Тетеревок
Когда Васька, высоко держа над головой добычу, снова выбрался на дорогу, дед Кузьма, прислонив двустволку к осинке, уже примостился рядом на валёжину.
- Ну, что, Васька, проворонил? - с ехидцей спросил он.
Мальчишка точь-в-точь, как только что тетерев, уткнулся в невидимое препятствие, радостная улыбка слетела с его губ, он понурился, но продолжал держать тетерева над головой.
- Да отпусти птицу-то, а то опять улетит, - меняя тон, пошутил дед. – Садись, перекусим.
Мальчишка этого и ожидал.
Получать выволочку от деда Ваське приходилось и раньше, но впервые по такому серьёзному поводу. Так что, как вести себя в данном случае, он ещё не знал. Да и есть ему хотелось уже давно, но он по детской наивности решил сначала задобрить деда.
- Смотри, деда, какой большой! – Васька расправил птице крылья.
- Нонешний, - хмыкнул в ответ старик.
- Ловко ты его уделал, - мальчишка решил зайти с другой стороны, но опять оплошал.
- А ты куда смотрел? – буркнул дед, развязывая холстяной сидор. Хотел, было, добавить про зря переведённый мальцом порох с дробью, да сдержался – негоже сейчас за это ругать. Двенадцати ещё нет – какой из него охотник? Потому сказал другое, вынимая из сидора бутыль:
- На-ка вот, молочка выпей, - и вслед бутыли протянул во второй руке здоровый ломоть хлеба.
Васька уселся рядом и с жадностью принялся есть. Старик же, покусывая небольшую краюху, густо посыпанную крупной солью, принялся наставлять мальца:
- Я, Васька, иду медленно не только потому, что старый. Я по сторонам смотрю. Внимательно смотрю. Тетеревок тоже не дурак – если у дороги садится, то совсем рядом. Так его деревья от взгляда застилают, - дед повернулся к жующему внуку: - Я знал, где искать, потому и заметил тетеревка раньше, чем ты его напугал.
- А чего ж не стрельнул? – удился мальчишка.
- Тебя учить надо, - вздохнул Кузьма. – На меня надёжи уже мало: сегодня жив, завтра - помер. А вас батька, уходя на войну, три рта оставил. Да ещё мамка с бабкой. Кто их всех кормить будет?
- Так корова ж есть, огород…
- Огород, корова…, - передразнил дед. - На капусте с картохой много не вырастешь. А мясо, сам видел, больше на базар уходит, чем в рот. Без денег ни соли купишь, ни керосину, ни спичек, ни ниток вам с сёстрами одёжу пошить, а растёте вы, сорванцы, споро. Да и порох с капсюлями не даром раздают…
Услышав про порох, мальчишка напрягся, а старик, заметив это, ухмыльнулся про себя. «Вот и славно, что не сказал. И так цену знает, а лишний раз тыкать, так это не ученье будет, а маета».
Занятый своими думами, старик замолчал, а Васька, уполовинив молоко и хлеб, принялся бережно заворачивать снедь в холстинку.
- Дед, а, дед, а почему вы с бабкой никогда мясо не едите, - протягивая старику свёрток, спросил Васька.
- Про бабку не знаю, а я этот… как его… векторианец, - усмехнулся в ответ дед.
- Кто-кто? – глаза мальчишки были полны удивления.
- Векторианец, - на полном серьёзе ответил старик, и, видя, что внуку непонятно это мудрёное слово, пояснил: – Тот, кто мяса не ест.
- Не любит что ли? – удивился Васька.
- Ну откуда я знаю, почему они мяса не едят. И вы векторианцами станете, если я помру, пока ты охотиться не научишься.
- Да ладно, дед, что ты всё «помру», да «помру», словно завтра помирать собрался?
Старик не торопясь достал из сидора кисет, и, отсыпав в ладонь табака, хитро посмотрел на внука:
- Нет, Васька, дела более важного, чем помереть. К этому долго готовиться надо.
Мальчишка удивлённо посмотрел на старика, но тут Кузьма поднёс табак к носу, жадно вдохнул, резко сжал ладонь, отводя кулак в сторону и так жахнул на весь лес, что под охотниками испуганно хрустнула валежина.
- Ох, знатно чихнул, - утирая слезу, порадовался Кузьма и принялся набивать табаком прокуренную трубку.
- А чего ж, деда, к смерти-то готовиться? – дедово чихание Ваське было не в диковинку, и впечатление на мальчишку не произвело. Зато заинтересовало сказанное до этого. – Помер, да и всё. Лежи, пока другие не похоронят.
Старик усмехнулся в бороду: видно было, что мальчишка не примеряет слово «смерть» ни к себе, ни к сёстрам, ни к отцу-матери. Детским своим разумением думает он, что умирают только старики. Такие, как дед да бабка. А уж о самой смерти не имеет он ни малейшего представления: смерть воспринимает лишь, как бабий вой в деревне после почтальона.
Затем думы старика переметнулись на сына, от которого уже две недели не было весточки. И хотя сейчас на фронте, казалось, было затишье, Кузьма не обманывался: человеку много не надо - хватит и одной пули, а то и маленького осколка...
Васька, видя как «сереет» дед, решил, что тот уже умирает и с ужасом смотрел на Кузьму:
- Дед…, дед… Ты чего? – испуганно пропищал Васька, и, подвинувшись к старику, двумя руками вцепился в его руку.
Стряхнув с себя тяжёлую мысль, Кузьма посмотрел на внука. Затем лукаво улыбнулся:
- Вот, Васька, помер бы я сейчас, что бы ты делать стал? – поинтересовался у внука дед.
И, не дожидаясь ответа, продолжил:
- Видишь, какая штука жизнь: прежде чем самому помереть, о других подумать нужно. И чтобы смерть им твоя не в тягость была. И чтобы жилось потом неголодно, - старик ласково освободил свою руку от объятий внука, и сам прижал его к себе:
- Охота, Васька, наука сложная. Здесь долго учиться нужно: у тетеревка свои хитрости, у косого - свои. И все их знать надо. А то облапошат тебя, как сегодня. А дома у тебя семья – две сестры и мать с бабкой…
- А ты, дед? Ты же тоже моя семья? – поднял на деда глаза Васька.
- Нет, Васька, - старик вздохнул. – Пока что это вы - моя семья. Вот я помру, тогда она твоей станет. Но, давай надеяться, что батька раньше с войны вернётся…
Старик, увязав сидор, стал подниматься.
- Пойдём дальше, Васька, да смотри в оба. Времени уже немного осталось: отемняет скоро.
у этого рассказа есть продолжение:
http://www.proza.ru/2017/11/22/2168
Свидетельство о публикации №217111201786