Валентина

   Очередное утро сорок третьего года. Валя проснулась. Она ненавидела каждый новый день, который приносил ей душевную боль и тяжестью ожидания прижимал ее к земле. Девушка совсем позабыла, как зимний Красноярск выглядит в лучах солнца, как летом местная детвора бегает по набережной Енисея.
   Еще два года назад, держась за его руку, она могла притвориться глупой девочкой и возложить на него свои проблемы и переживания, которые он с легкостью решал. Теперь Валя каждый день вспоминает его слова: «301-ая Красноярская дивизия», берет в руки письма и заливается слезами. Еще кажется совсем недавно она – юная, румяная, здоровая и жизнерадостная. Сегодня – уставшая, бледная, ее лицо покрылось морщинами, ее голубые глаза стали почти серыми, впалыми. Она немного успокоилась, позавтракала вареной картошкой и небольшим кусочком хлеба, чтобы набраться сил перед двенадцатичасовой сменой.
   Ночью Валя слышала, как соседскую квартиру взламывали мародеры и переворачивали там вещи. Никто из проживающих не остановил людей, которые обворовывали семью, ушедшую на фронт. Валя перестала бояться, уже второй год она ощущала себя растерянной, словно все происходящие было дурным сном, и вот-вот она проснется молодой, веселой, и все будет как раньше.
   Утро медленно переступало секунду за секундой. В свете фонарей еще не проснувшегося города появлялись люди, в лицах которых читалось горе и разочарование.
   «Неужели мы заслужили все это? – думала Валя, вглядываясь в людей. – Разве могут меня воодушевить красные плакаты и лозунги завода, сытое начальство? А это бесконечное одиночество? Если когда-нибудь это кончится, то смогу ли я забыть все эти страдания и искренне улыбнуться?»
   Вдалеке появлялись огни «Красного Профинтерна» – огромного военно-промышленного комплекса. Когда-то на его месте был гражданский завод.  Теперь здесь выпускают магистральные паровозы, гранаты, боеголовки и минометы. На этом заводе трудится Валя. На утреннюю смену призраками подтягивались к заводу рабочие и подъезжали автобусы. Знакомых лиц становилось больше и мысли девушки прерывались каждый раз, когда нужно было поприветствовать своих товарищей по труду.
   – Привет, грустная, – прозвучал знакомый мужской голос. – Скажи, ты кушаешь? Совсем исхудала.
   Мужчина покачал головой. Это был один из инженеров, в подчинении которого была Валя. Девушка через силу улыбнулась.
   – Ничего, скоро победим в этой проклятой войне, возьмем свое, слышишь, Валька?! Жди, немного осталось, – добавил инженер, и они вместе вошли в цех.
   Он похлопал ее по плечу, но из-за слабости в теле эти похлопывания оказались для нее болезненными. Его слова еще повторялись в голове девушки, но они оба знали, что еще не скоро жизнь станет мирной.
   В цехе гремели станки, искрил металл. Изготовлять пятисот ротных минометов в месяц сложно, но еще сложнее и мучительнее убивать этим оружием. Это знание успокаивало девушку и заставляло мужественно переносить все трудности. Она заполнила все учетные книги и, получив инструкции от инженеров, пошла на свое рабочие место. Рядом с громоздкими и неуклюжими станками сотни таких же людей, чьи судьбы были затронуты войной, выполняли свою страду. Рядом с женщинами и стариками трудились дети в порванной одежке и с чумазыми лицами: таскали тяжелые металлические болванки и ящики, что-то вытачивали на станках и постоянно докладывали начальству о тунеядстве и воровстве на заводе. Ценность человеческих поступков и никчемность пороков стали яснее в это трудное время: бывшие научные сотрудники воровали в раздевалках, общественные деятели прикрывали свои темные дела красивыми воодушевляющими речами, некогда золотая молодежь вечерами грабила стариков. После ухода на фронт защитников преступная деятельность банд и дезертиров превратилась в настоящую чуму для маленьких городов и деревень.
   День тянулся медленно до тех пор, пока Валя снова не погрузилась в воспоминания. Она сильно переживала от того, что уже второй год ее жизнь состояла только из памяти прошлого, и если война затянется еще на пару лет, то она и вовсе потеряет связь с настоящим и веру в будущее. Перед глазами будто появлялся он, но уже не такой как в первый год ожидания: лицо размылось, голос почти забылся, а вкус его губ был соленый от ее бесконечных слез. Она представляла, как он носится среди взрывов и пуль, теряет слух от постоянных бомбежек, спит грязный и мокрый по три часа в сутки, обнимая винтовку. Или получает награды за военные подвиги и руководит взводом. А может быть он лежит с оторванной ногой, истекая кровью, смотрит на приближающихся врагов, и последние его мысли о ней. Но боязнь того, что он мог с позором дезертировать, совершить преступление или убить невинного, пугала ее больше, чем известие о его смерти. Валя старалась отгонять от себя переживания и негативные мысли. Однако, уже второй месяц от него не приходили письма. И каждый день, не получая вестей от любимого, она слабела и медленно умирала.
   Руки Вали ловко справлялись с прессовочным станком, и теплые детали вылетали прямо в толстые перчатки товарищей по цеху. Где-то послышались всплески воды и грубый смех – это мужики отогревали замерзшие ноги горячей водой. После нескольких часов работы девушка начала уставать и хотела есть. Еда была лишь средством поддержания увядающего организма. Скромный обед и новости с фронта на короткое время сменили работу.
   Между станками Валя заметила женщину, которая устанавливала шкалу дистанционного крана миномета. Вид ее был ужасен: рваная одежда, грязное лицо, в глазах ненависть и презрение. Она уже месяц безответственно и лениво выполняла свою работу. Многим рабочим это не нравилось, но никто не мог ей этого сказать. Валя хотела понять, почему при вполне посильной работе движения этой женщины очень медленны. Под конец смены вокруг той лентяйки стояло огромное количество недоделанных минометов, отправка которых на фронт должна осуществиться со дня на день.
   – Я смотрю на тебя весь день,– нависла над лентяйкой Валя. – Когда работать начнешь?
   Незнакомка подняла голову и испуганным взглядом посмотрела на девушку. Ее руки начали трястись, глаза наливались слезами.
   – Чего ты ревешь? Всем плохо, понимаешь? – грозно сказала Валя.
   – Прости меня, я стараюсь, как могу, – будто в истерике, сказала женщина. – Я знаю, что вы все меня ненавидите, я ужасно устала от этого, но мне нужна работа, чтобы жить. Пожалуйста, не докладывай начальству… прости меня.
   Слезы размывали сажу на лице женщины и где-то во взгляде теплились одновременно любовь и отчаяние. Злость Вали медленно переходила в снисхождение. Она села рядом с женщиной, ее ноги почувствовали легкость после долгого рабочего дня.
   – Как зовут тебя? – спросила Валя.
   – Алена, – задыхаясь, в слезах, ответила женщина.
   Рабочие собирались домой. Валя с улыбкой махала уходящим и желала им доброй ночи. Алена по-доброму смотрела на них и тоже хотела попрощаться, если бы не стыд…
   – Большой семьей мы жили под Брянском, – тихо произнесла Алена. – Была такая же холодная зима, когда немцы зашли к нам в дом и жестоко замучили отца и мать.
Женщина закрыла лицо руками и тихо завыла.
   – Мужа, укрывшего меня и маленького сына в сарае, убили, когда он пытался заступиться за моих родителей. Я так несчастна, мы все несчастны, – с горечью, через слезы продолжала она. – На следующий день пришли наши солдаты и забрали нас. Похоронить я никого не успела.
   Алена пришла в себя:
   – Как видишь, уже месяц я здесь со своим ребенком. Ему шесть лет, он не проживет, если я не буду работать, понимаешь?
   Валя застыла и не могла ничего сказать, ненависть к войне переполняла ее жилы. Она смотрела на кучу недоделанных минометов и сжимала кулаки.
   – Прости меня, – сказала девушка и начала рыться в карманах, – возьми, тут немного, но на пару булок хлеба и масло хватит.
   – А как же ты? – попыталась отказаться Алена, но не смогла. – Я обязательно верну. Спасибо тебе огромное.
   Она крепко обняла Валю, и они обе тихо заплакали. В этот момент не существовало личного горя, все забирала общая беда – война.
   – А теперь иди домой, я закончу твою работу, – расцепляя объятия, сказала Валя.
   Алена попыталась возразить, но девушка не позволила этого сделать. Бывшая лентяйка, рассыпаясь благодарностями, побежала к своему маленькому ребенку в барак, который находился недалеко от завода.
   Валина ненависть сменилась грустью, и она с усердием и ответственностью взялась за работу, которую не закончила Алена. Готовые минометы быстро сменяли друг друга. Все товарищи по станкам давно ушли по домам. Цех заполнялся следующей сменой.
   Через три часа работы Валя отошла, чтобы выпить воды и погреться, силы медленно ее покидали, сонливость не давала ей сосредоточиться. Еще через час Валя шла домой и думала о сне, все тело неустанно гудело и просило помощи. Придя домой, Валя скромно поела и ушла спать.
   Утром ее будильник долго звенел, но она все не просыпалась. И уже никогда не
проснется.
   Больше они никогда не будут рядом. Где-то под Новосибирском шла телеграмма: «Героически погиб, защищая границы Родины».