неведомым для нашего сегодняшнего сознания причинам, в те времена муж для женщины был важнее, чем дети. Они ясно показали в то время, что муж – это не расходный материал, потребный современной женщине лишь для производства детей и обретения материального достатка, а объект, достойный внимания, любви и уважения. Отсюда следует,  что за прошедшие с тех пор полторы сотни лет произошли существенные изменения в нашей общественной морали не в лучшую сторону, ибо берусь утверждать - сегодня никто не поедет за попавшим в беду мужем дальше объездной дороги.
     Одним из многочисленных подтверждений сказанного является сюжет известного кинофильма «Вокзал для двоих».  Недаром режиссёр Рязанов описал героиню как женщину с периферии, показав тем самым, что собственная столичная жена героя не годится на роль декабристки в данном случае. Он прекрасно понимал, что в столицах таких женщин сейчас нет. Другая аналогия – чем отличаются те реальные декабристки от советских офицерских жён, которые действительно следовали за своими мужьями по неустроенным местам, как, кстати, и моя мама в первой половине 50-х годов прошлого века? Тем, например, что декабристки были рядом со своими  мужьями вопреки воле государя, а наши мамы – только благодаря ей. Сомневаюсь, что жена советского офицера поехала бы за ним в гарнизон, уже имея жильё в городе. Заботы о детях, безусловно, превысили бы интерес к жизни с мужем в далёкой и холодной казарме.    Есть и другие примеры из нашей жизни – освоение целины, северные стройки, геологические экспедиции. Присутствие женщин во всех перечисленных ситуациях определялось далеко не любовью к мужчине, а надеждой на быстрый экономический эффект, решение квартирного вопроса.
     Далее. Излюбленная песня современных женщин – городских, как правило, штучек: «…Полюбила! Ах! Разлюбила…» - здесь также отпадает. Даже из сделанного выше краткого обзора  видно, что это были живые женщины, страстно желающие любви и мужского внимания, не исключая и формы адюльтера – все мы грешны…  Но это не помешало им пожертвовать городским комфортом, и посвятить свои жизни долгу перед Богом и мужем.   
     Современным городским женщинам необходимы «удобства» на местах, и даже на родине предков, как я знаю. Можно ли представить, что княгиня Волконская требует от мужа «удобств», как условие своего приезда в Сибирь?
     Долг перед родиной, как им казалось, был у тех давних мужчин, а долг перед мужьями был в те далёкие времена у женщин. Был и страх Божий, который сейчас полностью утрачен в основной массе населения. Сегодня вместо долга – свобода – то, за что, собственно, и боролись декабристы. А еще – феминизм, в результате которого большая часть разводов сейчас происходят или спровоцированы по инициативе женщин. А мужчины сейчас продают родину, торгуя заимствованными товарами. 
     Конечно, не совсем корректно сравнивать среднего современного российского обывателя с представителями высшего класса царской России первой половины XIX-го века. Но как эталон, образец для сравнения, стремления и возможного подражания  - приведенная здесь информация вполне годится, тем более, что отечественных образцов такого рода имеется явный дефицит на настоящий момент, и перспективы здесь видятся весьма грустными.  Последняя фраза является естественным выводом проведенного исследования, показывающим полезность оглядывания назад, в историческое прошлое, где могут оказаться, и оказываются примеры, весьма полезные и для современной жизни. 
     И в моей личной жизни есть такой пример, весьма показательный и наглядный. Моя любимая женщина ездит ко мне в деревню на родину моих предков. Конечно, аналогия с декабристками здесь весьма относительна, на первый взгляд, но в действительности она есть. Во – первых, никто больше не ездит – факт! Как и в прошлые века, любая женщина может найти множество занятий в современном мегаполисе, начиная от общения с внуками, до любых доступных развлечений. И если эта женщина, из такой ситуации всё – таки едет к мужчине в глухую далёкую деревню с сомнительным для городской дамы комфортом, то можно лишь порадоваться как за этого мужчину, так и за внуков этой женщины, которые, безусловно, унаследуют все её добропорядочные качества, а также всё движимое и недвижимое имущество, которое останется рано или поздно от добровольно - ссыльного, брошенного но не забытого, не сдавшегося, и  строящего планы на бесчисленное число лет, и держащегося за жизнь за счёт Веры в Господа, Любви к Родине и к людям, и на бессмертном творческом потенциале. Ибо – кровь людская – не водица…

СПб
Ноябрь 2017