Рижские каникулы

Задержка рейса Рига – Москва до шести утра… Вот поэтому и нечего самолетами летать: воздушные мосты и всякие прочие турбулентности – они, знаете ли, совсем не рельсы в два ряда. А поезд латвийских железных дорог чистенький, туалет, естественно – био, на полу коврик, символизирующий балтийский янтарь. При виде этого коврика мне вспомнился поезд Москва – Новокузнецк, который по четным или по нечетным датам с Казанского вокзала отправляется и трое суток колесит по просторам страны нашей необъятной. А туалет в этом поезде представляет собой дырку в полу. Да-да, в то время, как наши космические корабли бороздят просторы Вселенной, а объем финансирования проектов «Роснано» составляет более 186 ярдов рублей... Я вот думаю, что профессор Преображенский всё же был неправ: разруха, она – в клозетах. И начинается она в клозетах российских железных дорог… 
Впрочем, вернемся в несущийся к Рижскому взморью поезд. В нем разрухи никогда не было, напротив, проводница, которая прямо как в песне Владимира Кузьмина «Пока не пришёл понедельник» важна, интеллигентна и подает чай «Hyleys». Я специально отыскал такой чай в московском супермаркете и купил сразу две пачки, но, увы, почему-то удовольствие от домашнего чаепития не шло ни какое сравнение с удовольствием, испытанным в поезде. Может быть, от того, что никто не просил за услуги подарков и денег: чай в поезде предлагают абсолютно бесплатно. И пусть песня посвящена поездке в поезде «Красная стрела», а не Москва – Рига. На «Стреле» автору тоже доводилось ездить, и самым сильным его впечатлением стала грянувшая по прибытию поезда на Ленинградский вокзал песня Газманова «Москва, звонят колокола! ». Почему именно она, а не «Пока не пришёл понедельник» спросить следует, видимо, у бывшего мэра Москвы… 
И вновь возвращаемся в наш поезд: кроме проводниц, в нем интеллигентны даже собаки таможенников: по крайней мере, лично меня они, предварительно обнюхав, постоянно норовят лизнуть. 
По приезду в Ригу у меня есть традиция. У некоторых вот есть традиция 31 декабря ходить в баню. А у меня такая: сразу после поезда зайти в небольшую вокзальную кафушку, чтобы выпить там кружку местного пива, закусив его бутербродом с килькой. Местное пиво весьма отменно, но в данном случае дело не в нем, а в бутерброде: на ломтике вкуснейшего хлеба «Рудзу майзе», намазанном сливочном маслом, лежат посыпанное зеленым луком филе свежепросольной кильки, к которой еще добавлена долька вареного яйца. 
Существует миф, будто бы в Прибалтике по-русски не разговаривают принципиально. Да полноте, я, соблюдая в вокзальном кафе традиции, столько интересных диалогов на великом и могучем услышал! Вы только не подумайте, что я подслушивал, ну, или через плечо заглядывал, читая чужие смс-сообщения. Просто кафе очень небольшое, столики рядом и волей-неволей слышишь почти все разговоры, ведущиеся соседями. Вот, к примеру, один из них, состоявшийся между двумя девушками лет так тридцать-тридцать пять и весом этак девяносто-сто килограмм каждая. Одна другой и говорит: 
– Мне не нужна любовь, не нужны отношения. Я хочу легкого флирта! 
Я хотел было сказать: 
– В Вашем весе последствия даже легкого флирта могут быть весьма тяжелыми! – но потом промолчал. Я ж все-таки тут иностранец, надо себя сдерживать… 
Продолжая цитировать Владимира Кузьмина: «На Рижском взморье воздух свеж, там бродит ветер моих надежд», еду в Юрмалу, которая как географическое наименование, появилась лишь в 1959 году. До того времени районы Дзинтари, Майори и прочие Дубулти так и назывались – Рижским взморьем. На улице Йомас меня встречает банда толстых черных котов. Уверовав в полное отсутствие языковых барьеров, пытаюсь подозвать одного из них стандартным кисканьем, на которое он абсолютно не реагирует. Вспомнив, что Рижское взморье все-таки заграница, бросаю интернациональный клич «Кили-кили! ». Услышав призыв, кот-русофоб с хвостом, задранным трубой, бежит ко мне со всех ног и начинает об меня тереться. Приходится зайти в ближайший магазинчик и купить ему угощение, отведав которого животное с достоинством провожает меня прямо до гостиницы. У самого входа кот, видимо, читавший «Мастера и Маргариту» и опасаясь криков на ресепшн «Котам нельзя! С котами нельзя! Брысь! » дисциплинированно и деликатно отходит в сторону, всем своим видом показывая, что будет ждать меня завтра в это же время на этом же месте… 
Следующим утром, арендовав велосипед, неспешно качусь вдоль песчаного берега по самой линии прибоя. Некоторые участки побережья совершено пустынны. Впрочем, а разве не за этим я сюда ехал? Чтобы вздохнуть полной грудью смешанного с сосновым ароматом свежего балтийского воздуха. А, как известно, чем меньше народу – тем больше кислороду, значит, оснований быть недовольным у меня нет... 
Впрочем, изредка встречающиеся люди меня не раздражают, напротив, я даже рад, что не один-одинёшенек на балтийском берегу. Кто-то из отдыхающих создает из песка буквально произведение искусства. Замок из песка принято считать чем-то эфемерно-иллюзорным, но в эту скульптуру вложено столько труда, что она просто обязана простоять долго… 
Возле гостиницы дедушка-рыбак кормит свежим уловом котов: я, родом из Мурманска, не большой специалист в балтийской ихтиофауне: на вид это то ли салака, то ли корюшка. Рядом расхаживают вороны. Один кот зазевался, и ворона, ловко выхватив рыбешку из-под носа незадачливого едока, хлопая крыльями, взымает вверх. Кот делает попытку поймать птицу лапой, но как-то неуверенно, скорее обозначая хватательное движение, чтобы над ним не потешались. Со стороны это выглядит как прощание с вороной и ее добычей, и мы с рыбаком дружно смеемся. Велопрогулка на свежем воздухе и зрелище кошачьего пикника пробуждают во мне зверский аппетит, и я иду в кафе. Народу в нем немного. У камина дремлет здоровенный рыжий кот. Делаю заказ: кот, услышав мой выбор, пробуждается, потягиваясь, подходит ко мне, и одним прыжком устраивается на моих коленях. Я, оторопев, просто ничего не могу сказать от такой наглости. Рыжик, свернувшись клубочком, продолжает лежать на коленях, пока я пью пиво, и распрямляется, когда приносят мясо. Он бесцеремонно тянет свою когтистую лапу прямо к тарелке. Делать нечего, с одной стороны, еще древние римляне советовали разделить обед с другом, с другой, один из бывших министров финансов ныне покойный Александр Лившиц утверждал «Делиться надо! », потому угощаю наглеца эскалопом. Потом долго глажу его, он мурчит и не хочет уходить, но все хорошее заканчивается… 
Возвращаясь в гостиницу, вспоминаю про вчерашнего знакомца, покупаю пакетик корма и не зря. Кот ждет меня именно в том месте, где вчера мы с ним расстались. Кладу еду и пытаюсь его погладить. Однако знакомец, обнюхав мою руку, вдруг раздраженно царапает ее и чуть, не до крови, но все же прикусывает: всё ясно, любители Булгакова и эскалопов оказались кошками…Корм, впрочем, приревновавшая представительница семейства кошачьих съедает и обиженно уходит, даже не взглянув на меня… 
Поднимаюсь в номер, в котором меня ждет разочарование. Не зря говорят: грешно смеяться над чужой бедой. За неимением холодильника я убрал на балкон купленное на рынке в Риге копченое сало. При входе в один из здоровенных торговых павильонов рынка, построенных еще до первой мировой войны и предназначавшихся изначально для хранения дирижаблей, стояли бабульки-торговки с коробками, ничем не отличающиеся от своих московских сосестёр. Вот только содержимое коробок меня несколько удивило: если в Москве там чаще всего находятся носки и почему-то котята, то в Риге коробки были наполнены бюстгальтерами самых разнообразных расцветок. Я не особо разбираюсь в женских размерах, особенно белья, но уверен, что Лена Широглазова смогла бы из предлагаемого себе подобрать пару экземпляров. 
Впрочем, про потерю. По двум причинам я был уверен, что похитительницей оказалась чайка. Во-первых, если бы некий злоумышленник, польстившийся на чудный аромат, и залез на мой балкон, то похищенной наверняка оказалась и пара банок пива, но оно осталось нетронутым. Во-вторых, чайка крутилась возле балкона с самого утра, нахально садилась на перила и вообще проявляла неподдельный интерес к пакету с салом. В наивной надежде предотвратить кражу, я вынес на балкон стул и привязал пакет с салом к его ножке, но увы: в большом полиэтиленовом пакете зияла дыра, а его содержимое бесследно исчезло… 
Сначала я, конечно, расстроился. Потом, вспомнив, что копченое сало вредно для поджелудочной железы, стал успокаиваться. А немного погодя, представив, как члены ОПГ- организованной пернатой группы: ворон Джон, чайка Майка и воробей Матвей сдают натыренное за день в воровской общак, и вовсе заулыбался. 
Так что, смело поезжайте в Ригу: слухи о предвзятом отношении к русским сильно преувеличены, только помните старую народную мудрость: «Тиха рижская ночь, но сало надо перепрятать! »…