США... Северный консорциум

Мой отъезд с Сахалина в США в 1994 году был рискованным, авантюрным, но логичным.
 
У юридической фирмы, открытой мною в Южно-Сахалинске в 1990 году с московским СП "Внешконсульт", получился хороший старт: меня - недавнего старшего юрисконсульта облисполкома и старшего помощника прокурора области - в области знали, а потому к нам постоянно обращались за помощью первые островные «бизнесмены», а главное - иностранные фирмы, шедшие в регион за сахалинскими нефтью, газом, лесом, рыбой.

Но год-другой спустя всё изменилось. В Южно-Сахалинске с населением в 165 тысяч человек стали на моем примере расти как грибы фирмы других юристов. У большинства из них не было того авторитета и опыта, который был у меня, но они были готовы работать за копейки, а главное - по-русски (под обещания расчета «когда-нибудь»). Мы же работали с первого дня по-западному - на договорах, с авансами, расчетом за каждый час работы или поэтапно. Рост числа юридических фирм лишь немного ударил по клиентской базе, так как мы держались на крупных клиентах - «Шелле», «Эксоне», «Амоко», «Иточу», «Марубени» и других, которым нужны были солидные сервисы. Но конкурентов становилось больше, они набирались опыта и становились способными на то, что делали и мы. Приходилось реорганизовываться: за три года число работников сократилось с 28 до 7 человек, но и их было много уже - маленький областной центр не мог уже обеспечить работами их с учетом появившихся конкурентов. Надо было что-то делать. И я нашел выход. Решил открыть свою юридическую фирму за рубежом – в Японии или США, где побывал уже и увидел возможных партнеров-юристов. Не знаю почему, но выбор пал на Америку. Скорей всего из предубеждений к японцам, восточная культура и менталитет которых оставался для меня загадкой. А американцы были как бы нашими - европейскими. Заблуждался, как понимаю, сегодня сделал бы по-другому, но выбор был таким...

А идея была наивной, но блестящей. Решил открыть радом с Генеральным консульством России в Сиэтле фирму «Russian Consult» (дав ей еще и название «Consult USA», что допускается в США). Под первым - «Russian Consult» - она оказывала бы американцам российские юридические, консалтинговые, агентские сервисы. Им не надо будет лететь за ними к нам, раз будет в их стране российский юрист с хорошей репутацией и большим опытом работы в России. Все сделает, что надо для работ в нашей стране: подготовит, проверит, найдет, защитит. А под вторым - «Consult USA» - будет обслуживать россиян и компании России, которым нужно будет решать задачи и проблемы в Штатах.

Я верил в эту блестящую авантюру. Почему авантюру? По двум причинам. Не знал Соединенных Штатов и не знал английского (несколько раз учил немецкий язык - в школе, училище, университете, а на английский времени уже в темповой жизни не было). Но я решился на такую авантюру, потому что просчитал риски и был уверен в успехе. Подсказала мне это имевшаяся уже за плечами практика обслуживания инофирм.

- Сэр, - обращался я нередко в конце встреч к очередному клиенту, - Вы летели на Сахалин из Лос-Анджелеса через Сиэтл, Анкоридж, Магадан, Хабаровск, затратили кучу денег и время на преодоление 9 000 км. А если б я сидел в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско или Сиэтле? Это было б удобнее Вам? Обращались бы Вы ко мне за моими сервисами там, в Штатах?

-  Very good idea! (Великолепная идея!), – слышал в ответ я, и мне настоятельно советовали осуществить ее.

Вопрос упирался больше в язык, но я уже имел опыт работы через переводчиков, а потому спокойно общался с иностранцами через них. Поработав затем в США, я лишь укрепился во мнении, что чужие языки настоящему специалисту знать не обязательно. Внутри появился даже тихий выкрик: "Не знал, не знаю и знать не хочу! Нужна им Россия – пусть учат русский!". И в этом была своя логика. Единицы американцев, работая по всему миру, знают языки других народов, а потому в массе своей обходятся переводчиками – вот и я ими обходился, у меня их было всегда два-три. Что интересно, мои друзья – известные в Сиэтле адвокаты Джим Остин, Дэвид Гаррисон, Бил Робинсон, Ричард Ойтингер и другие - обратили потом мое внимание вот на что: знать английский язык так, как положено американцу-юристу, я все равно не мог бы: для этого надо вырасти в Америке, а говорить с американцами на «иностранном» английском – отпугивать клиентов! Мол, в моем случае они, наоборот, оценят мое незнание языка. Так и случилось. Спустя год, весть о том, что рядом с Генконсульством России в Сиэтле открыл свою фирму «настоящий русский юрист», разошлась по Штатам. Ко мне летали из Бостона, Филадельфии, других городов – кто-то потерял миллионы в нашей стране и хотел вернуть хоть что-то, кто-то хотел продавать, поставлять в Россию свои товары, создавать в ней совместные предприятия, инвестировать в них.

Почему открыл фирму именно в Сиэтле? А он был на Тихоокеанском побережье Штатов, со стороны Сахалина, и стоял в ряду главных городов страны, вызывая интерес СССР, а затем России. Там располагались Боинг, Майкрософт, Паккар, база атомных подводных лодок, морской и авиационный узлы, через которые на Северо-Запад США шли грузопассажирские потоки из Юго-Восточной Азии.

Я пробыл там 5 лет. И это ноу-хау - работа с вражеской территории – дала мне интересные результаты. Я сделал там больше, чем сделал бы в России. Клиентами были в основном американские фирмы. А российские? Были несколько раз и они, причем крупные. Я описывал уже судебный процесс ЛВЗ "Кристалл" против "Пепсико" - мне довелось поработать в команде американских адвокатов, защищавших истца. И именно там, после обращения ко мне руководства "Роснефти", мною был создан международный «Северный Консорциум», который осуществил первую в России комплексную автоматизацию магистрального газопровода (это был газопровод «Сахалин-Комсомольск-Хабаровск»).

- Анатолий, - позвонил мне в Сиэтл как-то один из сахалинцев, имя и фамилию которого без его согласия назвать не могу. - Помоги, Бога ради, нам!

- Привет, - ответил я. – Кому это - вам? Чем помочь?

- Да в «Роснефти» я сейчас. Ее возглавил Сережа Богданчиков, бывший глава «Сахалинморнефтегаза». Помнишь его по Сахалину? Вот он меня и еще нескольких сахалинцев сделал своими вице-президентами. Работы – тьма. Не успеваем. Почему и звоню. Ребята напомнили, что ты в Штатах... Строим вторую очередь газопровода «Сахалин-Комсомольск-Хабаровск». Нужно автоматизировать 525 километров трубы. Надо объявлять тендер. Ты же знаешь, что такое тендеры. Прибегут на него десятки компаний - разберись в них! А автоматика - не хухры-мухры! Вот и просим – ты же в Штатах – помочь выйти хотя б на одну нормальную фирму, которая б была в состоянии грамотно, в срок и по нормальным ценам сделать это. Чтобы мы знали, что хотя бы она среди участников тендера сделает все по высшему разряду, не ограбив Россию!

Я вздохнул.

- В отличие от вас, технарей, я – юрист. Мне все равно – убийство, изнасилование, геноцид или газопровод. Дай пару дней, разобраться, войти в материал... А в чем, кстати, проблема? Вы что автоматизацией не занимались никогда?

- Занимались. Но нефтепроводов, а не газопроводов. Эта труба - единственная наша непрофильная, газовая. Вдруг какие особенности! Не дай Бог, что... Лучше перестраховаться...

- А чего с "Газпромом" не советуетесь, раз у него все газовые трубы? Он-то может дать вам хороших "автоматчиков"!

Собеседник выдержал паузу.

- Не можем советоваться... Ты что, не знаешь об отношениях Миллера и Богданчикова?!

- А что за "отношения" у них? Любовь? - улыбнулся я...

- Вот-вот, "Газпром" - мужик, "Роснефть" - баба... Мужик бабу хочет. Уже который год. А она не дает... Война идет...   

Конфликты двух компаний постоянно освещались прессой - юноша Газпром действительно хотел девушку Роснефть, а она за него не хотела выходить. 

- Ладно, воюйте, - ответил я. - Изучу, переговорю с местными и сообщу то, что узнаю.



Разговор продолжился через несколько дней.

- Не получится у вас одного тендера, - сообщил ему я, - не менее 7 тендеров придется проводить.

- Как это? – ошарашено спросил он.

- А так, инженеры хреновы, – съехидничал я. - Автоматизация – обобщающее слово. Она включает в себя много чего. Ей нужно электричество? Это первый тендер.

- Есть у нас силовая линия. Этот тендер не нужен, - парировал он.

- Хорошо... А четыре уровня телекоммуникационной связи есть у вас вдоль трубы?

- Почему четыре? - удивился он. - Три, вроде...

- Нет, четыре! А это минимум несколько тендеров - на выбор поставщика космической связи, на выбор того, кто займется УКВ-радиосвязью, и тех, кто протянет вдоль трубы диспетчерскую и общую связь! Плюс будет тендер по телемеханике, АСУ ТП! Тендер по системе обнаружения утечек газа! Тендер по изготовлению узла учета расхода газа на врезке газопровода в хабаровские трубы! Только он один порядка миллиона долларов стоит! Еще тендеры на поставки всякой мелочи! А ты про один тендер говоришь…

- Ни хрена себе... - тяжело выдохнул он. - Как же это мы упустили автоматику-то? Прав, Толя, ты... Прав... - обескуражено согласился он. – Не уложимся в сроки, если все тендеры проводить – сорвем ввод газопровода! Ё-моё...

- Не «ё-моё», - остановил его я. – Нужно создать международный консорциум, в который принять 5-7 специализированных на этих работах фирм из США, Европы, России, и провести один комплексный тендер на все. Есть так называемые EPC-контракты, когда на тендере избирается один подрядчик, берущий на себя все работы по всем системам - и инжиниринг, и снабжение, и строительство всего «под ключ».

- Так ты же говоришь, что нет такого специализирующегося на всем подрядчика! Кто им станет?

- В этом и идея моя – создать его. Открыть в США фирму под такие работы, назовем ее «North Consortium». Я это беру на себя – открою, возглавлю. Эта фирма - как будущая менеджерская фирма одноименного консорциума - заключит с вами договор на подготовку ТЭО «комплексной автоматизации газопровода», куда войдут все эти системы. Для выполнения такого экспериментального ТЭО подберет субподрядчиков, которые и станут членами консорциума. Через 2 месяца перед тобой будет лежать готовое ТЭО. Утвердите его и объявите единый уже тендер на всё это. Один участник – консорциум – у вас уже будет. Гарантирую. Останется еще хотя бы одного такого же найти...

- Тимофеич, а не подведешь?

- Как я могу подвести? Вдумайся! Все работы будут выполнять «шеллы» и «эксоны», а моя задача лишь организовать взаимную их увязку и контролировать качество, сроки, экономию денег.

- Хм… Неожиданно. Интересно. У нас такого еще не было. Я про автоматизацию. Переговорю с ребятами, с руководством. Завтра позвоню. А если они будут согласны, то что дальше будет?

- Открою в Сиэтле фирму «North Consortium», прилечу в Москву, сядем, обсудим все окончательно, подпишем договор на подготовку ТЭО и начну подбор субподрядчиков, которые будут готовить свои разделы ТЭО.

- А сколько будет стоить ТЭО?

С ТЭО, бизнес-планами разных проектов я не раз сталкивался, а потому тут же ответил.

- «North Consortium» сделает это за 300 000 долларов.

- Не дорого… - обрадовался он.

- Потому не дорого, что «субчики» согласятся по минимуму получить за подготовку своих разделов ТЭО. В надежде заработать потом главные деньги, после тендера, на основных свои работах, если его выиграем.

- Логично, - ответил он. – Всё! Спасибо! До завтра.



На следующий день моя идея «Северного консорциума» была принята в «Роснефти» - я спасал их от срыва ввода в эксплуатацию газопровода. Больше того, именно это потом открыло «зеленый свет» и многим иным новациям при ее осуществлении. 

Я открыл в Сиэтле менеджерскую фирму будущего консорциума и вылетел в Москву, где мы обсудили проект и программу работ. Она была необычной даже для таких структур, как «Роснефть».

Компания «North Consortium» подписала договор о подготовке ТЭО с «Дальтрансгазом» (Хабаровск), который строил газопровод. Наконец, поступил аванс, и я принялся подбирать команду субподрядчиков из числа тех, с кем был знаком.

В консорциум вошли на договорах с «North Consortium» фирмы:
   - «ВираРеалтайм» - дистрибьютор «Мотороллы», занимавшийся автоматизацией нефтегазовых объектов;
   - «Телекор» - поставщик телекоммуникационных систем, базировавшийся в Аэрокосмическом центре имени М.В.Хруничева;
   - «Энергоавтоматика» - родилась в годы конверсии на базе одной из структур Аэрокосмического центра имени М.В.Келдыша, ее системами обнаружения утечек нефти был оборудован каждый второй километр трубопроводов «Транснефти» в стране и СНГ;
   - «Эмерсон» - известный во всем мире поставщик разного оборудования, на газопровод он готов был поставить узел учета газа;
   - «Артвик» - поверочное, калибровочное оборудование и другие.

Заключив с ними договоры и попросив предельно снизить цены за свои оборудование, программное обеспечение и пуско-наладочные работы, чтобы показать России выгоды экспериментального ЕРС-подряда, я доверился Божьей воле и стал ждать.

Напряжение было еще то. Но ребята честно отнеслись к идее ЕРС-сотрудничества, и вскоре подготовленное ими коллективное ТЭО было у заказчика на столе. Его утвердили в «Дальтрансгазе» и объявили тендер.

Тот проходил в Хабаровске и стал еще одним уроком мне на всю жизнь.

В тендерной комиссии были представители «Роснефти», «Дальтрасгаза», «Сахалинморнефтегазпрома», других организаций, Администрации Хабаровского края.

Участников тендера было четверо: наш консорциум, московская «Газпромавтоматика», какие-то венгры и концерн АВВ из Германии. Когда на тендерах разыгрывают мелочевку - конкурентов десятки, а когда все это объединяешь во что-то огромное – их остаются единицы. Уже это было мне своеобразным уроком!

Первыми защищались мы, подавшие в тендерную комиссию 2 увесистых тома: в одном было наше ТЭО проекта, в другом - вся информация о членах консорциума с их доходами и перечнем сотен реализованных ими контрактов. Цена нашей тендерной заявки равнялась $ 5 млн. Нас - а на тендер прибыли главы всех компаний консорциума - около часа "допрашивала" тендерная комиссия, принявшая и нашу идею автоматизации трубы, и нас, как группу реальных подрядчиков.

Второй рассматривалась заявка «Газпромавтоматики». Ее представителей на тендере не было. Она прислала краткое описание своего предложения по автоматизации трубы и попросила за это $ 9 млн., почти в 2 раза больше нас.

Третьей рассмотрели заявку венгров, которые тоже не прислали своих представителей на тендер. Та была на полутора листах. Они просили еще больше - $ 12 млн.

Четвертая заявка – концерна АВВ – была вообще в виде одного абзаца, где, как нам рассказали, говорилось, что они - АВВ и этим, мол, все сказано. Просили $ 15 млн. И их представителей не было на заседании.

В итоге тендерная комиссия отдала подряд на автоматизацию газопровода нам – самым организованным, меньше всех просивших, прибывших на ее заседание и досконально пояснившим всё по идее реализации проекта. Идее, которая вдвое, даже втрое экономила государственные средства на этот проект.

Радость была такой, что мы отмечали ее – по-русски – весь вечер!

И о втором уроке несколько слов. Это был урок лично для меня. Я в очередной раз убедился, что тщательная подготовка проектов, продуманность всех их деталей дали нам, только родившимся,  уникальный шанс прорваться и победить не самых последних конкурентов за получение многомиллионного подряда. Были продуманы идея, цена, приезд всех нас на заседание тендерной комиссии, представление огромной информации о нас, даже выполненное нами ТЭО, в котором были НАШИ, а не конкурентов, системы, НАШЕ оборудование, НАШЕ программное обеспечение. Отсюда и завышенные ими цены...

- Надо было не $ 5 млн. просить, - раздраженно выдал после тендера руководитель одной из фирмы консорциума, - а $ 7-8 млн... Видел, какие цены дали конкуренты - $ 9-15 млн.! Все равно победили б!

- Нет, - ответил ему я. – Именно наши $ 5 млн. победили! Будь $ 7-8 млн., могла б победить «Газпромавтоматика», просившая $ 9 млн. Из-за своих связей, опыта и авторитета на нефтегазовом рынке. А тут - наверняка! Мы были вдвое выгоднее государству, что и сыграло.



И началась работа - производство всего оборудования и программного обеспечения к нему.

Я открыл в Москве представительство «North Consortium», снял для него офис в Международном Торговом Центре, где на постаменте бегает золотой Меркурий. Заключил все договоры с заказчиком и субподрядчиками. И принялся руководить консорциумом.

Все шло нормально. Сложностью была лишь жизнь в самолетах. Путь из Сиэтла в Нью-Йорк, потом в Москву (где было представительство и субподрядчики), после чего в Хабаровск занимал 25 часов. Неделю побудешь на газопроводе, поорешь, постучишь кулаком - и назад 25 часов. За 3 года я налетался на всю оставшуюся жизнь.

Наконец, почти все было завершено. Шли поставки, монтаж, пуск и наладка оборудования и ПО, которые были лучших мире марок "Emerson", "Marconi", "Moscad", "Motorola" и другие. Но начались «русские фокусы».

Заказчик отказался вдруг принимать систему обнаружения утечек газа, созданную для трубы «Энергоавтоматикой». Причина – на газ, мол, системы обнаружения утечек в России не ставятся.

- Так Вы ж сами заказали ее?! – обратился я к Николаю Чуйкову, генеральному директору «Дальтрансгаза».

- Не знали, что не ставятся. Эти системы ставятся лишь на нефтепроводы, - бесстыже пояснил он мне.

- Но я заплатил аванс за нее – вами заказанную!

- Вот и разберись! – ответил мне он, отводя взгляд. – «Роснефть» и налоговая замордуют меня…

Нечестность такой позиции была жуткой. Можно было судиться, но впереди были двухмиллионные, в долларах, окончательные расчеты за другие подряды и… я сжал зубы, не стал делать этого... Благо, Бог дал неожиданный выход из тупика.

Принимая узел учета газа от известнейшего «Эмерсона», мы обнаружили вдруг, что изготовила его не прописанная в нашем контракте шотландская фирма «Дэниэл», специализировавшаяся на изготовлении таких набитых электроникой узлов, а какая-то подмосковная фирма, делавшая блок-боксы для нефтегазовиков (вагончики для их жилья).

- Мы этой фирме узел учета газа не заказывали, - возразил я в «Эмерсоне». – Она не имеет опыта их производства. Приму этот узел, стоящий почти миллион долларов, только от вас и «Дэниэла».

- А мы вправе передать заказ другому партнеру, - начали было они, уводя глазки от меня.

Я повторил.

- Вы меня не поняли. Приму этот узел только от вас и «Дэниэла». Что придуряетесь! Это газопровод! Источник повышенной опасности! А вы передали узел учета газа на нем - набитый электроникой 40-футовый контейнер - подмосковной шараге! Если рванет его из-за их брака, некомпетентности, кто будет отвечать? Я? Щас… Требую трехстороннего акта приемки-передачи этого угла: между нами, вами и шотландцами. По которому вы с ними возьмете на себя вся ответственность за этот узел и безопасность его эксплуатации.

Шотландцы, естественно, даже слышать об этом не хотели.

И началось.

Мне стали звонить и угрожать какие-то высокие отставники из КГБ, работавшие на "Эмерсон", давить на меня, требуя принять шарашкин узел. Они – реалии девяностых и двухтысячных во всех крупных компаниях…

Но опыт за плечами уже был, а потому я не волновался. Подготовил с помощью своего адвоката в Сиэтле – Джима Остина, директора юридической фирмы Karr Tuttle Campbell – письмо в главный офис «Эмерсона» в США. Он его переслал туда, сопроводив своим требованием обуздать угрожавших мне наглецов.

Виновные были тут же сняты с работы в московском офисе. А у нас высвободились деньги для покрытия расходов по непринятой «Дальтрансгазом» системе обнаружения утечек газа.



Так закончился неожиданный для России экспериментальный проект с неожиданным счастливым исходом. Поставленная нами в два, даже в три раза дешевле автоматика газопровода работает уже много лет как часы.

Ничего мы не украли, хотя вокруг все воруют, почему и цены всюду завышаются... И никаких взяток никому не давали. Потому что никто взяток от нас не требовал. Взятки не берут - взятки суют. Те, кто нечестен, кто хочет урвать что-то не свое. А мы были нормальными, честными... Может, тут сработало и то, что мы спасали "Роснефть" и "Дальтрансгаз" - помогли им пустить газопровод в срок, потому и требований незаконных к нам не было. Впрочем, их не было у меня в жизни никогда. Энергетика такая у меня, что ли... 



Приехав спустя 5 лет из Черногории в Москву, я повидался с Владимиром Гармашем, бывшим руководителем фирмы «ВираРеалтайм», участвовавшей в том проекте, и удивился его просьбе восстановить «Северный консорциум».

- Как восстановить? – спросил его я.

- А так. Таких консорциумов до сих пор нет в России. Я не вижу их.

- А сами что ж не объединитесь в него?

- Потому что не можем.

- Почему?

- Не доверяем друг другу! Нужно, чтобы над нами стоял кто-то такой как ты! Который был думал за всех нас – участников консорциума!

И это - еще одна правда российского рынка. Все всем не верят, боятся открывать секреты, делиться планами, выстраивать взаимовыгодное сотрудничество. Нужен нейтрал, которому бы все поверили и который бы стоял надо всеми, руководил ими…

Через несколько месяцев, проведя консультации с бывшими членами консорциума, я открыл новую его менеджерскую фирму в Москве, которую и возглавил. Но рассказ об этом будет после «Южного консорциума», который пытались создать на Балканах. Поэтому сначала о Черногории. А потом вновь о "Северном консорциуме", который вновь сработал...



Для читателей. Я пишу рассказы для своей книги, этот - очередной, потому и такое неожиданное окончание его. Мои извинения.