Л. Леонидов-Как мы снимали Ленина

Л. Леонидов

               КАК МЫ СНИМАЛИ ЛЕНИНА

По вопросу об отношении Владимира Ильича к съёмкам, Н.К. Крупская указывает, что Вл. Ильич не любил сниматься, но, по её точным словам, "подчинялся горькой необходимости". Внешне, однако, Владимир Ильич перед съёмщиками не выявлял какой-либо досады, нетерпения, неудовольствия, и добродушно подчинялся этой "горькой необходимости", - пишет Г. Болтянский в книге "Ленин и кино".
Не спорю: быть может, для Вл. Ильича съёмка и была "горькою необходимостью", но замечательно, что за все прошедшие годы В.И. не давал нам этого почувствовать ни одним словом, ни одним движением.
Я говорю о конце 1918, 19 и 20 годов, о том периоде, когда Вл. Ильич был так обременён и перегружен огромной государственной работой.
Съёмка обычно приурочивалась к каким-нибудь большим событиям, как, например, партсъезд или конгресс Коминтерна, и если вспомнить, что в эти моменты мы успешно для себя - изредка, конечно - отвлекали внимание Вл. Ильича для фотографирования, то становится особенно ценным и незабываемым чуткое отношение В.И. к труду "даже" фоторепортёра, чего, увы, и до сих пор нельзя сказать о других вождях и ответственных работниках.
Товарищам, снимающим на партсъездах, съездах Советов и конгрессах, известно, как трудно, например, заснять тов. Зиновьева, как не уговорить на съёмку тов. Сталина или тов. Бухарина.

                ***

В начале 1919 г. в "Центропечать", где я заведовал фото-отделом, утром прибыл Вл. Ильич для записи граммофонных речей. Дождавшись окончания записи, я обратился к В.И. с просьбой сняться у рупора. Вл. Ильич охотно согласился.
Через два часа после этого заведовавший "Центропечатью" тов. Б. Малкин по дороге в Кремль завёз Вл. Ильичу законченную фотографию с этого снимка. В.И. был удивлён быстротой выполнения и доволен.
В то же утро Вл. Ильич не отказался сняться в группе сотрудников, записывавших его речи для граммофона, несмотря на то, что каждая минута у В.И. была рассчитана.
Во время съёмки, пока я усаживал группу, произошло характеризующее Вл. Ильича объяснение с прибывшим из Берлина спецом-механиком граммофонных аппаратов.
Немец, гр. Кибарт, пожаловался Вл. Ильичу, что с ним нарушают договор: он должен был получать своё жалованье в иностранной валюте, а ему выдают "руссише папирбонен" (русскими бумажками).
 - Вы сами понимаете, герр Ленин, что я на эти бумажки ничего не могу купить!..
Вл. Ильич успокоил немца и тут же твёрдо внушил заведующему отделом:
 - Надо уметь выполнять договор с иностранцем. Немедленно урегулируйте этот вопрос в Наркомфине.
В тот же день немец, конечно, получил полное удовлетворение.
         
                ***

В том же 1919 году в Кремле, в Митрофаньевском зале, происходила новая запись речей Вл. Ильича.
Расставив аппарат и подготовив магний (было темно), я дожидался конца записи, во время которой В.И. пришёл в очень доброе настроение, случайно оговорившись в рупор.
Речь шла о революции в Венгрии. Вл. Ильич начинает:
 - Когда я по радио говорил с тов. "Радио" (повторяет) - "Радио-Кун" (вместо "Бела-Кун") - и тут же сам расхохотался вовсю...
Воск воспринял и "Радио-Кун", и добрый хохоток Вл. Ильича.
Заведующий записью тов. Бронштейн прервал запись и предложил:
 - Владимир Ильич, хотите послушать, что Вы сказали? - Затем он поставил мембрану. Воск точно передавал голос, смех и "Радио-Куна".
 - Это удивительно! - сказал Вл. Ильич: - Я в первый раз слышу свой собственный голос. Впечатление такое, что говорит не то еврей, не то француз.
И Вл. Ильич продолжал добро посмеиваться. Как известно, В.И. выговаривал, грассируя букву "р".
Я воспользовался хорошим настроением Вл. Ильича и попросил его сняться. Каракулевая шапка у него была надвинута на лоб, пальто накинуто на плечи; усталое, бледное лицо.
 - Я простужен, - ответил он. - Здесь холодно, я пальто снять не могу. Давайте уже в другой раз.
Я не повторил своей просьбы, не настаивал, но, очевидно, изумительно чуткий Ильич заметил огорчение, невольно отразившееся на моём лице, и тут же сказал:
 - Ну, хорошо! В пальто хотите? Снимайте, только недолго.
И надев пальто в рукава, В.И. поправил шапку.
Я наскоро, волнуясь, чтобы не задержать Вл. Ильича, сделал снимок. Проявил. Выражение лица В.И. получилось немного суровое, совсем не характерное для его, всегда удивлённо-добродушного на фотографии, лица.
Этот снимок впоследствии получил большое распространение.

                ***

И до и после этого я снимал Вл. Ильича в различные моменты. В одном из снимков группы делегатов IX съезда РКП - В.И. улыбается. Хорошее выражение.
Затем - съёмка в Кремле. Март 1920 г. Вечерело. Накрапывал дождь. Звонок из секретариата ЦК партии: "Приезжайте снимать". Машина. Через 6 минут я был в Кремле, на лестнице здания ВЦИК, перед группой товарищей, вернувшихся с подавления Кронштадтского мятежа. Вл. Ильич стоял среди товарищей, нежно заглядывал в глаза рядом с ним стоявшему делегату, раненому в Кронштадте и сплошь перевязанному, и о чём-то с ним беседовал.
В.И. терпеливо ожидал, покуда кто-то побежал наверх, в зал заседаний, за задержавшимися Л.Д. Троцким и другими товарищами. Снимок был сделан. Пока товарищи интересовались и осведомлялись у меня, как получить снимок, В.И., попрощавшись со всеми за руку, быстро удалился к себе.

Вспоминаю ещё один момент. В день похорон Я.М. Свердлова, вечером, происходило открытие IX съезда РКП. Все находились в подавленном состоянии. Вл. Ильич и другие товарищи очень устали. Было неловко даже заговаривать о съёмке. Однако профессиональное чувство одержало во мне верх над другими чувствами.
Без всякой надежды на успех, я в перерыве робко попросил у Вл. Ильича разрешения снять президиум, тогда очень полно представленный ленинским ядром (человек 20). Я был поражён мягким тоном В.И., с каким он ответил:
 - Товарищ, сейчас нельзя, в конце заседания можете снять.
Так я и сделал.

                ***

До сих пор я касался тех моментов, когда мне посчастливилось в моей фотографической работе непосредственно соприкасаться с Вл. Ильичом и снимать, осведомляя его об этом заранее.
На улице же, на Красной и других площадях, во время торжеств и годовщин, мы всегда стремились сделать съёмку для Вл. Ильича и других товарищей незаметной. Полнота картины, естественность положений и поз, разумеется, от этого очень выигрывали.
Из снимков В.И. Ленина в кабинете популярны: бюст В.И. - снимок М.С. Наппельбаума (1917 г.) и "Ильич за Правдой" - П. Оцупа.
Из наружных съёмок Вл. Ильича, хранящихся в Институте Ленина, представляют огромный исторический интерес работы ряда московских товарищей.
Особо надо отметить работы лучшего художника фоторепортёра - покойного А.И. Савельева. Очень много и добросовестно поработали и оставили прекрасные негативы тт. В.А. Быстров (покойный), Г.П. Гольдштейн, Н. Алексеев, К. Кузнецов, П. Усов и В. Лобода, а также ленинградские тт. Я.В. Штейнберг и бр. Булла.
Вместе с постоянной горечью и печалью, что Ильича уже нет с нами, мы, фотографы, счастливы, что судьба нас так близко сталкивала с нашим вождём, с великим Лениным.

                ***

"Речь В.И. Ленина на Свердловской площади в день отправки войск на польский фронт", сделанного 5 мая 1920 года Л. Леонидовым.

Об этом снимке Г. Болтянский, ошибочно приписавший его Гольдштейну, говорит:
"Фигура Ильича, изогнувшегося в волевом порыве, и общий план чётко вырисовывают грозность момента и передают повышенное настроение находящимся там, где-то за трибуной, масс. Что-то подъёмное и сильное в этой фотографии-картине. Это - поистине художественная картина, через документальность фотографии, порождающая необычайно ярко всю драматичность момента. Я не знаю ни одной художественной картины, где бы Ильич - вождь, грозный судья и разоблачитель империалистов, был бы так выявлен, как в этой фотографии".