5. Хорошую вещь первым опытом не назовут

Павел открыл дверь перед Марией, впуская её в комнату.

— Вот, собственно… Присаживайся и чувствуй себя как дома, — улыбнулся Павел, прикрывая за собой дверь.

Им обоим было по 19 лет, такие молодые и жаждущие познать все прелести жизни, они пришли этим летом в небольшое общежитие на краю города, когда все остальные студенты, очевидно, были на субботнике. Мария, красивая девушка, на которую заглядывались все парни института, присела на кровать, осматривая скудно обставленную комнатку и очень мило улыбаясь. Павел, высокий голубоглазый блондин, будто сошедший с обложки какого-то молодежного журнала, присел рядом, с такой же милой широкой улыбкой любуясь Марией. Они были так молоды и так жаждали познать все прелести жизни.

— Так, значит… Ты скоро уезжаешь на неделю? — Прервала Мария напряженное молчание.
— Да, нужно навестить родителей в родном городе… Отец, понимаешь ли, тяжело болен, и я им очень нужен сейчас, — вздохнул юноша.
— Я понимаю, Паша…

Девушка положила парню руку на колено. Он чуть улыбнулся.

— Так, значит… Ты готова?
— Да… Только… — Она покраснела и отвела взгляд.
— Что-то не так? — Обеспокоенно спросил Павел. Они были слишком молоды, и слишком мало знакомы, чтобы понимать друг друга с полуслова.
— Понимаешь… У меня это впервые…
— А, это… Не волнуйся, — улыбнулся парень, — у меня это тоже в первый раз.
— Правда? — Мария улыбнулась, и лицо её засияло.
— Только… Прежде чем мы начнем… Могу я кое-что у тебя спросить?
— Конечно, всё что угодно!
— Назови мне годы жизни Аристотеля.

В комнате нависло неловкое молчание. Мария непонимающе смотрела на Павла. Павел выжидающе смотрел на Марию. Часы на стене громко тикали, размеренно отсчитывая секунду за секундой этой ненужной для сюжета паузы. В голове Марии в данный момент происходили безумно сложные мозговые процессы: от раздумий, зачем парню понадобилось в столь светлые минуты спросить такие вещи, до проклятий в сторону Аристотеля за то, что он жил когда-то давно и где-то очень далеко, а не прямо в этом городе в ближайшие лет пятьдесят.

Но так как Мария была неглупа, хоть и красива, она прищурила глаза и ответила:

— Он жил с 384 по 322 год до нашей эры, — звонко прозвучал её голос. Павел засиял от верного ответа и потянулся к девушке, но его резко остановил встречный вопрос. — А вот скажи теперь ты мне. Дай мне определение запрещенной зоны в теории зон?

В комнате вновь нависло неловкое молчание. За окном весело пели птицы, не догадываясь, какая драма разворачивается в стенах человеческого жилища.

— Запрещенная зона — это разница энергии между уровнем проводимости и валентным уровнем, — уверенно ответил Павел. Он был очень умен для своих лет, но не кичился этим.

Стоило прозвучать ответу на вопрос, как оба молодых человека улыбнулись и весело рассмеялись.

— Забавно, я ведь всего лишь хотел проверить, достаточно ли ты умна, — смеялся Павел.
— Ха-ха! А я всего лишь хотела убедиться, что мне попался не какой-нибудь дурной чурбан, — звонко посмеиваясь, ответила Мария.

Их смех резко прекратился и они оба посмотрели серьезного друг на друга. Это было очень важно — в постель не затащишь человека, основываясь лишь на внешности. Как говорится, важно не то, что снаружи, а то, что внутри. Павел и Мария уяснили это — и свято следовали этому принципу. Встречают по одежке, а провожают по уму. Эти молодые люди точно решили, что их первый опыт будет только с тем, кто полностью отвечает требованиям по умственным способностям. У обоих в глазах вспыхнуло неприкрытое, обнаженное желание проверить партнера на знание и убедиться, что у них ничего не получится. А война за знания, как известно, безумно жестока, особенно если каждый хочет выиграть.

Павел поднялся с кровати и подошел к книжной полке. Мария следила за ним, зло прищурив глаза. Парень достал книгу с полки, открыл в середине, хитро усмехнулся и начал читать:

— Господь земли и неба! Что еще?
Не вызвать ли и ад? Нет, тише, тише,
Моя душа! О, не старейте, нервы!
Держите персть возвышенно и прямо!
Мне помнить о тебе? Да, бедный дух…
— Пока есть память в черепе моем.
Мне помнить? Да, с страниц воспоминанья
Все пошлые рассказы я сотру,
Все изреченья книг, все впечатленья,
Минувшего следы, плоды рассудка
И наблюдений юности моей.

Мария чётко и громко продолжила за парнем, поднимаясь и на своих словах проходя к сопернику. Договорив, она выдернула из рук Павла книгу и поставила её обратно на полку. Они смотрели друг на друга, как два хищника, сражающихся за раненую антилопу. Каждый пытался найти в глазах соперника страх, слабость — но оба не находили ничего, кроме вызова. Тишину прервала на сей раз Мария. Она подошла к Павлу вплотную, и чуть ли не шепотом, начала:

— Галактоземия — это наследственное заболевание, связанное с нарушением…
— Наверное, ты хотела сказать, — перебил её Павел таким же шепотом, — что это мутация структурного гена, ответственного за синтез фермента галактозо-1-фосфатуридилтрансферазы?..

Мария хмыкнула и отошла от парня. Павел подошел к окну, посмотрел на улицу. Девушка остановилась у маленького бюстика Эйнштейна. Никто не хотел признавать, что проиграл. Никто не хотел соглашаться на ничью. Они уже и забыли, о чем вели битву. Забыли, как несколько минут назад сидели на кровати рядом, и всё стремилось к поцелую. Неожиданно и в глазах одного, и в глазах другой вспыхнул огонь — они вспомнили то безумно важное, что могло спасти ситуацию! Они резко развернулись друг к другу и хором, одновременно, начали говорить:

— Значение числа пи примерно равно 3,14159265358979323846264…

Они резко остановились, когда поняли, что и в этой битве не будет победителя. Они вновь стояли лицом к лицу. Он провел ладонью по её щеке. Она стыдливо опустила глаза и чуть улыбнулась. Напряжение куда-то ушло. Они вновь услышали пение птиц за окном, и легко рассмеялись, будто сбросили с себя какой-то тяжкий груз. Но стоило им вновь сесть на кровать, как снова в комнате нависло тяжкое молчание.

— Я так не могу, — сказал Павел, поднялся и отошел к столу.
— Понимаю… Одно дело — искать человека неглупого… Но найти равнозначно умного… Но поверь мне, — Мария поднялась с кровати. Она ломала себе пальцы — так велико было волнение, так старалась она подобрать нужные слова.
— Дело не в этом, Маш…
— Но в чем же?

Павел резко обернулся к девушке.

— Я не могу продолжить с тобой, потому что я… Я гей, Мария. И сегодня я окончательно в этом убедился, — выдохнул он.

Несколько секунд Мария смотрела на парня, замерев на месте в одной позе. Но наконец ожила, заговорив неожиданно грубым басом.

— Ну хвала небесам, не придется дальше терпеть этот цирк! — С этими словами Мария сняла с себя парик, под которым обнаружились короткие серые волосы. — Меня звать Серёга. Прости, что сразу не сказал.

Серёга бахнулся на кровать.

— Боги, столько лет такого притворства! А ведь неплохо получалось, а? — Он вытащил накладную грудь.
— Ох… Какое облегчение, что ты мужчина! — Павел радостно выдохнул. Оба парня рассмеялись.
— Ну так что, — начал Сергей, — может, всё-таки, теперь-то… Попробуем? Про первый раз была правда, — убедительно кивнул Сергей.
— Да, конечно. Так намного легче.

Он сел на кровать к новому знакомому, потянулся к нему, но замер на полпути.

— Слушай, только вот одно меня беспокоит…
— В чем дело? — Чуть улыбаясь, спросил Сергей.
— В чем состоит главное достижение Михаила Бонч-Бруевича?