Наташкина свадьба. Ч. 1

  Августовским днем, когда легкая грусть  отшумевшего веселого лета витала в воздухе вместе с первыми паутинками, предвестниками скорой осени, Наташка выходила замуж.

 И если бы это был семнадцатилетний паренек, древние бабули на лавочке посплетничали бы между собой, что мол, женилка еще не выросла, а туда же, семьей обзаводиться, да и поутихли.

 У  Наташки, видимо, с женилкой было все отлично. Она расцвела и вся светилась от счастья в свои семнадцать лет.

 Ее жених был намного старше,  недавно с громко отпраздновали двадцать четыре года. Поэтому, бабки на лавочке, поджав губы, на эту тему глухо молчали.
 Берут замуж, пусть идет, думали они, парень степенный, работящий, семью прокормит. Да и родители ейные, как сыр в масле катаются, денег не счесть, помогут.

 А что еще нужно для счастья? Дети, гляди, не за горами, появятся, сиди дома, на мужниной шее, расти детей,  да угождай мужу!

 
Наташка мысли бабуль на лавочке читать не умела, да и мысли в других головах ей были тоже не подвластны.  Семейная жизнь молодой девчонке виделась если и не молочной рекой с кисельными берегами, то уж во всяком случае,  и не такой постылой и беспросветной - с глажкой пеленок и бульканьем в кастрюлях,  как предрекали ей своими молчаливыми взглядами  в рядок сидевшие на лавочке старухи.


 В свои семнадцать ей уже не терпелось обзавестись собственным хозяйством, легально ложиться с парнем в постель и утереть нос своим подругам, оказавшись среди них самой первой  замужней дамой!
И никакие робкие попытки подруг или родителей донести,  что,  рановато  для замужества, погуляла бы еще, ведь и жизни то, считай, не видела, услышаны не были.


А уж разговоры, что неплохо  бы и подучиться какой-то профессии, ведь потом, после свадьбы, будет не до учебы, пресекались в самом их начале.

 Жаркие объятия с будущим мужем и уединение  с ним при каждом возможном моменте, делали ее глухой и слепой ко всяким  описываемым превратностям  будущей семейной жизни.  Пугающие  картинки быта,  рисуемые ее близкими подругами, не задерживались надолго в легкомысленной голове невесты. Глянцевая картинка безбрежного счастья быстро перекрывала  нежеланное послевкусие поспешного союза.

 
  И что они могут знать о счастье? - так рассуждала Наташка, прижимаясь  горячим телом к жениху. Была только одна правда - ей хорошо, а значит, это навсегда.
А еще, как бонус к владению личным  мужчиной,  -  ее свобода от отчима и матери, отдающими  всю свою любовь к  поздно родившемуся общему ребенку, сыну.


 Она и в школе училась еле-еле, особо не стараясь и не усердствуя, а зачем?  Мать, находясь  в разводе,  устраивала свою личную жизнь, и ей было не до Наташки. Работа с утра и до вечера в буфете и флирт с женатым мужчиной совсем не оставляли времени для занятий с ребенком, и всю заботу о дочери она переложила на плечи своей матери.
 
  Наташку воспитывала  маленькая и энергичная бабушка. Плела ей косички, пекла пирожки в школу, а по утрам жарила яичницу, с полужидким желтком, так, как любила Наташенька.


 Это она, ее хрупкая бабушка, пережившая смерть всех своих близких подруг, уходящих одна за другой,  похоронившая сына и зятя, охнет и упадет от сердечного приступа, когда второй муж Наташки, в пьяном угаре начнет избивать ее любимую внучку.
 Так и уйдет тихим утром единственный человек из всей Наташкиной прежней жизни, искренне  любивший ее до последнего вздоха.


     С посредственными оценками окончив школу, Наташа приняла решение дальше не учиться,  устроившись  на  работу.

 Там она и встретила, как ей тогда казалось, любовь всей своей жизни.
 Он работал шофером, отслужив положенный срок в армии. Днем крутил баранку, перевозя урожай из местных сел, или куда дадут разнарядку. По вечерам - пиво с друзьями, поход с компанией в кино или на танцы в местный парк, где развлекалась  молодежь под песни Макаревича.


 Они быстро нашли общий язык,  молоденькая и пышущая здоровьем крепенькая Наташка и шустрый,  вертлявый  Колька,  беспрестанно рассказывающий пошлые анекдоты.
  И едва дождавшись совершеннолетия невесты, ими был назначен день свадьбы, выпавший на вторую половину августа.
 
Счастливы были оба.
 
 Николай получал не только хорошенькую юную Наташку, но и солидное,  по тем временам, приданное.  Расстарались мать и отчим, чувствуя за собой негласную вину перед дочерью. Да и не последнее отдавали, жили  по-барски, в достатке.  На стенах пылились огромные ковры, сервантные полки прогибались  от штампованного хрусталя, а шкафы были набиты отрезами и нарядами.
 
 Наташка же обретала  любимого мужчину  и неограниченную свободу.

И вот день  свадьбы  настал.

 Во дворе невесты установили огромный шатер, выкопав заранее картошку и перерубав на заливное всех кур, гуляющих нагло по хозяйской земле. К этому знаменательному дню предназначалась и подросшая  в загоне свинка.  В гараже коптилась рыба – огромные золотистые лещи и карпы, тайно пойманные сетями в действующем рыбколхозе.


Все было, как у людей, и даже лучше. Свадьба гуляла,  как в песне Магомаева - и места было мало и земли!



Молодые восседали в центре длинного п-образного стола.  За спиной  висел, покачиваясь на ненадежной брезентовой стенке,  цветастый ковер с прикрепленными к нему двумя самодельными обручальными кольцами, воздушными шариками и написанным от руки плакатом - Совет да Любовь!
 
Украшением стола был огромный каравай с голубем и голубкой из теста. Он ждал своего часа.  Но судя по тому, как быстро пустели бутылки на столе, сменялись закуски на горячее и все  веселее и развязнее становились гости,  караваю грозило так и остаться не тронутым до утра.

 
Свадьба набирала обороты. Звучало  -Горько!  Молодые целовались под дружное сканирование гостей: раз, два, три…
 
Подвыпивший тамада, то и дело заглядывающий до этого в свой блокнот, расхрабрился и нес отсебятину, желая, почему то,  молодым то иметь большую деревянную кровать, то чтобы на двоих  мысль была одна. Развить тему содержания мысли ему не дали,  оттеснив в сторону,  затеяв ритуал превращения невесты в мужнюю жену.
 
Сняли с головы Наташки веночек с фатой и взамен повязали платок, затянув грустными голосами жалостливую песню.
 Пьяненькие гости сентиментально смахивали слезы, украдкой сморкаясь в носовые платки, а невеста гордо восседала на стуле и, видимо  по всему, ей этот спектакль нравился.

 
 Дальше следовали конкурсы один за другим, разбавляясь тостами и битьем посуды.

 И, угадав ту золотую середину, когда гости уже были достаточно навеселе, но не перешли  грань, за которой начинаются выяснения отношений, в шатер внесли трехлитровую банку.

 Перевязанная яркой лентой, она возникала перед каждым приглашенным.

 Наливалась рюмка, произносился тост-пожелание, и в банку бросались деньги для новорожденной  семьи. В прозрачной банке опускаемые купюры хорошо просматривались, и особо крупное подношение приветствовалось громкими радостными возгласами и разрозненным хлопаньем ладош.

После подарков и пожеланий начались танцы, и свадьба повернула в неуправляемое русло. Гремела музыка, лилась мимо рюмок водка, танцевали, оттаптывая друг другу ноги нетрезвые пары, а в тишине спальни счастливые молодые подсчитывали подаренные деньги.


Был еще второй день свадьбы, со своими обычаями и особенностями. Но и он прошел очень шумно, весело и пьяно для всех гостей.  По Наташкиным рассказам, ее свадьба удалась. Она долго вспоминала все события того дня, перечисляла подарки, любовалась свадебным платьем. Гордилась обручальным кольцом на руке и верила, что все в ее жизни будет таким же ярким, веселым и желанным, как  тот  августовский  свадебный день.