Глава 8. В гостях

Наутро, посоветовавшись, мы решили посетить одно прелюбопытнейшее местечко, а также наведаться в гости к горцам, где надеялись приобрести местные продукты, сувениры и перенять их знания да опыт.

Выйдя из дома и обнаружив молодого водителя-аборигена, стоящего рядом со своим автомобилем, Ватрушка тут же заявила, что желает отправиться к водопадам, я же скромно стоял за ее спиной, держа рюкзак, и ожидал приглашения.

- Пожалуйста, присаживайтесь, где вам будет удобно, - произнес водитель.- Величать меня Сурик. Сейчас мы отправимся в увлекательное путешествие, но сначала подберем по дороге еще двух человек и ребенка.

Устроившись на заднем сидении и не успев проехать двухсот метров, остановились. К нам в машину полез полный, крепкий дядька, его жена да ребенок семи лет от роду. Дядька сел рядом с водителем и сразу о чем-то начал с ним оживленно беседовать. Водитель, по-видимому, с интересом отвечал на его вопросы, а я чувствовал обиду, потому что на меня собеседники не обращали ни малейшего внимания.

- Тут источники сероводорода, - остановив автомобиль, сказал Сурик. - Перекурим, а так же отдайте мне свои фотографические камеры, сейчас я буду вас щелкать на память.

Дядька со своей женой и ребенком моментально пристроились к желобку, по которому медленно стекала вода, и постарались сделать жизнерадостные физиономии. Я тоже вдруг захотел запечатлеть себя, пьющим воду из желоба и поэтому набрал воды в ладони, после чего Сурик сфотографировал меня, а я, испив сей продукт, опять почувствовал тошноту. Видать, не судьба баловаться мне столь специфическим напитком.

Ватрушка же долго не решалась отведать целебную водицу, поскольку обнаружила на желобке налет, который внешним видом, а особенно запахом, был похож на яичный белок. Она тихо призналась мне в непереносимости данного продукта, отчего бедняжка вынуждена отказывать себе в некоторых кулинарных блюдах.

Рассмеявшись, я утешил ее, сообщив следующее:
 
- Это не куриные яйца, а минеральный источник.

На что Ватрушка храбро подставила ладошки под ручеек, испила водицу, затем долго морщилась, глядя на чашки, лежащие вокруг источника, периодически повторяя:
 
- Гадость какая-то.

Сфотографировав нас, Сурик докурил сигарету и пригласил обратно в машину, на что мы безропотно согласились, расселись по своим местам, ожидая дальнейших приключений, которые окажутся по маршруту следования.

На полпути к водопадам придумали прикупить себе чего-нибудь интересное. Когда остановились на маленькой площадке, около небольшого рынка, нас тут же с дядькой принялись бесплатно угощать. Окончив дегустацию вина, мы незаметно увлеклись чачей, которую закусывали сыром и потихоньку доходили до интересного состояния. А в это время Ватрушка приобрела для себя блинчик сыра да бутылочку вина и спустя некоторое время счастливая супруга отдала пакетик в мои руки, строго приказав ничего из него не брать.

После этого я отошел за ограду рынка, спокойно закурил сигарету, наслаждаясь послевкусием от вина, периодически с любопытством заглядывая в пакетик и ожидая момента, когда Сурик пригласит в автомобиль. Ватрушка, нагло усевшись на заднее кресло машины, звала меня присоединиться к ней, видать опять проголодалась и хочет, чтобы я отдал ей пакет. Я заскучал и, не обращая на нее внимания, жадно втягивал никотин, постепенно поджариваясь на солнышке.

Когда Сурик отдал приказ, то я с семейством толстого дядьки направился к автомобилю, с укором поглядывая на наглую и весьма беззастенчивую Ватрушку.
Водитель запустил двигатель и направил свой четырехколесный аппарат к водопадам, а Ватрушка, ухватившись за мою руку, поглощала остатки сыра, даже не дав мне попробовать кусочек местного продукта, поэтому по дороге к водопадам я сидел молча, чувствовал себя неудачником и переживая обиду, надеялся на милость жены.

Ватрушка вертела головой и фотографировала все, что попадалось ей на глаза, после этого каждый вечер, в который раз я был вынужден удалять из нашего фотографического прибора ненужные файлы, изображавшие то мусорные бачки, то лепешки от результата жизнедеятельности крупного рогатого скота, то спины туристов да остальные пейзажи подобного рода.

Достав из кармашка сырную соринку, Ватрушка предложила мне ее испробовать, но я отказался от столь деликатного яства, потому что в ее маленькой ладошке так и не сумел разглядеть пещинку сыра, которую она оставила мне на пробу, оттого я отрешенно смотрел по сторонам.

Вдали виднелись горные аулы, а Сурик с бешеной скоростью, периодически выскакивал на встречную полосу на пустынных поворотах для того, чтобы резко не крутить рулем и тем самым не сбавлять скорость, вез туристов к водопадам.

Машина остановилась на небольшой полянке, Сурик заглушил двигатель.

- Высаживайтесь из машины и держитесь группой, - велел водитель. - Фотографируйте друг друга и не теряйтесь. Как только спуститесь вниз, вам сразу направо и по тропинке, там будет первый водопад «Слеза горного человека», затем идите дальше, перейдите по деревянному мостику реку, поднимитесь по ступенькам…

Продолжение инструкции я не слушал, поскольку возложил на жену работу путеводителя, надеясь на то, что она все запомнит.

Пройдя некоторое количество метров, наша группа оказалась у скалы, с которой, громыхая, лились потоки воды. Соседи по путешествию тут же по очереди принялись фотографироваться.

После моего скромного предложения запечатлеть их всей семьей на память, отношения между нами наладились и стали теплыми. Мы были счастливы, но однако боялись нарушить ту хрупкую нить, которую если порвать, наступит неловкость и недоверие, резвились словно дети, с удовольствием фотографировались, даже не обращая внимание на время и не пытаясь подталкивать друг друга идти ко второму водопаду.

Нарезвившись от души и сотворив великое множество прекрасных фотографических снимков, мы, обменялись впечатлениями, оставшимися от столь великолепного видения. Дальше сообща да дружно направились вверх по реке, гордясь собой и понимая то, что все-таки мы неплохие люди и всегда поможем друг другу с искренностью, если, конечно же, кто-то сделает первый шаг к этому, найдя в себе силы преодолеть смущение и стыдливость.

Толстый дядька скромно представился Мичманом, я так же со смущением назвал себя Боцманом.

Мичман также как и я оказался из Гавани, родился на пароходе и женился на женщине-гидроакустике, делящей с ним на корабле суровую морскую жизнь. Квартировали они в Гавани, только в северной его части, где базируется великая флотилия военных кораблей, а я покраснев, чувствуя преклонение перед ним сообщил достойному мужу, что с южной части острова, на что он безошибочно определил, что я моряк торгового флота.

Мы крепко пожали друг другу руки, но о сути и разнице специальности промолчали, поскольку пытались быть корректными и боялись разрушить ту хрупкую нить, связывающую нас воедино.

Второй водопад состоял из двух каскадов. К нему вела узенькая деревянная лестница, небольшие пролеты да обзорные площадки, огражденные деревянными, слегка прогнившими и поэтому сильно шатающимися перилами. На верхнем каскаде находилось некое подобие террасы, того природного явления, когда ветер и вода точат камень. Терраса была как бы продолжением дорожки, но уже природной и очень узкой. С помоста можно было на нее выйти только преодолев металлический забор, поскольку вход был категорически воспрещен, но несмотря на это Мичман перелез через забор и направился по ней к водам, спадающим со скалы, а в это время его жена выудив из сумки фотографическую камеру, принялась увековечивать на гордость потомкам, одновременно восхищаясь смелостью и мужеством.

Окончив фотографическую миссию, Мичман лукаво, даже загадочно посмотрел на меня и перелез через ограду обратно на помост, предлагая мне тем самым испытать те эмоции, которые по всей видимости сам пережил.

Я даже не помышлял отказываться от предложения, поскольку мы, морские люди по роду профессий всегда соревновались друг с другом в мужестве и героизме, амбициях и изворотливости, поэтому с напускным энтузиазмом перелез через ограждение и направился по террасе к водопаду, крепко держась морским упругим пальцем за выемку в отвесной скале, но все же почуяв неимоверный страх, остановился на полдороги и с вычурной суровостью, будто ничего страшного не происходит, приказал Ватрушке сфотографировать бравого морячка, но видимо со стороны, сильно был заметен мой испуг.

Глядя на мою нервозность и беззащитное состояние, Мичман нарочито громко рассмеялся, явно гордясь собой и тем, что с достоинством преодолел это испытание, а Ватрушка подленько хихикая, нацелила на меня фотографическую коробку, нажала на кнопочку, в результате чего от фотовспышки я оступился и чуть было не упал в пропасть с террасы, которая была шириной примерно со ступню. Крепким слогом обругав жену за то, что она не предупредила меня о вспышке, я бочком, мелко перебирая ногами, направился обратно к спасительной земле, судорожно хватаясь за каждую выемку в скале.

Мичман и Ватрушка стояли рядом друг с другом. Эти негодяи облокотились о поручень и дружно смеялись, видя мое испуганное лицо, а мне в то время было не до потех.

«Ну как мог грузный и толстый дядька с легкостью преодолев препятствие дойти до конца и даже умудрился, пощупав воду, вернуться как ни в чем не бывало, - осторожно ступая размышлял я».

Взойдя на деревянный помост, после того как все же удалось преодолеть террасу, я заявил, что у меня появилась новая фобия, на что эти изверги еще сильнее рассмеялись, но тем не менее я не обижался на них, поэтому принялся в шутливо героической форме рассказывать товарищам о своих ощущениях.

Наша маленькая компания опять собралась в кучку и направилась вверх по мосткам в поисках третьего, самого дальнего водопада. Долго искать нам не пришлось, поскольку водопад был самым большим и своим гулом обнаруживал собственное местонахождение и наверное гордился тем, что был прославлен великим писателем.

Я желал реванша перед Мичманом, поэтому сильно намочив одежду, втиснулся в пространство между горной водой и пещеркой, тем самым образом оказавшись в гроте. Глядя на меня, примеру последовал и Мичман, не оставляя мне шанса отыграться за неудачу на террасе. Мы долго находились в гроте, испытывая стойкость друг друга, протягивали руки и щупали воду, спадающую с огромной высоты, которая с грохотом вливалась в озеро, что находилось у подножья скалы.

Нарезвившись, Мичман покинул грот, в него сразу же с визгом втиснулась моя Ватрушка, я же мудро уступил место радостной жене Мичмана и перенес к ней ребенка, удивленно смотрящего на могучие струи горного потока. После этого я, окончательно выбравшись на свободу, довольный своим благородством, удачно запечатлел на память узников, находящихся в гроте.

Обратно шли молча, переживая приключившиеся с нами события каждый по своему, у Ватрушки было счастливое лицо, видимо она радовалась, жена Мичмана строго поглядывала на мужа, видать осуждала его за столь легкомысленное и опасное поведение. Мичман, гордо подняв голову, шел впереди и указывал нам направление, очень сильно довольный собою. Ребенок же с интересом озирался по сторонам и выклянчивал у матери конфетку, а я же представлял себе свое лицо задумчиво испуганным.

И наконец, через некоторое время мы увидели Сурика, загорающего в одних плавках на полянке, подставляющего свое мускулистое и так уде сильно загорелое тело лучам яркого южного солнца. Подошли к автомобилю, неугомонный Мичман нажал на кнопку сигнала, давая Сурику понять, что все в сборе и готовы отправиться в гости к горцам.

Горцы, пока мы изучали водопады, успели приготовить специальную программу. Они для начала показали свою чайную плантацию, одновременно поведав о нюансах его заваривания. Там же, сидя на веранде, мы испробовали несколько сортов местного чая. Оказалось, что перед чаепитием его необходимо «поженить». Процедура была элементарной, просто надо несколько раз перелить заварившиеся листики из чайника в чашку и обратно, чтобы тот насытился кислородом. Я с удивлением смотрел на мужчину, который объяснял нам ритуал и не верил, что он разменял уже девятый десяток лет, поскольку в моем представлении выглядел лет этак на пятьдесят.

Окончив чаепитие и выслушав интересную лекцию мы прошли в соседний дворик, где миловидная девушка взяла в руки крынку молока и буквально за пять минут сотворила перед изумленными зрителями самый настоящий сыр, попутно объясняя секреты его приготовления и делясь рецептами разных сортов. Мы старались запомнить рецепты, чтобы вернувшись, самостоятельно сотворить это чудо.

Спустя некоторое время нас пригласили зайти внутрь огромного дома, где собственно и должен был состояться праздник в нашу честь.

Сама программа состояла из шуток, танцев, всевозможных развлечений и местных легенд, которые мы слушали, вкушая жареное мясо из местного горного животного, запивая его вином да чачей. Ведущий концертную программу учил нашу компанию местным танцам и даже попытался устроить конкурс среди гостей, но этого у него не получилось.

Горец собирался вызвать на сцену первую пару, затем вторую и по итогам конкурса присвоить первое место одной из них, а другую наградить серебром. Поскольку танцевать мне совершенно не хотелось, я лукаво поглядывал на Мичмана, надеясь отыграться на нем за водопады, где оконфузился.

Сам Мичман к тому моменту был уже в изрядно подвыпившем состоянии и желал почудить да развеселить окруживших его гостеприимных хозяев. Он соревновался с ними шутками, постоянно отталкивая могучей рукой супругу, которая краснела лицом, извинялась перед горцами и стыдилась столь развязного поведения мужа.

Ведущий программу своим посохом указал в зал на Мичмана и объявил, что гость хоть и приравнивается к святому, но однако не имеет права отказать хозяевам в танце, поэтому обреченная пара была вынуждена выйти на сцену и на потеху или удовольствие для всех танцевать.

Почему выбрали Мичмана? Элементарно. Потому, что перед этим мероприятием, я предусмотрительно спрятался за угол из-за того, что горец часто поглядывал на меня и явно собирался вызвать на танец первым. Этого я не хотел, да и вторым танцевать, даже с красивыми местными девушками не имел желания. Бедному Мичману пришлось отдуваться за нас двоих, вот почему конкурс не получился.

Я с сочувствием посмотрел на Мичмана, вышел из-за угла, поскольку опасность уже миновала и уселся на свое место, рядом с женой, готовый скрыться опять за стенкой, как только уловлю в жестах ведущего желание вызвать меня на сцену. Наверняка мое поведение со стороны выглядело забавно, потому что горцы едва сдерживали смех.

Еще раз показав Мичману нехитрые приемы танца, ведущий программу пригласил сего мужа и его супругу на круг, поскольку хитрая Ватрушка совершила такой же прием, что и я. Теперь она с любопытством выглядывала из-за угла и ликовала, подмигивая мне.

И наконец представление авторской программы четы Мичманов началось. На сцену шатаясь, вышел очень толстый и могучий дядька по имени Мичман, а навстречу ему собственная супруга худосочного телосложения, похожая на тростинку. Зазвучала музыка и Мичманиха по-лебединому, копируя движения местных девушек, принялась мелко семенить ножками. Мичман, оглушенный музыкой, видя все это, упал на пол и тут же попытался встать на ноги. Горец помог ему подняться и теперь Мичман пробовал встать на мыски, как делают это при танце местные кавалеры, раскинул в стороны руки и опять упал, но он не потерял достоинства, отнюдь и оставшуюся часть танца, преклонив колено подавал руку крутившейся вокруг него жене. Я восхищался Мичманом, его бравыми действиями, находчивостью и великолепному чувству юмора.

У меня с Кайей, да видимо и у горцев это зрелище вызывало смех, но я с женой, чувствуя, что не лучше их дружно хлопали в ладоши под такт зажигательному ритму неизвестной нам мелодии.

После окончания танца, веселый и довольный собою Мичман поклонился, да так, как делают самые настоящие актеры в театре, послал всем присутствующим воздушный поцелуй, свалился со сцены, затем самостоятельно поднялся и сильно шатаясь направился к своему столику желая продолжить угощаться чачей, запивая ее местным вином.

После блистательного выступления Мичмана на сцену вышли горцы и продолжили представление, лихо и жарко сотворяя всевозможные красивые телодвижения в танце, да так, что я проникся местной культурой и зауважал их.

Около полуночи мы счастливые от увиденного, но сильно уставшие попрощались с горцами и направились к нашему автомобилю. Мичман не унимался и у меня создалось впечатление, будто он думает, что до сих пор находится у гостеприимных хозяев.

Посреди улицы, он плясал, падал на землю, а мы его поднимали, брали под мышки и волокли еще два метра, после чего ситуация повторялась. Мичман был похож на большого избалованного ребенка. Не будь мы под впечатлениями, то дюже осерчали бы, а сейчас лишь смеялись над его выходками, шутили и старались довести веселого, толстого дядьку до аппарата о четырех колесах, способного доставить нас до нашей деревни. Сурик, отобрав фотоаппарат у жены Мичмана, посмеивался и фотографировал это забавное мероприятие, стоя рядом с мирно спящим ребенком, который клубочком устроился рядом с моим рюкзаком.

Нам удалось все же усадить Мичмана в машину но уже не без помощи Сурика, увидевшего и наконец понявшего наше устало радостное состояние. Усадив всех поудобнее и перекинув через борт машины рюкзаки да пакетики, Сурик привычным движением руки включил мотор и отправился в обратный путь. По дороге мы долго копошились, перебирая и деля сумки с приобретенным добром, поскольку кроме вина, прикупили еще у горцев мед, чай и разнообразные травы.

Вернувшись в свой дом, мы начали доставать из пакетов пролившийся мед, остатки мяса, вино да чайные листики, сорванные нами с плантации, благо горцы нам разрешили это сделать, посидели на лавочке около дома, делясь впечатлениями от пережитого, и засобирались отдыхать.

Мне из-за всех впечатлений за прожитый день не спалось и я поворочавшись в кровати вставал, побродил вдоль комнаты и опять постарался лечь и уснуть. К пяти часам утра меня осенило, что есть еще вино. Налив бокал и выпив, я сразу же налил второй, затем третий, четвертый, для того чтобы уснуть крепким сном.

Нега поползла по всему телу и я счастливый лег спать, не подозревая, что через пять минут меня разбудит громкий голос пьяного мужика, околачивающегося рядом с калиткой, из-за этого я опять буду вынужден бодрствовать до пробуждения Ватрушки, которая любит поспать.

Я долго маялся и наконец, Ватрушка проснулась, а к тому времени я чувствовал уже неимоверную усталость, злость и раздражение, придирался к ней по всяким пустякам да и вообще вел себя дюже нехорошо, будто ребенок которому дозволяют многое.

Глядя на мои капризы, жена предложила прогуляться до кафе и отзавтракав, испить местный эль, на что я согласился и мы выполнили эту мини программу, после которой я смутно запомнил этот день, но краем сознания чувствовал, что очень долго спал днем и не понимая ничего выходил на улицу во двор, а Ватрушка отводила обратно в дом. Вот такая вот сила впечатлений.

Остальные дни мы провели в безмятежной неге, пили вино, столовались в кабаках, загорали на пляже и конечно же купались в Свадебном море.

Наступил день отъезда. Начав собирать свои чемоданчики, а поскольку на острове мы обзавелись большим количеством разнообразного добра, вещи в них не помещались, поэтому мы пошли на рынок, где прикупили себе еще чемодан, наконец собрали вещи и отправились на пристань.

Капитан бывшего свадебного парохода закурил маленькую пафосную трубочку, пожал мне руку и куда-то скрылся, из кубрика вышел глуховатый матрос и начал отвязывать веревку, соединяющую пароход с землей, а я с Ватрушкой уселся за стол и принялся доставать из пакетов вино, мед, сырные блинчики, да и много другого разного.

Пароход лениво резал форштевнем морскую гладь, а мы, соскучившиеся по клану Ватрушек, с нетерпением ожидали прибытия на Остров № 1.

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2017/11/12/1501