Почти фанера

 После неспешного заселения нашего, расположившегося буквой "Г" дома,  выяснилось, что в каждой квартире имелась пара малышей, а в иных и больше. В летнее время этот ребячий горох рассыпался по двору, распределялся по интересам, катался на велосипедах всех мастей,  совершал волнообразные перебежки.  Машин в то время было немного, всего пять на оба дома,  да и те с вечера хранились в гаражах, но заботливый дедушка девчушки, дабы обеспечить безопасную игру детям и спокойное пребывание родителей дома, привез   железобетонную плиту и перегородил проезд почти на всю ширину, оставив всего метра полтора для прохода, как раз в самом месте поворота сквозной дороги.

 Сколько человек не успев заметить, по забывчивости или не разглядев в темноте, перелетали через нее запнувшись, сколько коленок и других частей тела было разбито, учёт никто не вел. Молодой человек, приходивший к моей дочери и оглянувшийся посмотреть не махнет ли она ему рукой на прощание, наверное, тоже запомнил эту плиту? 
 
 Один из моих таких перелетов в памяти отложился на веки вечные.
Командировка, как всегда, в одно из столичных ведомств. Чтобы успеть к назначенному времени,  очень важно не зацепиться в утренней пробке в Королёве, а потом и совсем не увязнуть в других. Выезд планируем на два часа ночи, встреча в ведомстве в девять и, значит, в машине придется провести семь часов.

 В чем появиться перед светлыми очами важного лица всегда тщательно обдумывается заранее. Дорогим деловым костюмом эту личность не удивишь - кругом полно таких, простеньким дешёвым тоже - сразу видно: подтянулась провинция. Одежда должна вызвать интерес своей неординарностью, показать принадлежность к  творческой профессии, отвлечь от возможных проблем, дать расслабиться голове, а там, возможно, и стать свойским и сговорчивым, как благодарность за отход от повседневности.

 Нельзя упустить даже эту невероятно маленькую возможность повлиять на положительный  исход деловой встречи. В одежде должно просматриваться и уважение к персоне, что даёт ей возможность почувствовать собственную значительность.

 Преддверие каждой поездки - это перетряхивание всего гардероба и даже приобретение подвернувшегося чего-то новенького. Это же для  Работы!
 
 На  этот раз интуиция подобрала серые шерстяные брючки, тоже серый с коричневой крапинкой пиджачок с интересными карманами, погончиками и чем-то напоминавший военный френч, коричневую хлопковую трикотажную кофточку с v-образным вырезом с очень узенькой планкой из тонкого крепа и застежкой на маленькие пуговички и ко  всему этому - узелок повязанного вокруг шеи шарфика из ткани разных оттенков от  бежевого до светло коричневого.

 Ну ничего вроде, пойдет. Конечно, это не бирюзовые или оранжевые цвета в одежде и в тон им сумка-баул моих коллег архитекторов. Они могут себе позволить яркий образ, я-же - до известной степени.

 Одна закавыка: изюминка-пиджачок помнется, ткань такая. Что ж, поедем в другом, а этот будет величаво раскачиваться в салоне автомобиля.

 С вечера приготовлены сумка с перекусом и небольшим термосом и сумка с документами.
 Звонит будильник, собираюсь, беру в одну руку сумки, в другую пиджак на вешалке, выхожу. Машины у подъезда нет. Тихая прохладная и темная августовская ночь. Фонари выключают в час и они не горят. Иду через двор на улицу. Как что- то супер ценное несу перед собой пиджак и, поглощённая важностью момента, забываю про опасность...

 Что происходит, понимаю уже в полете. Кажусь себе большой птицей с раскинутыми крыльями (пиджаком и сумками). Запнувшись о плиту, лечу!

 Перед соприкосновением с проездом экстренно сгруппировавшись, приземляюсь на колени и руки. Нестерпимая боль заставляет прибегнуть к верно служащему всегда в подобных ситуациях выражению. Органически не выношу мат. Как разрядитель некоторых впечатляющих моментов одно цензурное яркое выражение  держу в обиходе и сейчас с чувством его проговариваю!
 Между тем, страх опутывает все мое существо: - "А вдруг перелом? Как же поездка, встреча назначена и что тогда, вообще, с работой?"

 Превозмогая боль, поднимаюсь, пытаясь разобраться в тяжести травмы. Уже просто хорошо - перелома нет. Прихрамывая иду домой, припечатывая  себе разные нелицеприятные эпитеты: - " Раззява! Пиджачок ей в машину! Глазки-то вылупить бы надо было пошире! Полетела фанера к Парижу!"

 При домашнем осмотре обнаруживается порванная левая штанина брюк, ободранное левое колено и ладонь правой руки. Обрабатываю раны.
Надеваю то, в чем вчера была на работе с небольшим дополнением, беру сумки и выхожу на улицу. Саднящая коленка постоянно напоминает быть осторожной.

Из-за поворота в начале улицы появляется яркий свет фар. Что-то сегодня поздно. Водитель проспал. Я же все успела: и упасть, и подняться, и ощутить счастье, что цела!
 
 Светлые очи лица государева были доброжелательны и непридирчивы (хорошую работу получил) и,  как награда за полёт, подписанные акт и счёт на сумму с восьмизначным числом.

 Обычно, обратная дорога домой бежит быстрее, водители прибавляют скорость и мысли сменяют вязкую озабоченность на спокойный лад осмысления результатов встреч.

 Коленка тихо саднила и будет ещё несколько дней (безболезненные опирания на неё наступят спустя несколько лет).
 
 Душа пребывала в мажорном состоянии, предвидя, что несколько месяцев итоговые планерки будут проходить не под вопросом: - "Когда придут очередные платежи?", - а в надёжном спокойствии: всё есть - портфель заказов, выполненный план, деньги на зарплату...