Выращивание льна в Верхолалье

   В ещё недалеком прошлом выращивание льна было одним из основных занятий северных жителей и основной статьёй дохода.
   В Верхнелалье эта культура всегда была второй по значению после хлеба, но самой трудоемкой по затратам. Его тяжело производить, но легко хранить продолжительное время  и доставлять к месту продажи.  Сегодня производство льна могло бы быть спасением для села, если бы удалось наладить инфраструктуру для его производства.
   По воспоминаниям стариков, живших в 19 веке, мы сейчас знаем что Вилегодский и Верхолальский льны очень высоко ценились за границей, составляя конкуренцию Бельгийскому льну. Немного уступали Верхолальскому льну Папуловские и Учецкие льны. Принимая во внимание, что исторические материалы не дают указания на качество других льнов, лучших Вологодских, то можем сделать вывод об исключительности качества Вилегодско-верхолальского льнов. Мы по праву можем гордиться нашими предками. 
   Письменные записки нашего земляка Сапожникова Власия Васильевича показывают, что к концу 19 века Велико-Устюгские льны существенно потеряли в качестве в сравнении с Сольвычегодскими. Напомню, что граница между Устюгским и Сольвычегодским уездами проходила в 9 километрах от Повоста (ныне Верхнелалье) за деревней Наволок.
   Далее в тексте статьи использован фактический материал из «Обзора положения льноводства в Вологодской губернии», С-Петербург, 1903 года  с соответствующей тому времени терминологией, а также воспоминания жителя деревни Большое Стройково Токмакова Михаила Ивановича (1933-2015 г.г.), записки жителя Астафьевой горы Сапожникова Власия Васильевича (1897-196х г.г.).
   Велико-Устюгский уезд снабжал льнопрядильные фабрики в России высокими сортами волокна и в этом отношении занимает первое место. Особенным вниманием со стороны фабрикантов пользовались верхолальский и сухонский льны. В крестьянском хозяйстве Велико-Устюгского уезда лен играл  важную роль, составляя главную статью дохода: лен кормит и одевает, льном покрываются почти все денежные расходы. Тем не менее, льноводство заметно падает, благодаря тому, как заявляли крестьяне, что подсечных мест стало менее, что трудно достать дров для подсек, и что нет хороших семян.         
   Первые два обстоятельства вынуждают крестьян переходить от подсечного льноводства к полевому, но при существующих условиях, последнее не имеет перспектив.
   В публикациях современных исследователей темы производства льна зачастую можно увидеть термины обобщающие регионы возделывания льна по географическому принципу: нижнесухонский и нижнеюгский льны. Иногда в качестве одолжения упоминают Вилегодские льны, а уж совсем совестливые товарищи в скобочках укажут «а также по реке Лала Устюжского уезда», что не грамотно с исторической точки зрения. Река Лала по крайней мере в последние 400 лет относилась к Сольвычегодскому уезду (со второй половины 16 века).  А вот о Папуловских льнах вообще замалчивают. Ну, да ладно, пусть мы будем именоваться нижнесухонскими «инкогнитами».
   Первоисточником, которым пользуются исследователи является газета Вологодские губернские 1839 года за номером 19, 20. Автор этого газетного материала уточняет что лён такого же качества как Вилегодский разводится в ещё большем количестве около заштатного города Лальска, входившего в состав Устюжского уезда. Таким образом определялся регион Вилегодского льна от Виледи до Лальска, соединяющие их рекой Лалой.  На границе 19 и 20 веков приоритеты в качестве и количестве производства льна перешли к Верхолальским льнам.
   Качество льна Верхнелальского конкурировало с Вилегодским, Ещё в средине 19 века Вилегодский лён, скупавшийся испокон веков предпринимателями Строгановыми для торговли с заграницей, держал первое место по качеству. К концу века Строгановы сменили направление деятельности, Вилегодские льны перестали иметь такую популярность как прежде, начали постепенно терять качество. Верхнелальский и Папуловский льны достигли своего конкурента и начали превосходить.
   В обеих волостях, Верхне-Лальской и Папуловской,  лен сеют на подсеках и лишь в отдельных случаях на полях, когда почему-либо невозможно выжечь всех подсек. Подсеки (пальники) – участки леса с молодыми деревьями ольхи и березы (до 15 лет), используемые для выжигания подсечно-огневым способом с последующей обработкой сохой, бороной и посевом льна. На практике бывает, что для подсек используется обычный лес, предварительно вырубленный лес используют его далее в хозяйственной деятельности. С 40-х годов 20 века, когда в производстве начала применяться техника, от подсек отказались. В то же время в полях начали применяться минеральные удобрения, частично компенсируя недостатки метода.
   Высевают на двор от 2 до 7 пудов, иногда даже до 10 пудов; средним количеством на долю хозяина надо считать 4—5 пудов. Размеры льноводства зависят от качества почвы, количества земли, пригодной для подсек, и возможности достать дрова для выжигания последних. Местность как по реке Лале, так и по реке Лузе очень холмистая, неровная, с крутыми скатами. Почва в Верхолальском, Антипинском, Аникинском и Уческом обществах — подзолистая и суглинистая, в остальной части этого paйона преобладающей почвой является супесчаная или легкий суглинок с хрящем. Как полевая земля, так и места для подсек разделены между крестьянами и каждый пользуется точно определенным местом; таким образом, наблюдается некоторая правильность в пользовании подсеками, причем всякий порядочный хозяин бережет свои подсеки, считаясь с будущим. Места для подсек отводятся на окраинах полей, на выгоне или совсем вдали от деревни — на отдельных обрезках. В Верхолальском обществе они расположены за полями на склонах гор и представляют кустарник разных возрастов, чередующейся с пустыми или засеянными льном полянами.
   Подсеки для посева льна подготовляются следующим образом. Кустарник в возрасте от 10 до 15 лет вырубают в Петров пост и оставляют до следующей весны. Так как вырубленного хвороста недостаточно, чтобы выжечь занятое место, то летом же заготовляют дрова в виде жердей длиною 2,5 сажень, толщиною в верхнем отрубе 1,5—2,5 вершков, которые осочивают и складывают в костры. На 1 пуд посева (1/6 десятины) требуется 15—30 возов дров. Высохшие за лето дрова подвозят зимой к подсекам. Если есть лесной участок и достаточно времени, то вырубают дрова и оставляют лежать в разброс на образовавшемся хворосте.
   Под тяжестью дров хворост прижимается к земле, и земля лучше «преет» и менее зарастает травой. Осенью дрова собирают в кучи, а зимою вывозят. Весной слежавшейся хворост на подсеке приподнимают, чтобы он лучше просох. Весной, когда земля уже достаточно просохла, и стоит сухая погода, приступают к выжиганию. При ранней весне начинают «катить» подсеки (кулиги) до Николина дня, обыкновенно же с 10 мая, и продолжают до 25 мая; иногда эта работа вследствие дождей оттягивается до первых чисел июня, но, во всяком случае, до «солнцеворота» стараются окончить посев льна. «Раннего мороз не берет»; поэтому все направлено к тому, чтобы выжечь и посеять пораньше.
   Катить «кулижку» начинают против ветра, кладут дрова на хворост или на тонкие жерди и зажигают. Когда место под дровами достаточно прогорело, то эту пылающую кучу перекатывают колеями на новое место и прибавляют еще дров; выгоревшее же место подчищают, подгребая и подметая тлеющие угли к костру и т. д. В сухую и ветреную погоду два, три рабочих могут за день выжечь около 1/6 десятины. Но если погода неблагоприятна, эта работа причиняет очень много хлопот. В редких случаях, когда не хватает места из под кустарника, крестьяне выжигают луг, но на таком месте лен всегда родится хуже, чем на подсеках, ибо «где пенек, там и ленок». Как только остынет выжженное место и погаснут тлеющие пеньки, зачищают место выжига, чтобы огарков, пела оставалось не много и сразу же производится посев. Посев доверялся наиболее умелым работникам, это чаще были старики. В паре с сеятелем всегда работал помощник, иногда из детей.
   Дело в том, что семена льна имеют цвет земли, поэтому необходимо было отмечать край засеянной полосы, помощник отмечал эту границу своими следами, иногда таскали палку делая след. Семена заделывались бороной из еловых сучьев.
   Относительно густоты посева следует сказать, что крестьяне строго придерживаются выработанной опытом нормы, высевая 1 фунт семени на 10 кв. саженей, или 1 пуд — на 400 кв. саженей, т. е. 6 пуд. на 1 десятину На хорошем месте сеют никак не более этого, в виду того, что густой лен полегает и растет короче более редкого. Таких густых посевов, как в Грязовецком уезде, здесь не встречается. Для посева употребляют или свое семя, если оно хорошее, или покупают вятское, которое в последние годы, с проведением железной дороги из Вятки в Котлас, стало сильно распространяется в этом районе; привозится оно из Котельнического уезда Вятской губернии и продается по 1 р. 80 к.—2 р. 50 к. за пуд. Но крестьяне не могут забыть «рижского» льняного семени, привозившегося сюда прежде купцами и приказчиками от фабрик и дававшего превосходный лен. Рижское семя лет в конце 19 века продавалось по 4—б руб. за пуд, и, тем не менее, крестьяне охотно его покупали; теперь прибрести здесь подлинное рижское семя невозможно. В первый год от рижского семени родится лён крупный, длиною 5 — 8 четвертей, с толстыми корнями, и лишь на второй год посева оно дает высокого качества тресту не только длинную, но и ровную, тонкостебельную с тонкими корнями. Крестьяне обыкновенно считают, что из тресты от рижского семени получается чуть ли не вдвое более волокна, чем из такого же количества тресты от вятского или местного перерода. Вятское семя, по словам крестьян, дает волоть тонкую, нежную, сеется всего 2—3 года, после чего приобретается опять. Некоторые местные льноводы утверждают, что стебли, полученные от вятского семени, слишком разнятся по длине в одном и том же снопе. В общем, считается, что средняя длина стеблей от вятского семени — 5 четвертей, а от рижского — 6 четвертей. Интересно отметить следующее явление. Крестьяне Велико-Устюгского уезда, нуждаясь в хороших сменах льна, готовы платить 4—6 руб. за пуд настоящего рижского семени, но не имеют возможности приобрести его даже за эту цену; между тем, как отборное льняное семя в конце августа 1900 года продавалось в Лифляндской губ. от 1 р. 87 к. до 1 р. 95 к. за пуд. Обыкновенно это семя после обмолота с лихорадочною поспешностью скупается евреями для некоторых фирм в Риге и вывозится за границу, так что уже в сентябре месяце у крестьян Лифляндской губернии не остается на руках льняного семени для продажи.
   Посевы льна на подсеках заглушаются более всего торицей и клопцом, отчасти рыжиком и ржанцем. Торица (Spergula агvensis maxima) пускает от корневой шейки несколько высоких побегов, которые переплетаются со льном и сильно мешают его тереблению. Поэтому посевы льна старательно пропалывают. Лен поспевает или одновременно, или несколько раньше ржи, и теребление его начинается около Ильина дня (20 июля), а в поздний год — в последних числах июля. Время теребления льна зависит не только от климатических, но и от хозяйственных условий, а также от того, в какой спелости теребят лен.
   Лен теребят впрозелень в той спелости, когда нижняя часть стебля только что начинает желтеть и очищаться от листиков. Если поспела рожь и в то же время пора лен теребить, то сперва производится последняя работа, а потом уже приступают к уборке ржи, благодаря чему лен не перестаивается на корню, как это наблюдается в других местах. При тереблении лен складывают в снопы горстями на крест, по 6—8 горстей в сноп, и связывают соломой, так что можно было бы снопы вешать для просушки на вешалах из жердей. Убирают лен с вешал, когда он вполне просохнет, вывесится, приблизительно недели через две; сажают потом на овин для сушки и околачивают головки вальками; семя с мякиной (ворох) оставляют до более свободного времени — до зимы. Зимой или веют ворох на ветру лопатой, или просевают на решете. Если семени немного, то полют на ночевках: Ночвы — продолговатое лукошко с узким дном и широким верхом; при постоянном подбрасывании насыпанного в нем вороха, мякина отлетает, а семя остается в лукошке. Полученное семя потом вскруживают на решете. Трещёток нет, и семя очищают только на решетах. Иногда вершинки снопов околачивают отдельно, чтобы получить семя для посева. Обмолоченную тресту связывают в вязанки, по 10 снопов в каждой, складывают в клади, в «шаромы», и сохраняют до следующего года.
   Лен стелют с Ильина дня, — самое позднее в первых числах августа, на склонах гор, в ложбинах, на полянах между кустарником, не пренебрегая ни сырыми ложбинами, ни очень глухими местами. У  непосвящённых читателей может возникнуть вопрос, для чего же его выстилать. Это необходимо для того, чтобы стебель содержащий волокно отделился от костры.
Костра, это тот стержень, что придает прочность стеблю растения.  Расслоение происходит именно от действия влаги после сушки для перед обмолотом, предпочтительней действие утренней росы, чем дождя.
Без сомнения, волокно в верхолальском обществе получалось бы еще лучшего качества, если бы не было недостатка в хорошем стлище. Следует заметить, что короткий лен не стелется вместе с длинным, так как уже при тереблении короткий вяжут в отдельные снопы; производится, след., сортировка тресты, хоть и не очень тщательная.  При благоприятных условиях лен поспевает в 3—5 недель, но иногда лежит даже до 7 недель. Поспевший лен снимают с рядов и вяжут в пуки или, если он сыроват, ставят для просушки в маленькие, рыхлые, конусообразные бабки.
   К обработке тресты приступают с Прасковьина дня (28 сентября). В Верхолальском обществе тресту перед мятьем преимущественно сушат в банях, но существуют овины и риги, а в Папуловской волости на овинах. В бане, в потолке или в стене около потолка, делается обыкновенно окошко, через которое выпускают дым и образовавшуюся сырость.
   Сушку на овинах, во всяком случае, надо признать лучшей, чем сушку в ригах. На овине нагретый воздух проходит сквозь лен, насыщается парами воды и свободно уходит через крышу. Лен сохнет исподволь при более низкой температуре, потому что при сильном нагревании в овине «искру тянет вверх» от усилившейся тяги, и легко может случиться пожар. Лен в риге сушится, напротив, при более высокой температуре, и удаление насыщенного парами воды воздуха происходит медленно сквозь щели стен и потолка. На овине можно сушит сравнительно сырой лен без вреда для него, на риге же такой лен легко «запарит». С другой стороны для просушки льна в риге требуется вдвое меньше дров, и вероятность пожара не так значительна, так как во всех ригах имеются печи, а в овинах их нет. Крестьянами замечено, что лен, сушенный в риге, требует для вылежки на лугу недели на две больше времени, чем лен, высушенный на овине.
Готовность льна к снятию с вылежки определяется опытным путем, путем проверки на отслаивание. В случае готовности, работники прекращают любую работу, так как промедление в выполнении этой операции недопустимо. Причем работа выполняется в сухую погоду и после обеда. Вязаница не должна быть мокрой. Вязаница это сноп размером равный примерно десяти снопам, получаемый при дергивании льна.
Для мятья льна после сушки служат деревянные мялицы-двузубки. Мнут около
овина или риги, где сушится лен, под навесом или на гумне, или в предбанниках; если при овинах нет гумен, предпочитают мять ночью: ночью погода тише, ветра нет.
Во все время работы в овине поддерживают огонь, чтобы треста поступала на мялицы горячей. Если измятый лен почему-либо отсыреет до трепания, то его сушат в печке или на печке в избе, потому что отсыревший трудно отрепать: кострика плохо отстает, и волокно петлится, образует узелки.
   Трепание льна производится легким деревянным ножом-трепалом, причем левой рукой, держащей повесьмо, поддергивают его при каждом ударе трепала вверх, отчего сила удара увеличивается.
Когда тот и другой конец повесьма отрепан, тогда выворачивают средину горсти и продолжают трепание. Волокно отрепывают в два приема: в первый раз только обивают большую кострику, причем получается самый низкий сорт отрепка, ценою 20—50 к. за пуд. После обивания лен вторично отрепывают начисто, «подчищают»; отрепья отходит уже немного, но оно хорошего качества и продается от 1 р. 20 к. до 2 р. за пуд. Слабый лен треплют легким трепалом, крепкий — тяжелым. Отрепанное волокно чешут щетинными щетками (щетина залитая древесной серой), причем с 1 пуда крепкого волокна сходит фунт кудельки, со слабого льна — значительно более. Окончательно обработанное волокно сортируют и связывают в пробойки по 50—70  повесьм в каждой.
Трепание льна и вообще технологический процесс после снятия льна с выстилки может быть отложен до окончания полевых работ. Таким образом весь год в крестьянском хозяйстве напряженно занят тяжелым трудом. При этом в зимнее время мужчины обычно заняты в заготовке леса для государственных нужд, будь то в царские времена или советские до 40-х годов. Вся тяжесть в работе со льном и обмолоте не обмолоченных летом и осенью  зерновых падает на женскую долю. Рабочий день всегда начинался до рассвета и заканчивался после заката солнца. В зимние длинные вечера работа со льном часто производилась при свете лучин или самодельных керосиновых ламп, уже позже (в 20 веке) использовалась лампа типа «Летучая мышь».
   Итак, первый район характеризуется, при наличности естественных условий, благоприятных возделыванию льна, очень внимательным отношением крестьян к этому делу: они не жалеют ни труда, ни времени, чтобы только получить хороший лен, который считается самым важным сельскохозяйственным растением. При этом на первом месте крестьяне ставят культуру льна, справедливо полагая, что только из отборной тресты можно получить волокно высокого качества и в достаточном количестве.      
   Средним урожаем на 1 пуд посева считается 300 снопов тресты, или 4 пуда волокна и 2 пуда семени, но бывали случаи, что на 1 пуд посева натеребливали до 600 снопов и получали 8 пудов волокна. Благодаря высокому качеству получаемого в этом районе волокна, спрос на него всегда большой, и значительную часть своего льна крестьяне обыкновенно продают дома. Остальное, преимущественно, низкосортное волокно сбывается в г. Лальске на ярмарках: Михайловской (3—8 ноября), Николинской (3—8 декабря), Афанасьевской (15—20 января) и Благовещенской (20—25 марта), из которых первые две отличаются довольно большими оборотами. Главными покупателями являются доверенные товарищества Новой Костромской льняной мануфактуры, Костромской льнопрядильни Братьев Зотовых, Гаврило-Ямской мануфактуры льняных изделий А. А. Локалова (с. Великое), Романовской мануфактуры (Романово-Борисоглебск), льнопрядильной и полотняной фабрики наследников сыновей Якова Грибанова (местная). В незначительных размерах закупка производится также фабриками Хлудова и Брюханова и некоторыми купцами из Великого Устюга.      
   Как по реке Югу и Лузе с Лалой, так и по р. Сухоне нет хороших лугов, поэтому ощущается недостаток в сене; запашка везде большая, но навоза не хватает для поддержания плодородия распаханной земли. При введении льна, который дает мало кормовых и подстилочных средств (кострику крестьяне не употребляют в подстилку), в. трехпольный севооборот, т. е. при посеве льна вместо овса или ячменя, количество получаемого в хозяйстве корма и навоза уменьшается, если все остальные условия остаются прежние.
   Таким образом, с одной стороны лен дает самый большой валовой доход в сравнении с другими полевыми растениями (валовой же доход для крестьянина, который все обрабатывает своими руками, равносилен чистой прибыли), с другой стороны, при отсутствие достаточного количества корма и навоза нельзя ввести лен в трехпольный севооборот, не расстроив хозяйства. Между тем, подсечное льноводство поддержать нет никакой возможности, и оно со временем должно исчезнуть в Велико-Устюгском уезде, как почти исчезло в Грязовецком.

          Особенности работы со льном в Верхолалье:

    Первые поселенцы по рекам Лалы отвоевывали пространство от глухих лесных зарослей обычно вырубкой леса и выжиганием остатков. Получаемые участки под пашни и сенокосы назывались навинами. Наши соседи навины и кулиги вилежане называли пальниками. В первую очередь разрабатывались южные склоны холмов, так как на северных участках посевы часто погибали от заморозков. Участки под выжиг подготавливались следующим образом.
В начале лета вырубали лес, и им же застилалась вырубленная площадь и так оставляли для просушки до следующего лета. На следующее лето заросшие седым мхом они замечательно горели. Сгорало всё, оставались мелкие головешки и угли. Такие выжженные участки назывались «навинами». Оставшиеся головешки собирали в кучи, метлами подметали угли и пепел, это называлось «прятать навину». После очистки площадь бороновали специальными боронами сложенными из сколотых скамеек с еловыми сучьями. Если навина предназначалась под зерновые культуры, то во второй половине июля засевали рожью и к осени получался сплошной ковер озими. На удобренной золой почве получались хорошие урожаи, в удачные годы урожаи достигали от 80 до 100 пудов с гектара. Затем при необходимости эти участки распахивались и культуры возделывались по стандартной для пашен технологии.
   Но как правило зерновые сеяли на обычных полях, и урожайность была не очень высокая. Обычно зерна верхнелальцам не хватало до следующего урожая. Мука (зерно) закупалась на деньги вырученные от производства льня.
     Такие навины в одиночку разрабатывать и обрабатывать тяжело, поэтому делали артелью. Из этих артелей со временем образовывались деревушки – «починки», которые назывались по урочищам, зачастую в последствии ставшие названиями деревень.  На месте работ обычно строили избушки для проживания. Сохранилось такое описание избушки: «Крыша на один скат, внутри каменка для топки, нары-полок, стены чёрные, прокопчённые дымом. У передней стены перед дверями избушки обтесанные с одной стороны бревна для сидения, перед ними двои вбитые в землю сошки (рахи) с перекладиной, на которую на которую за сучки надевались паоки (вакрюки) с зарубками на нижнем конце. На неё за дужку надевался котел, повешанный над костром, в котором и варили похлёбку, кашу.»
    Способ освоения земель навинами под пашню и далее под «кулижные места» существовал до средины девятнадцатого века. 
     Кулиги ….
     Для кулиги подвозилось сушьё, оно обычно заготавливалось в предыдущий год и чаще всего в других местах, складывалось в костры. Заготавливались мётлы для подметания углей и стяги для прокатывания валов с горящим сушьём. 
     Подготовка кулиг для посева не была всегда удачной. В сухую погоду при постоянном ветре дующим в одну сторону, когда горючий материал, хворост, дрова сухие и хорошо горели, - удавалось за день прокатить огнем, подготовить площадь для посева от полутора до двух пудов льносемян. И наоборот при безветрии, когда дым крутит в разные стороны, горючий материал ветром не раздувает и он не горит, настоящее мучение и результаты работы за день ничтожны. В зависимости от этого была работа для лошадей, при удачных условиях на них бороновали всю ночь, если прокаченной площади за день было мало, значит лошади работы не было, на неё навешивали колокол и отпускали пастись-гулять на необьятные просторы окружающей местности. Для людей кулижный сезон был чрезвычайно тяжёлый, работали почти круглые сутки, днём выжигали-прокатывали, готовили площадь (собирали, заметали), а ночью бороновали и сеяли.
    По мере готовности всего необходимого, разводился костерок  с учетом направления ветра для поджига костров с сушьём. Валы сушья заправляли на подметину (на поката), если их не поднимать на поката, то поваленное мелколесье под валами не сгорит и получатся проплешины, а это брак в работе. И если долго держать валы на одном месте сгорит всё содержимое почвы и потребуется много сушья для получения плодородного материала для посадки и не будет производительности в работе. Работа проводилась в определенной последовательности, валы гнали ровно в линию регулируя их направление подметинами, располагая в нужном направлении, собирали и наваливали на них лес-сушьё. Всё это делалось за горящими валами в дыму от которого захватывает дыхание и выедает глаза, обжигает жаром одежду и тело.
    Этот процесс так описывает Приклонский С.А. в «Народная жизнь на Севере», М, 1884 год
«… В клубах то серого, то черного, то синего дыма мелькают и лижут землю огненные языки причудливых форм, то теряясь в густом дыму, то вновь ярко вспыхивая и разбрасывая вокруг себя мириады блестящих искр. И в этой массе огня и дыма, и жгучих огненных искр то там, то здесь быстро мелькает фигура мужика с шестом в руках. Он валит лес, то есть передвигает шестом костры с места на место, наблюдая, чтобы хорошенько прогорели древесные корни и дёрн.
    Искры летят в глаза ему, едкий дым застилает дыхание, а мужик бегает себе в огне, как грешник в аду в день страшного суда …»
    Выкаченная кулига представляет собой правильно обработанный путем обжига участок земли, аккуратный и ровный. Он особенно красив когда на нём вырастет лён, хороший на вид, ничего не говорящий о том каким варварским способом он обеспечен.
   После окончания «кулижного сезона» и подьёма паров (высадка озимых) начиналась пора продолжать начатую весной вырубку новых кулиг для следующего года, заготовка сушья, пропалывали лён и наступал сенокос со средины июля до средины августа. В дождливые дни сенокосной поры использовали для выстилки льна прошлогоднего урожая. При этом необходимо было выкроить в период с 5 августа по 15 августа время на  посев озимых после третьей вспашки паров. Посев выполняли «под борону» в рыхлую землю сразу в пахоть. Заделывание производилось боронованием в два следа.
   Только заканчивался сенокос, если выстоит хорошая погода, начиналась уборка зерновых, не успевая закончить зерновые надо начинать теребление льна. Теребление льна приходилось на конец лета – начало осени. Лён развешивался в снопах на вешала, чтобы он прополял, просох. Этот процесс был необходим для обмолота головок, потому как не просохшие головки не расплющивались, не разбивались валками при ручном околоте и льносемя не отделялось. И для получения хорошей льносоломки, прополявшие лучше вылёживались на стлищах при расстиле, после её снятия получалась хорошая льнотреста, а затем и льноволокно. Вешала обычно делали тут же на кулигах. На сушку уходило не более одного месяца.
     Когда лён бурел, а семена созревали начиналась тяжелая пора теребления (выдёргивание вместе с корнями). Лён теребили обычно женщины и дети. Теребить можно было при любой погоде, но производительность труда получалась разная. В вёдро производительность была примерно 70-80 снопов, в дождливую погоду снижалась до 30-40 снопов. Снопы вязались в три-четыре горсти. Пора теребления льна приходилась на период когда уже зачастую шли обложные холодные дожди. Намокала одежда, коченели от холода руки. Приходилось разводить костер и после двух-трёх снопов отогревать сводящие от холода руки. От такой работы обычно всегда трескались руки, ничего не остается как терпеть и привыкать к боли. Таким образом на семью заготавливалось до тысячи снопов. Работы уходили в глубокую осень, часто заканчивались со снегом.
    Следующей стадией обработки льна было выколачивание семян. Эту работу выполняли в конце сентября после окончания работ по окончании молотьбы на току. Выколачивали специальной колотушкой, ударами по вершине снопа уложенного на доску. Семена убирались, околоченный лен складывался в штабеля до следующего года.
    Обработка льна растягивалась на всю осень и уходила в начало зимы. Улежавшую льнотресту, разложенную в августе, поднимали со стлищ, увязывали в большие снопы – вязанцы, свозили на сеновалы (повити) для сохранения от осенних дождей, затем возили в бани для сушки на приготовленных колосниках и просушенную до ломки стеблей льнотресту мяли льномялками.
   До начала 20 века льномялки были деревянными. Они вот что представляли: Подыскивали вырубали с корнями дерево, обычно ель. Корни обрубали так, чтобы обрубленный ствол мог лежать одним концом опираясь на корнях устойчиво как скамейка или табурет, другой конец ствола опирался на землю. Корни обрубали с таким расчетом, чтобы конец был на уровне колена.  Ствол был длиной метра два с половиной, обтесывался в брус толщиной 10-15 сантиметров. На верхнем конце в 10-15 сантиметрах делалась выемка и от неё вдоль ствола делались крутые, глубокие канавки с таким расчетом чтобы между ними образовался зубец, верх зубца заострялся – таким был остов мялки. На нижнем конце делали сверху вниз делали отверстие, а с боков сквозь это отверстие сверлилось поперечное сквозное отверстие для установки оси. На эту ось одевался загнутый и вставленный в вертикальное отверстие конец языка с выемкой, куда входил описанный выше зубец по всей длине языка. Язык заканчивался рукояткой для работы, задний конец на оси позволял его перемещать в вертикальном направлении. Во время работы работник брал левой рукой горсть льна (повесмо) и совал его под язык, а правой рукой короткими ударами мял повесмо. Производительность на такой мялке была низкая. Для того чтобы измять горсть тресты в повесмо сырца нужно было произвести 10-20 ударов языком молотилки в зависимости от толщины и степени просушки стеблей. Крупностебельная и сухая треста легче сминается, чем мелкостебельная. Мятый лён связывается в пятки по 50 повесм, а 100 повесм составляли кирбь, в неё связывался уже трёпаный лён. На мялке обычно работали женщины и они при всем старании за день могли намять не более четырех пятков мятого сырца. Годовица в среднем в хозяйствах составляла до 100 пятков мятого сырца, таким образом надо было потратить для этого около 25 человеко-дней времени. В начале 20 века в обиход начали входить двухвальные чугунные мялки. Производительность на них была выше раза в три.
    Работали на двухвальных мялках группами, коллективно (их было мало и были дорогие). Загружали на просушку лён в несколько бань, за пару дней перерабатывали весь лён в одном хозяйстве, затем переходили в другое. На металлических мялках уже работали не только женщины, но и мужчины и подростки. А вот трепали мятый лён всегда женщины, мужчины тут не участвовали. Трёпаный лён прочёсывали щёткой, удаляя из него плохое волокно – куделю. Куделя шла в основном на грубые холсты. Шелковистое волокно шло на холсты и полотно, но в основном на продажу.
   Лён у крестьянина покупался не за великие деньги, но его хватало на покупку основных товаров для проживания и покупку металлических орудий труда. Что касается металлических орудий, так они до конца 19 века были исключительной редкостью.
     Производительность на трёпке у женщин составляла в день до полутора кирбей. Чтобы оттрепать годовицу в пятьдесят кирбей требовалось затратить до 30-35 человеко-дней. Мужчины в это время были заняты на перевозке и околоте головок льна.
     Для того чтобы получить льноволокно хорошего качества, на всех стадиях его обработки обращались бережно начиная с теребления, в том числе при перевозке и укладке. Снопы вязали в четыре горсти чтобы при вешании они легко разнимались, головки не должны были путаться в вершинах стеблей, а стебли не вытаскивались бы из снопов. При снятии с вешал для перевозки отбирали по два-три снопа для укладки на возу, а потом в скирды (шоромы) и так далее  до посадки на овины и высадке обратно для околота после просушки. Снопы перекладывались парами-тройками как были сняты с вешал, они так улёживались не путаясь и не вытаскиваясь. Околоченные снопы связывали по десять штук в «вязанцы», которые укладывались в скирды (шоромы) очень аккуратно, плотными рядами на несколько лет с  толстыми деревянными прокладками. Скирды закрывали соломой и льносоломка лежала в них до лета следующего года до растила на стлище.
     Трёпаный лён чесали щётками из свиной щетины, которую в холщовых формах заливали древесной серой. Чёсаный лён складывали по два повесма в куклы, а затем вязали в кужли крепко стягивая специальными палочками (батиками). Только после всех этих работ получалась готовая для продажи продукция. Верхолальское льноволокно получалось хорошее. В дореволюционное время номерность заготовителями сдатчикам не обьяснялась, а при Советской власти, когда были установлены стандарты, оно проходило 29-32 номерами.
     В зимнее время, когда невозможно было заниматься обмолотом зерновых, да и вообще по насущной надобности надо было подвезти к кулигам сушьё, потребность которого выражалась около 20 возов на пуд семян и в общем составляла 100-120 возов. Современному человеку не так просто представить как образовались эта сотня возов, каждое деревцо было срублено и вытащено из чащи к общей куче, разделано на коротыши для погрузки на сани. Ещё по мелкому снегу его свозили к кулигам, сваливали в кучи.
   Кулиги бывало располагались в 5-6 километрах от заготовленного летом сушья. Процесс затягивался, кроме этого надо было ещё возить сено скоту, дрова заготовить и привезти для дома, бань и овинов, необходимо было вывозить навоз на поля. При таком обьеме заготовки сушья  становится понятным почему всё пространство от Верхолалья до Виледи было вырублено и звон Верхолальского набатного колокола слышали вилежане.
    Подсеки (пальники) использовались для посадки льна два-три года. После уборки льна земля ещё пару лет использовалась для посева ржи. Пахать подсеки было занятием не из приятных, но урожайность была намного выше чем на полях.  Затем земля бросалась лет на 15-25, в течение которых она зарастала лесом. В большинстве же случаев оставалась залежной землей, зарастала травой.
Часто на таких территориях через 2-3 года начинала расти ягода княжка, княженика. Это ягода растущая на короткой ножке 5-7 сантиметров с 2-3 листочками, имеющая фиолетовый цвет, похожая на ягоду малины. При цветении она имеет белый цвет, как земляника. Созревает в конце июня, начале июля. Может быть название этой ягоды дало название деревне Княже.


Литература:
1. Вологодские губернские ведомости. 1839 г., N19, 20 и 1938 г., N 5
2. Обзор положения льноводства в Вологодской губернии. С-Петербург, 1903 г.
3. Рукопись В.В.Сапожникова «Пути поколений», 60-70 годы 20 века.
4. В.А.Сухих «Воспоминания из недалекого прошлого вилегодского народа»,
   Котлас, 2010 г.
5. Устные воспоминания Токмакова Михаила Ивановича, д. Б-Стройково, 
   Верхнелалье, 2011 год