5. 10. 17

ты знал, что розы лучше всего подходят для того, чтобы их сушили?

девушка с чернилами на руках и волосах рассказывала как-то об этом. она говорила, что с самыми лучшими бывшими людьми так же: они самые прекрасные цветы твоего серого сада - сада воспоминаний и пережитков -, самые гордые и величественные, но увековеченные в прошлом.

чернильная плесень - её любимое словосочетание. она придумала его много зим назад, ведь её дневники исписаны от корки до корки попытками понять этот странный мир. она рисует травы, прорастающие на поверхности черепов; из ран на её теле виднеются лозы вьюна. она рисует улыбки, в которых каждый клык как самый острый шип крыжовника. она рисует глаза, чтобы победить свою паранойю. говорит с собой о водосточных трубах, дабы не слышать фантомные голоса социума. она боится людей в радиусе пяти метров, и тянется к чему-то далекому, находящемуся на другой стороне глобуса.

она набирает неизвестные номера и просит послушать её песни. голоса в трубке казались нереальными для неё, она не боялась обиды и яда. она вообще ничего не боялась, набирая после заката цифры за цифрами. но теперь она боится стучатся в чужие дома, ведь у неё появился свой. она не верила, что живот может крутить не только от волнения публичного ответа в колледже, но твой голос открыл ей новый градус. баритон пробирался в её сознание своими историями, затмевая все звуки, которые она бережно хранила в памяти. ты попросил её спеть, помнишь? ту песню из советского мультика про музыкантов без крыши, денег и обещаний. теперь это её любимая песня, которую она поёт в самые тёмные и холодные дни, дабы её сердце не переставало биться.

ты смотришь так печально не меня. думаешь, она страдала? страдает? но ведь ты не давал ей для этого повод. сколько раз она тебе звонила? три-четыре? ну, давай же, шевели шестерёнками! ты должен это помнить.

знаешь, она никогда не видела глаза тех, для кого пела. ведь в жизни она мышонок, забитый и бесшумный. она не могла выдавить из себя короткий ответ консультанту в магазине, что уж говорить о песнях. она находила упокоение в диалогах, скользящих в сетях мобильных операторов, чтобы затем навсегда похоронить. она никогда не раскапывала могилы. она никогда не трогала сухие розы, раз и навсегда собрав из них гербарий. она никогда не перезванивала.

соприкосновение пальцев. эпителий терпко скользит по ладони, желая достигнуть вен на запястье. синие стебли запачканы. не задумывайся, это всего лишь чернила.

что ты видишь в этих кляксах?

а я вижу тебя перед собой. у тебя глаза такие горько шоколадные. так странно, я никогда не делала этого раньше.

ты улыбаешься.