Свой в доску

Собрались помянуть Егорыча… Весь ЖЭК и из дворов, кто знал.
 
Классный мужик был. Всегда стакан поставит. Никогда за ним не ржавело, а тут вдруг взял и "ласты склеил"… Да как склеил, вроде шёл по двору и вдруг прилёг отдохнуть…

Все сидят – лица постные, кутью жуют, и тишина. И даже водку никак разлить не могут. Какие ж поминки без того, чтобы не выпить?  На сухую даже и перепёлка не кудахчет. Обязательно сначала водички попьёт, а потом уже…
 
Пришлось дело в свои руки брать. Имею в виду бутылку.  Взял, и наливать начал. Как разлил, вдова и говорит:

-  Давайте, помянем!..

Все сразу и опрокинули. И лица разгладились, и разговор пошёл. Ну, по второй наливаю, без остановки. Тут и сосед  -  Федулыч  встает и начал:

- Мишку – тут же поправляется – Михал Егорыча тыщу лет знаю. Сколько бутылок с им выпили, даже вспомнить не могу. Свой был весь в доску. Вечером сидим – идёт с работы, слышим, в авоське позванивает. Ну, ясен корень, что звенит. И говоришь: «Егорыч, не проходи мимо, твоя очередь горючку ставить». А он: «Ребят, я всегда готов», и присаживается. Из авоськи достает, ну а стаканы у нас завсегда при  себе. Хороший мужик был, ну и бабы его любили...

(Толкаю его, обормота, чтоб лишнего не болтал. А Федулыч такой – чуть выпьет и язык как помело…)

 - Почти вся женская часть улицы его помнит, ни одну не пропустил, и помер на Тоньке… Ой, чего ж я говорю-то? .. Мы же его на улицу вынесли, вроде там его нашли, когда ласты склеил – вроде шёл при исполнении служебных обязанностей...

У вдовы - Маруси лицо кислое стало, и на Тоньку уставилась:

- Ты че тут делаешь, гнида? Мало, что мужа уморила, тварь, так ещё и выпить пришла на халяву, как порядочная? Пустите меня, бабы, я с ней покороче поговорю.

Ну, конечно, кто ж ее пустит? А Тонька сразу стакан свой приняла – и бежать.

Вдова вслед:

- Куда помчалась, шалава, а инструмент моего кто возвращать будет? Ишь, наладилась, вроде ни при чём, а я-то, думаю, тело с улицы принесли, а чемоданчика с инструментом нет…

Федулыч (скотина такая!) продолжает (юморист фигов):

- Извини, Маша, мы не сразу поняли, о каком инструменте (под общий хохот)  речь. Однако слово поминальное закончить надо. Так давайте помянем умельца нашего. Думу думаю – Марусе тоже обижаться нечего. Он и её не обходил мимо. Заботливый был - семьянин... Так давайте помянем приятного во всех отношениях друга нашего Мишу, который сыграл в ящик и накрылся гробовой доской навеки.
 
Пустил слезу и опрокинул стопарик. И тут же по кругу налили.

Тут Кузьмич встает:

- Ежели  где чего надо было, то покойник был всегда готов! Только хозяин дом на жену оставил, так у ей обязательно что-нибудь с замком. Прямо напасть такая. Мишаня тут как тут, и является чинить. Посмотрит что и как. Ежели заедает ключ, то обязательно смажет. Слесарь был от бога. Такой  нежный и  ласковый…, что  все хозяйки довольны были!

Маруся от этих экивоков совсем с лица спала и говорит:

- Если мой Миша слесарем в ЖЭКе работал, выходит вовсе и не человек. Теперь каждый на него тень напраслины норовит бросить.
 
За столом ей хором:

-  Михал Егорыч -  ещё какой человек был! Человечище! Корысти не знал. Часто и денег за своё мастерство и усилия вовсе не брал. Если только случай очень запущенный. На нём вот и надорвался…
 
Все приняли ещё по одной.

Тут Тонька принесла чемодан с инструментом:

- Извини, Маруся, не знала, как занесть. Сама понимаешь, вопрос возникает откуда?..  Струмент мне без надобности.

Все уже прилично приняли, поминая Егорыча.

- Да, ладно, Антонина, - говорит Мария, - садись. Михаила не вернёшь, а горе у нас одно.

Бабы все разом зарыдали. Так им Мишку стало жаль...