Ноосфера Вернадского

ПАВЛОВ А.Н.

НООСФЕРА ВЕРНАДСКОГО
    Владимир Иванович Вернадский родился 12 марта 1863 г. в Санкт-Петербурге. Его отец был видным общественным деятелем, профессором политической экономии, держал свою типографию и книжный магазин. Сын имел возможность пользоваться любой книгой. Корректором в типографии отца работал троюродный брат Володи В.Г.Короленко (в будущем известный писатель и народоволец), с которым он впоследствии сблизился. Ещё гимназистом В.И.Вернадский не раз бывал с отцом за границей – в Италии, Австрии (Чехословакии), Швейцарии, Германии. Закончил физико-математический факультет естественноисторического отделения Петербургского университета, на котором в те годы трудились такие выдающиеся учёные как Д.И.Менделеев, В.В.Докучаев, А.М Бутлеров, Н.А.Меншуткин, А.А.Иностранцев, Н.Н.Бекетов и др. Он прекрасно владел многими иностранными языками, будучи уже сформировавшимся и крупным учёным работал в радиевом институте М.Кюри-Складовской в Сорбонне, читал там лекции, трудился в Праге, Берлине и других крупных научных центрах Европы.
    К тому же самые активные годы его жизни и творчества выпали на период бурных социальных перемен в России. Безусловно, всё это сказалось на формировании личности и жизненного пути, который, вообще говоря, не был безмятежным и простым. Однако каких-либо крупных взлётов и падений в его жизни биографы не отмечают. Возможно, что-то замалчивалось сознательно, например, такие факты, как планируемый выезд его с семьёй из находящегося в руках Врангеля Крыма в Англию на специально присланном в Севастополь английском крейсере, о выборе его ректором Таврического университета в этот же врангелевский период жизни Крыма или об отказе Академии наук СССР продлить ему научную командировку в Париж (1924 г.) и др. К счастью, эти события не повлияли на его дальнейшую судьбу. Он был крупным общественным деятелем в области организации науки в нашей стране, действительным членом нескольких академий. Почти всё, что он делал, принималось как выдающиеся достижения. Его труды всегда печатались и переводились без особых проблем. Он стал классиком мировой науки. Его авторитет как исследователя огромен до сих пор. Наверное, поэтому современные проблемы экологии, особенно долгосрочные и планетарные прогнозы, рассматриваются в основном на базе ноосферной идеологии
В. И. Вернадского.

     На мой взгляд, в его трудах по ноосфере довольно чётко просматриваются две стороны. Одну можно назвать внешней, другую – внутренней. Первая наиболее популярна и чаще всего именно её имеют в виду, когда говорят о ноосфере Вернадского. В ней заложено оптимистическое начало: разум – это последний продукт эволюции биосферы в геологической истории нашей планеты. Эволюция – это закон развития всего сущего, это движение вперёд. От этого не уйти и это хорошо. В последней прижизненной публикации, статье  «Несколько слов о ноосфере» [1944 г.], он писал: 
«Сейчас мы переживаем новое геологическое эволюционное изменение биосферы. Мы входим в ноосферу ... идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийным геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере».   
    Однако известно, что медаль имеет две стороны. В моей книге «Основы экологической культуры» [Павлов, 2004] было показано, что развитие, как появление новых структур и рост в связи с этим информационной энтропии, обязательно сопровождается ростом энергетической (больцмановской) энтропии среды. Поэтому эволюция имеет две ветви: прогрессивную и регрессивную. Мир асимметричен, и когда в одной его части порядка становится больше, в другой настолько же больше становится беспорядка.

      По В.И. Вернадскому ноосфера формируется в недрах биосферы и из неё. Это –  новообразование, это –  структура высочайшей сложности в сравнении со всеми предшествующими структурами Природы. Понятно, что она формируется не из ничего, а за счёт чего-то. Это что-то и есть, в первую очередь, биосфера и, конечно, другие косные и биокосные составляющие Земли.  Исходя из такой посылки, В.И.Вернадский вначале рассматривал человеческую деятельность как процесс, наложенный на биосферу и чуждый ей по своему существу. Он видел то, что теперь мы называем техногенезом. Но, вероятно, восхищение достижениями научной мысли, бурное развитие которой происходило на его глазах, заставило поверить в то, что, в конечном счёте, человеческий разум призван творить доброе и вечное.

    Человеку трудно допустить, что он может уничтожить сам себя, если он этого не захочет. Человечество, по мнению каждого человека, не похоже на самоубийцу. Он верит, что разум победит даже стихию геологического развития. Такая идея позволяет спокойней жить и думать, что всё как-то обойдётся. Человек верит в свою ноосферу.
 
    Ноосферный оптимизм В.И.Вернадского чётко просматривается в подходе к оценке современных экологических проблем. Достаточно в качестве примера привести название, скажем, VII  международной дискуссии:  «Экобудущее: путь к катастрофе или ноосфере?»   или такие названия статей –  «Как создать ноосферу»,  «Экологический кризис и ноосфера» и т.п. Чувствуете, о чём идёт речь? Ноосфера способна исключить экологическую катастрофу. Наш разум нас спасёт, надо только срочно придумать какой-то выход, какую-то сильную идею и реализовать её на практике. Ведь человеку так многое уже удавалось. Неужели теперь не получится, когда ситуация в принципе понятна?
    Но что такое человечество и может ли оно остановиться само, ... , по существу, остановиться в своём развитии? Разве оно может не потреблять? Это ведь тоже смерть.

     Я не верю во всемогущество ноосферы как царства только разума, потому что не вижу  доказательств, что разум всемогущ настолько, что может обуздать сам себя. Пока есть основания лишь констатировать его разрушительную деятельность в отношении той природы, которая его породила. Сегодня об этом говориться так много, что любой пример окажется повторением уже сказанного, написанного или увиденного. Ясно одно: за что бы разум не взялся, он всё портит и уничтожает. Разум нашёл электроэнергию, придумал и создал гидроэлектростанции. Результат – исковеркал реки, затопил плодородные земли, леса, пастбища, загубил рыбные богатства и т.д. Построил тепловые электростанции – завалил золо- и шлакоотвалами землю, отравил атмосферу. Открыл радиоактивность – получилась атомная бомба. Примерам нет числа. Где же спасительные функции разума? Человек даже не способен прогнозировать и контролировать результаты своих открытий и изобретений. Рано или поздно он обращает их во зло самому себе. Так что, навряд ли, ноосфера в том понимании, которое в неё вкладывал В. И. Вернадский, спасёт мир.
    В феномене ноосферы надо разбираться глубже. И здесь вторая сторона  исследований В.И.Вернадского, которая практически не обсуждается в учёном мире и остаётся скрытой от большинства читающей публики, выглядит значительно интересней первой. Суть этих изысканий, пожалуй, сводиться к двум  утверждениям:
1. Между живым и косным существует непроходимая грань. Анабиоз отрицается в принципе.
2. В основе этого отличия лежит диссимметрия как особое строго определённое состояние пространства.
    В своём анализе В. И. Вернадский опирается на понятие диссимметрии, разработанное французским микробиологом, химиком и кристаллографом Луи Пастером (1822 – 1895) и  позже развитое Пьером Кюри. Речь идёт о принципиальном отличии симметрии живого вещества от симметрии твёрдых кристаллических структур и, в частности, о правых и левых явлениях. Достаточно обратиться за примером к такой геометрической фигуре, как куб. Все его грани, как геометрические элементы, равноправны и потому при симметричных преобразованиях (поворотах вокруг осей, отражениях через плоскости и центр куба) мы получаем тождественные результаты. Собственно в этом и заключается само явление симметрии. Причём неважно, в каком направлении совершались преобразования – слева направо или наоборот. Сегодня в физике микромира это называется чётностью. Понятие чётности связано с симметрией пространства, т.е. с равнозначностью в нём правого и левого направлений, верха и низа и т. д. За работы по чётности в 1957 г. физики Янг и Ли были удостоены Нобелевской премии. В живых организмах правое и левое преобразования не тождественны и симметрия проявляется только в каком-то одном направлении. Луи Пастер нашёл, что в организмах резко преобладают правые изомеры. Примером могут служить правые повороты спиральных раковин, правые ориентации в деятельности у большинства людей (правая рука сильнее и активнее левой, правый шаг больше левого) и т. д. В то же время на глубоком молекулярном уровне у человека проявляется левая симметрия (левые белки). Но главное, что проявление правого и левого не тождественно. Проявляется что-то одно – либо правое, либо левое. И этот факт принципиален.
    П.Кюри диссимметрию Пастера развил до понятия дисимметрии. Напомним, что у П.Кюри, в отличие от пастеровской нетождественной симметрии тел, речь идёт о двух симметриях – среды и объекта, о воздействии первой на вторую. Каждому телу присуща какая-то своя внутренняя генетически первородная симметрия. Внешние же проявления получают только те её элементы, которые совпадают с симметрией среды. Остальные формы остаются не востребованными, и потому П.Кюри говорил о том, что дисимметрия творит явления. В качестве примера можно привести кристаллизацию поваренной соли из насыщенного раствора. Внутренняя структура этого химического соединения основана на кристаллической решётке куба, построенного из ионов натрия и хлора. В спокойном и изотропном по концентрации растворе кристалл поваренной соли и будет формироваться в виде гексаэдра. Но если зародыш кристалла поместить в движущийся поток, то вместо куба вырастет кристалл, напоминающий спичечный коробок, хотя внутреннее его устройство будет подчинено правилам симметрии именно куба. Если начать раскалывать сформировавшийся  «коробок», то при аккуратной и умелой работе получим мелкие кубики. В случае, когда в процессе роста кристалла, поток рассола остановить и создать условия изотропной среды, наш  «коробок» при  дальнейшем росте кристалла постепенно превратится в куб.
    И последнее, что мы отметим у В.И.Вернадского, – это ожидание у пространства, в котором возникла и развивается биосфера, большего числа состояний, чем то, которое нам известно – правое и левое. В одном из писем Б.Л.Личкову, которое уже упоминалось, он писал следующее:
«Основным является особое состояние пространства, занятое живым организмом, которое выражается для нас в существовании правизны и левизны, названное (неудачно) диссимметрией  Пастером. Состояний пространства может быть несколько ( ? – не доказано, но два есть) ...» [Москва, 15 ноября 1936 г.].
     И, наконец, ещё раз сошлёмся на гениальную интуицию Л.Пастера – он осознавал открытую им диссиметрию как главное для жизни явление и понимал, что оно имеет космический размах. При этом он, что особенно подчёркивал В.И.Вернадский, опирался на опыт и наблюдения.