Маэстро

 М А Э С Т Р О

Музыка земли- небес стенанье,
слёзы в ней  и крики  торжества...
 ( А. Лимаренко)

Маэстро вышел из театра за полночь.  Падал щедрый снег, закрывавший всё вокруг белой пеленой, тускло светились фонари . Сев в машину, он откинулся на спинку заднего сидения, прикрыл глаза и почувствовал, как усталость стала медленно отступать, но чувства  полного облегчения не было, сердце через три-четыре удара как бы зависало в груди.
   

Он давно принял это решение  - пора... Сегодня был его последний концерт, это знал и зритель - зал был переполнен, оркестр, как никогда, был трепетно отзывчив.    Как всегда после концерта, по дороге домой, весь заполненный музыкой, он снова мысленно дирижировал, Это было его естественное состояние, его мир, в который он вошёл когда-то, очень давно, в самом раннем детстве. Воспоминания об этом были отрывочны, но ярки : в комнате, на стене, висел маленький волшебный ящик, он говорил и смеялся, и плакал, а ещё он пел словами и просто звуками.

  Всю жизнь он помнит тот день, когда услышал звуки оркестра, где были разные голоса, сливавшиеся в нечто пленительное, уносившее его в неведомый мир. Всё переставало существовать: комната, игрушки, мама. Какие-то волшебные волны подхватывали его и несли с упоительной силой и властью, которой он не мог сопротивляться. Музыка стала его судьбой: рояль, скрипка-любовь, которой он не изменял всю жизнь.

Но однажды, когда в доме появился маленький телевизор, он увидел того, кто владел музыкой - дирижёра. Руки и маленькая палочка делали чудеса, он повелевал каждым инструментом и всем оркестром. Он увидел себя, стоящим с поднятыми руками перед музыкантами, которые замерли в ожидании его первого движения. Это был его добровольный плен, навсегда, на всю жизнь. Когда он занимал своё место, всё отступало, всё подчинялось звукам: движение его мысли, души, рук,пальцев, тела. 

 В его долгой жизни было всё: радости и разочарования, потери близких и друзей, любимых, и только музыка могла выразить глубину счастья и страдания, когда слова были бессильны, да и не нужны.  В такие дни он был сгустком  такой испепеляющей энергии, которую оркестр чувствовал и отзывался как близкий, родной человек . 

Машина продвигалась медленно, снегу не было конца. Дворник на лобовом стекле качался как маятник, будто отсчитывал время...   Время... как давно это было... Она подошла к нему после концерта - восторженное лицо, благодарные слова и неожиданное: " Вы знаете, когда я слушаю музыку, то смотрю на ваши руки и пальцы, зачем вам палочка, когда есть пальцы -живые, трепетные, отзывчивые, они сами полны музыки. И мне кажется, что звуки слетают с их кончиков и плывут в воздухе, и я погружаюсь в это невообразимо прекрасное море." 

 Это была высшая похвала за всю его жизнь. Он отказался от дирижёрской палочки навсегда. Родная душа - она стала его женой , его созвучием на долгие годы, но теперь её нет, и он каждый вечер возвращается в пустой дом, где его никто не ждёт...
В памяти всплыли стихи, всего несколько строчек, он и не помнил  чьи они, но они жили в нем всегда и приходили просто так, запросто, когда ему это было нужно:  "Но аккорды в памяти невольно оседали до лихого дня, чтоб, когда мне снова станет больно,  старой болью вылечить меня ..."      
 
Сегодня для второго отделения концерта он выбрал любимую "Прощальную симфонию" Гайдна. После антракта, когда зал погрузился в темноту, а на сцене у каждого пюпитра загорелись свечи, он вышел как всегда стремительно, занял своё  место, поднял  руки...         Вот они - его друзья по жизни: упоительные скрипки, изливающие душу, в их завораживающем звуке и тоска, и боль, и стон, и страсть ; сдержанно жалуется чуть грустный мягкий альт; взволнованным грудным и мудрым , почти человеческим  голосом поёт виолончель; вот контрабас подал свой богатый , низкий сродни мужскому, голос; как будто в чём-то раскаивается флейта ,грустит кларнет...литавры...о чём их, всё учащающаяся дробь? 

Он слышал голос каждого, его нюансы, настроение, недовольство и радость, тревогу и жалобу. Это был разговор родных душ, объединенных одним- музыкой.    Сегодня он прощался с ними... Одна за другой гасли на пюпитрах свечи, один за другим уходили музыканты, оркестр звучал всё тише, замирали одинокие скрипки. Маэстро остался один, рука его зависла над свечой, как бы раздумывая, и опустилась...               
Машина подъехала к дому, он вышел, снег, как будто выдохся, стал реже, большие хлопья сменились редкими снежинками, они падали медленно, как бы нехотя ложились на большие подушки сугробов. 

Он медленно , с трудом,  поднялся к себе, сердце натруженно стучало, не хватало воздуха. Войдя в комнату, он не зажигая света, прошёл к окну, открыл его и сел ,как всегда, в кресло напротив. Духота отступила перед свежим, морозным потоком, дышать стало легче, сердце застучало ровно, комната наполнилась мелодией, чудной, ранее им не слышанной...Это были звуки падающих снежинок...Он услышал их!. Руки его лежали неподвижно, но пальцы двигались - он дирижировал ...

Метки: Конкурс со стихами