Крымская Зоренька. Глава Четвёртая

Куркулёв решил воспользоваться  советом хорошего, знающего человека. Первым делом, оформил какие, полагаются бумаги, подтверждающие его причастность к выведению нового сорта. Не поленился  даже  в Москву съездить. Привёз на показ свою красавицу в сельскохозяйственную академию.
Учёные недоверчиво вертели яблоки, присматривались, принюхивались. Зачем-то стали бока линейкой замерять. Умяли за милую душу больше половины корзины. Во мнениях разошлись.  У каждого свои претензии к внешнему виду, вкусу. Даже к названию придрались. Почему «Крымская Зоренька», а не, к примеру, «куркулёвка» или там «крымчанка»?
Вместе с Куркулёвым в Москву поехал и  совхозный агроном. Для поддержки. Водил, куда надо и к кому следует. Так вот, Михей Андреевич потом рассказывал, как Петрович учёных мужей чуть ли не по матушке обложил.
Какая-такая, говорит, вам «куркулёвка»?! Вы когда-нибудь наши, крымские зори видели? Эта яблоня,  быть может, край наш на весь мир прославит. Не только своей красотой, вкусом – названием! На «куркулёвку» же, кто взглянет, посмеётся. Это всё равно, что княжну  великосветскую Дунькой обозвать.
- Эх, брат, загнул, ты, однако про княжну-то! Но прав, поддерживаю… -  Михей Андреевич наглядно изобразил, как один, самый старенький академик, видать за главного там у них, долго тряс  Петровичу руку. Целый час не отпускал, всё расспрашивал, как, что, почему. Обещался на следующий год приехать за саженцами.
С каждым разом история Михея Андреевича обрастала новыми, ранее не озвученными подробностями. Поэтому желающих послушать «как Михей Андреевич с Павлом Петровичем Москву ездили покорять, «Крымскую Зореньку» прославлять» не убавлялось.
Куркулёв отчаянно матерился, когда к нему приставали с расспросами или насмешничали.
- Я этого балаболку к себе теперь на пушечный выстрел не подпущу! – ругался он на агронома -  Как баба, честное  слово, раздул историю. На весь посёлок ославил, тьфу!..