Управление МГБ СССР по гор. Москве и Московской об

В оценке деятельности органов государственной безопасности, подчеркивал Ю.В. Андропов, «должен быть всегда конкретно-исторический подход. Здесь важен учет требований текущего момента, средств и методов, используемых противником, конкретных задач в области обеспечения безопасности Советского государства» [1]. Одно из условий успешного решения задач на высоком профессиональном уровне, подчеркивал Ю.В. Андропов «кроется в умелом использовании накопленного опыта. Этот опыт мы должны высоко ценить, настойчиво и творчески обогащать. На его основе мы можем и обязаны неизменно владеть инициативой в противоборстве с противником на всех направлениях, навязывать ему свою волю и условия борьбы, активно воздействовать на негативные процессы в выгодном для нас плане».

20 ноября 1945 г. в немецком городе Нюрнберге начал работу Международный военный трибунал для главных военных преступников, призванный вынести приговор инициаторам Второй мировой войны.

За 4 недели до этого страны-инициаторы создания «всеобщей международной организации для поддержания мира и безопасности» - СССР, США, Великобритания, Китай и Франция, ратифицировали Устав Организации Объединенных Наций. А 10 января 1946 г. в Вестминстерском дворце в Лондоне открылась первая сессия Генеральной Ассамблеи ООН.

Эти события давали современникам надежду на начало созидания новой цивилизации, новой системы межгосударственных и международных отношений на планете.

Однако вчерашние союзники по антигитлеровской коалиции ставили перед собой разные, в том числе антагонистические цели. Поэтому анализ истории взаимоотношений государств в послевоенный период будет неполным без рассмотрения взглядов руководства США на цели, задачи и средства американской политики в отношении Советского Союза, который воспринимался на Западе как «большая Россия», наследник Российской империи.

Еще 5 января 1946 г. в беседе с государственным секретарем Дж. Бирсом президент США Г. Трумэн впервые выдвинул концепцию создания «мира по-американски» (Pax Americana) [2], ставшую основой его внешнеполитической доктрины «Сдерживания» геополитического конкурента и противника, каковым, без стеснения, назывался недавний союзник по антифашистской борьбе – Советский Союз.

В документе Комитета начальников штабов США № JCS-1769/1 от 29 апреля 1947 г. «Помощь США другим странам с точки зрения национальной безопасности», впервые официально провозглашалось, что «США готовы принять на себя ответственность и выполнять обязательства мирового лидера», для чего необходимо быть в состоянии «оказать сопротивление нашим идеологическим противникам на всех фронтах» [3].

В опубликованной в журнале «Foreign Affairs» в июле 1947 г. статье «Истоки советского поведения», прямо указывалось, что США «продолжают рассматривать Советский Союз не как партнера, а как оппонента на политической сцене» [4].

Так, в документе, озаглавленном «Прогноз возможного развития политической обстановки в мире до 1957 г.» (11 декабря 1947 г.) Объединенный комитет стратегического планирования в числе важнейших факторов мирового развития называл «идеологический конфликт и столкновение интересов между советским блоком и западными демократическими державами», поскольку «никакая другая система ценностей так не противоречит нашей, не является столь непоколебимой в своей цели» [5].

В директиве Совета национальной безопасности (СНБ) № 68 от 14 апреля 1950 г. «Задачи и программы национальной безопасности США» откровенно признавалось: «мы должны… также пытаться изменить ситуацию в мире путем, исключающим войну. Мы должны стремиться разрушить планы Кремля и ускорить распад советской системы»! Для этого предлагалось: «помимо утверждения наших ценностей, наша политика и действия должны быть направлены на то, чтобы вызвать коренные изменения в характере советской системы, срыв планов Кремля – это первый и важнейший шаг к этим изменениям. Совершенно очевидно, что это обойдется дешевле и будет более эффективно, если изменения явятся результатом действия внутренних сил советского общества».

В Директиве СНБ 20/1 от 18 августа 1948 г. «Цели США в отношении России» они формулировались предельно четко: «в отношении России перед нами стоят только две задачи:

а. Ослабить мощь и влияние Москвы до таких пределов, когда она уже не будет представлять угрозу миру и стабильности международного сообщества.

б. Внести фундаментальное изменение в теорию и практику международных взаимоотношений, которых придерживается находящееся у власти в России правительство».

Причем первая из названных задач «может преследоваться не только в случае войны, но и в мирное время и может быть достигнута мирными средствами». Но, в тоже время, не скрывалось, что «можно сказать, нашей первоочередной задачей мирного времени является планомерное ослабление влияния и мощи России при балансировании на грани войны, а также преобразование нынешних сателлитов России в независимые государства, самостоятельно действующие на международной арене…».

К названным «мирным средствам» достижения геополитических целей относится и проведение Центральным разведывательным управлением США тайных операций (ТО), право на осуществление которых ему было предоставлено Директивой СНБ № NSC 10/2 от 18 июня 1948 г. «Об отделе специальных проектов ЦРУ». При этом под «тайными операциями» понимались «все действия, которые проводятся или организуются нашим правительством против враждебных иностранных государств или групп или в поддержку дружественных иностранных государств или групп, но которые планируются и проводятся так, чтобы какая-либо ответственность за них правительства США не была очевидна для неуполномоченных лиц, а в случае раскрытия правительство США могло бы правдоподобно отказаться от какой-либо ответственности за них…».

Директива СНБ США 20/4 от 23 ноября 1948 г. не менее прямолинейно декларировала: «мы должны стремиться достичь наших основных целей, не прибегая к войне, путем реализации следующих задач:

а. Способствовать постепенному ослаблению советского могущества – от нынешних границ до исконно русских территорий, а также превращению сателлитов СССР в независимые государства.

б. Способствовать развитию в умах советских людей настроений, которые могут помочь изменить нынешний политический курс СССР и позволить возродить независимость народов, готовых к ней и способных поддерживать ее.

в. Развеять миф, из-за которого народы, проживающие вне досягаемости советской военной машины, находятся в зависимости от Москвы, а также заставить мир увидеть и понять истинную сущность коммунистической партии и СССР и выработать к ним соответствующее отношение.

г. Создавать ситуации, которые заставят правительство СССР признать практическую нецелесообразность действий, основанных на нынешних концепциях, а также необходимость действовать в соответствии с принципами международного права…».

В качестве способа «ослабление потенциала СССР» предлагалось инициировать «усиление внутренних противоречий в СССР и разногласий между СССР и его союзниками»!

Авторов указанной директивы при этом не смущало, что именно перечисленные выше задачи «политики в отношении Москвы» и являлись самыми убедительными и наглядными нарушениями «принципов международного права», в чем ими обвинялся Советский Союз!

Как впоследствии признавал бывший заместитель директора ЦРУ США Рей Клайн, «ученым известно, что судьбы народов формируются комплексом трудно улавливаемых социальных, психологических и бюрократических сил. Обычные люди, чья жизнь – к худу ли, к добру ли, – зависит от игры этих сил, редко понимают это, разве что смутно и весьма поверхностно. Одной из таких сил с начала 40-х годов стала разведка»[6].

Директива СНБ США № 68 «Задачи и программы национальной безопасности США», утвержденная Г. Трумэном 30 сентября 1950 г., требовала «усилить многократно военные приготовления» и «сеять семена разрушения внутри советской системы». В ней прямо заявлялось о решимости США на ведение «открытой психологической войны, направленной на поощрение массового отказа населения от соблюдения верности Советам и подрыв планов Кремля всяческими способами».

Для достижения этих целей предусматривалось «усиление активных и своевременных мер и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью разжигания и поддержания недовольства и бунтарских настроений в отдельных стратегически важных государствах-сателлитах», а также «усовершенствование и повышение активности действий разведки»[7].

После ряда разочаровавших их организаторов кампаний по нелегальной заброске на территорию СССР и его союзников листовок и иных пропагандистских материалов, ЦРУ нашло устойчивый канал идейного и политического проникновения в эти страны: «неправительственное» радиовещание с территории ФРГ радиостанций «Свобода»/«Свободная Европа» (РСЕ/РС). Формально оно было организовано, «Национальным комитетом свободной Европы» и началось с 4 июля 1950 г. (русская служба, под названием «Радио «Освобождение» начало радиовещание на СССР 3 марта 1953 г.). Политический советник «Национального комитета свободная Европа» О. Джексон, выступая перед сотрудниками редакции в ноябре 1951 г. не скрывал, что «РСЕ – это служба психологической войны. Наша организация учреждена для провоцирования внутренних беспорядков в странах, на которые мы ведем вещание. Военное вмешательство вообще имеет смысл только в том случае, если народам интересующих нас стран будет привит импульс к вооруженным действиям внутри страны»[8].

В этой связи вряд ли можно считать безосновательным тезис из статьи «Агентурная разведка», помещенной в первом томе Большой советской энциклопедии еще в 1955 г., авторы которого подчеркивали: «Наряду со шпионажем А[гентурная].р[азведка]. капиталистических государств занимается также экономической, политической и идеологической диверсией».

15 марта 1946 г. сессия Верховного Совета приняла закон о преобразовании Совета Народных Комиссаров в Совет Министров СССР, а наркоматов – в министерства. В соответствии с законом об образовании правительства СССР 19 марта Председателем Совета Министров стал И.В. Сталин.

Приказом министра госбезопасности В.Н. Меркулова № 00134 от 15 апреля 1946 г. Народный комиссариат государственной безопасности был преобразован в Министерство государственной безопасности СССР. Соответственно, и его территориальные органы были переименованы в управления и отделы МГБ.

Однако и структуру самого министерства ожидали существенные преобразования. Большинство из них произошло в начале мая 1946 г., когда новым министром государственной безопасности СССР был назначен Виктор Семенович Абакумов, который с 18 апреля 1943 г. возглавлял Главное управление контрразведки «Смерш» (ГУКР «Смерш») Народного комиссариата обороны/Министерства вооруженных сил СССР. Само ГУКР «Смерш» МВС было преобразовано в 3-е Главное управление МГБ СССР (военная контрразведка).

В министерстве госбезопасности были образованы следующие управления:

- 1-е Главное (разведка за рубежом, 15 июня 1946 г. его возглавил П.Н. Кубаткин);

- 2-е Главное (контрразведка, начальник – П.В. Федотов);

- 3-е Главное (военная контрразведка, Н.Н. Селивановский);

- 4-е (розыскное: осуществляло учет и руководство розыском «агентуры иностранных разведок, заброшенной в СССР, и прочих вражеских элементов», В.П. Рогов);

- 5-е (оперативное, П.Г. Дроздецкий);

- 6-е (шифровально-дешифровальное);

Транспортное (чекистское обслуживание предприятий транспорта, С.Р. Мильштейн);

- управления охраны № 1 (лично И.В. Сталина) и № 2 (остальных руководителей партии и правительства);

- управление коменданта Московского Кремля (Н.К. Спиридонов);

- следственная часть по особо важным делам (на правах управления, А.Г. Леонов).

Помимо этого, важную роль в осуществлении функций нового министерства играли и некоторые его самостоятельные отделы:

- «К» (чекистское наблюдение на объектах атомной промышленности, И.С. Писарев);

- «О» (оперативная работа по духовенству всех конфессий, Г.Г. Карпов);

- «Р» (радиоконтрразведка, В.М. Блиндерман);

- «С» (перевод и обработка материалов по атомной проблеме, П.А. Судоплатов. Но в этом же 1946 г. функции этого отдела были переданы в 1-е Главное управлением МГБ СССР);

- «Т» (борьба с «лицами, высказывающими угрозы террористического характера в отношении партийных и советских руководителей», А.М. Иванов).

Следует отметить, что 30 мая 1947 г. 1-е Главное управление было выведено из состава МГБ СССР и, вместе с Главным разведывательным управлением Министерства вооруженных сил, преобразовано в Комитет информации при Совете министров СССР.

Структурно-функциональные изменения в министерстве повлекли за собой также соответствующие преобразования в подчиненных ему территориальных органах.

Так, например, в крупнейшем территориальном подразделении МГБ СССР – Управлении по г. Москве и Московской области были образованы отделы:

- 2-й – контрразведывательное обеспечение важных промышленных, народнохозяйственных и научно-исследовательских объектов (по прямому указанию МГБ и не обслуживавшихся подразделениями его центрального аппарата); защита государственных тайн, осуществление допуска сотрудников к работе с секретными и совершенно секретными документами и изделиями;

- 4-й – розыск по ориентировкам подразделений центрального аппарата МГБ агентуры как бывших спецслужб фашистской Германии, так и иных иностранных государств – Японии, Великобритании, США, пособников немецких оккупантов, членов зарубежных эмигрантских и националистических, а также реакционных клерикальных организаций, участников отдельных антисоветских групп; розыск лиц, высказывавших угрозы террористического характера;

- 9-й – участие в осуществлении мероприятий по охране членов партии и правительства;

- следственный отдел;

- отдел кадров.

Помимо этого в структуру управления входили районные и городские отделы (отделения), выполнявшие, в пределах соответствующих административно-территориальных образований, функции 2-го, 4-го и – при наличии необходимых условий, – 9-го отделов управления МГБ по г. Москве и Московской области. Ведение же следствия по делам о «контрреволюционных» преступлениях находилось в ведении следственного отдела управления.

Количество районных (в административных границах Москвы) и городских – в районах области отделов (отделений) периодически менялось, как ввиду создания новых производственных и научных центров в Подмосковье, так и изменения самого районирования.

К 1949 г. насчитывалось 10 районных и около 30 городских отделов УМГБ в области. В дальнейшем число последних последовательно сокращалось в связи с вхождением в состав Москвы близлежащих районов и городов – Кунцево, Перово, Бабушкин и других.

13 июля 1946 г. начальником УМГБ по г. Москве и Московской области назначен генерал-лейтенант И. И. Горгонов [10]. Он сменил А.С. Блинова, находившегося на этом посту с 7 мая 1943 г., и назначенного заместителем министра госбезопасности.

Основные направления деятельности всех органов госбезопасности Советского Союза определялись как особенностями оперативной обстановки в зоне их ответственности, так и непосредственно указаниями руководства – министра и его заместителей, ориентировками ведущих управлений центрального аппарата МГБ.

Рассмотрим основные направления деятельности столичного управления
МГБ СССР в 1946 – 1954 гг.

Из 86 директив, направленных начальником УМГБ по г. Москве и Московской области генерал-лейтенантом И.И. Горгоновым в 1946 г. в подчиненные районные и городские отделы, почти четверть – 18, касались вопросов оперативного розыска установленных агентов бывших германских специальных служб, а также изменников Родине.

Эта работа территориальными органами безопасности осуществлялась на основе приказа НКВД СССР № 00252 от 29 мая 1945 г., объявлявшего «Инструкцию по учету и розыску агентуры разведки, контрразведки, карательных и полицейских органов, воевавших против СССР стран, предателей, ставленников и пособников немецко-фашистских оккупантов».

Указанные директивы начальника УМГБ готовились на основании ориентировок, впоследствии, по мере систематизации первоначальных данных – на основе розыскных алфавитных списков МГБ СССР в отношении выявленных агентов германских разведывательных и контрразведывательных органов, окончивших разведывательные школы Абвера и РСХА, а также лиц, служивших в карательных, полицейских и иных формированиях оккупантов.

По мере обработки входящих директивных документов МГБ, эти ориентировки циркулярно направлялись во все районные и городские отделы управления. В отдельных из них присутствовали указания по розыску от нескольких десятков, до сотен лиц.

Всего в 1946 г. в местный розыск по Москве и Московской области были объявлены 1 232 человека. В этом же году Горгоновым были даны указания о прекращении розыска 101 человека. Основаниями прекращения проведениями чекистами розыска подозреваемых могли быть установление: фактов их смерти, отсутствия состава преступлений (например, сотрудничества с советским подпольем или партизанами, выполнение заданий советской разведки), их нахождения за границей.

В этом плане характерна директива начальника УМГБ по г. Москве и Московской области № 74 от 4 декабря 1946 г.: «На основании шифртелеграммы МГБ СССР… прекратить розыск Таганц… Т.И., 1913 г.р., уроженца…, так как принадлежность последнего к германской разведке не подтвердилась (Алфавитный список № 2 ГУКР «Смерш», ст. 623)».

Следует также подчеркнуть различные степени информативности о разыскиваемых лицах: в некоторых из них присутствовали почти полные установочные данные (фамилия, имя и отчество, год рождения или возраст, приметы, наличие и места проживания родственников, в том числе – в Москве и Московской области), наличие документов на вымышленные имена, словесные портреты. Наличие фотографий подлежащих розыску лиц являлось, скорее исключением из общего правила.

В других ориентировках указывались только имя или фамилия (иногда – также псевдоним в период обучения в той или иной германской разведшколе) разыскиваемых лиц, отдельные факты их биографии и приметы. Разумеется, последние «ориентировки» были явно недостаточны для организации полноценного и эффективного оперативного розыска.

В розыск также объявлялись установленные органами МГБ активные члены различных зарубежных антисоветских организаций – от «Антибольшевистского «Комитета освобождения народов России» (КОНР) [11], «Народно-трудового союза» (НТС), до «Организации украинских националистов» (ОУН) и тому подобных.

Указанные директивы предписывали «При получении данных на лиц, имеющих сходство с разыскиваемыми, сообщать в 4-й отдел управления», в целях осуществления дальнейшей углубленной проверки их документов и фактов биографии.

В этой связи вторым по важности и значимости в первые послевоенные годы направлением деятельности органов госбезопасности являлось осуществление «фильтрации» (проверки) возвращающихся в СССР лиц – как бывших советских военнослужащих, так и вывезенных в Германию гражданских лиц, а также эмигрантов и реэмигрантов.

Первоначальная фильтрация осуществлялась на освобождаемых территориях органами военной контрразведки «Смерш». Так, с 1 февраля по 4 мая 1945 г. на десяти сборно-пересыльных пунктах только 3-го Украинского фронта, занимавшихся фильтрацией граждан, желавших вернуться в СССР, была проведена проверка 58 686 человек. В их числе – 16 456 бывших военнослужащих РККА и 12 160 лиц призывного возраста, насильственно угнанных на работу в Германию; все они по результатам проверки были призваны в РККА полевыми военкоматами. Не подлежавшие призыву 17 361 человек были направлены в СССР, а 1 117 граждан других государств были репатриированы на родину. Из числа проверенных лиц были задержаны по подозрению в принадлежности к агентуре вражеских спецслужб, пособничеству оккупантам, совершении воинских преступлений, службе в РОА 378 человек [12].

Территориальными органами безопасности работа по проверке прибывавших репатриантов, осуществлялась на основании совместного приказа НКВД и НКГБ СССР № 00706/ 00268 от 16 июня 1945 г. «О порядке проверки и фильтрации по месту постоянного жительства возвращающихся на Родину репатриируемых советских граждан».

В дальнейшем в директивах УМГБ указывалось, что первоочередного внимания заслуживают репатрианты, прибывавшие на жительство в столицу и область из западных оккупационных зон Германии, длительное время находившиеся там в лагерях для перемещенных лиц.

Позднее в подчиненные территориальные отделы управления стали также направляться ориентировки по розыску агентов английской и американской разведок готовившихся к заброске или заброшенных в Советский Союз – о данной категории разыскиваемых надлежало информировать 2-й отдел УМГБ.

Первая подобная ориентировка № 41 датирована 28 сентября 1946 г., и в ней указывалось, что «В результате фильтрации и агентурно-следственной работы, органами МГБ был выявлен ряд английских агентов…».

В связи с активизацией разведывательно-подрывной деятельности против СССР иностранных спецслужб, борьбе со шпионажем придается все возрастающее значение. Основополагающим документом в этом плане стал приказ МГБ СССР № 0048 от 2 февраля 1947 г. «Об усилении борьбы с агентурой американской и английской разведок». Хотя, исторической справедливости ради, следует подчеркнуть, что до начала 1950-х годов американская разведка, с октября 1947 г. – Центральное разведывательное управление (ЦРУ), пребывала в положении младшего партнера более опытной британской Сикрет интеллидженс сервис (СИС, или Ми-6).

В 1952 г., вспоминал впоследствии Виктор Иванович Алидин, «нам стало известно, что ночью американцы переправили самолетом через границу в район Подмосковья диверсионную группу и сбросили ее на парашютах. В составе этой группы находился наш агент, внедренный в период войны в немецкую разведывательную школу. Американцы во время разгрома немцев на территории Германии использовали возможности этой школы, подготовленных в ней диверсантов против нашей страны.

Агент сообщил, что диверсанты приземлились удачно, шпионское снаряжение и оружие закопали в лесу, и теперь уже находятся в Москве. Он указал, в какое время они появятся на улице 25 октября [13], около аптеки. Задача наших сотрудников – по приметам обнаружить на улице в потоке людей эту группу и захватить ее. Все прошло, как по расписанию, диверсанты были в разгар дня нами захвачены. Ошеломленные неожиданной встречей с чекистами, они даже не оказали никакого сопротивления. Вскоре было найдено все их шпионско-диверсионное снаряжение и доставлено в Москву» [14].

И хотя чекисты столичного управления не имели непосредственного отношения к проведению данной операции, тем не менее, она характеризует реальную оперативную обстановку того времени в Москве.

Чтобы у читателей не сложилось мнения о «надуманности» подобных фактов и обвинений рекомендуем им познакомиться с опубликованными на этот счет архивными документами МГБ – ФСБ [15].

Этой же цели – усилению борьбы со шпионажем, служили также разработка и утверждение Советом Министров СССР первоначально «Перечня сведений, составляющих государственную тайну, разглашение которых карается по закону» (8 июня 1947 г.), а затем и «Инструкции по обеспечению сохранения государственной тайны в учреждениях и на предприятиях СССР» (1 марта 1948 г.).

Эти сведения относились к военной и мобилизационной, экономической, научной и технической сферам государственного управления и производства.

Основной объем работы по обеспечению государственной тайны и безопасности (предотвращение диверсий, аварий и катастроф, пожаров и т.п.) в сферах науке и техники приходился на районные и городские отделы управления.

Еще одной особенностью оперативной обстановки в столичном регионе стало направление сюда военнопленных армий воевавших с Советским Союзом государств в соответствии с совместной директивой МГБ и МВД СССР от 2 апреля 1946 г. № 29/77 «О порядке использования на работе в промышленных предприятиях военнопленных немцев и японцев».

Данный спецконтингент, оперативное изучение и наблюдение за которым возлагалось на подразделения УМГБ по г. Москве и Московской области, в разные годы насчитывал от 50 до 100 тысяч человек, располагавшийся в примерно в 20 лагерях военнопленных. Иностранные военнопленные привлекались как к восстановлению разрушенных и поврежденных в годы войны жилых и промышленных зданий, так и к возведению новых, а также работе на отдельных предприятиях. В частности, военнопленные в начале 1950-х годов трудились на возведении главного здания Московского государственного университета на Ленинских горах.

4 апреля 1946 г. в райгоротделы управления была направлена директива заместителя министра госбезопасности генерал-лейтенанта А.С. Блинова [16] № 18 об обеспечении общественного порядка и недопущении антисоветских проявлений во время пасхальных богослужений в православных храмах столицы. Пункт 4 директивы предписывал: «О всех чрезвычайных происшествиях в дни Пасхи, и в особенности в пасхальную ночь, - информировать УМГБ немедленно».
Также предписывалось обращать внимание как на положительные, так и отрицательного характера высказывания верующих, а также выявление мест молений нелегальных церковников и сектантов.

Подобные директивы, приуроченные к крупным религиозным праздникам различных религиозных конфессий, издавались регулярно до конца 1980-х гг.

В отчете УМГБ за этот и последующие годы отмечалось, что никаких чрезвычайных происшествий, а также действий, имевших «антисоветскую окраску» в дни Пасхи зафиксировано не было. Приводились отдельные, как патриотические, так и негативные высказывая участников богослужений.

В докладах Управления до середины 1950-х годов отмечалось, что подавляющее число прихожан в дни Пасхи составляли женщины пожилого возраста, а также незначительное число детей и подростков школьного возраста.

В тоже время следует отметить, что в данный период времени в Москве и Московской области действовали 194 православных храма, в которых служили 197 священников, пять старообрядческих церквей. Имелись также мечеть, общины Евангельских христиан-баптистов, адвентистов седьмого дня, нелегальная группа последователей «Истинно православной церкви», 4 синагоги (Московская хоральная, в Черкизове, Марьиной Роще и Малаховке) и значительное число молельных домов (миньонов).

В марте 1952 г. новым начальником УМГБ по г. Москве и Московской области М. Н. Головковым [17] была издана директива по усилению борьбы с проявлениями местного террора.

Основаниями для ее появления послужили факты нападения 29 июня 1951 г. на депутата Абрамцевского Сельсовета Балашихинского района А.Ф. Мурашева (он остался жив), в качестве мести за активную борьбу с нарушениями трудовой дисциплины и хищениями социалистической собственности. В результате проведенного расследования, все пятеро нападавших были выявлены и арестованы. В суде они признали себя виновными и были приговорены к различным срокам лишения свободы.

29 декабря 1951 г. председатель колхоза «Победа» Дмитровского района Московской области депутат Верховного Совета СССР и Герой Социалистического труда, член ЦК КПСС И.С. Егоров получил анонимное письмо с требованием отставки под угрозой убийства. Анонимный автор был установлен, и, как оказалось, действовал он из чувства личной мести за принципиальные позиции Егорова.

Следует отметить, что органы госбезопасности всегда придавали самое серьезное внимание установлению авторов анонимных антисоветских документов, содержащих угрозы террористического характера, небезосновательно полагая, что за ними могут последовать реальные попытки реализации преступного намерения. Так, в частности, действовали несостоявшиеся террористы В. Ильин (1969 г.) и А. Шмонов (1990 г.).

Следует, однако, сразу оговориться, что, иных террористических проявлений на территории Москвы и Московской области до 1969 г., до покушения В. Ильина, зафиксировано не было.

В марте – апреле 1952 г. столичные чекисты привлекались к обеспечению безопасности проведения в Москве Международного экономического совещания, на которое прибыли более 500 иностранных участников, в том числе около 300 граждан капиталистических государств.

В ноябре 1952 г. в горрайорганы направляется директива о налаживании проведения с личным составом «чекистской учебы». Их начальникам предписывалось организовывать эти занятия два раза в месяц, с 10 до 12 часов «методом активной беседы», то есть, по сути дела, – обмена опытом оперативной работы.

Ранее, управление кадров МГБ СССР направило в управление разнарядку для отбора для поступления в Высшую школу МГБ СССР с трехгодичным сроком обучения 8 абитуриентов. Для поступления на учебу от абитуриентов, помимо сдачи общевузовских (для юридических специальностей) вступительных экзаменов, требовалось также наличие не менее трех лет оперативного стажа.

5 марта 1953 г. умер И.В. Сталин. На состоявшемся в тот же день заседании Пленума ЦК КПСС, Совета министров и Президиума Верховного Совета СССР было принято решение об объединении органов внутренних дел и государственной безопасности в единое Министерство внутренних дел СССР.
Министром был назначен заместитель председателя Совета министров СССР маршал Советского Союза Л.П. Берия.

Начальник нового управления МВД СССР по г. Москве и Московской области Василий Степанович Рясной [18] в своих указаниях потребовал усилить работу по выявленным зарубежным антисоветским формированиям и их связям, проживающим в Москве.

Следует отметить, что МВД СССР в этом году неоднократно информировало территориальные управления о планировавшихся забросках в агентов-парашютистов, причем несколько агентов были действительно арестованы в разных городах страны. В этой связи в ориентировках министра подчеркивалось: «учитывая возможность появления этих лиц на территории г. Москвы и Московской области, предлагаю принять срочные меры их розыска».

В указании начальника УМВД № 4 от 9 апреля 1953 г. сообщалось, что «за последнее время усилилась засылка антисоветской литературы шпионско-террористической организации НТС. Листовки, газеты и другие антисоветские издания НТС засылаются из Германии и Бельгии с различными импортными грузами, почтой в адреса учреждений и частных лиц, а также при помощи воздушных шаров [19]. 27 марта листовки НТС были обнаружены в большом количестве на территории Калининградской, Новгородской и Псковской областей. В грузе из Бельгии на станции Перово Московской области также было обнаружено свыше 100 листовок НТС…».

В этой связи районным и городским отделам УМВД предписывалось «принимать активные меры к розыску эмиссаров и агентов НТС и к их задержанию».

Позднее, в одном из официальных документов КГБ СССР отмечалось:

«В 1951 – 1954 гг. органами госбезопасности было захвачено несколько английских и американских агентов-парашютистов из числа участников НТС, заброшенных со шпионскими и диверсионными заданиями.

Главари НТС периодически засылают своих эмиссаров и связников из числа иностранцев с целью установления контактов, их изучения и вербовки, а также распространения через них клеветнической информации о внутренней политике, нелегального вывоза антисоветских идейно-ущербных пасквилей».

Внимание и интерес, проявленные ЦРУ и СИС к НТС и его контингенту, объясняются следующим обстоятельством. В 1949 г., в программной брошюре «К теории революции в условиях тоталитарного режима», активный член НТС и впоследствии его председатель (1955-1972 гг.) В.Д. Поремский изложил, по его мнению, «идеальный проект организации без организации», вполне отвечавшей целям «психологической войны» против СССР:

А) за границей существует центр;

Б) он направляет всем единомышленникам и группам единомышленников («молекулам» в СССР) одностороннюю безадресную информацию, чтобы активизировать их действия;

В) если «молекулы» между собой не связаны, но действуют, они как бы «сигнализируют» окружающим о существовании организации, разъясняя «за что» и «против чего» она борется, в то же время, не подвергая опасности существование и членов иных подобных объединений.

Как именно надлежит «бороться» - об этом тоже информирует заграничный центр, в том числе – в форме нелегальной засылки листовок, брошюр, газет, журналов и иных пропагандистских изданий.

С одной стороны, «лавинообразное нарастание сигналов» о действиях противников советской власти, по мнению идеологов НТС, должно было «в корне изменить психологический климат в стране». С другой стороны, даже ликвидация правоохранительными органами подобной «молекулы» не должна была автоматически вести к прекращению «перманентной борьбы».

Кажущиеся простота, логическая обоснованность и «эффективность» данного проекта и привлекли ЦРУ, которое взяло схему Поремского на вооружение и при работе с иными зарубежными антисоветскими организациями.

Хотя, как признают сами историки НТС, к 1988 г. в СССР было аж целых четыре «открытых» члена НТС, не скрывавших (после суда) своих связей с этой организацией.

Отметим, что несколько удивительным выглядит отсутствие упоминания в ориентировках МВД СССР информации о начале вещания на Советский Союз радиостанции «Освобождение» (с мая 1959 г. – «Радио Свобода» (РС), «Радио Либерти». Поэтому далее мы будем называть эту радиостанцию по этому, более привычному и известному ее наименованию). Хотя немалое число членов ее первой редакции одновременно являлось и членами НТС.

Формально «независимая», «частная» радиостанция эта, что ныне уже не скрывается и ее руководством, была учреждена «Американским комитетом освобождения от коммунизма», собравшим всех «перемещенных лиц»-выходцев из СССР, готовых сотрудничать с ЦРУ США [20] в проводимых им операциях «холодной войны».

Вещание «Радио Свобода» на СССР началось 1 марта 1953 г. с оглашения Заявления «Координационного совета антисоветской борьбы».

В одном из более поздних официальных документов КГБ отмечалось: «Деятельность радиостанции «Свобода» со дня ее основания прямо направлена на вмешательство во внутренние дела СССР, дискредитацию внутренней и внешней политики КПСС, разжигание национальной вражды внутри нашей страны, преследует цель подрыва и ослабления государственного и общественного строя в СССР.

В директиве руководства «Радио свобода» подчеркивалось, что «передаваемые радиостанцией программы должны оказывать политическое влияние на общественное мнение в стране, на представителей науки, деятелей культуры и, прежде всего, молодежь».

Анализ деятельности и содержания радиопередач свидетельствует, что «Радио свобода» является одним из основных подрывных центров спецслужб США, осуществляющих антигосударственные акции идеологических диверсий против СССР».

После ареста 26 июня 1953 г. министра Л.П. Берия и еще некоторых руководителей МВД СССР, новым министром внутренних дел был назначен генерал-полковник Сергей Никифорович Круглов, о чем, однако, пресса сообщила только 10 июля. С.Н. Круглов являлся занимал пост министра МВД с марта 1946 г., а с марта 1953 г. являлся первым заместителем министра.

Ввиду краткосрочности существования госбезопасности в структуре МВД СССР, этот период не привел к существенным переменам в задачах деятельности УМВД СССР по г. Москве и Московской области. За исключением возрастания указаний-директив по вопросам обеспечения общественной безопасности: оказания помощи аппаратам уголовного розыска, предотвращения пожаров и т.д.

Отметим, также, что в 1953 г. впервые были открыты пионерские лагеря для детей сотрудников управления УМГБ, пенсионерам органов безопасности стали выделяться путевки для санаторно-курортного лечения.

Всего, согласно имеющимся архивным сведениям, Управлением МГБ – МВД СССР по г. Москве и Московской области в 1946 – 1953 гг. было возбуждено 4 921 следственное дело на 5 509 человек. Из их числа до 1954 г. были прекращены производством 536 следственных дел на 520 человек.

Всего же за этот период по материалам УМГБ по г. Москве и Московской области были осуждены 2 821 человек, из них внесудебным порядком, то есть по решению Особого совещания при министре государственной безопасности СССР – 999.

Из общего числа осужденных к смертной казни были приговорены 35 человек [21].

Примечания

1. См.: Хлобустов О.М. Феномен Андропова: личность и ее роль в истории. // Исторические чтения на ул. Андропова, 5. История органов безопасности: материалы VI международной научной конференции, посвященной 70-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг. (Петрозаводск, 1 – 3 июня 2015 г.). Петрозаводск, 2016, с. 257.

2. См.: Donovan R.J. Conflict and Crisis: The Presidency of Harry Truman. New-York, 1977, рp. 160-161.

3. См.: Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 1945 – 1950 гг. М., 2006, (далее - Главный противник…), с. 108.

4. Там же, с. 121-122.

5. Там же, с. 269, 283.

6. Клайн Р. ЦРУ от Рузвельта до Рейгана. New-York, 1988, с. 166.

7. Объединенный комитет начальников штабов США в 1953 г. утвердил следующее определение: Психологическая война – запланированное применение пропагандистских и иных информационных мер, предназначенных для воздействия на мнения, чувства, поведение противника или других групп иностранных граждан, которое обеспечит проведение нужной политики, достижение запланированных целей или проведение военной операции. // Лайнбарджер П. Психологическая война. Теория и практика обработки массового сознания. М., 2013, с. 399.

8. См.: Широнин В.С. Агенты перестройки. Рассекреченное досье КГБ. М., 2016, с. 35. Также см. www.wikipedia.org/wiki/Радио_«Свобода» (дата обращения 13 марта 2016).

9. Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ.1917-1991. Справочник. Документы. М., 2003, с. 139-141.

10. Горгонов Иван Иванович (1903-1994). В органах военной контрразведки с 1928 г., в 1936-1941 гг. – на различных должностях в УНКВД – УНКГБ по г. Москве и Московской области. С 1942 г. – заместитель, начальник отдела Управления Особых отделов НКВД СССР, в 1943-1946 гг. – начальник 1 отдела ГУКР НКО «Смерш». В 1946-1951 гг. – начальник УМГБ по г. Москве и Московской области, в 1950-1951 гг. – член Коллегии МГБ. Уволен из органов безопасности в связи с арестом В.С. Абакумова. 23 ноября 1954 г. лишен звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах госбезопасности и недостойный в связи с этим высокого звания генерала».

11. «Антибольшевистский блок народов» (АНБ) был образован по инициативе ОУН на I Конференции порабощенных народов Европы, состоявшейся в ноябре 1943 г. Главной целью провозглашалось «отстранение коммунистов от власти и разделение СССР на национальные государства». На конференции в Мюнхене 16 апреля 1946 г. к АНБ присоединился Болгарский национальный фронт. АНБ возглавлял до своей смерти в 1986 г. заместитель Бандеры по Организации украинских националистов (ОУН) Я.С. Стецко. АНБ прекратил свою деятельность в 1996 г. «Комитет освобождения народов России» (КОНР) образован при поддержке германских властей в ноябре 1944 г. изменником Родине А.А. Власовым и формально объединял национальные организации, действовавшие на оккупированных вермахтом территориях СССР. Многие его участники после окончания Второй мировой войны укрылись в западных оккупационных зонах Германии.

12. Великая Отечественная война 1941 – 1945. Том 6. Тайная война. Разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 2013, с. 556.

13. Ныне Никольская улица в Москве.

14. Алидин В.И. Государственная безопасность и время. М., 1997, с. 87. Алидин Виктор Иванович (1911-2002), генерал-полковник. В 1930 г. по путевке комсомола направлен на работу в уголовный розыск. В 1933 г. призван в РККА. После демобилизации в феврале 1937 г. – на партийной работе. В 1941 г. – один из организаторов народного ополчения, принимал участие в боевых действиях. С 1945 г. – на партийной работе на Украине. В августе 1951 г. с должности секретаря Херсонского обкома КП(б) Украины командирован на службу в МГБ СССР. Начальник отдела, начальник 7 управления КГБ СССР. С 30 сентября 1967 г. – член Коллегии КГБ СССР. С 7 января 1971 по 6 января 1986 г. – начальник УКГБ по г. Москве и Московской области.

15. Например, Лубянка: Сталин и МГБ СССР. Март 1946 – март 1953. Документы. М., 2007.

16. Блинов Афанасий Сергеевич (1904 – 1961). В органах ОГПУ с 1929 г. С 1939 гг. – начальник УНКВД по Ивановской и Куйбышевской областям. С 1942 г – начальник 3-го (секретно-политического) управления НКВД СССР. С 7 мая 1943 г. по 13 июля 1946 г. – заместитель министра государственной безопасности СССР. С 1945 г. - генерал-лейтенант. В августе 1951 г. уволен из органов госбезопасности. Постановлением Совета министров СССР от 23 ноября 1954 г. № 2349-1118сс «как дискредитировавший себя за время работы в органах…» лишен звания генерал-лейтенанта.

17. Головков Михаил Нифонович (1904-1985), полковник. В органах госбезопасности с 1926 г. Долгое время работах в Казахской ССР, пройдя путь от помощника оперуполномоченного до заместителя наркома госбезопасности Казахстана. С сентября 1949 г. – начальник 7-го управления МГБ СССР. С 29 августа 1951 г. по 17 сентября 1952 г. – начальник УМГБ по г. Москве и Московской области. В дальнейшем – на руководящих должностях в центральном аппарате МГБ-МВД-КГБ. С 22 июня 1954 г. – заместитель начальника Инспекции по вопросам безопасности при Верховном Комиссаре СССР в Германии – заместитель Уполномоченного КГБ по координации и связи с МГБ ГДР. С 20 июля 1959 г. – в отставке по болезни.

18. Рясной Василий Степанович (1904-1995), генерал-лейтенант. В органах ГУГБ НКВД с 1937 г. Затем – начальник УНКВД по Горьковской области (1941-1943), нарком внутренних дел Украинской ССР (1943-1946), первый заместитель наркома – министра внутренних дел СССР (1946-1952), заместитель министра госбезопасности СССР (1952-1953). С 28 мая 1953 по 30 марта 1956 г. – начальник УМВД по Москве и Московской области. 5 июля 1956 г. уволен из органов МВД по фактам дискредитации.

19. Подробнее об американской программе использование аэростатов для разведывательных и пропагандистских акций, в том числе с участием НТС, см.: Дружинин Ю.О., Емелин А.Ю., Павлушенко М.И. Изощренный пригляд за Советами: Появление разведывательных и агитационных иностранных аэростатов над территорией СССР имело тонкий расчет. // Независимое военное обозрение. М., 2016, № 48 (931).

20. В 1971 г., после разоблачения факта финансирования «Радио свобода» ЦРУ США, ее финансирование стало осуществляться непосредственно Конгрессом США. В 1973 г. бюджет радиостанции составил 38,5 млн. долларов, в 2016 г. – 106 млн., а на 2017 г. на ее финансирование было запланировано 120 млн. долларов. (Из интервью бывшего президента РСЕ/РC Тома Дайна в январе 2016 г.).

21. Центральный архив ФСБ России. Фонд 8-ос. Оп.1. Цитируется по: Мозохин О.Б. Статистические сведения о деятельности органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ (1918 – 1953 гг.). М., 2016, с. 430.