ёлка

Шла осень 1943 года. Война продолжалась, но всё чаще по вечерам мы бегали на уголок смотреть салюты. В Москву стали возвращаться эвакуированные. Вот и Ириша, моя двоюродная сестра и ровесница, недавно вернулась из Алма-Аты; я из Москвы не уезжала и скучала без неё. Мы жили в одной квартире и опять, как прежде, стали играть вместе, и вместе, в октябре, пропустив начало учебного года, пошли в первый класс. Впервые в школу начали принимать с семи лет.
В ноябре был освобождён Киев, мы с Иришей, услышав это сообщение, прыгали и кричали «ура» от радости.
Киев был «моим» городом, до войны в нём жили папины родные. Я гостила у них, когда мне было три года, и хотя я мало что помнила, гордилась, что у меня есть «свой» город и берегла открытку с изображением главной киевской улицы, называлась она Крещатик.
-Надо её Ирише показать,-подумала я:
-То-то она удивится.
Мы вдвоём внимательно разглядывали нарядную пустынную улицу, мощёную булыжником; она уходила вдаль, поворачивая направо. На переднем плане тротуар пересекал крытый вход с надписью-«Аптека А. Марцинчика», над ней вывеска «Нотариус Е.Б.Шенфельд», а на фасаде трёхэтажного дома протянута крупная полоса, на которой золотыми буквами выведено-«Фотография Кузьменко». Мы ещё до школы умели читать, и сами разобрали все надписи.
Катюша, наша тётушка, объяснила, что открытка старая, дореволюционная, тогда все магазины, фотографии, дома, аптеки принадлежали хозяевам, и на вывесках указывались их имена, а когда она гостила в Киеве вместе со мной –хозяев давно прогнали, фамилии на вывесках исчезли, и от этого улица стала просторнее и красивее.
Несколько дней назад мы с ней написали письмо в Ташкент нашим киевлянам, живущим там в эвакуации. Мы поздравили их с наступающим 1944 годом и, главное, с освобождением  родного города-в Новом Году они смогут туда вернуться.
Я очень ждала наступления нового года и их возвращения; они остановятся у нас проездом, и я смогу познакомить с ними Иришу, у которой не было «своего» города, но все родные жили в Москве.
Начались школьные зимние  каникулы. У Ириши в комнате уже стояла небольшая пушистая ёлочка, а о своей, как до войны, я даже не мечтала.
До первого января оставалось два дня, мы с Иришей и Тамарой Лепёшкиной из первой квартиры лепили во дворе снежную бабу, когда мимо нас проехал грузовик, остановившийся возле «черного входа» в наш дом. В кузове грузовика мы увидели несколько ёлок, туго перевязанных верёвками. Одну из них выгрузили и понесли в подъезд.
-А к нам ёлку привезли, -запела Томка,-привезли ёлочку...
-Почему к вам?
- Почемучто, - как обычно ответила Тамара, но добавила:
-Её для всех на кухне поставят, чтоб все любовались.
Вообще-то в Томкиной квартире кухня была большой и светлой, в отличие от нашей:
-Знали, кому сунуть, вот их и не уплотнили,-объясняла бабушка такую несправедливость.
Ну а я думала, что столько народу, да ещё на тёмной и маленькой кухне, как наша, не поместилось бы. В первой квартире жило шесть семей-и их кухня, вся уставленная столами и шкафчиками, никогда не пустовала.
-Где же там можно поставить ёлку?
-Томка, ты опять всё выдумала, да?
Летом, незадолго до Иришиного приезда, Тамара стала хвалиться, что у них из окна виден лес и, чтобы убедить меня, пригласила к себе. Из  окна Тамариной комнаты я увидела часть нашего двора: гараж, заднюю стенку трикотажной фабрики, сараи и тополь. Ничего нового, интересного.
-Ну и где лес?
-А ты присядь!  И встань с правой стороны. Ну, что, что теперь видишь?
Я пригнулась вровень с подоконником: сараи стали не видны, зато  верхушки деревьев, росших уже на чужом дворе, вместе с нашим тополем могли показаться «сплошным лесом».
-Здорово!
Мы побежали во двор проверить, откуда ещё виден «лес»?
Оказалось, что деревья на чужом дворе с земли почти не видны.
Дедушка застал нас, когда мы раздумывали, виден ли «лес» с крыши гаража и как на неё залезть. Узнав, для чего нам понадобилось забираться на гараж, дедушка вздохнул:
-Ах вы голубушки мои, где же вы лес в городе-то нашли? Тут не лес, а сплошной булыжник и асфальт. Дышать нечем. Ты, Лорунь, забыла, как в деревне в лесу была?
-Там хорошо... и воздух свежий, не то, что тут.
-Ну ничего, война к концу идёт, опять в настоящий лес ездить будем.
Я рассказала Ирише о Томкином «лесе», но сейчас Томка клялась, что не врёт, что собственными ушами слышала, как на кухне решили нарядить общую ёлку.
-Пойдём посмотрим, куда ёлку понесли.
-Вот видишь, это к нам, на второй этаж,-торжествовала Тамара.
Мы вслед за ёлкой поднимались по каменной винтовой лестнице, когда услышали дедушкин голос:
-Сюда заносите, Да, да, это вторая квартира. Сюда.
-Неужели у меня будет ёлка?
У Ириши она есть, а соседка Ира Каплицкая, жившая в комнате, выкроенной из кухни, недавно переехала жить к мачехе.
Дедушка говорит:
-Благодарность великая Ольге Леонардовне. Да, да, я расписался, доставили, спасибо.
Я не в-первый раз слышу, как дедушка произносит это имя, знаю, что он её, Ольгу Леонардовну, очень почитает. Дедушкина должность в Художественном театре-рабочий сцены, а Ольга Леонардовна Книппер-Чехова актриса этого театра и, как я опять слышу:
-Благородная женщина.
-И о людях заботится. Вот ёлки для сотрудников организовала.
Я наблюдаю, как в нашу большую комнату вносится, проталкивается огромная ёлка-роскошная, густая и пахнущая свежестью, лесом, смолой, новогодним духом.
Бабушка сердится, -ёлка задевает мебель, не проходит между печкой и роялем, между роялем и столом; ей тесно в комнате, она стоит, как-бы втянув голову в плечи, не помещаясь, согнув верхушку- а потолки в комнате  высотой в 4-4,5 метра. Я стараюсь не попадаться под горячую руку любимой бабуле, кручусь рядом, поглаживаю колючие лапы, их только-только освободили из верёвочного плена, пробую иголки на вкус: они чуть-чуть кисловатые, если их слегка прикусить.
Мама и Катюша достают картонные коробки; в них в вате, в старых газетах упакованы ёлочные игрушки.
-Сначала верхушку достаньте. Не разбейте верхушку,-
командует бабушка. Я за три года забыла, как выглядит «верхушка» и с нетерпением жду, когда её освободят от газетной обёртки; наконец появилась высокая стеклянная игла на шарообразном основании. Шар немного смят с четырёх сторон, а во вмятинах сияют звёзды. Сама игла серебристая.
Дедушка отпиливает снизу часть ствола и отрезает нижние ветки, чтобы вставить ёлку в специальную крестовину, которую я вместе с ним прячу в вату, изображающую снег.
Мама ставит стул на письменный стол и взбирается под потолок, чтобы надеть верхушку на ёлку. Загляденье!
Ёлка занимает весь угол около окна. Под ней свободно можно сидеть в обнимку с плюшевым медвежонком, не мешая взрослым её наряжать. Я рассматриваю картонных зверюшек, рыбок, страусов, попугаев, массу овощей и яблок,-мне доверено развесить их снизу. Катюша и мама достают самолётик из бус, самовар, горн и разноцветные, хрупкие даже на вид, шары. На некоторых из них нарисованы  снежинки, звёздочки, а некоторые не гладкие, не блестящие. Их матовая поверхность будет загадочно мерцать в полутьме зажжённых свечек. Эти свечки, ещё настоящие, не электрические, устанавливались на специальных лапках-подсвечничках.
-Вот это сюрприз, -Катюша вытащила со дна коробки застрявшие в вате грецкие орехи, обёрнутые в фольгу-три года назад они украшали ёлку, но сейчас было решено их немедленно расколоть-а вдруг сохранились? Внутри, разделённые перегородками оказались ссохшиеся дольки ореха, горьковатые на вкус. Мне они совсем не понравились..
-Это потому, что ты настоящий вкус забыла,-объяснила Катюша.
А вот и крокодил-стоит на толстом хвосте и улыбается красной пастью, только глаза-бусинки сверкают.
Я его раньше очень боялась, зато теперь могу сделать с ним, что хочу: хочу- и спрячу в густых иголках, а то и вовсе не разрешу встречать с нами Новый Год. Этим крокодилом пугали меня с тех пор, как дядя Шура-старший мамин брат- взял меня на Ёлку в Колонный зал Дома Союзов. Дядя Шура, профессиональный музыкант, иногда выступал в этом зале вместе с оркестром, он играл там на скрипке.
В огромном зале, в свете кружащихся снежинок дети вместе с Дедом Морозом, Снегурочкой, чародеями, клоунами и зверями водили хоровод вокруг гигантской ёлки. Я не отпускала дядину руку, боясь потеряться. К нам подошёл клоун и живой Крокодил. Дядя Шура их знал и весело приветствовал.
-Это что за девочка? –спросил клоун, а
Крокодил провёл лапой по моей голове, человеческим голосом предупредил, что не любит непослушных девочек, и подарил «ёлочного брата», который «всё видит». С тех пор, когда я баловалась, о моих проступках грозились рассказать Крокодилу.
Правда, это было ещё до войны, до ухода дяди Шуры на фронт. Тогда я была маленькой, но и сейчас я на всякий случай запрятала «ёлочного брата» подальше.
А белого медведя я любила-он был на лыжах и за спиной нёс рюкзак с надписью «полярная почта»-теперь я-ученица первого класса- сама читала эту надпись. И «дедушку Дурова» я нашла-он в клоунском костюме держал обруч, через который должен был прыгать давно-давно потерянный зверь- наверное, кот, а, может, даже тигр.
Ёлку украсили бумажными флажками, бусами и канителью, развесили хлопушки, под ёлку поставили деда Мороза и Снегурочку.
Я позвала Тамару полюбоваться моей ёлкой. Она внимательно рассмотрела игрушки, но нашла, что у них на ёлке игрушки лучше. Тамара не соврала. Действительно, жильцы первой квартиры поставили маленькую ёлочку на подоконнике в кухне. Мальчишки
Грачёвы украсили её фигурками бойцов и военной техникой, вырезанной из картона. Элла Цодикова повесила на ёлку несколько гнёзд с птенцами, а у самой Тамары осталась «с до войны» стеклянная корзиночка с цветами. Верх ёлки украшал затейливо завязанный красный бант.
-Почему твоя лучше, моя в сто раз больше-заспорила я;
-Почемучто, -ответила Томка,- у тебя все игрушки старые...
Ириша вмешалась и помирила нас:
-Неважно, большая ёлка или маленькая, важно, что все ёлки пахнут настоящим лесом.
-Правильно-сказала бабушка,- не спорьте,- и
пригласила Тамару к нам на праздник Ёлки.
В гости пришли ещё дети маминой подруги-Вадик и Лидочка. Они подарили мне огромный деревянный грузовик.
Мы катали маленькую Лидочку на грузовике из большой комнаты в Иришину; рассматривали ёлочные игрушки, играли в жмурки в проходной тёмной комнате, пели песню: «В лесу родилась ёлочка...»и слушали патефонные пластинки: одна из них сказочным голосом говорила: «У меня зазвонил телефон...», а другая пела: «Мы едем, едем, едем в далёкие края...». Мы постарались запихнуть в наш грузовик всю компанию, которую везли в песне весёлые друзья: кота, чижика, собаку...-конечно, игрушечную. Нам тоже было очень весело.
Потом бабушка угощала нас печёными антоновскими яблоками, щедро посыпанными сахарным песком. Значит, это яблоки были в мешке, привезённом накануне бабушке из деревни.
Нашим гостям я приготовила в подарок несколько стеклянных шаров с ёлки, но им больше понравилось бабушкино угощение.

Как обычно говорил дедушка:
-Всему приходит конец.
Кончились каникулы, ёлка стала осыпаться. Мне очень не хотелось с ней расставаться. Но я понимала, что её не удастся додержать до приезда киевлян. От них пришла посылка и письмо. Они писали, что возвращение в Киев -дело долгое, но они уже начали хлопотать. А мне в подарок прислали тюбетейку и большую книгу с крупным шрифтом, чтобы я сама её читала. Книга называлась «Каштанка», а автором был Антон Павлович Чехов, муж Ольги Леонардовны, той самой, которая подарила мне самую незабываемую ёлку на свете.