В доме том

Дом в котором мы жили, население нашего маленького города с презрением называло: "Гулагом". Райончик как говорится: "не тот", да и многие строения напоминали жилища узников. Огромный длинный барак, сколоченный из досок, был серым пятном среди обильной зелени маленького сквера, в новом строящемся микрорайоне. Но как не крути-это был мой дом. Наш дом. Соседей было мало, и за короткий промежуток временем мы стали как одна большая семья. Как и во многих других семьях не обошлось и без "урода" и имя ему, а точнее Ей, было -Лада Гавриловна.
После развала Советского союза, она продала свой дом в Тарасовке что на Украине и переехала сюда. Оформила гражданство, нашла дешевую крышу над головой, а теперь сводила концы с концами на жалкую пенсию. Не пойму, то ли от низкого пособия по старости, то ли от возрастного маразма, или же от насильственной смены власти в некогда большой стране, но в свои шестьдесят, она яро ненавидела детей и мужчин. При том при всём, что сама без мужа и ребёнка. Учитывая, что я был ещё совсем юным мальчуганом, а сверстников в том доме не было, все камни с Ее стороны летели в мой огород. Так и хотелось ответить на Ее беспочвенные упреки: "Да заткнись ты карга старая!" Но мне бы потом влетело от родителей. Ведь они всю жизнь мне вдалбливали, что старших нужно слушаться и уважать. Не для того отец с матерью вкалывают сутки напролёт на заводе, чтобы их сын стал хамом и невеждой.

Папа в нашей семье был непререкаемым авторитетом. С ним у меня была тонкая невидимая связь, но крепкая и нерушимая, как это бывает у настоящих мужчин. Отца я больше уважал, чем боялся. Страх у меня вызывал лишь его армейский ремень. За существенную провинность его бляха оставляла на моих ягодицах две огромные, красные звезды. И все это благодаря Ладе Гавриловне. Стукачка. Чуть что сразу бежит к нам домой и тараторит как сорока: "Ваш сын то...", "Ваш сын это.." Вот стану по настоящему взрослым и никогда не буду таким скверным как эта старуха.

Другое дело Пётр Максимович. Монументальный дед, Ей Богу! Настоящий казак, Ветеран Великой Отечественной войны. Каждый год девятого мая, надев свои ордена и медали, он выглядит похлеще заморских супергероев. С другой стороны жалко его. Стольких людей потерял... Брат в 1944-м году погиб под Варшавой, а жена умерла от голода в блокадном Ленинграде я уже не говорю про друзей и соратников. И все же весь ужас пережитого не лишал его чувства юмора и безграничной доброты. Я никогда не проходил мимо него не поздоровавшись, а он свою очередь подзывал меня к себе и угощал конфетами.
-Эй чекист!-так он меня называл-Поди-ка сюда! Ну как дела в школе? Хорошо учишься?
-Да Пётр Максимович. Сегодня даже пятёрку получил по арифметике.
-Молодец! Держи леденцы. Только не налегай, не то останешься без зубов как я.
-Вы тоже любили сладкое?
-Конечно! Не любил лишь зубников, теперь вон... Сам видишь-с некой досадой произнёс он- В арифметике говоришь силён? Ну-ка, посчитай сколько у меня зубов-сказал он широко разинув рот.
-Раз... Два...Три...Четыре...Пять. У вас пять зубов Петр Максимович.
-Да четыре там чекист. Четыре. Пятый это леденец. Ещё позавчера застрял. Никак не рассосётся.
И мы хором засмеялись. Весёлый дед.
-Малец, ты это... Скажи Айнуре чтобы сегодня не приходила. У меня ещё пол кастрюли борща осталось.
-Хорошо дедушка
-Ну давай, беги.

Подходя к двери Айнуры, я уже слышал запах крепкого чая с бергамотом и только только испечённого яблочного пирога. Не спешу стучать в дверь, наслаждаясь этим калейдоскопом благоуханий. Я был более чем уверен что Айнура угостит меня пирогом, нальёт горячего чаю, научит нескольким азербайджанским словам... Останавливало лишь предвкушение. Чем быстрее я постучу в дверь и сообщу о просьбе Петра Максимовича, тем быстрее закончится пирог и чай, а добавки просить как-то совесть не позволяет. Пожалуй это одна из немногих женщин которой стоило бы вручить медаль за отвагу, стойкость и терпение. Ее муж Вахит три года назад попал в автокатастрофу, с тех пор он прикован к постели. За все это время она ни разу не отходила от него, ни на шаг. Кормила с ложечки, переворачивала с боку на бок и периодически растирала влажным полотенцем. Любовь этой женщины не имела рамок и границ. Пособия Вахита по инвалидности, едва хватало на оплату жилья и покупку лекарств. Айнура лишний раз даже не посылала меня за хлебом (что я обычно с радостью делал), чтобы в семье оставалась хоть какая-то копейка. И без того она делала очень вкусные лепешки. Делов то всего... Мука, вода, да соль, но загадкой для меня оставался их вздутый вид. Похожие на воздушные шарики, они доставляли мне истинное удовольствие, когда Айнура давала мне спичку и говорила: "-Ну-ка, Маратик ткни его хорошенько." И оттуда клубился горячий белый пар. Перетыкав дюжину лепёшек, они начинали приобретать свой первозданный вид, но все же оставались чертовски аппетитными. Так и провел бы весь вечер, отрывая ломтики и макая их в холодную аджику. Вкуснятина.

Стучу в дверь и не дожидаясь пока Айнура подойдёт и спросит: "Кто там?", открываю и вхожу без спросу. Дверь в их комнату всегда была открыта. Даже ночью. Потому, что взять по большому счёту было нечего. Все жили бедно и никто друг другу не завидовал.
-А, это ты Марат? Ну заходи. Я как раз пирог испекла, да и чай давно заварился.
-Я это... зачем пришёл...
-Ты пока сходи с дядей Вахитом поздоровайся., а я кипяточек нам налью. Тебе сколько ложек сахара? Три?
И тут я замешкался, думая то о Вахите, то о просьбе Петра Максимовича. Только бы не вылетело из головы. В этом плане я был очень рассеянный. Как говорится: "В одно ухо влетело, в другое вылетело". Раньше ведь не понимал этого выражения, которое мне постоянно повторяли родители и учителя. И когда меня о чем-то просили, то закрепляли эту просьбу словами: "Только не забудь", и я бежал прикрыв ладошкой левое ухо. А вдруг вылетит. И добежав понимал, что прикрывать надо было не только ухо. Вылетело, а откуда не пойму. Потом начал рисовать крестик на руке. "Теперь то уж точно не забуду", но вечером уже стоял перед зеркалом и думал: "Лучше бы я его на лбу себе нарисовал"
Из пелены моей задумчивости, в которую я уходил все глубже и глубже, меня вытащила хозяйка дома.
-Маратик, ты не выспался?
-Что? Да, да... Три.
И Айнура громко расхохоталась.
-Точно не выспался.

Вахит лежал неподвижно в спальне, чьи окна были плотно зашторены занавесками. Он практически слился с плоскостью кровати. Даже тиканье настенных часов звучало громче, чем его дыхание. Дышит он или нет, можно было понять лишь по изредка приподнимающемуся одеялу. Лишний раз не разговаривал потому, что это причиняло ему сильную боль. Врачи говорят это хорошо., есть шансы на частичное выздоровление. Поэтому на вопросы он отвечал глазами. Моргнул один раз-значит "Да", отвёл взгляд в сторону, значит "Нет". Все просто, как дважды два. Айнура никогда не подходила к нему хмурая., всегда улыбалась. Спрашивала удобно ли ему, может что хочет... Уже второй раз перечитывала двухтомник "Дон Кихота", рассказывала анекдоты из свежей прессы и байки которыми закидывали её соседи. Я последовал её примеру, натянул по шире улыбку и подошёл к Вахиту.
-Здравствуйте-тихонько произнёс я и этот шёпот, эхом разлетелся по комнате.
Вахит ещё некоторое время лежал, уставившись в потолок, только потом медленно стал переводить взгляд на меня. Он это делал с таким трудом, что на миг мне показалось будто после Айнуры это было единственным светлым пятном в его жизни-побелённый известью потолок.
-...знаете-продолжил я робко-мне по правде говоря нечего вам рассказать, зашёл лишь поздороваться и спросить хорошо ли вы себя чувствуете? На что Вахит одобрительно моргнул. "Ну не сидеть же вот так в оглушающем молчании рядом с неподвижным человеком". Я как можно сильнее напряг свой мозг и вспомнил один случай:
-Представляете? В прошлом месяце, возвращаясь со школы, с моим другом Вовкой Буравиным, мы увидели парня стреляющего из рогатки по голубям. Он сперва их подкармливал семечками, а когда они соберутся в кучу, в ничего не подозревающих птиц, с огромной скоростью влетал камень, сбивая одного за другим наповал. Вовка, который был старше меня на два года, подбежал к этому парню, двинул его со всей силы портфелем по голове и забрал рогатку.
-Ты что делаешь дурак?! Им ведь больно!-крикнул на него Вова. А парень лишь схватился за голову, резко подорвал с земли шапку и побежал домой весь в слезах.
-Ну скажи-говорит мне он-разве эти птицы в чем-то виноваты? Может у них семья, дети, а он... Ух попадись мне ещё раз и я за себя не отвечаю!-сказал Вовка и поломал на две части рогатку.
-И все это ради забавы. Может у него нет друзей?-спросил я
-Да кто с таким дружить будет? А если его точно так же, ради забавы?
-Согласен, не из приятных...
-То-то же.
-Вов, а может заберём одного домой, а? Накормим, выходим. Доделаем доброе дело до конца... Я буду каждый день чистить ему семечки, поить водой. Вдруг поправится.
 На что Вовка положительно кивнул
-Можно. Этим то уже не помочь, а вон тот ещё крылом дёргает. Борется-сказал он разглядывая месиво из птиц.
Так мы его и подобрали. Я аккуратно завернул его в куртку и принёс домой.

Голубя, которого мы с Вовкой принесли, назвали Говоруном. Как ту мифическую птицу из мультфильма: "Тайна третьей планеты." Последняя из своего вида, с протезным крылом. Жил Говорун в картонной коробке от зари до зари, а я кормил его чищенными семечками и поил дождевой водой, которую собирал в банку. Иногда даже обделял себя. Мама мне давала на завтрак песочное печенье, а я крошил его Говоруну. Ему то нужнее.
-И представляете дядя Вахит, он выкарабкался. Лежал долгое время с вытянутым крылом, а в конце осени улетел, но через несколько дней прилетел снова. Теперь он наш с Вовкой лучший друг. Часто нас навещает и даже даёт взять себя на руки.
Вахит только улыбнулся, а после того как он моргнул, я увидел как с уголка его глаз потекла слеза. Почему? Не знаю. История то вроде со счастливым концом, о борьбе добра со злом, о дружбе и сострадании... Он медленно отвёл голову в сторону и уставился на зашторенное окно. Затем на меня и снова на окно и я понял что ему не хватает солнечного света. Я встал, раскинул по сторонам занавески из плотной ткани и темную комнату Вахита, словно сверкающий меч, пронзил дневной свет. Он будто бы кричал: "Ну неужели!", "Наконец-то!" "Солнце."
Нашу с Вахитом идиллию, зовом из кухни нарушила Айнура
-Маратиииик, чай остывает!
-Ну что ж дядя Вахит, я пошёл. Возможно в следующий раз расскажу вам более веселую историю и вы не будете плакать.
Но следующего раза не было. В эту ночь Вахит уснул и больше никогда не проснулся.

В то утро я подскочил с кровати от леденящего душу, женского крика. Все соседи сбегались в квартиру Касумовых, вызывали скорую, бегали, суетились, но было уже поздно. 6:34 утра. Это время отпечаталось в моей памяти на всю оставшуюся жизнь. Я понял что дяди Вахита не стало, по голосу Айнуры. Ее плач перемешивался с какими-то азербайджанскими словами, которые я ещё не успел выучить. И в одном моменте мне стало так холодно, что несмотря на трагическую ситуацию, я укрылся одеялом ещё сильнее. Со всей силы зажмурил глаза и закрыл уши, пока скорая не увезла их в больницу. Было страшно и я этого не скрываю. Но больше всего меня переполняло чувство жалости по отношению к женщине, которая отдала ему часть своей души.
Вахита, по мусульманским традициям, похоронили на следующий, день до полудня. Тогда я был еще совсем юным чтобы полностью осознавать происходящее, но всеми фибрами своего организма разделял с Айнурой боль утраты. С того момента наш дом замолчал. Лишь отдельные, ничего не значащие шумы такие как: скрип исхудалых полов, треск дров в печи или звук протекающего крана, нарушали его безмолвную скорбь.

Только спустя пол года я впервые увидел еле заметную улыбку на лице Айнуры.
В пустующую комнату, что была по соседству с нашей, переехала молодая пара. Виталий Порохов со своей беременей женой Светланой, которая вот-вот должна была родить. Айнура гладила её живот и чувствовала как оттуда толкается младенец и ей это доставляло огромное удовольствие. Мы быстро подружились и пополнение в нашем доме лишь вдохнуло в него новую жизнь.
Виталий был потомственным военнослужащим. Дед воевал против фашистов, отец в Афганистане, а сам он около двух лет пробыл в Чечне, но после нескольких ранений и контузии был награждён и комиссован. Он никогда не любил рассказывать о войне, был всегда молчалив, скромен и слегка заикался, но после двух бутылок водки, на пару с Петром Максимовичем, заикание куда-то исчезало. Виталий становился общительным и много шутил. Говорит: "Водка-это лучший логопед. Главное не п-п-переусердствовать".
К тому же он охотно рассказывал истории своего отца и деда и тем самым быстро нашёл общий язык с ветераном, который на много лет был его старше.

Особенно тяжелым временем года для нас была зима. Отопление в комнатах было печным, а туалет и кран для умывания находились на улице. Никто не жил здесь в свою выгоду. Каждый друг другу помогал заготавливать дрова, расчищать снег на порожках и носить вёдра с водой. Тем более впереди был самый долгожданный праздник, а значит и большие хлопоты. Подходил к концу 1994 год и за пару дней до встречи Нового года к нам в гости приехал друг отца по имени Тимур, но все его почему-то называли Аликом.

Алик работал в милиции и был частым гостем в нашей семье. Всегда ходил в форме и с автоматом наперевес. Я практически никогда его не видел в обычной, повседневной одежде (так сказать "по гражданке"). Раньше он спокойно заходил к нам в дом, оставлял автомат в углу комнаты и они с отцом садились тихо-мирно выпивать. Но на протяжении вот уже нескольких лет он больше не оставляет оружие без присмотра, а темой их застольных обсуждений являюсь я.
Уже изрядно выпив начинался тот самый разговор который я слышал наверное сотни раз.
-Алик ты бы держал оружие ближе, а то кто его знает. Как говорят в народе: "Даже висящее на стене ружьё раз в год да стреляет."-сказал отец с ухмылкой глядя на меня.
-Точно подметил. Мы тогда чудом остались живы. За это нужно выпить...
Марат. Ты то хоть помнишь это?-спросил Алик и сам же ответил на свой вопрос.-Вряд ли. Ты был совсем маленький.
-Ну я что-то припоминаю...
-Ты слышал Азамат? Он "что-то" припоминает. Да нам трусы пришлось менять от того, что мы не на шутку обделались. Тебе было около пяти лет, когда мы так же с твоим отцом сидели и коротали вечер. Ты взял автомат, стоявший в углу и направил на нас. Мы тебя не долго уговаривали опустить ствол, но за это время чертовски перепугались. Только потом выяснилось, что оружие было на предохранителе...
-Алик, видел бы ты свои глаза
-Ой Азамат будто ты был спокоен как удав.
-Нет, но ведь именно я уговорил его отдать автомат.
-Не мудрено, ведь это твой сын. Кого ему слушаться как не тебя.
-Верно.
Алик всегда сидел у нас до поздна и мы никогда не были против. Ведь он был ярким пятном среди серой бытовухи обыденных дней.

Ночь.
Время когда каждый остаётся на единые со своими мыслями, укрывая их в тени языков костра. Звенящая в ушах тишина, переплетающаяся с треском лёгкого мороза под подошвой ботинок. Природа одета в белоснежное платье, а небо затянуто серой пеленой с медным отливом от заходящего за горизонт солнца. Зима в этом году мягкая и благосклонная. Не колет пальцы холодом и не обдувает ледяным ветром. Декабрь в этих краях всегда такой, правда до наступления "Крещенских морозов". Алик уехал буквально пять минут назад, а отец остался во дворе, докуривая сигарету. Затем он взял меня под плечо и мы пошли домой на запах маминого чая.

После этого события той ночи развивались стремительно. Около трёх часов утра я проснулся от звука разбившегося стекла. На каждом окне были чугунные решетки и Пётр Максимович с топором в руке бежал вдоль дома, разбивая соседские окна, с криками: "Пожар! Пожар!". Мама подскочила молниеносно. В полудреме ей на мгновение показалось, что горит уличный туалет сколоченный из досок, но выйдя на улицу её опасения подтвердились. Крыша нашего дома полыхала как факел. Она забежала домой, подняла меня с кровати и судорожно начала будить отца.
-Алкес просыпайся мы горим! Вставай! Выноси вещи!
С огромным трудом после вчерашней посиделки, отец все же нашёл в себе силы встать и буквально через несколько секунд был уже одет.
-Так. Спокойно. Пока я выношу вещи оденьтесь с Маратом потеплее и отойдите от дома на безопасное расстояние. Только быстрее! Быстрее!
Пока мы ждали пожарную бригаду, жители дома пытались потушить пожар собственноручно., из вёдер. В том числе мой отец. Они с Виталием помогали выбраться из задымлённого дома более пожилым людям, вытаскивая из их комнат вещи и бытовую технику. Тем временем мама дрожащими руками пыталась меня одеть и обуть. Она успела завязать мне пуговицу на штанах, схватила за руку и как только мы переступили порог нашей комнаты, обвалился потолок. Именно в том месте где я стоял. Секундой бы позже и кто его знает...
Я же спросонья ничего не понимал. Вокруг хаос, крики, беготня по коридору. Вой пожарных сирен лишь добавил суеты, а я стоял и смотрел как догорает наш дом. Меньше чем за пару часов. До тла. Пожар потушили лишь к утру. Сгорело всё, но слава Богу все живы. По крайней мере наша семья лишилась всего. Мама вышла в одной кофте, юбке и калошах. И проходила в этой одежде несколько месяцев, пока мы ютились у знакомых и родственников.

Весна.
Это время года у меня всегда ассоциировалось с чем-то неподъёмным и прекрасным. На улицах всё ещё зимняя слякоть, но уже нет гололёда, да и морозы позади. В воздухе витает тёплый запах марта. Деревья приобретают другой оттенок, где-то местами пробивается зелень трав, а вдалеке щебечут птицы, посвящая серенаду пробуждающейся природе. Я уже взрослый чтобы верить в Деда Мороза, но не настолько чтобы перестать верить в чудо. И весна, являясь преображённым обликом Мира, подарила нам это чудо. Конечно я не могу не поблагодарить за это небезразличных людей. Мама (которую на первый взгляд спутали бы с бездомной попрошайкой), явилась в городскую администрацию чтобы пояснить чиновникам нашу проблему и уже в первых числах марта мы и все погорельцы того злополучного барака жили в новых квартирах, нового дома.

Каждый из нас что-то или кого-то терял, но наверное на небе есть нечто большее чем из плоти и крови, дергающее за ниточки человеческих судеб. И лишаясь чего-то на первый взгляд дорогого, мы со временем получаем то, чем дорожим ещё больше.

Наверное вы хотите знать чем всё закончилось?
Лада Гавриловна сошлась с Петром Максимовичем и превратилась из вредной старухи в милую бабушку. Айнура стала печь на дому пироги и очень неплохо на этом зарабатывать. Алика повысили по службе. У Виталия и Светланы родился мальчик и его назвали в честь ветерана-Петром. Ну, а у меня появилась на свет сестра.

...Новый дом-это новая глава жизни.

02.05.3017.                Майкоп